На пороге прошлого

Глава 25

– Ты потому тогда позвала меня гулять и всё спрашивала про отца?

Вопрос Шакина застал меня врасплох. О нашем разговоре я успела благополучно позабыть, потому что все мои мысли сейчас были сосредоточены на том, что происходило так далеко отсюда, что я не смогла бы домчаться и за пару недель даже на сауле.

– Что? – рассеянно переспросила я.

– Ты сказала, что отец идет за Кашуром, – ответил каанчи. – И еще говорила, что у Кашура хотели убить Танияра и хамче. Ты поэтому вспомнила обо мне и позвала гулять?

Я замедлила шаг и посмотрела на него, теперь не спеша дать утвердительного ответа. Впрочем, Шакин был далеко не глуп и понял верно, он кивнул вместо меня, подтверждая свою догадку, а после продолжил.

– Я знаю, что мой каан не любит Танияра из-за племен. Но он и не друг Кашура. – Едва отведя взор, я вновь посмотрела на него, и Шакин усмехнулся. – Я говорил тебе, что он хочет женить моего брата на дочери Кашура. Но Кашур еще не стар, и жены его тоже еще могут родить. На третьей он женился всего зиму назад. Если родится сын, то мой брат вернется с женой в Долгие дороги, и ему придется забыть о челыке. А если Кашур поведет войско, то…

– Назад может уже не вернуться, – усмехнулся Архам, слушавший нас.

– А на войну отец не пойдет, пока брат не женится на младшей каанше, – продолжил Шакин, и я окончательно остановилась. Теперь я развернулась к каанчи и внимательно слушала его. – Мой каан слушает Кашура, чтобы задобрить его. Делает, как он хочет, но это пока не станет понятно, что каан Курменая отказывает моему брату. Если откажет, значит, отец станет врагом Кашура и других будет подбивать. Он хитрый, как ленай.

– Галзы? – уточнила я, и мой собеседник кивнул.

– Да, отец.

– Но ты же сказал, что твой отец слушает Кашура и говорит, что он умный, – прищурившись, заметила я.

Каанчи вновь кивнул, подтвердив свое прежнее утверждение.

– Всё так. Слушает. Кашур тоже хитрый, потому отец его слушает и запоминает. То, что против Танияра сговорились, я не знал. Тогда мой каан всё думал, как Кашура задобрить, чтобы дочь за моего брата отдал, и как сделать, чтобы брат кааном стал. Я уехал через несколько дней после того, как Танияр к нам приходил. Но я точно знаю, что мой каан против Айдыгера не пойдет.

– Почему? – полюбопытствовала я.

– Потому что дайн показал, что он сильный, когда победил Елгана и Налыка, и сейчас у него воинов стало в три раза больше, чем было. Еще и язгуйчи, и племена помогут, если будет надо. И никто не предаст Танияра. Все повязаны клятвой, но не только. Его уважают, это я увидел уже здесь, и значит, будут биться за него до конца. А еще есть хамче и таганы, где твоего мужа услышали, значит, союзников еще больше. Мой отец не только хитрый, но и умный. Он скажет всё, что Кашур хочет слышать, и даже сделает, но лишь для того, чтобы брат смог получить челык. А если Курменай на Айдыгер пойдет, а свадьбы не будет, то мой отец направит свою хитрость и науку Кашура против него самого.

– Но ведь Кашур может выдать дочь за твоего брата и потом отправить его во главе войска как зятя, – заметила я. – Тогда и курменайский каан выживет, и твой брат останется всего лишь мужем его дочери. Но, скорей всего, он попросту не вернется назад. Тогда Кашур выиграет в любом случае.

– Отец не позволит, – усмехнулся Шакин. – Я же говорю, он умный и хитрый. Войско должен вести его алдар.

Я вопросительно приподняла брови, однако быстро поняла, на что намекает мой собеседник.

– Галзы объявит Кашура их алдаром, то есть главным над ратью, и тогда курменайцу придется самому ехать впереди всего войска. Откажется – никто не пойдет. А как первый среди равных, он должен будет вступить в схватку, и тогда если и не наша стрела, то стрела ягиров Долгих дорог расчистит путь младшему каанчи к челыку.

– Верно, – кивнул Шакин.

– Почему ты говоришь об этом?

– Потому что я хочу, чтобы вы знали, я не враг Танияру и Айдыгеру, и врагом никогда не буду. Я полюбил ваш дайнат и его порядки. Мне здесь легко и спокойно. Если бы я не был старшим каанчи, то остался бы у вас насовсем. И еще потому говорю, что понял всё это после того, как ты сказала про отца и Кашура. Я знаю моего отца и его желания, поэтому мне открылся его замысел. Как бы там ни вышло, но мой ленген останется в ножнах, если однажды они пойдут на дайнат.

Улыбнувшись, я отвела взор в сторону. Всё это было логично и теперь открывало всю картину с другой стороны. Шакин и вправду знал своего отца лучше меня или даже Танияра. Возможно, мы ошиблись и никто приносить в жертву наследника Долгих дорог не собирался, однако…

– Почему твой отец так жаждет надеть челык на твоего брата? И почему именно Курменай?

– Мой брат родился слабым. За ним много ходили, оберегали. Зимой почти не выпускали из дома и всегда в его спальне жарко топили, потому что от холода он болел. Отец говорил нам, что каан должен быть сильным, и брат думал, что я сильней его, потому что буду кааном. Он много плакал, даже как-то убежал зимой на улицу, когда уже завыла метель. Ягиры увидели и быстро вернули его домой, но брат слег. Все говорили тогда, что он уже не оправится. Отец много сидел с ним рядом, держал за руку, сам смывал пот и давал настои, какие оставил шаман. Когда брату стало лучше и отец спросил, зачем он сбежал в метель, он ответил, что хотел доказать, что тоже может стать кааном, потому что кааны сильные. Он плакал и просил сделать его кааном, чтобы гулять зимой и не бояться холода, как я. Отец тогда дал ему слово, что он тоже получит свой таган. Дал клятву перед Белым Духом. Теперь хочет ее исполнить. А Курменай потому, что у других соседей есть сыновья, и брату там челыка ждать как солнца в зимнюю пору. И пока у Кашура не появился сын, отец должен успеть посадить на его место младшего каанчи. Вот и вся загадка, Ашити, – Шакин улыбнулся. – Я говорю правду, клянусь в том Белому Духу и людям.

– Мы слышим тебя, – отозвались Берик и Архам.

Улыбнувшись каанчи, я пожала ему запястье и отступила. Его откровения отвлекли от снедавших меня переживаний, но и забрали драгоценное время, а ведь наше войско уже должно было встретиться с илгизитами! И откладывать я более не стала.

– Спасибо за то, что был честен со мной, – сказала я. – Теперь я оставлю тебя. И все-таки прошу пока побыть на подворье ягиров. Если не отцу, то Кашуру нужен предлог для нападения. А раз он хитер, то может использовать тебя как предлог, чтобы твой отец пошел без всяких условий. Лучше поостеречься до возвращения дайна.

Шакин чуть приподнял брови в удивлении, после нахмурился, обдумывая мои слова, и наконец кивнул.

– Хорошо, я буду у ягиров. Может, ты и права. Без меня Кашуру опасаться нечего. Только он не знает о клятве отца, ты первая услышала. Это всё было между нами.

– И мы сохраним вашу тайну, – ответила я. – Если духам угодно, они не допустят исполнения клятвы, а мы помогать Кашуру не станем.

– Благодарю, – каанчи прижал к груди ладонь. Однако прежде, чем уйти, добавил: – Отец моей смерти не желает, я точно знаю.

– Хвала Белому Духу, – улыбнулась я, после кивнула, прощаясь, и поспешила к своему подворью.

Однако сразу попасть туда не удалось, потому что иртэгенцы уже ждали меня, чтобы обрушить лавину вопросов. Что случилось? Куда отправились воины? И всё в таком духе. Чтобы не тратить время еще и на ответы каждому, я все-таки дошла до ворот нашего дома, здесь остановилась и подняла руки, призывая всех к тишине, и она мгновенно разлилась по улице.

– Милости Отца вам, добрые люди, – приветствовала я всех разом. – Случилось то, о чем мы говорили, – илгизиты выступили. Дайн и наши друзья отправились защищать наш мир от воинства Предателя. Всё, что вы можете сейчас сделать, – это сохранять прежний покой и порядок в Айдыгере. А еще молиться духам за наших защитников, они сейчас бьются за всех нас с врагом, какого еще не видели земли таганов.

– А далеко ль еще илгизиты, дайнани?

– Они в горах, дайн не позволит им спуститься.

– А саулов не брали, как же они…

– Хамче волею Создателя быстрей саулов, – ответила я. – Ступайте, добрые люди, и молитесь, чтобы поганое воинство было сокрушено.

Иртэгенцы, дружно сплюнув, отправили проклятия илгизитам. И пока они переглядывались и переговаривались, я склонилась к Берику и негромко произнесла:

– Сходи к Хасиль, пусть будет готова принять раненых. Не сразу, но хамче отправит их сюда. И другим знахарям скажи. Пусть все будут готовы.

– А ты?

– А я иду в дом и не покину его, – заверила я. – Ягиры на страже подворья будут мне защитой. Да, еще, пусть закроют ворота. Выпускать можно, но в харат пока дорога закрыта. Иртэгенцев и тех, кто поселился здесь, впустить могут, но с досмотром. Особо досматривать переселенцев. И Нихсэту об этом распоряжении скажи. Иди.

– Хорошо, – кивнул мой телохранитель, а иртэгенец, стоявший недалеко от нас, спросил:

– Рвать, что ли, простыни, дайнани?

Люди мгнвоенно вновь замолчали и воззрились на меня, ожидая ответа. Я улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Не надо. Для перевязки у нас теперь много бинтов. Ступайте, друзья мои.

После этого кивнула Архаму, который внимательно выслушал мои распоряжения, отданные через Берика, и поспешила скрыться за крепкими воротами, а ягиры отрезали путь тем, у кого еще оставались вопросы. Деверь за мной не пошел, они с Шакином должны были отправиться на подворье ягиров.

– Чего там? – встретила меня Сурхэм с Тамином на руках.

Я не стала забирать у нее сына. Только поцеловала его в щеку и поспешила дальше, отвечая уже на ходу:

– Илгизиты идут.

– Смотреть будешь? – спросила мне в спину прислужница.

– Буду, – кивнула я и зашла в кабинет.

Усевшись в кресло, я на миг задержала взгляд на портрете мужа, прерывисто вздохнула и пробудила «Дыхание Белого Духа»…

Равнина Дэрбинэ почернела. Словно полноводная огромная река, по ней текли полчища илгизитов. Всадники на салгарах, пешие воины, и среди человеческих рядов были видны орудия отступников, которые тащили рохи, понукаемые возницами с длинными палками в руках. Никто не гнал во весь опор, потому что никто не ожидал нападения здесь, на землях йарганата. Да и некуда им было гнать, пока шероны и прочие устройства не окажутся там, где им должно было находиться для начала наступления.

Я стояла рядом с Танияром и вместе с ним взирала на равнину с высоты горного гребня, кажется, того самого, где меня похитили урхи, и значит, до спуска оставалось еще приличное расстояние. Нам с Архамом его сократили невольные помощники, а илгизитам тащиться по скалам было бы тяжело и глупо. Шавар тут точно не пройдет, и потому их путь тянулся по земле.

Кроме меня, рядом с дайном стояли Элькос и Эгчен. И сколько я ни вертела головой, но видела лишь малую часть нашего огромного войска.

– Морт, – позвал Танияр.

Магистр, стоявший за плечом дайна, встал с ним вровень. Мужчины обменялись короткими взглядами, и хамче кивнул. И в то же мгновение, будто воск со свечи, пространство оплыло, повинуясь воле Элькоса, и взору открылось то, что было невидимым еще минуту назад.

По всей протяженности гребня были установлены «пушки» – то, что изобретали кузнец Тимер и хамче еще зимой. Пушками назвала я их из-за приближенной внешней схожести. Однако принцип действия их был иным, хотя смысл и результат оставались теми же. Я видела их после создания, но точно не видела, чтобы орудия, названные танытами, были при войске, когда оно отправилось сюда.

– Откуда они? Вы же их не брали, – не удержалась я от вопроса.

Танияр чуть обернулся, хмыкнул и ответил:

– Они здесь скрыты уже больше десяти дней. Теперь не мешай.

Я кивнула, будто дайн мог меня видеть, но вслух больше не произнесла ни слова. Впрочем, супруг уже перестал обращать на меня внимание, у него имелись иные заботы. Танияр поднял руку, после резко опустил ее, и таныты выплюнули первые снаряды, продолговатые и обтекаемые по своей форме. Выстрел был совершенно бесшумным, и илгизиты так ничего и не заметили… поначалу.

Через пару мгновений послышалось шипение, и снаряды – шугаты вспыхнули голубоватым огнем. Это был ньиндан. С его примесью отливались шугаты, и он гнал снаряд из таныта к его цели…

– Что это?! – долетел до нас крик снизу.

Но ответа не последовало, зато первый шугат достиг шерона, и метательное орудие, ярко полыхнув, разлетелось горящими щепками под испуганный рев рохов. А затем взорвался следующий шерон, и еще один, и неизвестная мне конструкция. Взрывы следовали один за другим. И пусть не все попали в цель с первого раза, но уже летели следующие шугаты, порождая в рядах противника растерянность, а следом и первую панику.

– Ух! – восторженно воскликнул Эгчен, а Танияр приказал:

– Не останавливаться! – И обстрел продолжился.

Шугаты ложились по равнине, цепляя орудия, людей и животных. И в это мгновение мне верилось, что дайну не требовалось огромного войска, разве что дать людям шанс показать свою преданность Отцу. Наши оружейники потрудились на славу…

– Ох, милый, – вздохнула я вслух, потому что от мечущихся внизу воинов отделились всадники в одежде йарганов и помчались в сторону гребня. – Салгары легко скачут по склонам, даже по крутым и труднодоступным.

– Пусть скачут, – ответил Танияр. – Морт.

И тут же истаял следующий полог. Ниже по склону залегли стрелки, и в руках их были вовсе не луки. Я помнила это новое оружие, напоминавшее маленькие ручные арбалеты с вертикальной рукоятью, еще по прошлому году. Тогда Тимер, Керчун и еще несколько человек применили его против ягиров, ворвавшихся в Иртэген. Из них был смертельно ранен Каман – брат Эчиль.

Только тогда дальность выстрела была небольшой, но после доработки их кузнецом и помощи Элькоса многое изменилось. Теперь принцип действия более всего напоминал пистолетный выстрел, но проще и быстрее. Не могу объяснить в точности, потому что я не вникала в подробности, они мне были не интересны. Но знаю, что и тут использовался ньиндан для придания силы, с которой вылетал короткий металлический дротик. Это же увеличивало и дальность полета «пули». И называлось это оружие ашыс, что можно было перевести примерно как «быстрый выстрел».

Однако я ошиблась, говоря об отсутствии лучников, они тоже были и уже натянули тетиву. А через мгновение грянул слаженный выстрел из старого и нового оружия.

– Морт, дальше открывай, – отрывисто велел Танияр и гаркнул: – Поднять пики!

– Ох, – тихо вздохнула я и закрыла лицо руками, но успела увидеть, как истаял очередной полог под стрелками.

Там были выстроены защитные укрепления, через которые пробиться с наскока не получится. А памятуя прошлогоднюю западню и приказ супруга, я уже понимала, что ожидает йарганов, едва они попытаются пробиться к склону. И когда зазвучали первые крики людей и животных, я спросила, желая немного отвлечься, но ни за что не собираясь уходить:

– А где остальное войско?

– Стоят преградой на пути илгизитов, но вступят в бой, когда враги попытаются сбежать. Сейчас они всё видят, но пока сделать ничего не могут. Пусть ждут. Уйти у отступников не выйдет.

– Магистр мог бы заморозить илгизитов, – сказала я, ни к кому не обращаясь, и по-прежнему лишь ради того, чтобы не смотреть на кровь, щедро лившуюся по равнине.

– Мог бы, но не буду, – ответил сам Элькос.

Оторвав руки от лица, я с изумлением воззрилась на хамче. На него поглядел и Танияр, как и я не ожидавший, что нас может слышать кто-то еще.

– Ты слышишь Ашити? – дайн озвучил наш общий вопрос, но тут же вновь отвернулся и продолжал следить за ходом начала сражения.

– Сейчас да, – кивнул магистр. – Я работаю с подпространством, во мне кипят потоки силы, возможно, поэтому.

– Но почему их и вправду не обездвижить? – спросила я, ухватившись за идею бескровного сражения.

– А что с ними делать после? – спросил уже Танияр. – Прочесть нравоучительную беседу и отправить обратно, чтобы создали новые шероны, еще нарастили мощь и действовали уже хитрей? Нам нужна победа, а не заключение соглашений.

– И пока еще не сказали свое слово подручные, – поддержал Элькос. – Я не знаю их возможностей и силы, а еще их много. И потому сейчас я просто помогаю моему государю, но в бой вступлю только с равным мне противником, а это не воины Дэрбинэ.

– Не отвлекай, – чуть резко оборвал разговор Танияр. – Морт, будь внимателен.

– Да, государь, – откликнулся магистр, и я опять превратилась в немого свидетеля развивающейся битвы.

В нескольких местах салгары уже прорвались через линию заграждений и помчались вверх, подгоняемые всадниками. Кого-то сбили выстрелами, но были и те, кто продолжил подъем, и зазвенели клинки, освобожденные от ножен. Илгизитов готовились встретить. Но и на равнине, кажется, уже начали приходить в себя, несмотря на рвущиеся шугаты.

Илгизиты отходили от линии поражения и там собирали воинов. Что намеревались делать дальше, было непонятно. Но подручные и вправду пока не вступали в схватку, а это была их территория, и значит, могущества последователям Илгиза хватало. Однако и у нас оставалась скрыта несметная рать, и говорить о победе или поражении каждой из сторон было рано…

– Ашити.

– А? – Я с непониманием воззрилась на Архама, стоявшего перед моим столом. – Что-то случилось?

– Эчиль зовет тебя с сыном, – ответил деверь. – Сидишь одна, тревожишься, а с ней и девочками будет легче. Дочери о Тамине спрашивают, и я мало племянника вижу, всё в делах. А сейчас мыслей дельных сыскать не могу, о битве думаю. Идем, посидим все вместе, этмен выпьем, пирогов отведаем да время в беседе скоротаем. Там, глядишь, и Танияр с победой вернется.

– Да услышит тебя Создатель, – вздохнула я. – Там сейчас кипит всё.

– Смотрела?

О кольце Архам уже давно знал, но то, что брат слышал его откровения, когда мы бежали из Дааса, ни я, ни Танияр не сказали. Да, был иногда рядом, но только чтоб удостовериться, что со мной всё хорошо.

– Да, смотрела и дальше хочу смотреть…

– Незачем, – прервал меня деверь. – Нечего глядеть на кровь. Лучше со мной пойдем, от мыслей тяжких отвлечешься. А будет невмоготу, опять поглядишь и нам расскажешь. Идем, сестра, не обижай нас с Эчиль отказом.

Вздохнув, я покосилась на свой перстень. Может, и вправду было лучше отвлечься и не смотреть за каждой минутой сражения, тем более глаза я всё равно закрывала и тяготилась видом страданий. Даже если страдали илгизиты. С другой стороны, с Эчиль мы теперь чаще виделись мельком или по делу. А вот так, как прошлым летом, мы встречались очень редко.

Вновь поглядев на перстень, я подумала, что, кажется, соскучилась по свояченице и по нашим разговорам. С ней всегда было легко. Да и с Архамом тоже. Почему бы действительно не отвлечься, а на мужа поглядывать изредка, чтобы убедиться – с ним всё хорошо. Танияр бы точно одобрил. Еще и мужчин я отвлекаю, когда лезу с вопросами…

Да, было бы недурно зайти в гости к близким людям, когда на душе тягостно и тревожно.

– Идем, Ашити, – повторил Архам. – Хватит думать. Ты этим все дни занимаешься, дай уже разуму отдых.

И я сдалась.

– Ну, хорошо, – наконец ответила я. – Идем. Надо только собрать Тамину запасную одежду.

– У нас детских вещей хватает, – улыбнулся деверь.

– Хорошо, – вновь согласилась я. – Тогда поищем Сурхэм и заберем у нее Тамина.

Прислужницу я нашла в нашем садике, где они гуляли с дайнанчи. Точнее, гулял мой сын, лежа на расстеленном покрывале среди мягких подушек, а его нянька возилась рядом в своих грядках.

– Сурхэм, – позвала я. – Я забираю Тамина, и мы с ним идем к Эчиль и Архаму.

Женщина обернулась, и я не удержалась от смешка. Прядь волос выбилась из пучка, собранного на затылке, и повисла прямо посередине лба. Сурхэм свела зрачки к переносице, дунула на прядь, но та вернулась на прежнее место. Прислужница откинула волосы рукой, но мазнула пальцами по лицу, и теперь его украшал черный росчерк.

– Всё уже, что ли? – спросила она, усевшись на траву. – Закончилось?

– Нет, дорогая, только начинается, – ответила я, перестав улыбаться.

– А чего тогда больше не смотришь?

– Не дело дайнани на кровь смотреть, – ответил ей Архам, после поднял Тамина на руки и первым направился в сторону ворот.

– Она прошлым летом на кровь насмотрелась, – сказала ему вслед Сурхэм. – И на сечу, и на раненых, чего только не повидала.

– И все-таки отвлекусь, – ответила я и поспешила за деверем.

Тамин на руках Архама пока молчал. Узнал он своего дядюшку или нет, сказать не берусь, но рассматривал с любопытством. А раз сын ничего против не имел, то я оставила его на руках родственника. В конце концов они и вправду общались пока мало. Да и было бы странно, если бы Архам приходил, чтобы потискать племянника. Танияр тоже каждый день к его дочерям не заглядывал.

Мы вышли за ворота, и я огляделась.

– Берик еще не подошел? – спросила я ягиров.

– Берик к Нихсэту шел, я видел, – ответил мне деверь.

– Если по дороге с ним не встретимся, скажите, что я у Архама и Эчиль, – сказала я, и воины кивнули.

В Иртэгене воцарилась почти привычная жизнь. Почти, потому что все знали, что сейчас происходит в горах, и ждали, чем закончится. Народ, успев обсудить новости, вернулся к своим делам. Люди ждали, настороженно и с тревогой, но всё же спокойно. Враг был далеко, и на его пути встал дайн со своим войском, а ему айдыгерцы верили, как никому другому.

И мне верили. А сейчас я шла рядом с Архамом, который нес дайнанчи, и улыбалась встречным иртэгенцам. Значит, всё было хорошо, и можно было расслабиться еще немного. Я считала иначе. Нет, тоже верила в мужа и в магистра, как и в наших воинов. Их отвагу и решимость я знала и все-таки не могла расслабиться, как бы широко ни улыбалась.

– Ты мне не доверяешь?

– Что? – Я с непониманием посмотрела на Архама.

– Зачем Берик, когда ты идешь в наш дом? Думаешь, мы обидим тебя?

– Нет! – возмутилась я. – Вам я доверяю всецело. Но Берик или Юглус всегда со мной, это уже устоявшаяся данность, только и всего. Берик придет к нашему подворью и будет искать меня, потому я предупредила, куда ушла. Не обижайся, братец, – я улыбнулась, и деверь улыбнулся в ответ.

Однако Берика мы так и не встретили. Возможно, он задержался у Нихсэта, а может, еще что-то, но он всё равно должен был появиться в доме Архама, как бы тот ни обижался. Недоверия и вправду не было. Я даже не помышляла о подобном ни разу. Однако мой телохранитель не мог оставить меня даже там, тем более Берик с его клятвой.

И дело было не в Архаме, а как раз в его доме, потому что именно оттуда меня когда-то выкрал пятый подручный великого махира. Об этом я напоминать деверю не стала, однако и гнать восвояси верного друга и стража тоже не собиралась. В конце концов, ждать меня Берику не впервой. И он, и Юглус периодически оставались за дверью, прежде проверив, насколько я в безопасности. А так как я в безопасности, то мой телохранитель просто посидит во дворе, выпьет этмену с кем-нибудь из прислужников или поболтает с семейством Фендара. В общем, найдет себе дело. И Архама не обидит, и сам будет спокоен.

С этими мыслями я подошла к воротам старого каанского подворья. Нынче здесь ягиры на страже не стояли. Не только сегодня, они покинули этот пост уже давно, еще с момента возвращения Архама. Когда-то воины охраняли каана и его семью, потом женщин, оставшихся без мужа, и их детей. А когда беглец вошел в ворота, всё поменялось.

Он отпустил Хасиль, и она перебралась к Илану вместе с двумя дочерями, и осталась только Эчиль, рядом с которой был муж. То есть охранять ягирам стало уже некого. Архам более не занимал того положения, которое требовало охраны, а свою семью он мог защитить и сам, если бы, конечно, кому-то взбрело в голову обидеть брата дайна. Но подобных безумцев в Иртэгене не имелось. Да и смысла в этом тоже не было. А ворья и разбойников Белый мир еще не нажил. Дадут духи, и не наживет.

– Куда мы? – удивилась я, когда мы оказались на подворье.

Архам не пошел в дом, он направился в обход его. Пожав плечами, я последовала за ним, подозревая, что Эчиль решила накрыть в саду. Посидеть на воздухе было даже лучше, чем в доме.

– Эчиль накрыла в саду? – озвучила я свою мысль. – Архам.

Он обернулся, улыбнулся мне и продолжил путь. Истолковав его улыбку как подтверждение своих мыслей, я хмыкнула и прибавила шаг, чтобы поравняться с деверем.

– Что это подворье у вас сегодня пустое? – спросила я, вдруг осознав, что совсем не вижу ни прислужников, ни жильцов.

Затем нахмурилась, потому что голосов я тоже не слышала. Ни стука посуды, ни отзвуков какого-либо движения, какие бывают там, где обитает много людей. А на этом подворье их было много. Архам, Эчиль, девочки. Потом прислужники, семейство Фендара. Но отчего-то казалось, что жизнь в этом месте исчезла.

А потом мне пришла в голову следующая мысль: если бы Эчиль ждала нас в саду, то девочки непременно выбежали бы навстречу. Но даже если они и крутились подле матери, то уж их звонкие голоса я должна была бы услышать еще издали. Однако мы уже почти свернули за дом, а нас по-прежнему окружала тишина.

– Архам, – позвала я. – Что происходит?

Он обернулся и вопросительно приподнял брови:

– О чем ты, Ашити?

– Где люди? И… – Мы завернули за угол, но ни Эчиль, ни девочек, ни даже просто накрытого стола я не увидела.

А в следующее мгновение моего обоняния коснулся смутно знакомый запах. Неприятный, тяжелый и въедливый. Правда, сейчас он ощущался еле-еле, однако я его почувствовала. Нахмурившись, я остановилась и потерла подбородок, пытаясь вспомнить, что это за запах. И глаза мои расширились…

– Илгизиты, – выдохнула я.

Вскинув голову, я увидела, что Архам зашел за кусты. И может, я бы развернулась и побежала прочь, если бы деверь не уходил с моим сыном на руках.

– Нет! – выкрикнула я и бросилась следом. – Архам! Ты что делаешь, Архам?! Остановись! Помогите!!! – заорала я, что есть силы и ворвалась за кусты.

Где-то в глубине души я истово надеялась, что всё это какая-то глупая и неуместная шутка. Возможно, для того, чтобы отвлечь меня от мыслей о супруге и нашем войске. Чтобы я разозлилась, и мне стало не до переживаний. Однако брат моего мужа был человеком умным и не стал бы так шутить.

– Архам! – снова выкрикнула я.

Он уже не оборачивался, только прибавил шаг и продолжал идти к одной ему известной цели. Должно быть, почувствовав неладное, а может, испугавшись моих криков, заплакал Тамин, и я больше не призывала. Подобрав юбку, я побежала за деверем.

Однако не преуспела. Едва я вытянула руку, чтобы схватить его, как Архам увернулся, а после нырнул в подземный ход… который уничтожили еще осенью. Хотя нет, тот проход начинался в ином месте, но тогда откуда появился этот? Если бы велись работы, мы бы точно знали. Да какая разница – откуда?! Главным было то, что брат моего мужа уносил моего сына.

– Стой! – гаркнула я. – Немедленно остановись, мерзавец! Проклятие! – зарычала я, потому что деверь не желал остановиться или хотя бы обернуться. – Архам, зачем ты это делаешь? Архам! Отдай мне сына! Архам, я умоляю тебя! Ты же предаешь брата, опять предаешь!

Шаги его на миг замедлились, голова чуть повернулась, будто он наконец начал меня слушать, но вновь зашагал, так и не дав ответа. Темноты не было, ее разгоняли несколько зажженных светильников, а это означало, что Архам подготовился. Выходит, он всё это время лгал?! Стоял и сокрушался, что не может пойти с войском, а сам думал, как выкрадет нас с Тамином? Или только Тамина? На что надеется? Ему не занять места дайна…

Проход оказался довольно коротким. Я так и не смогла нагнать Архама до его окончания. И когда я все-таки вновь приблизилась, сумрак рассеялся под натиском дневного света, и мы выбрались за стенами Иртэгена. Я тут же обернулась, намереваясь привлечь внимание ягиров. Однако…

– Где мы?

Иртэгена я не увидела. Мы вышли в лесу, и я никак не могла понять, где именно.

– Доброго дня, Ашити, – услышала я знакомый голос и, порывисто обернувшись, сузила глаза.

– Рахон.

– Не только.

И этот голос я тоже знала. Когда-то он был благожелателен и сейчас звучал так же, разве что добавилась толика добродушной иронии. Повернув голову, я констатировала:

– Алтаах.

Значит, пока объединенное войско Белого мира бьется с илгизитами, их духовный вдохновитель здесь. Но зачем нужно было устраивать бойню, если они скрытно прошли даже без Каменного леса? И поняла: выманили. Отвлекли тех, кто мог помешать, а их тайный агент привел добычу. Я впилась взглядом в Архама.

Он был спокоен, даже безучастен. Держал на руках заходившегося в крике Тамина и смотрел в пространство перед собой.

– Отдайте мне сына, – потребовала я.

– Позже, Ашити, – ответил махир. – Ты ведь уже знаешь, что нам надо. Покажи путь к пещере Урунжана, и мы отдадим тебе сына.

– А если не покажу? – мрачно спросила я.

Архам сжал шейку Тамина пальцами, и я бросилась к нему:

– Нет!

Ладонь деверя скользнула под Тамина, где и была прежде. Глаза мои наполнились слезами, но я стерла их и обернулась к Алтааху. Демонстрация была красноречива, биться и спорить смысла не было – цена послушанию была назначена. Значит, мы отправляемся в священные земли.

«Скоро увидимся, дочка», – вдруг всплыло в моей памяти. Эти слова сказала мама перед тем, как портал закрылся. Выходит, предвидела. Разумеется, предвидела. Стало быть, таково желание Белого Духа. А раз это Его желание…