Невеста Мороза

Глава 15

Тайя

Магия, внезапно вернувшаяся, преподносила свои сюрпризы. Зима точно спешила наверстать то, что было отнято. С утра мы прошли на поляну, где должны были из семечек, данных Цветаной семечек, вырастить травку или цветок. Мерцана, взяв в руки зёрнышко, ласково шептала ему что-то. Вот кто истинная весна, я даже залюбовалась подругой, наблюдая, как озаряется её лицо внутренним светом, как на губах расцветает милая улыбка. Девушка точно сияла. Маленькая семечка в её ладонях начала трепетать, и в итоге из неё проклюнулся крохотный белёсый росточек. После юная волшеюница опустила его в подготовленную лунку, присыпала землёй, и вскоре показались первые листочки, тянувшиеся к солнышку. Два, три, пять. Вот на удлинившемся стебле появился небольшой бутон, на глазах увеличиваясь в размерах. Распустились первые лепестки и перед нами покачивалась под тёплым ветерком белоснежная ромашка. Чудо! Я ещё не привыкла, что всё вокруг пропитано волшебством, и не переставала удивляться нашим чарам.

– Теперь ты, Тайя, – оторвала меня от мыслей Цветана.

Набрав полную грудь воздуха, взяла маленькое зёрнышко. Я верю, у меня получится. Подержала немного его в ладонях, почувствовав, как бьётся в нём совсем крохотная искорка жизни. Во мне точно сошлись две противоположных силы. В груди сплелось два потока: холодный и тёплый. Надо научиться с ними справляться. Сосредоточилась на том, что должен даровать жизнь. Прикрыла веки, чтобы ничто не отвлекало. В ладошках едва ощутимо завибрировало, открыла глаза и увидела, как на свет показался росточек. Опустила семечко в землю, всё так же щедро делясь с ним своей силой. К моей радости, потянулся к небу юный цветок. Показались первые узорные тёмно-зелёные листья с очаровательной опушкой. Всё выше тянулось растение, созрел бутон, распался на две половинки, и на свет проклюнулись алые лепестки мака. Только стоило ему полностью распуститься, я уже хотела отнять свои ладони, как внутри что-то будто переключилось, выброс магии вырвался спонтанно и вмиг цветок покрылся ледяной коркой, превратившись в прекрасную холодную статуэтку.

Я разочарованно смотрела на дело своих рук. Подошла Цветана и положила свои ладони мне на плечи:

– Ты сумела пробудить его к жизни. Это удивительно. Не огорчайся, постепенно волшба тебе покорится. Надеюсь.

– Разве так бывает? – спросила Мерцана.

– Сотни лет назад колдуны воспитывали учеников все вместе. Каждому полагалось попробовать свои силы в ворожбе и лета, и зимы, и хмурой осени. Но, признаюсь, двум магиям уживаться не удавалось. Тем ты уникальнее, Тайя. Особенная.

Наставница отломила цветок у самого корня, с лепестков которого капала талая вода. Она провела над ним, и мак застыл навсегда.

– Я сохраню его, как напоминание. Возможно, правильно, что сошлись в тебе и зима и весна. Как я уже говорила – весна разная: студёная, тёплая, капризная. Потому и верю в то, что может она с твоей зимой ужиться.

Слова Цветаны успокоили меня. Заставили поверить в свои силы. Ведь правда, цветок вырастила. Я не мнила себя великой волшебницей, что волей судьбы забросили в другой мир для свершения всевозможных подвигов и спасения всего и вся. Однако, если уж так обернулась судьба, почему бы не попробовать себя в деле? Не попытаться овладеть двумя видами магии? Откуда мне знать, получится или нет, коли не попробую? А посему буду стараться!

После того как все дела были окончены, включая и помощь по дому, от которой мы с Мерцаной не отлынивали, я ушла к озеру. Села на бережочке, наклонилась к воде. Едва касаясь пальцами глади, выпустила на свободу лютую стужу, что притаилась у меня внутри. По глади побежал хрупкий ледок, с каждой минутой становясь толще, заискрились на солнце морозные узоры.

– Эй, красавица, – из воды показалось бледное лицо Водяного, – что же ты делаешь? Всех мавок моих заморозила, рыбу опять же…

– Чего несёшь? Лёд только поверху.

– Сама-то в воду глянь. Поверху! – передразнил он меня.

Я вошла в озеро по колено, разломав морозное стекло, и пригляделась. Со дна поднимались водоросли, одетые ледяным панцирем. Рыба двигалась, словно засыпая.

– Ох ты ж, как это получилось? – выбираясь на берег, пробормотала под нос.

– Ты бы силы свои, милая, на чём другом пробовала, – водяной водил по глади руками, счищая остатки моей магии.

– Прости, я не со зла.

– Знаю, – улыбнулся хозяин озера, – только больше не делай так.

Водяного можно было назвать красивым, если бы он не смахивал на утопленника. Но его, видать, это нисколько не смущало. Он высунулся из воды по пояс, демонстрируя весьма неплохой мускулистый торс.

– Тайя, красавица, чего зазря силы тратить? Идём лучше искупаемся. Вода в Бездонном озере непростая, мигом забудешь все печали.

– Ага, когда упокоюсь на дне? – рассмеялась я.

– Зачем так? – надулся Водяной.

– Лучше скажи, как же так получилось, что ни у кого из вас имени нет? – мне всё не давал покоя этот вопрос.

Подводный красавец подплыл ближе, сел на мелководье:

– Знаешь, что имя оно отчасти обретает власть над человеком, влияет даже на судьбу. Немного, но всё же. А что касается лесного народа, то мы целиком подчиняемся могуществу имени. Раньше все их скрывали. Однако находились те, кто докапывался до истины, обретая над нами полное господство. Кому же охота подчиняться, точно кукла какая, не имея возможности воспротивиться? Людей на дно утаскивали, деревни топили. Всякое было, – махнул рукой Водяной, – потому и решили, более имён не давать. Чай, друг друга не спутаем, а до людей нам дела нет.

– Разумно, – согласилась я, – мне бы тоже не понравилось, если кто помыкать мной взялся.

– О том и толкую, – вздохнул Водяной.

Солнце почти скрылось за горизонтом, небольшие облачка укутали остывающее светило, точно баюкая в воздушной колыбели.

– Ты чего на берегу забыл, ловелас мочёный? – из рощи вышел Драгон, грозно хмуря брови.

Водяной мигом отплыл на приличное расстояние:

– Уж и словом перемолвиться нельзя. Нервные все какие, – махнул хвостом и был таков, только пузыри пошли по спокойной поверхности озера.

– И что это сейчас было? – я встала, скрестила руки на груди.

– Нечего девице с этим охальником делать. Одно у него на уме, – проворчал мужчина.

– Да? Ты по себе судишь али как? Я ведь не знаю, зачем сюда ходишь?

Драган растерялся, не ожидая такого отпора:

– Уберечь хотел. И только.

– На вопрос не ответил, – не унималась я, – за то, что хотел помочь, спасибо. Но уже разобралась сама с колдовством и решила у Цветаны остаться. Не нужна больше помощь твоя.

– Уверена? – озорно усмехнулся новый знакомый, – а кто недавно чуть всё озеро не заморозил?

– Справлюсь, – упрямо заявила в ответ.

– Да? – с сомнением глянул на меня Драган, – и второго испытания не боишься?

– Что это ещё за напасть? – озадаченно посмотрела я на мужчину.

– Когда ученик овладеет силой, предстоит ему довериться выбранной волшбе. Впустить её в самое сердце, в душу свою. Только тогда в полной мере сила подчинится. Но и тут есть опасность. Коли душа ученика не отзовётся, чары волшебные осушат её до донышка.

– Почему же об этом сразу не предупреждают?

– Ты откуда свалилась, Тайя? – Драган, будто впервые увидев, круглыми глазами на меня уставился, – каждый о том знает, за всё надо платить! Чем больше ждёт тебя награда, тем суровее будет испытание.

Вот так попала. Забылась совсем.

– Ничему меня не учили, – буркнула я, – Стужайло не до этого было. Всё вот сейчас и познаю.

– Так как? – не унимался Драган, поглядывая с опаской на темнеющее небо, – по силам тебе будет справиться с зимой и весной?

– Даже не знаю, что сказать, – развела я руками, в самом деле, откуда мне обо всём ведать, только делая первые шаги в магии вообще.

– Выбирай, Тайя, выбирай. Прими решение, пока не случилось непоправимое, – в глазах мужчины зажглись звёздочки сострадания, – не поздно ещё к Люту уйти.

– Дай мне время. Слишком много событий на меня одну, – вздохнула я, опустившись на брёвнышко, – и потом, не понимаю, что тебе с этого. Ты так и не ответил.

Солнце подмигнуло последним лучом, Драган, вздрогнув, отступил в тень:

– Прощай, Тайя. Ещё свидимся, – и исчез.

– Вот тебе и объяснил, – проворчала я сама себе, – во всех мирах мужики, что ли, такие, не добьёшься внятного ответа?

Делать нечего, устало вздохнув, пошла к себе в избу, ложиться спать.

***

В ночной тьме никто и не заметил крупного волка, что притаился за густыми кустами. Стоило Тайе скрыться в избе, хищник поднялся, отряхнулся от мелкого сора, налипшего к великолепной густой шкуре, и тихонько заскулил. Перед ним тотчас открылся проход, куда он и скользнул.

Перед потемневшим от времени невысоким теремом сидел мужчина в чёрном плаще. Вокруг стояли голые деревья, между ними мерцала серая хмарь раннего тумана. В воздухе витала сырость, как после дождя, а пронизывающий ветер пробирал до костей. Редкие капли, срываясь с кривых ветвей, шлёпались вниз, будто слёзы. Даже хищник в своей густой шубе чувствовал тут себя неуютно. На земле блестели многочисленные лужицы. Царство вечной осени. Безотрадной поры, когда умирает сама природа до прихода живительной весны. Скрипели голые сучья деревьев, уныло каркала одинокая ворона, высматривая ужин, звери избегали владений осеннего колдуна. Только волки чувствовали здесь себя вольготно, отыскивая заплутавшую в чаще добычу.

Хищник подошёл к человеку, доверчиво положил голову ему на колени. Колдун поднял морду зверя, заглянул в глаза и спустя минуту потрепал верного друга по холке.

– Так, выходит, Лют задумал и эту девицу похитить? Ослушаться решения Зарева и Цветаны?

– Добром уговаривал, – раздалось из пасти волка, – да и сам подумай, Руен, девчонка зимняя, даже мне понятно, а вот как уж в ней весна ужилась… Колдовство какое, не иначе.

– Мне дела нет до неё, – резко оборвал зверя осенний волшебник, – сгинет на испытании, туда и дорога. Не люблю выскочек. Другое, что Лют даже после наложенного проклятия не унялся. Второго раза ему не простят. Пропадёт колдун, будто и не было.

Жуткая улыбка появилась на мрачном лице Руена.

Волк улёгся рядом с хозяином:

– Ты могучий волшебник, но обида до сих пор гложет твоё сердце.

– Молчи, – хлопнул мужчина ладонью по холке умного зверя, – не обида. За правду я.

– За пра-а-авду? – Волк приподнялся на передних лапах, морда его оказалась напротив лица Руена, – правда – она у каждого своя, истина лишь одна на всех. Не суди по прошлому. Как бы ошибки не вышло.

– И в кого ты только такой разумник? – усмехнулся колдун.

– В тебя, – оскалился волк в подобии улыбки, – не сам ли меня, заморыша, своей кровью подкармливал, когда отыскал в глухой тайге, да о жизни всё рассказывал, о справедливости.

– Юности свойственно заблуждаться, – проворчал Руен.

– Обида тоже плохой советчик, – ответил волк.

– Поглядим, как оно дальше будет, – решил волшебник, – ты пока с девчонки глаз не своди.

Руен достал из-за спины увесистый шмат мяса и бросил волку. Хищник впился зубами в лакомый кусок и утробно зарычал от удовольствия.