Наследник криминальной империи

56

Аня

Пересчитываю сбережения, и понимаю, что мне хватит денег только на такси до дома Богдана. И где гарантии, что он сейчас там, а не в тюрьме? Надо было хотя бы дослушать, какой ему вынесли приговор. Я тянусь в карман за телефоном, но в интернет он не выходит, я израсходовала весь лимит за этот месяц, а купить дополнительных гигабайтов нет денег. Только стипендию ждать.

В голове вата, ноги дрожат, когда я подхожу к воротам знакомого дома. Мне страшно, но вовсе не из-за того, что Богдан меня выгонит или заберет ребенка. Страшно, что отец моего малыша сидит в тюрьме и не увидит его.

Звоню в ворота, стучу, но в ответ одна тишина.

— Эй, нет тут никого! Уже как несколько дней. Иди отсюда, а то полицию вызову!

Я всматриваюсь в незнакомое лицо и не могу представить, что слова, которые только что сказала мне незнакомая женщина — правда. Разве Богдан здесь больше не живет? А где? Неужели и в самом деле его посадили?

Ничего не остается как бросить беспомощный взгляд на ворота и идти до остановки, а потом ехать на автобусе до клуба, с которого все и началось. Не знаю больше ни одного места, где могла бы найти отца своего ребенка.

Мне до сих пор кажется, что это неправда — все, что я увидела по телевизору. Это все просто досадное недоразумение. Даже не представляю, что буду делать, если и в клубе ничего не узнаю про Богдана.

Я едва стою на ногах, чувствую усталость. Возможно, мне не стоило так сходу срываться с места и мчать в Москву. Но я даже представить не могла, что все так обернется…

В клуб меня не пропускают, охранник смотрит, как на недалекую дурочку, когда я пытаюсь объяснить ему, что мне нужно увидеть Валевского Богдана. Меня ведь не было в городе всего ничего, неужели за такой короткий срок может все так перемениться?

— Не знаю такого. Иди отсюда, — отталкивает меня и кивает на выход.

У меня опускаются руки. Я больше не знаю, где его искать. Не знаю у кого спросить, где он. В тюрьме или на свободе? Ничего не знаю… Присаживаюсь на лавочку рядом с заведением и смотрю в одну точку, едва сдерживая поток слез.

Неужели так бывает в жизни? Но теперь я понимаю, что бывает, а еще есть куда важнее вещи, чем обида и разочарование в любви.

— Аня? Ты? — окликает меня девушка.

Я смотрю в знакомое лицо, угадывая Милану. Несколько месяцев назад мы вместе приходили устраиваться на работу в клуб.

— Ого, какая ты кругленькая! Погоди… Так, получается, правда это? Валевского ребенок? А то ходили слухи, что ты у него живешь…

— Да, его ребенок… — сглатываю комок в горле. На сердце скребут кошки, в носу щиплет, а я готова расплакаться от отчаянья.

— А сюда ты чего пришла? Клуб же закрылся…

— Я лишь сегодня узнала, что его судили. Мы повздорили малость… Дома нет никого. Здесь тоже все закрыто…

— А да… Судили его, — кивает Милана. — Но здесь ты его точно не найдешь. Тут уж несколько дней тишина. Я сама пришла расчет получить. А больше ничего и не знаю, — пожимает она плечами.

Поднимаюсь с лавочки. Остается ехать к Карине в общагу. Завтра буду снова пытаться что-нибудь узнать о Богдане. Должен же быть выход!

— Погоди, — окликает меня Милана. — У меня же есть контакт одного человечка… Я могу поделиться визиткой. Они с Валевским вроде как партнеры. Может быть, у него узнаешь о нем что-нибудь? Только не говори, что от меня, ради бога.

Милана протягивает мне визитку с контактами некого Сергеева Вадима Николаевича. Я благодарю ее, и тянусь к телефону. Готова ухватиться за любую ниточку. Как бы там уже не было, но нам нужно встретиться и поговорить. Я не предательница.

На том конце связи мне отвечает приятный женский голос и просит представиться. Я называю свое имя и фамилию, говорю, что девушка Валевского, и мне очень нужно с ним связаться, но все его контакты заблокированы или вне зоны действия сети. Собеседница многозначительно молчит, а потом сообщает сухим голосом, что передаст мое сообщение своему начальству, и отключает телефон.

Путь до общаги занимает кучу времени. Живот тянет, я сильно хочу кушать. Поднимаюсь в комнату, где меня ждет Карина. Она сидит за столом и укладывает волосы в прическу.

— Ну наконец-то! Сказала, что будешь час назад, сама на два опоздала. Ну ты как? Нашла своего Богдана?

— Нет, — разочарованно выдыхаю, и сажусь на кровать.

Скидываю балетки и смотрю перед собой растерянным взглядом. Я наивно думала, что хуже быть не может, а оказывается, что это не так.

— Зря ты с ним так. И Слава мой тоже дурак я уже отчитала его. Видите ли ему обидно стало что его приложили за то, что вы рядом стояли… — у меня совершенно нет сил, чтобы развивать этот разговор. — Ну ладно, Ань, придумаешь что-нибудь. Не плачь. Тебе нельзя. Я перекусить тебе оставила. Если что, звони мне. Хорошо?

Карина берет сумочку и уходит на свидание со Славой, взяв с меня обещание, что я лягу отдыхать и больше никуда не пойду этим вечером. Я закрываю глаза и ненадолго засыпаю, но снится мне Богдан: он сидит в темной комнате с решеткой на окнах, за обшарпанным столом… Я подскакиваю с кровати вся в холодном поту. Подхожу к столу, машинально запихиваю в себя все, что приготовила Карина. Затем иду в душ. Решаю не опускать руки раньше времени, а попытаться утром дозвониться до этого Вадима Николаевича еще раз.

Может это и не самая лучшая идея разыскивать Богдана, но так подсказывает сердце. Я не предательница. А в ту минуту, когда говорила Валевскому, что ребенок не от него просто хотела, причинить ему боль. Такую же, какую он причинил мне, когда нагло врал в глаза, что не изменял с Ольгой. Но только сейчас это уже кажется все неважным и второстепенным. Лишь бы с ним все было в порядке, а сам он был на свободе.