Моя в наказание

Глава 37

Айлин

Меня качает в колыбели сна и на волнах удовольствия. Кожу щекочут приятные покалывания. Желанием ненавязчиво, но ощутимо пульсирует промежность и подначивает прогнуться в спине.

Я просыпаюсь медленно. Чувствую влажное дыхание на внутренней стороне бедра чуть выше колена. Потом, как к этому месту прижимаются губы. Едут выше. Тонкую кожу царапает щетина. Ко мне будто ластится колючий порочный кот. Другое бедро гладят пальцы. Спускаются и аккуратно касаются меня между ног. Я не сдерживаюсь — выгибаюсь.

Это воспринимается как поощрение. Мужские губы движутся все ниже и ниже. Руки настойчиво разводят мои колени. Дыхание учащается. Из сна выманивает красочная реальность.

Язык Айдара едет по половым губам. Я громко выдыхаю.

Осознание сразу нескольких вещей срывается на голову лавиной. Топ пижамы собран над голой грудью. Шорт и трусиков на мне нет. Между откровенно разведенных ног — темноволосая макушка бывшего мужа. Он ласкает меня языком, забрасывает ноги к себе на широкие, увитые четко очерченными мышцами, плечи, скользит ладонями по моим стопам, щиколоткам и икрам.

Обхватывает губами и втягивает клитор. Это так приятно, что я даже протестовать не могу.

Сдаюсь. Откидываюсь обратно на подушку. Упираюсь руками в мягкую кроватную спинку. Закрываю глаза и безнадежно пытаюсь не соскальзывать пятками.

А к умелому языку тем временем присоединяются пальцы.

Они сначала гладят, а потом входят в меня, я реагирую протяжным стоном.

В голове столько вопросов и сумбура, но я не могу сосредоточиться. Хочется только чувствовать.

Неспешные проникновения и развратные ласки. Как гибкий язык выписывает восьмерки, а к одному пальцу присоединяется второй.

Наслаждаться и взлетать.

Скребу по обивке, начинаю толкаться навстречу Айдару. Пламя разливается по венам вместо крови. Его языки лижут промежность. От томной боли сводит живот.

Мне кажется, я почти кончаю, когда в голову приходит мысль.

Сафие.

Стыд вперемешку со страхом трезвят очень жестоко.

Я дергаюсь. Айдар удерживает бедро.

Снова на локти. Смотрю вниз.

Умереть готова от того, как сильно хочу продолжить. А еще от того, как мне нравится он. Темная макушка между моих ног. Трясет. Я еще сильнее теку, но вместо этого жалобно зову:

— Айдар, нет…

Голос слегка хриплый. Контролировать его сложно. Как и тело, которое дрожит в предвкушении.

Бывший муж отрывается. Я вижу, как мной блестят его губы. С ума сойти, господи…

Он смотрит цепко и хищно. Заведен не меньше, чем я, хотя вроде бы удовольствие сейчас мое. Еле выталкиваю из себя односложное:

— Сафие…

Он кривовато улыбается. Тянется к лобку. Целует. Ведет носом выше, прижимается к коже под пупком.

Медленно вводит в меня два пальца.

Аллах. Глаза закатываются снова.

— Они с Ириной на прогулке. — Айдар отвечает, ловя мой взгляд и продолжая трахать пальцами. Смотрит в лицо. Насаживает.

Мы с бывшим мужем не мирились и не обсуждаем будущего кроме моих бесконечных отказов выйти за него замуж. Но спим вместе. Целуемся. Гладим друг друга. Занимаемся сексом. Это все не нормально, но это тот островок, на котором я готова задержаться.

— Дверь закрыта. В спальню тоже. Я попросил позвонить, когда будут возвращаться.

Сложно улавливать слова подробного отчета о подготовке к развязному сексу, но я киваю.

— Кончай спокойно.

На ироничное разрешение никак не реагирую. Падаю назад на подушку. Расслабляюсь.

Даю себе разрешение на все. Я заслужила.

Тянусь к волосам Айдара, когда он снова спускается губами вниз. Сжимаю свою грудь, вспоминаю, что через сон чувствовала движения языка и на ней тоже. Сосредотачиваюсь на ощущениях и фантазиях.

Сначала еще различаю, что язык вырисовывает узоры, то в неспешном темпе и мягко, то быстрее и жестче, но со временем перестаю. Все ощущения сливаются в единую сладкую патоку. Я сдаюсь, перестаю мучить губы, а даю срываться с них словам.

Толчки пальцев становятся все более интенсивными. Язык — настойчивым.

У меня нет шансов. Скопившийся внизу живота свинец расплескивается, обжигая промежность и бедра.

Губы втягивают клитор, я распахиваю глаза, рот и кончаю. Долго и громко. Чувствую короткие поцелуи на животе, под грудью и на ней.

Через туман собственного удовольствия слежу, как Айдан поднимается на колени, спускает штаны, боксеры и ведет по возбужденному члену.

Он ложится сверху и я втягиваю в себя подаривший чертовское наслаждение язык. Собственного вкуса уже почти не ощущаю, он распределился поцелуями по телу, больше — смешение нашей слюны.

На сокращающийся вход давит член. Я вжимаюсь пятками в ткань штанов, подгоняя.

Правда и подгонять его скорее всего не нужно — резким толчком член ныряет в меня.

Наполняет до моментально вернувшегося желания стонать.

Мне кажется, я стала совсем ненасытной. А он и был таким всегда.

Раскачивает меня заново.

Отрывается от губ. Разглядывает. Целует в щеки. Подбородок. Шею.

Я глажу по коротким и твердым волосам.

— Если хочешь по-другому, я не против, — еле выталкиваю из себя то, что хотела сказать довольно давно.

Я помню, что он любит брать сзади. Сейчас перестал. Только вот так — лицом к лицу. Возможно, для него — скучно.

— Хочу так.

Но он моим щедрым предложением не пользуется. Прижимается к уголку моих губ и совершает несколько особенно глубоких проникновений. Хочу еще глубже. Ноги едут вверх по его бокам.

Оттягиваю слова, которые должна сказать, делая расчеты в голове. Падаю на подушку. Айдар нависает.

Мои ресницы вздрагивают на каждом толчке. Его лицо — предельно спокойно. Взгляд — глубокий-глубокий.

Я тону.

Прекрасно понимаю, что именно он говорит мне глазами. Теперь прозрачная стена уже с моей стороны. И дело в том, что через нее тоже просачивается.

Я смаргиваю.

— В меня нельзя.

Звучу глухо и глупо. Разрываю зрительный контакт. Слегка отворачиваю голову. Айдар прижимается к щеке. Давит губами. Прихватывает подбородок. Кусает больно. Спускается ниже.

Я вжимаюсь ладонями в твердую грудь. Сердце лупит. Губы дарят нежность. Член раз за разом наполняет.

Я знаю, что он меня не послушает. И можно сопротивляться. Устроить истерику. Все можно. Но я закрываю глаза и расслабляюсь.

Второй оргазм не накатывает волной, как первый, а бьет серией мощных толчков внутри. Я взрываюсь и перестаю их различать.

Впиваюсь ногтями в кожу. Тянусь к лицу, чтобы получить жизненно необходимый поцелуй.

Дальше — туман и мужская неконтролируемая ярость. Взять. Мое. Застолбить. Наполнить. Привязать.

Это настолько ожидаемо, что я даже злиться не могу, хоть и знаю, что происходящее — совсем не правильно.

Его разрядка происходит глубоко во мне. Я чувствую выплески спермы. Уверена, что не забеременею, месячные с дня на день, но… Мы делаем что-то не так.

Я оплетаю его тело конечностями и глажу. Прижимаюсь к виску. Сцеловываю намек на соль.

Он успел встать, принять душ, пообщаться с нашей дочкой. Встретить Ирину. Отправить их на прогулку. Разбудить меня.

Он меня любит. И больше в обиду не даст. Даже себе. Я это все знаю, но черт… Самой тошно. Разве можно лелеять обиды? Или я не обиды лелею?

Как справить с чернотой внутри? Когда знаешь, что можно наказать? Когда удовольствие доставляет каждый новый удар?

Я не хочу такой быть. Не хочу отвечать болью на искренность.

Айдар дышит ровно, я жмусь к нему сильнее. Трусь щекой о щеку. Целую в скулу.

— Не делай так, пожалуйста. Ты знаешь, что я не хочу беременеть.

Мои слова бьются током, хоть и не звучат нравоучительно или раздраженно.

Айдар снова напрягается, хотя мышцы уже начали расслабляться.

Отдаляется, чтобы найти мои губы. Вместо ответа я получаю долгий, тягучий, сытый поцелуй.

Он значит «нет».

Айдар целует еще несколько коротких раз, волнуя своими прямыми взглядами, а потом скатывается.

Поправляет одежду, садится на край кровати. Я зависаю взглядом на голой спине.

Судорожно смаргиваю. Избавляюсь от видений. Они перестанут меня жрать, я знаю.

Просто время нужно. И может быть что-то еще.

Рука бывшего мужа тянется к тумбе. Вчера там ничего не стояло. Сегодня — футляр.

Он крутит его в пальцах, у меня сердце замирает.

Я не хочу.

Айдар оглядывается. Ловит мой испуг. Мужские губы кривятся.

Он тоже прекрасно чувствует, что все… Не идеально.

Колеблется несколько мгновений. Я бы хотела, чтобы передумал, но он решает по своему.

Опускает на простыню и подталкивает ко мне.

— Это тебе.

Я не тянусь за подарком. Смотрю на него и медлю.

Сглатываю, поднимая взгляд.

— Мне ничего не нужно, я уже говорила.

Прикрывает глаза на пару секунд.

Открыв, с нажимом поясняет:

— Мне нужно. Открой.

— Я кольцо не возьму.

— Это не кольцо.

Сдаюсь. Беру в руки коробочку и открываю, чтобы увидеть баснословно дорогой ювелирный гарнитур. Подобные были у нескольких своих клиенток. Он стоит дороже, чем моя злосчастная машина.

Сердце подскакивает, но не из-за восторга, хотя украшения и правда великолепны.

Поднимаю глаза на Айдара. Он ждет моих эмоций. А их особо нет… Только в сексе.

— Спасибо, но ты знаешь, что это лишнее.

— Наденешь?

Взращенная лучше всех вместе взятых качеств покорность подмывает послушно кивнуть, но я перевожу голову из стороны в сторону.

Закрываю крышку. Возвращаю на постель.

— На свадьбу Сафие. В быту носить — слишком шикарно. Ни к чему…

Айдар принимает мой ответ. Иногда мне кажется, он все на свете примет. И это тоже убивает.

Нас расшатало до неспособности обрести нормальный баланс. Это так больно, на самом-то деле…

Бывший муж кивает и встает. Наклоняется за футболкой, которую, судя по всему, спешно стягивал.

Сейчас он пойдет в душ. Потом — я. Может быть мы еще раз займемся сексом, пока дочки нет дома. Может быть позавтракаем.

Для той же Ирины наша жизнь стремительно налаживается. Но мы все так же чувствуем слом. И что с ним делать — я до конца не знаю.

— Айдар, — окликаю его, он оглядывается уже у двери в ванную.

Нужно улыбнуться, Айка. Улыбнуться и сказать «спасибо, я о таких подарках и не мечтала. Надену куда-то обязательно».

Но язык завязан узлом. Я прошу его:

— Не дави на меня. Ты знаешь, что так делать нельзя.

Имею в виду сразу и то, что своими действиями повышает риск зачать еще одного ребенка, когда между нами слишком шатко, и подарок.

И он тоже прекрасно знает, что должен сделать. Улыбнуться. Подмигнуть. Сказать: «хорошо, Айлин-ханым. Отныне все по согласованию», но и он не готов говорить то, во что не верит. Поэтому я получаю прямой взгляд и честное:

— Не могу. Слишком страшно.