На пороге прошлого

Глава 14

– Уважаемый халим, не пора ли тебе оторваться от твоих рукописей и немного отдохнуть?

Я присела перед столом в гостиной, опустила локти на столешницу и подперла кулаками щеки. Наш ученый гость бросил на меня взгляд, но от своего дела не оторвался. И тогда я, протянув руку, захлопнула книгу и забрала ее.

– Дайнани! – возмутился Фендар.

– Довольно трудиться, почтенный халим, – непререкаемым тоном ответила я. – Ты не разгибаешь спины от восхода до заката, даже щеки твои уже не кажутся такими румяными, с какими ты приехал в Айдыгер. Нужно дать себе отдых.

– Но я должен…

– И ты сделаешь, что должен, – прервала я гостя. – Я верну тебе послание Шамхара, чтобы ты мог продолжить работу, а сейчас мы отправляемся прогуляться.

Фендар ответил сердитым взглядом и отрицательно покачал головой:

– Я не хочу гулять, я хочу переписывать…

Спрятав книгу за спину, я отступила от стола и широко улыбнулась. Халим скрестил руки на груди, отвернулся и нахохлился. Мы некоторое время выдерживали характер и испытывали терпение друг друга. Но я была в более выигрышном положении, у меня, так сказать, не зудело, а Фендар находился в пылу исследовательского азарта. Потому нервы подвели именно его, и почтенный халим хлопнул ладонями по столу:

– Зачем я тебе нужен, дайнани?! Каждый день ты занята своими делами и не замечаешь меня, а сегодня вдруг говоришь, что мне нужен отдых.

– Это называется забота, мой дорогой друг, – улыбнулась я. – Вот уже пятнадцать дней ты не разгибаешь спины и не бережешь себя, а твой возраст весьма почтенный. Ты наш гость, Фендар, и я не могу позволить гостю занедужить от собственного усердия.

– Хамче вылечит, – отмахнулся халим. – Он такое может, чего никому не под силу. Вон даже перерождается на глазах. Я приехал, он как мой сын выглядел, а теперь и сын мой ему как старший брат. Еще немного, и с моим внуком сравняется. А говорит, что зимами я ему младшим братом быть должен. А пока младенцем, как твой сын, не стал, может, и мне молодости отмерит.

Замечание было справедливым, Элькос молодел на глазах. От нитей седины вовсе не осталось воспоминаний, тело окрепло, и кожа стала гладкой. Даже вокруг глаз не осталось морщинок. И, признаться, наш дорогой хамче был весьма миловиден. Теперь на него заглядывалась не только Эрихэ, но и другие женщины, были и девушки. И было от чего!

Помимо приятной внешности, с силами и молодостью к магистру вернулась легкость и некая игривость. В общении со мной он оставался всё тем же магистром, которого я хорошо знала, но когда разговаривал с жителями Иртэгена, то превращался в того молодого человека, каким становился. Заразительно смеялся, шутил и сыпал комплиментами женщинам. А еще он был галантен, и вот это было для тагайни непривычным, а оттого и интересным.

Так что армия поклонниц хамче росла. А я порой не знала, как относиться к переменам. Все-таки Нибо Ришем был мне привычен в роли дамского угодника, а магистр всегда оставался мудрым стариком и добрым советчиком. Но теперь всё менялось на глазах, и я иногда не успевала за переменами, что не означает, будто их не принимала. Просто нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к человеку, которого знала всю жизнь, а теперь знакомилась заново.

– Младенцем я не стану, – послышался голос Элькоса от дверей, тоже помолодевший и налившийся глубиной. – Иначе Создатель не одарил бы меня всей силой всего мира. У Него уже есть более ценный младенец, чем я. Я же несу иную волю Белого Духа. Но зависть, дорогой мой, дурное чувство. В любом случае я не выбирал свою судьбу, ее мне написали Высшие Силы, и я, – магистр склонил голову, – покоряюсь.

– Посмотрел бы я, как ты отказываешься, – едко проворчал халим и перевел на меня взгляд. – Дайнани, хватит шутить, дай мне шахасат.

– Дам, – покладисто кивнула я. – Но когда вернемся. Хватит быть таким умным, пора пустить в голову ветер. Собирайся, мы едем на прогулку.

– Едем?

– Разумеется, едем. – Я пожала плечами и развернулась к двери, на пороге которой привалился к дверному откосу Элькос. – До священных земель идти далеко, а потому мы поедем. Помнится, – я обернулась к халиму, – ты желал поклониться святилищу Создателя. Или шахасат ценней Белого Духа?

– Конечно нет! – возмущенно воскликнул Фендар и поднялся на ноги. – Сказала бы сразу, и я не стал бы ворчать. По Иртэгену я бродить не хочу, он мало изменился за годы, пока меня здесь не было.

– Это пока! – подняв указательный палец вверх, парировала я.

– Вряд ли я увижу, что будет потом, – отмахнулся халим. – Я же не хамче, – он снова брызнул ядом в Элькоса, – мне Белый Дух столько молодости не отмерил.

– Тебя проткнут изнутри твои собственные иголки, Фендар, – усмехнулся магистр. – Но я, так и быть, тебя залатаю, на это точно можешь рассчитывать.

Халим фыркнул, но все-таки ответил:

– Моя кожа задубела от наших морозов, а ты, Мортан, нежный, как девушка. Своих иголок бойся, проколют кожу, уже не зашьешь.

– Моя кожа, Фендар, как халын ягира, не пробьешь. Ни изнутри, ни снаружи.

Далее их пикировку я слушать не стала и ушла за сыном, который уже ожидал меня у Сурхэм на руках. Мы отправлялись к бабушке, и пропустить эту поездку дайнанчи не мог. Везти нас должен был Ветер. О нет, я не намеревалась ехать верхом, разумеется. Для таких прогулок Тамин был еще слишком мал. Мой саул сегодня опять становился ездовым. Что до юного будущего дайна, то он поедет на руках хамче, пока его матушка будет править повозкой. Потому я и позвала с нами Фендара – в повозке хватало места и для него.

Однако сына я в нашей спальне не нашла. Бегать по дому я не стала, сразу сообразив, что Сурхэм вышла с ним на улицу.

– Ну и долго же ты халима уговаривала, – заметила прислужница.

– Моя дорогая ворчунья, – улыбнулась я. – Если устали руки…

– Вот еще, – хмыкнула Сурхэм, – и не думала ворчать. Нам с Тамином на улице хорошо. Дайнанчи гулять любит, и я вместе с ним передохну, на солнышко полюбуюсь. – И когда я забрала у нее сына, женщина добавила: – Ты уж смотри, чтоб мальчик наш нужды не знал.

– Сурхэм, – я ответила ей строгим укоризненным взглядом. – С ним его мать, там ждет бабушка, а ты поучать удумала.

– А как иначе? Молодым науку вкладывать надо…

– Сурхэм, – теперь мой тон стал предупреждающим.

– Да молчу я, молчу, – отмахнулась прислужница. – Слова сказать нельзя. Ну дай хоть еще разок на него погляжу.

Вот теперь я ощутила зарождающееся раздражение. Она обожала дайнанчи, но оставалась всё той же Сурхэм, которой надо было сунуть нос, научить, обговорить, в общем, как истинная тагайни.

– Мы к вечеру вернемся, что ты как наседка?

– Да я ж только поглядеть!

В это мгновение открылась дверь, и к нам присоединились хамче и халим. Сурхэм пожала Тамину ножки через пеленки, вздохнула и, махнув рукой, ушла в дом, а мы направились к воротам.

– Милости, Отца, – приветствовали нас ягиры, стоявшие на охране.

Рядом с ними был и Берик, на плече которого висела сумка со сменными пеленками Тамина. Остальные ягиры сопровождения уже должны были ожидать у ашруза. Хотя особо долго ехать нам не приходилось. От портала Элькоса сегодня отказываться никто не собирался. Однако, памятуя о нападении у границы священных земель, отпускать меня с одним Бериком не собирался уже Танияр, даже несмотря на магистра.

– И вам Его милости, – улыбнулась я стражам. – Не жарко ли? Скажите, Сурхэм нальет воды.

– Спасибо за заботу, дайнани, – ответили воины. – Пока не жарко.

Я посмотрела на них еще разок, после перевела взгляд на Берика и удовлетворенно вздохнула. Причиной моего удовольствия был внешний вид ягиров, точнее, их одежда – она изменилась. Да, первые комплекты нового обмундирования, если можно так выразиться, уже были получены ягирами Иртэгена. Впрочем, шили новую форму не только в столице, но и в других частях Айдыгера, чтобы ускорить обеспечение нашего воинства.

Не сказать, что внешний вид ягиров сильно изменился. Халын, то есть доспехи, не трогали вовсе. Если что там и следовало переделать для улучшения защитных свойств, то это было вне моих знаний. Над этим трудились другие люди: Берик, Архам, кузнец Тимер и те, кого они пригласили в состав комиссии. Что до меня, то я вместе с мастерицами и Эчиль работала только над одеянием: цвета, знаки различий, удобство и практичность. Однако я не стану преувеличивать свою роль. Я была больше оценщиком и последней утверждающей инстанцией после согласования с дайном.

О чем озаботилась лично я, так это герб, о котором вы уже знаете, и иные отличительные нюансы как для ягиров, так и для язгуйчи. Разумеется, не просто брала из головы. Прежде мы обговорили с Танияром и Эгченом, какова будет градация чинов в нашей армии. Генералов, капитанов и лейтенантов у нас не появилось, но деление на старшин, десятки, сотни и тысячи произошло. И названия тоже были найдены более подходящие для Белого мира, чем Эгчен остался особенно доволен.

Вообще, любопытное наблюдение я сделала на примере того же байчи-ягира. Едва появлялось какое-нибудь нововведение, и скрип шестерен в механизме формируемой государственной машины слышался особенно явственно. Однако едва это нововведение получало не только пояснение, но и местное название, как шестерни начинали крутиться быстрее и легче.

Но вернемся в сегодняшний день и к воротам нашего подворья. Точнее, к новой одежде ягиров. Она была сшита в зеленых тонах, сменивших бордовый цвет, раньше бывший в ходу на Зеленых землях. Воины нашего бывшего тагана и Песчаной косы восприняли смену цвета спокойно. Ягиры бывшего Белого камня остались довольны, потому что это был их цвет. Но оттенок все-таки изменился и для них, став более глубоким и темным, как листва в лесу.

Рубашка осталась светло-серого цвета, и безрукавка осталась, но теперь ее можно было носить либо при сильной жаре, либо вне выполнения служебных обязанностей. Зато появилось подобие мундира. Он был двух типов – теплый и легкий. Кстати, ягирам обновка пришлась по душе. Смотрелись они в новом одеянии мужественно, были подтянутыми и внушительными.

На груди с левой стороны был вышит герб Айдыгера. Он имелся и на безрукавке, и на мундире, и на плаще. На плече, и вот тут только на мундире, крепился эполет, на котором и красовались символы различия. Обсудив, мы решили, что это более подходящее место, чем голенище сапог. Что до обуви и головных уборов, то здесь изменений не было.

Сапоги и так были удобными и практичными, а от шлема в его нынешнем виде не стал отказываться даже Танияр. Мне возразить было нечего, хоть и очень хотелось. На мой взгляд, шлем был несовершенен и голову защищал не полностью, но раз мужчины сказали, что останется так, женщине пришлось покориться.

А еще мы утвердили новый флаг. Состоял он из трех разноцветных треугольников: зеленого, желтого и белого. Да, мы объединили всё те же три тагана: Зеленые земли, Песчаную косу и Белый камень. Их единение и являл собой стяг, где на зеленом треугольнике был вышит герб Айдыгера. Так что государственными символами мы обзавелись.

– Дайнани, если уж ты решила любоваться своими ягирами, может, отдашь мне шахасат? – вопросил халим Фендар, и я переключила на него внимание.

– Не для того я столько тебя от стола оттаскивала, чтобы так легко сдаться, – улыбнулась я. – Идемте к ашрузу, Ветра уже должны были запрячь.

Однако далеко уйти мы не успели, нас нагнал Танияр. Заметив дайна, я остановилась и ждала, пока он приблизится. Магистр склонился в отточенном церемонном приветствии монарха, Фендар и Берик просто склонили головы.

– Что случилось, жизнь моя? – спросила я после того, как супруг поцеловал меня в щеку и накрыл ладонью лоб сына в благословении.

– Ничего, – Танияр пожал плечами и ответил мне ироничным взглядом. – Чтобы мужу проводить жену с сыном к теще, нужен повод?

– Не нужен, – улыбнулась я. – Но я знаю, что ты должен быть занят, потому удивилась.

– Решил проветрить голову, в ней слишком много мыслей, – ответил Танияр. – А она у меня не такая большая, как у моей Ашити.

Берик, стоявший рядом, рассмеялся, а я хмыкнула:

– Так ты сквозняком старые мысли выдуваешь, чтоб новые уместить?

– Умеешь ты, свет моей души, верные слова подобрать, – со смешком ответил дайн. И я важно посоветовала:

– Расширяй разум, милый.

– Зачем? У меня есть голова моей жены. У нее разум не то что на меня, на весь Айдыгер растягивается, – сказал супруг и вот теперь рассмеялся.

Фыркнув, я задрала нос и первой направилась дальше. Танияр нагнал меня в один шаг, пристроился рядом, и путь до ашруза продолжился. Пикировка, впрочем, на этом не закончилась. Правда, вскоре в ней больше участвовали мужчины, а я была занята тем, что здоровалась с людьми, которых на улицах Иртэгена было в изобилии. Отвечал и дайн, а Элькос и вовсе несколько раз отстал от нас, остановленный кем-нибудь из тагайни. И не скажу, что всегда это были мужчины.

У ашруза нас ждал уже запряженный Ветер, а вместе с ним целый десяток ягиров. Я перевела на супруга удивленный взгляд:

– Зачем столько охраны? Мы ведь уже спустя минуту будем на границе священных земель и так же уйдем обратно.

– Выйдете вы снова на границу, и, пока магистр не откроет портал, вы остаетесь уязвимы. С вами едет десяток, на этом всё.

– Как скажешь, милый, – ответила я, не видя повода для ожесточенного спора, да и просто возражений.

А спустя пару минут я уже держала в руках вожжи. Берик в этот раз ехал на своем Элы, мне помощь была не нужна. Почтенный халим и хамче устроились на скамейке, и Танияр, взявший у меня сына, передал его Элькосу.

– Все готовы? – спросила я, вдруг ощутив себя полководцем.

– Веди, дайнани! – весело воскликнул балагур и весельчак ягир Наркан.

– Отец с вами, – улыбнулся дайн и отошел от повозки.

Ветер резво затопал копытами и… шагнул к границе священных земель через распахнувшийся на дороге портал. Я обернулась, послала Танияру воздушный поцелуй, и повозка пересекла грань разорванного пространства следом за Бериком и тремя ягирами, поспешившими вперед. Остальные последовали за нами. А потом портал свернулся, и мой саул побежал неспешной рысью по степи.

– Не скучайте! – воскликнула я воинам, уже натянувшим поводья своих саулов.

– Мы любим погулять, дайнани, – ответил Наркан и махнул мне рукой.

– Ох, – произнес Фендар. – Неужто это уже священные земли?

– Да, – ответила я и втянула носом нагретый солнцем воздух.

Боги, как же восхитительна летняя степь! Сочная зелень уже успела сильно вытянуться, но острые пики травинок еще не начали подсыхать под жарким солнцем. Ветер гнал волны по зеленому бескрайнему морю, и хотелось раскинуть руки и утонуть, упав в волнующуюся пучину. Лежать и вдыхать пьянящий запах пестрых соцветий, рассыпанных драгоценными камнями по всей степи. Это было словно вдыхать запах самой жизни.

А еще умиротворение. Отчего-то на священных землях всегда появлялось это благостное состояние, когда не хотелось спешить и суетиться.

– Ветер, не спеши, – попросила я.

– Как же хорошо, – услышала я голос халима и улыбнулась, но ответил ему магистр:

– Да, хорошо.

Если бы не расстояние, то я бы слезла с повозки и прошлась до дома названой матери, но вышло бы долго, и потому я осталась сидеть на скамейке, а Ветер бежал вперед неспешной рысцой. И когда раздался вой Уруша, мой саул мякнул в ответ и сам прибавил в скорости, кажется справедливо рассудив, что вскоре он сможет освободиться от своей поклажи.

Однако сбыться мечтам саула было пока не суждено, потому что я направила его вовсе не к дому матери. Начать наше сегодняшнее маленькое путешествие мне хотелось с обещания, данного Фендару, и поэтому Ветер нес нас к пещере Белого Духа.

– Мы сойдем, не доезжая, – сказала я, не обернувшись. – Не хочу появиться у святилища, будто на курзыме. Дойдем пешком.

– Как скажешь, дайнани, – отозвался почтенный халим.

И вскоре я натянула вожжи, потому что мы успели приблизиться к гряде, спешился и Берик. Он помог сойти с повозки ученому, потому что я уже не нуждалась в поддержке, как и магистр. Но Элькос ждал, когда я заберу у него Тамина, потому спустился на землю последним.

– Как же хорошо, – жмурясь на яркое солнце, повторил Фендар. – Кажется, в последний раз я чувствовал такое в далекой молодости.

– Здесь всегда легко дышится, – ответил с улыбкой Элькос, но я уловила толику бахвальства. Пришелец за короткое время своего пребывания в Белом мире бывал на священных землях во столько же раз чаще, сколько появлялся тут, потому что халим здесь был впервые.

Укоризненно покачав головой, я поудобнее взяла сына и первой направилась к гряде. Остальные, включая саулов, потянулись за мной. Однако приблизиться так еще и не успели, потому что примчался турым, и прибежал он вовсе не от дома шаманки.

– Ты никак от пещеры, дружок? – изумилась я.

Затем приставила ладонь ко лбу и широко улыбнулась:

– Там мама. Или же она встречает нас, или нам сейчас попадет за святотатство.

Ашит и вправду стояла перед входом в пещеру. Но что привело ее туда, оставалось только гадать. То, что она знала, куда мы поедем сначала, я даже не сомневалась. На то она и вещая. Впрочем, и наша с ней связь всё еще не распалась. И вроде бы путь я выбрала, и на дорогу ступила, а она продолжала слышать мои мысли, обращенные к ней. Возможно, на то еще была нужда, а может, и просто милость Создателя. В любом случае недовольства я не испытывала. Напротив, не имея возможности бывать у нее часто, я отправляла ей мысленные добрые пожелания, рассказывала о внуке, а также новости, которые считала важными. Так что шаманка была в курсе происходящих у нас событий.

– Мама! – радостно воскликнула я.

Она подняла руку и махнула в ответ. Признаться, испытывала я не только радость, но и затаенное волнение. Вовсе не хотелось, чтобы меня прилюдно тыкали в лоб или давали затрещины за то, что придумала вести халима к святилищу без дозволения. Кстати, и наедине мне не хотелось, чтобы меня били, пусть это было и не сильно, но все-таки обидно.

И потому, пока мы приближались, я пытливо вглядывалась в лицо шаманки, опасаясь увидеть недовольство, а то и вовсе гнев. Но мама не сплюнула при нашем появлении, не хмурила брови, а стояла, уперев руки в бока и подставив лицо солнцу. Похоже, ни ругать, ни тем более бить меня не собирались.

Ашит приоткрыла глаз и посмотрела на меня. На губах ее мелькнула усмешка. Разумеется, эту мысль она услышала.

– Милости Отца, мама, – произнесла я с улыбкой.

– И вам милости Создателя, – важно ответила шаманка и остановила взор на Фендаре. – Идем. Отец ждет тебя.

– Меня? – искренне изумился халим. – Ждет?!

– Иди, почтенный Фендар, – улыбнулась я. – Белый Дух тебя великой милостью одарил. Ступай.

– Ох, – вздохнул тот. – Я не ждал…

– Вроде ученый, а дурак, – изрекла шаманка. – Чего стоишь? Ждешь, когда Отец сам выйдет и с поклоном уговаривать примется?

Фендар гулко сглотнул и несмело направился к пещере, но перед входом на миг задержался. Иней сиял на каменном своде веселыми всполохами, несмотря на летний зной. Мне даже почудилось, что я слышу хрустальный перезвон льдинок. Восхитительное зрелище. Впрочем, приметное только с близкого расстояния, издали и входа в пещеру было не разглядеть, будто его там вовсе не было.

– Ну? – сурово вопросила мама, успевшая шагнуть в ледяное нутро святилища.

Халим поспешил за ней, а я перевела взор на магистра. Элькос был живым воплощением чистейшей зависти и алчности. Они так ясно читались в голубых глазах, что я не удержалась и хмыкнула. Хамче скосил на меня взгляд, а после протяжно вздохнул.

– Терпите, друг мой, терпите, – с толикой иронии сказала я. – Однажды Создатель позовет и вас. В любом случае вы одарены Им столь щедро, что требовать чего-то еще просто неучтиво.

– Я не требую, – возмутился магистр. – Я мечтаю, но всей душой. – Он снова посмотрел на меня. – Девочка моя, я помню о великих дарах, и никто не посмеет назвать меня неблагодарным, но… – Элькос вновь глядел на пещеру и констатировал: – Тянет.

Теперь и я поглядела на вход. Меня не тянуло туда, но и я бы не отказалась войти в святилище. Подойти к застывшему водопаду и склонить голову перед могуществом Отца. А если повезет, то и вновь увидеть Его. Но склонить голову перед Белым Духом я могла и здесь, и в доме матери, и в доме мужа, и даже в Даасе. Никто и ничто не могло этому помешать, потому что моя душа была открыта Создателю этого мира. А видеть Его мне довелось уже немало, но… я бы хотела войти в святилище.

– Странно, – привлек мое внимание голос Берика.

Я обернулась к нему и увидела, что ягир гладит своего саула. Ветер обиженно сопел мне в плечо, и я потрепала его одной рукой.

– Что странно, Берик? – спросила я.

– Раньше, пока хамче был старым, я слушал, когда он называл тебя своей девочкой, и это казалось правильным. А теперь смотрю на него, и хочется велеть не называть тебя так.

– Велеть, – фыркнул магистр. – Я вашу дайнани с пеленок знаю. Она мне как дочь…

– Ты много раз это говорил, – ответил Берик. – Но теперь она тебе не как дочь, а как сестра.

– Но годы-то мои со мной, – наставительно произнес Элькос. – И память тоже. Я как видел дочь в Шанриз, так ее и вижу. И даже если завтра проснусь с виду шестнадцатилетним юнцом, то и тогда она останется моей дорогой девочкой. И любить ее я буду как дочь, и никак иначе.

– Довольно споров, – остановила я мужчин. – Мне тоже непривычно видеть магистра таким, какой он сейчас. Но такова воля Белого Духа, и я ее принимаю. Что до наших взаимоотношений, то им столько же лет… зим, сколько и мне, потому в этом для меня ничего не изменилось.

– Благодарю, душа моя, – улыбнулся Элькос, Берик только пожал плечами и спор прекратил.

В воцарившемся молчании мы дружно посмотрели на вход в пещеру, но шаманка с халимом назад не спешили, и мы приготовились к ожиданию. Магистр уселся на траву, скрестил ноги и, закрыв глаза, расслабился. Я даже не сомневалась, что он опять погружается в энергию этого места. Улыбнувшись неугомонному магу, я тоже опустилась на землю и подняла лицо к солнцу. Хорошо…

Даже Тамин находился в умиротворенном состоянии. Он уже проснулся, но пока молчал и водил взглядом по сторонам. Я вновь поднялась на ноги и приблизилась к входу в пещеру. Попытавшись встать так, чтобы дайнанчи было видно, я сказала:

– Смотри, милый, это дом нашего Создателя. Он был рядом, когда ты родился. Ты должен быть верен Ему и помнить, что живешь в мире, который сотворил Он. Должен почитать Белого Духа и оберегать эту землю – наш общий дом. Понимаешь, сынок?

Тамин скривился и чихнул. Должно быть, сияние искр пощекотало ему носик, и мне подумалось, что это Создатель так пошалил с малышом, и улыбнулась. И в это мгновение из мира льда под яркое летнее солнце вышла мама, а следом за ней и халим Фендар. Был он в явном ошеломлении. Причиной которому могло послужить лишь явление Белого Духа, и я тут же ощутила зуд. Хотелось спросить, каким увидел Создателя почтенный ученый и зачем Отец призывал его, но промолчала и допрос оставила на потом.

– Ну, дай мне его, – сказала мама, протянув руки к Тамину.

И когда внук оказался у бабушки, я обняла шаманку и наконец расцеловала в щеки, уже привычно приветствуя.

– Ну, хватит, хватит, – отмахнулась она, но я, как всегда, увидела, что ей было приятно, как бы она ни ворчала. – Идем, пироги ждут.

– А я знала! – торжествующе воскликнула я, и шаманка усмехнулась:

– А я знала, что ты знала.

– На то ты и вещая, – легко согласилась я и первой направилась к повозке.

– Присядь, мама, окажи милость, – я склонилась в шутливом поклоне.

– Окажу, а как же, – важно ответила она. – Сама дайнани до дома повезет.

Я помогла ей подняться в повозку. Следом забрался халим, и я уже направилась к своему месту, когда послышался голос магистра:

– Ашит, могу ли я войти?

– Можешь, – ответила шаманка и тут же притушила всполох счастья хамче. – Но не сейчас. Отец говорит, ты еще не готов.

– То есть «не готов»? – изумился магистр. – Что же мне надо сделать?

– Ждать, – последовал лаконичный ответ.

– Но я…

– Друг мой, – я остановила Элькоса, пока они с шаманкой не разругались прямо у святилища. – Садитесь, и едем есть пироги. К тому же мы приехали сюда с важным делом, не будем заменять его пустыми спорами. Всему свое время, вы со мной согласны?

– Согласен, – проворчал Элькос. – Но я просто хочу понять, чего я еще должен достичь? Я помолодел телом, налился силой, научился с ней обращаться, но всё еще не готов. Почему?

– Ты хуже дайна, хамче, – ответствовала Ашит. – Он свое получит и отстанет. А ты ответ слышишь, а услышать не хочешь.

Элькос промолчал. Он забрался в повозку и не нарушал тишины еще пару минут, но не выдержал и воскликнул:

– Вещая, объясни!

От его вскрика захныкал испуганный Тамин. Я порывисто обернулась и увидела, как на магистра замахнулась мама. Однако хамче уже и сам охнул и протянул руку к дайнанчи.

– Прости, малыш, – услышала я извинения мага. – Я не хотел тебя пугать, но твоя бабушка вытягивает мои соки своим упрямством.

Тамин успокоился после прикосновения магистра, а шаманка с усмешкой покачала головой. Отвечать она не стала, потому что уже сказала, что хотела, а большего добавить было нечего. Однако, как свою названую мать, я знала и магистра Элькоса и была уверена, что их спор еще не окончен.

Хотя, признаться, никогда до Белого мира я не подозревала в нем столь неуемной жажды познания и упорства. Впрочем, в родном мире он достиг всяческих высот и только исполнял свои обязанности при монархе. А здесь обнаружилось то, что пробудило в магистре интерес и разожгло кровь заново.

– Друг мой, признайтесь, – не оборачиваясь, заговорила я, – в юности вам была свойственна столь же неистовая жажда знаний, настойчивость и страстность?

– Будь я менее упорным в обучении, то никогда бы не стал верховным магом Камерата и личным магом королевского семейства, – ответил Элькос. – Мое усердие было высоко оценено.

– И оправдано, – согласно кивнула я. – И сейчас вы вновь стремитесь познать еще вами не познанное.

– Ты всё правильно делаешь, хамче, – похоже, шаманка все-таки решила снизойти до пояснений. – Делай так и дальше, а Отец призовет, когда придет время. Больше мне сказать тебе нечего, – добавила она явно для того, чтобы избежать следующих вопросов.

– М-м, – помычал Элькос. – Кажется, я тебя понял.

На этом он успокоился, и к дому мы подъехали уже без новых вопросов и выяснений. Фендар продолжал молчать, явно переживая заново свою встречу с Белым Духом. Мама тихо напевала Тамину одну из своих песен без рифмы, но со смыслом. Элькос тоже был погружен в раздумья. Берика молчать вынуждала выучка, а я просто наслаждалась поездкой.

А вскоре мы уже сидели за столом и наслаждались мамиными пирогами и запивали их холодным имшэсом. Только Берик задержался во дворе. Он выпрягал моего саула из повозки. Потом чем-то стучал, а после и вовсе затих, должно быть решив остаться за дверью. Что до Тамина, то он не покидал рук бабушки. Я с улыбкой наблюдала за ними.

Ветер, обретя свободу, уже дурачился во дворе с Урушем и Малышом. Только философ Элы, как обычно, взирал на чужие причуды, меланхолично пережевывая траву.

– Надо бы Берика позвать, – сказала я, все-таки не выдержав. Было как-то неловко уплетать пироги, пока мой верный охранник и друг сидит под дверью. На священных землях он всегда был рядом и вдруг отчего-то не присоединился.

– Сейчас войдет, – ответила мама.

И, словно услышав ее слова, ягир открыл дверь и перешагнул порог.

– Где ты пропадал? – спросила я.

– В сарае крышу поправил, – ответил Берик, и шаманка кивнула ему в сторону стола:

– Ешь, вы тут надолго.

– Почему? – спросил Берик, подойдя к тазу с водой, чтобы помыть руки.

Я подошла, чтобы помочь ему, и пояснила, зная, что может ответить шаманка:

– Будем искать край священных земель.

Ягир посмотрел на меня, ожидая дальнейших пояснений. Я отказывать в этой любезности не стала:

– Тебе никогда не было любопытно, что находится с той стороны священных земель? – Берик пожал плечами, и я возмутилась: – Но как же?! Мы все знаем, что с одной стороны эти земли граничат с таганами и каменной грядой, которая закрывает их, как стена. И кстати, через эту гряду никто и никогда тоже не переходит… Не переходят же?

– Нет, – ответила мама.

– Вот, – со значением продолжила я. – Гряда невысокая, но никто через нее не переходит. И с той стороны степи тоже. Почему? Кто там живет? И живет ли вообще? Как можно об этом не думать?..

Меня прервал заливистый смех магистра. Он утирал набежавшие на глаза слезы и продолжал смеяться, Ашит тоже усмехнулась, только я осталась невозмутима, не понимая причин для столь оглушительного хохота. Берик и Фендар тоже не смеялись. Первый ждал пояснений, второй переводил взгляд на каждого по очереди, также не понимая, над чем хохочет магистр. И когда Элькос сумел обуздать свой порыв, он вновь утер слезы и воскликнул:

– Ее ничто не может изменить! Ни время, ни возраст, ни другой мир, ни новое имя. Шанриз Тенерис всегда останется Шанриз Тенерис – бунтаркой и первопроходцем с самым любопытным во Вселенной носом!

– Такова есть, – пожала я плечами и указала ягиру на свободный стул. После вернулась на свое место и продолжила прерванный разговор: – Почему, Берик? Почему вы никогда не задавались теми вопросами, которыми задаюсь я?

– Таковы есть, – с улыбкой пожал плечами ягир, вернув мне мои же слова. После взялся за пирог, и я на время отстала со своими изысканиями.

Но оживился почтенный халим, решивший прервать свое молчание.

– Хорошие вопросы задаешь, дайнани, – произнес он. – Я тоже уже какое-то время думаю, почему мы стали подобны деревьям? Будто пустили корни и не можем стронуться с места. Ни в головах, ни ногами. Если куда и перебираемся, то только в один из соседних таганов. Никого к себе не подпускаем и гордимся тем, что имеем, но не создаем нового. Я переписываю шахасат, вижу знакомые ирэ, но пока не понимаю ни слова. А ведь все символы были с нами столько времени… – Он вдруг порывисто поднялся из-за стола и прошелся по дому. Так же порывисто остановился и обернулся. – Я почитал, что мы, халимы, оберегаем ирэ, которыми не пользуется никто, кроме нас, но ни разу не задумался о том, что стою посреди огромной полноводной реки! Какая глупость! Иметь полные пригоршни и не напиться! Вместо этого я переливал воду из одной чашки в другую и сетовал, что ее становится всё меньше! Я! Халим! – последнее слово и вовсе прогремело громовым раскатом.

Тамин, испуганный громким вскриком, разразился плачем. Мама замахнулась на негодующего ученого. Я поспешила к ней, чтобы взять сына, но шаманка махнула рукой:

– Если все наелись, идите по своим делам. Мы с дайнанчи сами справимся.

– Берик еще ест, – ответила я и все-таки забрала сына. – Пусть и Тамин подкрепится. Потом уйдем, а вы пойте ваши песни и пачкайте пеленки, – закончила я с улыбкой.

– С пеленками Тамин сам справится, – усмехнулась мама.

Фендар за стол не вернулся, он вышел на улицу. За ним последовал Элькос. Возможно, хотел поговорить с халимом, а может, и попросту это была тактичность, раз я намеревалась кормить сына. Берик тоже вскоре ушел, и в доме мы остались втроем. И пока занимались дайнанчи, я размышляла о словах ученого.

Его досада была мне понятна, как и осознание закоснелости существования. Ведь и вправду, не сохранив прежних комбинаций, они могли составлять новые. Развивать письменность и обучать людей, но вместо этого тряслись над остатками былого величия, отчего-то почитая их достоянием только ученого мира.

И вместо развития только продолжили терять, ничего не отдавая остальному миру. Когда-то Фендар сетовал на то, что его учитель оставил важный шахасат каану, но тот его не сохранил. Учитель оказался мудр, каан глуп, но причиной тому я видела вовсе не равнодушие правителя Курменая. Если бы людям прививали такие ценности, как важность истории, любовь к чтению и писательству, то дела ныне обстояли бы иначе. Когда есть развитие мысли, тогда есть и развитие достижений.

– Наелся, – констатировала Ашит, чем вывела меня из задумчивости. – Иди, мы сами справимся.

Усмехнувшись, я передала Тамина бабушке. После поправила одежду и направилась к выходу.

– Берик, – позвала я, – надо запрячь Ветра.

– Не надо, – произнесла мама из дома. – Так идите. Вы на священных землях – не устанете.

– Замечательно, – улыбнулась я. – Тогда пройдемся, я не прочь.

После спустилась с крыльца. Фендар и Элькос негромко переговаривались в стороне от дома, Берик сидел на крыльце, но с моим появлением поднялся на ноги и теперь стоял рядом. Я деловито потерла руки и провозгласила, вновь ощутив себя полководцем, ну, или главой экспедиции:

– Вперед!

– Куда? – уточнил Берик, и я указала:

– Туда.

Мы обогнули дом шаманки и направились прямо. Впереди был только далекий горизонт, за которым невозможно было угадать хоть что-то. Ни скал, ни деревьев, только одна сплошная степь. Впрочем, этим обстоятельством я точно не была расстроена. Усталость нам не грозила, зато солнышко грело, и под ногами тихо шуршала трава. Подняв голову, я прищурилась и посмотрела на чистое голубое небо, почти не затянутое облаками.

– Как же замечательно!

Хамче и ученый продолжали свой разговор, но я к нему не прислушивалась. Пока возобновлять дискуссий мне не хотелось. Берик брел рядом, ведя ладонью по верхушкам травы. Задел цветок, сорвал его и протянул мне.

– Спасибо, – улыбнулась я.

После устроила его в волосах и скосила глаза на своего телохранителя.

– Красиво, – одобрил ягир, и я негромко рассмеялась.

Рядом с нами забавлялись животные, то обгоняя нас, то отставая. Даже Малыш не остался у дома, а последовал за Ветром и Урушем. Им тоже было хорошо и спокойно на священных землях. Элы, разумеется, тоже не отставал, но не бегал. Он степенно вышагивал подле своего всадника. Все-таки невероятный меланхолик.

А степь всё тянулась и тянулась, и казалось, что конца ей не будет. Мы шли и шли, особо не замечая ни расстояния, ни времени. Постепенно и я начала втягиваться в разговор ученых, порой вставлял свое слово и Берик. Мы вновь обсуждали прошлое Белого мира. Я пересказывала, что прочитала, задавалась вопросами, но ответов на них толком не было, одни сплошные предположения. Для выводов нам всем не хватало знаний.

– Смотрите, там дом, – неожиданно произнес Элькос, прервав беседу.

Я ощутила трепет, неужели сейчас мы познакомимся с кем-то, кто живет в другой стороне от таганов? Предвкушение разгорелось столь сильно, что я даже прибавила шаг. Но вдруг остановилась и нахмурилась, потому что…

– Это же дом вещей, – озвучил мои мысли телохранитель.

И, подтверждая его слова, Уруш стрелой помчался вперед, к своей хозяйке. Мама стояла с Тамином на руках рядом со своим домом. Она махнула нам, а после направилась на ту сторону, где был вход.

– Но мы не сворачивали, верно? – спросила я больше саму себя, чем своих спутников. – Мы всё время шли только прямо, так?

– Да, – отозвался магистр. – Только прямо, но перед нами и вправду дом шаманки.

– Ерунда какая-то, – пробормотала я. – Такого не может быть.

– Хм… – Элькос потер подбородок. – Пройдемся тогда в ту сторону? – он указал налево, и я кивнула. Берик и Фендар возражать тоже не стали.

Усталости не было, как и обещала мама. Я чувствовала себя так, будто только что вышла из дома, а не прошагала не менее пары часов под солнцем. И вновь мы шли, время от времени проверяя свое направление, и вроде бы ни разу не сбились с выбранного пути, но…

– Дом вещей, – объявил ягир, приставив к глазам ладонь. – Мы снова возвращаемся.

– Но почему?! – воскликнула я, глядя на стремительно приближавшуюся к нам точку. Уруш опять бежал к нам, однако теперь от дома моей названой матери. – Как такое возможно, чтобы две дороги в разные стороны привели к началу путешествия, ни разу не заложив петли?

Магистр снова потер подбородок и указал взглядом на каменную гряду:

– А давайте-ка поднимемся туда и посмотрим, что находится на другом склоне. Вы, душа моя, постойте внизу. Да и Берик может остаться в этот раз с вами, я схожу один.

– И мне интересно, – возразил ягир. – Я тоже пойду.

– Но если там хорошая дорога, то позовите меня, – вставила я, опасаясь остаться не у дел.

– Непременно, – заверил хамче.

Мы вернулись к гряде, но уже подальше от логова охо, и магистр с ягиром направились на вершину, оставив нас с халимом внизу. И пока они поднимались, я гладила одной рукой Ветра, второй – Малыша. Саул шипел на маленького бегуна, но йенах внимания на его ревность не обращал. И когда мой скакун попытался укусить Малыша, я погрозила ему пальцем:

– Не будь жадиной.

– Мьяв, – ответствовал ревнивец и скандалист, йенах промолчал. Его всё устраивало.

Я не отрывала взгляда от двух мужчин, уже почти достигших вершины гряды. Забравшись на нее, Элькос и Берик обернулись ко мне, а после начали спуск на ту сторону. Я ощутила раздражение и обиду – меня оставляли без личных открытий. Однако уже спустя пару минут я увидела, как мои спутники возвращаются. Возможно, я пропустила момент, когда они снова появились на вершине, но увидела их, когда мужчины прошли одну треть склона.

Вскоре они подошли к нам, и я перевела вопросительный взгляд с одного на другого. Берик почесал в затылке и пожал плечами.

– Почему вы вернулись? – нетерпеливо спросила я. – Что там находится?

– Священные земли, – ответил Элькос. – Еще дом шаманки и вы, девочка моя. Мы не возвращались, мы спустились на той стороне и пришли к вам.

– То есть? – озадачилась я.

– Когда мы поднялись, – заговорил Берик, – то увидели впереди то же самое, что за спиной. Мы полезли вниз и пришли к тебе.

– А я увидела, как вы исчезли из виду, а потом вновь появились, но уже почти на полпути вниз, – вновь перевела взгляд с одного на другого и вопросила: – Как такое возможно?

– Путь закрыт, – ответил магистр. – Дальше пути нет, ни туда, – он указал на наше первое направление, после нацелил палец на вторую дорогу, – ни туда и ни туда, – теперь хамче кивнул на гряду. – Только в сторону Айдыгера.

Хмыкнув, я ответила недоверием во взгляде, а после спросила:

– Хотите сказать, что священные земли – это конец мира?

Маг пожал плечами, а после все-таки кивнул:

– Что-то в этом роде.

– Но так ведь не бывает! – возмутилась я. – Мир не может быть ограничен, верно?

И оборвала сама себя, вдруг подумав, а если что-то после Дэрбинэ? И есть ли что-то дальше земель, на которых живут племена за рекой? Ведь и вправду никто и никогда не говорил о пришельцах из дальних земель! И Рахон не рассказывал, что находится за Даасом. Будто мы единственные, кто остался в Белом мире… на весь Белый мир!

Однако я помню карту в саваларе, и там мир был велик. Моря, океаны, озера и реки, разные континенты – всё это было. И если только у нас люди пришли в упадок, то там ведь должны были продолжать развиваться. Но тогда почему никто не появился здесь за столько времени? Ни экспедиций, ни попыток принести цивилизацию, ни торговли – ничего! Ничего подобного не происходит, и, кажется, даже само время застыло.

А те, кто живет на этих землях? Даже упадок не ведет к вырождению. Люди плодятся, и им требуется больше места, но таганы стоят, стиснутые горами и священными землями…

– Мы что, находимся в каком-то пузыре?.. – потрясенно спросила я, ни к кому не обращаясь.

– Почему вы так думаете? – живо заинтересовался Элькос.

– Думаю… – прошептала я, а после мотнула головой и направилась к дому матери. – Да, надо подумать, надо очень хорошо подумать.