Невеста Мороза

Глава 25

Собиралась я впопыхах, а в голове зудела какая-то мысль, как надоедливый комар. Что же, что же…

Когда все собрались и Лют уже открыл тропу, меня осенило.

– Ещё минутку, пожалуйста!

Надо ведь взять с собой мыльный корень. Повязки, это хорошо, а после больных дезинфекция обязательна.

Лютогост скривился:

– Боишься, так и скажи, нечего до вечера придумывать отговорки.

Проигнорировав его брюзжание, позвала Ратко:

– Дедулечка, милый, корешков мыльных дай с собой.

– Почто они тебе? – подозрительно покосился домовой.

– Давай всё потом, торопимся.

Ратко молча махнул рукой, исчез и спустя полминуты высыпал мне в руки полную пригоршню кореньев, распихав их по карманам, побежала к Морозу.

– Теперь уж точно всё.

Лют кивнул, открыл тропу, и мы оказались посреди дороги, что шла краем заснеженного поля. Метров через сто виднелась деревушка, перед ней на красном шесте висела грязная, когда-то красная тряпица, полощась на ветру.

– Это ещё зачем? – Спросил Лютогост, указав на кусок выцветшей ткани.

– Я сказал, чтобы деревни, где мор лютует, так помечали. Путникам следует держаться подальше.

– Правильно, – согласился Мстивой, – нечего заразу по сёлам таскать.

Глядя на пустые улицы, кое-где распахнутые двери домов, кожей ощущая гробовую тишину, стоящую над деревней, становилось жутко. Неслышно мычания коров, не видать мальчишек, что в эту пору катались на горках или играли в снежки, не шли девицы за водой. Смерть сняла свою жатву, опустошив целое селение.

– Там есть живые? – подошла я к Люту.

– Проверить надо. Спасти кого можно, остальных сжечь.

Бр-р-р, мурашки побежали по коже, представив, как мы вчетвером будем таскать трупы со всего села.

– Погодите, – раздала всем повязки, – оберните лицо так, чтобы рот и нос были закрыты, завяжите сзади. Руками старайтесь мёртвых не трогать.

Озираясь и прекратив все разговоры, вошли мы в село, точно на кладбище. Даже собак не видать, но те, наверное, разбежались от голода.

Первая изба стояла закрытой изнутри, дыма из трубы нет. Живы ли хозяева?

Лют прикоснулся посохом, и вмиг замёрзшая дверь осыпалась ледяными осколками. Внутри темно, тихо пересекли сени, вошли в горницу. Тишина. Только где-то в углу почудился тихий всхлип.

Посох Люта засветился, озаряя всё вокруг. На лавке лежал труп мужчины. Худой, в страшных язвах. Холод сберёг тело от разложения. Однако запах стоял гнилостный и ощущался даже через повязку, пропитанную отваром ароматных трав.

Я прошла в бабий кут, там на печи лежали женщина и девочка, прижавшись друг к другу. Похоже, первым умер ребёнок, а мать до смерти качала её на руках. Синева, разлившаяся на лицах, сомнений не оставляла, они мертвы.

– Двое здесь, – сказала Морозу.

– Посторонись, Тайя, – Лют взмахнул посохом, тела оделись льдом, точно саваном, колдун взмахнул и их вынесло на улицу.

Кто же плакал?

– Домовой, – кликнула я, – ты где?

Из-за печи показалась аккуратная женская головка, подвязанная платочком, сверкнув глазами, перед нами очутилась женщина в годах, небольшого росточка.

– Домовушка я, – снова всхлипнула она.

– Вижу, – кивнула ей, – давно умерли хозяева?

– Дня три как, – снова разрыдалась женщина.

– Лют, а её куда? Не бросать же здесь.

– Ждать будут новых хозяев. Мор мы уничтожим, а весной деревня заселится снова. Храните добро, приглядывайте за избами, – нахмурился Мороз.

– Как скажешь, зимний колдун, – поклонилась ему домовушка.

– Ну, – отвернулся он от неё, – за дело. Повторяйте за мной.

Лют повёл руками по сторонам, и изба начала промерзать от самого основания. Скоро от стужи даже нам стало тяжело дышать, брёвна потрескивали от мороза. Когда изба, вся мебель и утварь превратились в ледышки, Лют махнул рукой:

– Довольно. Пора дальше.

Так мы и шли от дома к дому, живых не было. Лют делал из трупов ледышки, перемещая во двор, их черёд придёт после. Село было мертво.

– Когда тебе прислали весть? – Спросил Мстивой, когда мы вышли на улицу из очередного дома.

– Сегодня, – Мороз выглядел раздражённым, – не понимаю, почему так поздно.

До самого вечера мы вымораживали опустевшие дома. Холод убьёт инфекцию, а по весне можно снова заселиться, если кто-то вообще захочет жить в этой вымершей деревне.

Уже ночью вышли мы из последнего дома, по спине катились капли пота, дышать в повязке было тяжело. Но Лют, прислушавшись ко мне, запретил их снимать.

– Теперь только осталось сжечь тела, – Мороз, выходивший последним, тяжело опустился на ступеньки, – как же так. Почему допустили, чтобы все погибли?

– Кто принёс весть? – Спросила я.

– Волхв передал Врану утром, они знают, как меня отыскать.

– Стало быть, сами только узнали?

– Нет, зимой волхвы беспрестанно от деревни к деревне ходят. Людей много, скота тоже. Всем подмога нужна. Даже наших сил не всегда хватает, как видишь.

По центру деревни стоял большой колодец. К нему-то и переместил ледышки-трупы Лют, складывая штабелями, как поленницу.

Погребальный костёр, только дровами для него послужат покойники. Страшное зрелище. Пугающее своей неумолимостью.

Я с тоской оглядывалась по сторонам, стараясь не смотреть, как становится выше страшная крада (прим. автора – погребальный костёр). Моё внимание привлекла небольшая рощица, что росла чуть поодаль от деревни, там что-то темнело, в самом центре.

– Глянь, Мстивой, никак ещё один дом? – указала я пальцем.

– Так и есть, – кивнул он, – как мы раньше проглядели?

Мы обернулись к Морозу, показав на жильё.

– Там то же самое, – поморщился Лютогост, – заморозим его снаружи, и дело с концом.

– Не годится, – одёрнул его колдун, – проверить надобно.

Мы отправились к одинокой избушке. В полутьме не разобрать дороги, хорошо можно прямиком по сугробам с лёгкостью пройти. Дверь была закрыта изнутри.

В домишке было две крохотные комнатушки, в первой нашли окоченевший труп старика. Покойник сидел на лавке, тяжело навалившись на стол, в руке сжимал какие-то травы. Наверное, своими силами пробовали излечиться. За дырявой занавеской лежала старуха, свернувшись калачиком, точно от холода.

Лют провёл над ними рукой и покачал головой, в глазах горечь и боль. Никому мы не смогли помочь. Слишком поздно.

Я заглянула во вторую комнатушку. Там на широкой лавке, даже скорее кровати, лежали юноша и девушка. Удивительно красивые: золотые локоны рассыпались по плечам, веки прикрыты, нежная кожа лица, точно восковая. Они были похожи друг на друга, как две снежинки. Глянешь одинаковые, приглядишься, найдёшь различия. Близнецы!

Я подошла ближе, провела рукой над телами. Нам, чтобы понять, жив ли человек, прикасаться к нему было не обязательно.

В обоих ещё билась искорка жизни!

– Сюда! – позвала я, – живые есть!

Раздался топот ног, в комнату зашли Лют, за ним Мстивой. Лютогост остался на пороге, места ему не хватило.

– Не трогай их, Тайя! – Пытался остановить меня Мороз, – поздно. Я хотел волхвов звать, коли есть кого лечить. Не поспеют они к ним. Сама посмотри, едва теплиться в них жизнь.

– Не мешай мне, прошу, – взмолилась я.

Весь день мне пришлось наблюдать, как один за другим пополняется гора трупов. Хватит! Пришло проверить весенние чары.

Я откинула потрёпанное одеяло, положила руки каждому на грудь. Закрыла глаза и обратилась к своей ворожбе. Вспомнила, как пробуждала к жизни зёрнышко. Сейчас и души близнецов напоминали маленькие хилые ростки, которые вот-вот погибнут.

Я почти залезла на них верхом, чтобы доставать до обоих сразу. Ладони на солнечное сплетение. Человеческий организм очень живучий, надо лишь показать, как преодолеть напасть. Сила заколола иголочками по венам, забурлила весенними первыми соками, выплеснулась из пальцев, проникая в почти безжизненные тела. Сколько так сидела, не знаю. В ушах гудело, в висках стучали барабаны.

Чьи-то руки подняли меня.

– Всё, Тайюшка. Хватит.

Не получилось? Я ещё не открыла глаза, а слёзы уже текли по щекам. Как же так?!

– Ты чего, Тайя? – Послышался голос Мстивоя.

Я подняла веки, уставившись на него.

– Чего ревёшь? Живёхоньки! Сама глянь.

Опустила глаза. Мои кандидаты в покойники открыв глаза смотрели на меня. Девушка с испугом, парень с любопытством.

– Вы кто? – прохрипел близнец.

– Лют я, – подошёл Мороз, – слыхал о таком.

Парень испуганно кивнул.

– Со мной ученики мои.

Сестра-близняшка, успокоившись, переводила взгляд с одного на другого.

Я всё ещё не верила глазам. У меня получилось! Получилось!!!

– Вставайте, – Лют подал руку парню, – сам вас осмотрю. Зараза ещё внутри сидит, доставлю к волхвам.

Близнецы, смущаясь, поднялись с лавки. Парень был в рубахе и штанах, девушка в нижней длинной рубашке. Она стыдливо прикрылась одеялом, глядя на мужчин.

Мстивой отвернулся, Лютогост, хмыкнув, вышел в другую комнату. Лют усадил брата и сестру, приложил руки к головам, потом к груди.

Обернулся ко мне:

– Они здоровы, Тайя.

Я никогда не видела больных, как их чувствуют колдуны, тоже не знала. Попросила Мороза объяснить мне. Он взял мою ладонь, положил на грудь девушки.

– Как токи, бегущие по дереву, ощущаешь, так и здесь. Коли ветку срубить, там точно оборвано всё. Болезнь тоже точно обрывает что-то внутри. И чем опаснее хвороба, тем больше таких мест. Попробуй.

Сосредоточилась на ощущениях и поняла, что имел в виду Лют. И правда, как по стволу поднимается сок, так и по телу шла… Жизнь? Энергия? Не знаю, как это назвать. Только то был не ток крови, что-то другое. И у близнецов нигде разрывов не было. Ощущение целостности. Странно было другое. У обоих в районе солнечного сплетения чувствовала что-то горячее. Обратила на это внимание Люта.

– Быть не может, – колдун отодвинул меня и снова положил ладонь на парня, – Тайя, они же волшебники. Оба! Вот почему смогли справиться с болезнью, пусть и с твоей помощью.

– Какие они? Летние? – Глядя на златовласых близнецов, на ум приходило лишь тёплое время года.

– А ты сама понять сможешь? – Подмигнул мне Мороз.

Стало любопытно, брат и сестра понемногу начали шарахаться от нас. Шутка ли, стоим довольные, лапаем их по очереди. Но сказать что-то против боялись.

Снова положила ладонь на девушку. Такое родное тепло прикоснулось к моей ладони.

– Весна! Они же весенние!

– Чуешь, что сродни тебе? – рассмеялся Лют. Этот крохотный островок жизни вдохнул в нас силы. Позволил скинуть груз с души.

– Одевайтесь, – сказал им Мороз, – с нами пойдёте.

– Куда мы их? – Обернулась я к Люту.

– Цветане подарочек отвезём, – подмигнул он мне, – за одну тебя двоих привезём.

– Странно, как же вас волхвы пропустили? Почему в учение не отдали? – Присела я рядом с близнецами, – ведь вам восемнадцать не так давно исполнилось?

– Спрятали, – подала голос девушка. Он у неё был на редкость мелодичный, как звонкий ручеёк, – мама наша при рождении умерла, тогда приходил к нам волхв, сказал, что оба мы чарами наделены. А через неделю не стало отца, задрал его медведь на охоте. Дед решил нас спрятать. Вместе с нами на руках, ушли они из родной деревни, добрались до этих мест. Домик подальше ото всех поставили. Так и жили. Нас даже в село почти не пускали.

– За что же так с вами?

– Сильно горевали старики по матушке, в нас её продолжение видели. Не смогли расстаться, – отозвался юноша, уже почти одевшийся.

– Собирайтесь быстрее, – поторопил их Лют и вышел из комнаты, чтобы не смущать девушку.

– Как зовут вас, найдёныши? – Спросила я.

– Я Светозар, а сестру Сияной величают, – парень накинул короткий зипун, нахлобучил на голову шапку, на ногах валенки.

Девушка споро оделась в тёплую рубаху, юбку, на голову повязала платок. Прихватила тулуп.

– Готовы мы, колдунья, – в один голос сказали близнецы.

– Так идём, знакомить вас с наставницей будем.

Мороз уже убрал трупы деда и бабушки, обернул их белыми ледяными истуканами. Мстивой заморозил избушку.

– Задержаться нам надо, – бросил на ходу Лют, – приближаясь к деревне.

Близнецов пришлось тащить на руках, они сильно ослабли, и высокие сугробы им никак сейчас не одолеть.

Снова вернулись к колодцу. Брат и сестра с любопытством уставились на погребальный костёр, сложенный из ледяных поленьев. Потом огляделись вокруг. Страшная догадка озарила их лица. Бочком, бочком, они отошли подальше от возвышающихся замороженных тел, сникли, прижавшись друг к другу.

Мы же стояли по сторонам, негоже нам в сторонке прятаться, не всегда у нас за спиной Лют будет.

Колдун подошёл к покойникам, прикоснулся посохом. Точно облитые бензином, вспыхнули замороженные тела. Странный огонь. Не доводилось мне видеть такого. Он взбежал по «поленнице», не оставляя за собой ни дыма, ни чада. Языки пламени взметнулись в ночное небо. Огонь был необычного цвета, синее по бокам пламя к центру становилось чёрным, как сама пустота.

Оно не палило трупы, уничтожало без следа, не оставляя даже пепла. Не было запаха гари, даже треска. Безмолвно пламя забирало покойников. Жутко. Невольно отшатнулась назад от странного костра.

– Не бойся, – поддержал меня со спины Лют, – тебе пламя зла не причинит. Колдовское оно.

Костёр прогорел, оставив после себя лишь воспоминание. Мы вышли из деревни, Лют, обернувшись, прочертил в воздухе какой-то знак. Снег пришёл в движение, дома за минуту оделись белыми саванами, на подступах к селу выросли высоченные сугробы.

– Никто не сможет попасть туда до весны, – сказал колдун.

Он открыл тропу, а вслед нам нёсся горький плач домовых, что метался криком раненой птицы над мёртвой деревней.