Невеста Полоза

Глава 12

Такого веселья Еся в жизни своей не видала и не ощущала. Словно пьяная, она следовала за Златом в этом танце, вновь и вновь встречаясь с ним в толпе. Несмотря на смену обликов, она узнавала его снова и снова. По особой улыбке, по искрящимся глазам, по тому, как он двигался и вел ее в танце. Да и сам муженек не давал ей ошибиться в выборе. Они почти не касались друг друга, танец шел больше друг перед другом, но все же каждое его прикосновение горело на коже легким ожогом.

Когда сил уже не оставалось и у нее уже даже ноги подкашивало, они вышли из круга, глядя друг на друга так, словно видели впервые. По крайней мере сама Есенья так точно. Жаль, нельзя увидеть его сейчас таким, какой он есть настоящий. Не ожидала Есенья, что царевич Навьего царства умет так веселиться. Да могла ли подумать деревенская девчушка, что на том свете и вовсе так веселиться умеют? Всегда казалось ей, что в подземном царстве темень непроглядная, окутанная вязким туманом, в котором бродят страшенные твари. А что на деле оказалось? Попала в царство Змиев, кои магией владеют. И все у них тут так продуманно и слаженно, что диву даешься. Конечно, Есенья только со стороны дворца, да столицы видела, здесь уж как простой люд живет не разберешь, но и в столице улочки были чистые, бедняков, просящих милостыню, не наблюдалось… Может и она все же сможет устроиться где — то в деревеньке недалеко от столицы… Мысль, к которой привели ее внезапные размышления, внезапно неприятно кольнула. А то не знала, Еся, что через несколько месяцев место твое не здесь будет?

Да, впрочем, и пусть. Сейчас то ей хорошо. Радостно и свободно, а от присутствия Злата рядом еще и тепло. Прежде, наверное, и не решилась бы мышка — Есенья сунуть нос в такое гуляние, так что теперь изменилось? Может сидение во дворце так повлияло, уроки эти бесконечные и великосветские беседы, а может с перевернувшейся с ног на голову жизни и ее сознание изменилось, оставило тихую девочку в прошлом, позволяя показаться настоящей, не забитой и зашуганной Есенье.

На вопрос мужа поспешно закивала. Голодная? Да она бы целого быка слопала сейчас, кажется.

— Никогда такого не видела! — пытаясь отдышаться, поведала Злату. — Все такие радостные кругом! А танцуют как? Да я таких плясок и из далека то не видела, а чтобы уж самой танцевать! — Сама на ходу ухватила спутника под руку, да только теперь, когда музыка не играла и они не находились в гуще толпы, вдруг снова стало немного неловко. Потихоньку вытянула руку, пряча за спину…

Плохая идея — покачал головой Злат, снова цапая законную супругу за руку: на ярмарочной неделе если в толпе потеряешься, то уже и не найдешься. Люди в ближайший город со всех селений прут, так что скромностью тут лучше не обладать. Потянул девушку за собой в сторону таверны, расположенной чуть поодаль от площади. Столик решил занять у окна: и заведение просматривается и если что можно выглянуть и посмотреть что на улице творится. Подумав, заказал похлебку из окуньков, картофельный пирог с мясом и овощами, которого подавали в виде поросенка, булочки с корицей и кувшин персикового компота. Есть хотелось смертельно после веселья на улице. Подумав, решил еще взять какао с вишневым пирогом. «Молодежь разыгралась», как говориться. Не понятно когда удастся еще вырваться, так что решил, что им нужно попробовать все, чем славилось заведение.

Похлебка была разлита по небольшим бульонницам, но количество рыбы, приправ и овощей в ней говорило о том, что ты не будешь недовольно хмыкать, гадая на что же потратил деньги, да и всегда можно было попросить добавки, если не боялся лопнуть: оторваться от супа было почти невозможно. Не понятно — то ли он такой голодный после танцев, то ли суп и вправду слухи о себе более чем оправдывают: за ним и правда не грех и из — за гор приехать.

— Разве в славянских селеньях гуляния не похожи? — Злат с большим трудом справился от соблазна облизать ложку: все — таки манеры, будь они неладны, больше ста лет прививались. Он и так не стал высокомерным циником, хотя, видит бог Золотой Прародитель, иногда очень хотелось. Со Светом они бы еще водки заказали или наливки какой — нибудь, но пока не знаешь как действует на женушку алкоголь, лучше довольствоваться водой с сиропом и компотом.

— Я бывал на ваших праздниках: хороводы водите, через костер прыгаете, венки плетете. Все довольно весело, если никто не напьется, но такое и у нас часто бывает, что пьют те, которым это делать нельзя и рушат потом все веселье. — как ни странно, но не было давненько нарушений со стороны перебравших магов — селян. То ли те прекрасно знали, что упившись до состояния риз могут быть опасны своим соседям, то ли о них попросту не заявляли, разберись тут. А, может быть, процент магически одаренных в бедных слоях населения не высок. Как — то такими вопросами раньше Злат не задавался.

Пирог был хорош: золотистый, с поджаренной корочкой. «Поросенок» таращился на них глазами — виноградинами, щеголяя воистину великолепным хвостом крючком из теста. Поскольку таверна была для людей различных сословий, разливанием компота и нарезкой пирога тебя работающие девушки тут не радовали, да и так едва успевали все разносить на ярмарочной неделе. Первый кусочек пирога, ясное дело, царевич отрезал Есенье, мудро решив, что брать лучше из серединки. «Поросенок» слегка укоротился, тогда как желудок уже не пел волчьи песни, целиком и полностью ободряя действия хозяина.

Компот был прекрасен, вмеру сладок и источал из себя тонкий аромат спелых, поспевших на солнышке персиков. Впору повара отсюда во дворец переманивать, вот только повар — жена трактирщика, а та вряд ли решит закрыть столь модное и успешное заведение, да и само по себе место жалко: уж очень душевное.

Булочка с корицей уже жевалась в разы более медленно, а какао с вишневым пирогом Злат вообще попросил отложить минут на пятнадцать: нужно было переварить хоть немного съеденное великолепие. Будешь так каждый обедать, и дырок на ремне не хватит, придется себе брать обруч от бочки, чтобы штаны поддерживать.

— Уф. Как тебе? — поинтересовался змей, прикидывая чем бы им еще заняться после сытного обеда до фейерверка. Ламия гневных ментальных сообщений не шлет, а значит справляется и все в порядке.

Царевич был все же более уверен в себе, нежели Есенья, потому тонкие пальчики снова оказались в его надежной хватке.

Вот странное дело, всю жизнь свою Есенья работала не покладая рук. Кожа на ладонях у нее хоть и не была вся в мозолях, но уж погрубее, чем у дамочек — аристократок, а на пальцах и вовсе выдавала в ней деву работящую. Стоит отдать должное и всяческим мазям и ванночкам, коими ее ручки почти ежедневно отмачивали, от чего исчезли заусеницы, мелкие царапинки затянулись, да и кожа стала куда более гладкой. Но в чем была странность, так что у царевича, с его — то возможностями, мозоли ощущались явственно. От меча, поди… Но и пальцы его были мягкие, теплые, чуточку шерховатые… Очень уж они волновали Есенью…

В таверне девушка оказалась тоже впервые. Сколько всего за последний месяц нового с ней приключилось и несчесть. Удивляться, впрочем, Есенья не переставала.

Людно здесь было, в воздухе съестным пахло. Еще на входе аромат такой манящий ощущался, теплый, аппетитный, что в животе тотчас засосало сильнее, еще немного и зарычит на всю округу.

Заказывал, конечно, Злат, она то и не знала, что здесь подают. Доверяться его вкусу, кажется, скоро войдет в привычку.

Еда, казалось, простая, поразила насыщенным вкусом. Без особых изысков, но то ли от разыгравшегося аппетита, то ли и вправду было так необыкновенно, но Еся просто блаженствовала. Ели молча, тут язык бы свой не проглотить, не то что болтать. Еся лишь иногда поднимала голову, встречаясь с улыбающимся взглядом муженька.

На первый вопрос Злата девушка лишь пожала плечами, потому как рот был занят, а вот после заговорила.

— У нас деревенька небольшая, если какие гуляния проводили, так все собирались вместе с соседними селениями. Шалаши ставили, костры разводили, гуляли до рассвета, празднества и по несколько дней бывали. Помнится, как — то четыре дня гуляли, я тогда хоть в покое отдохнула… — мечтательно вздохнула Еся. — Одной то не надобно постоянно что — то готовить, да убирать…

Она, кажется, слишком глубоко погрузилась в воспоминания, но встретившись взглядом со своим собеседником, поспешно вынырнула из них, улыбнулась.

— Меня с собой не брали, нужно же было кому — то за домом приглядывать. С деревенскими девчонками удавалось несколько раз улизнуть — через костер попрыгать, да на суженного погадать, пока маменька не прознала… — казалось, ее вовсе не трогало то, что должно ей, молодой девушке, одной дома в праздники сидеть, да только в глубине проскользнула затаенная печаль. — А ты, выходит, и в Явь на праздники выбирался? — поспешила перевести тему.

Злат тем временем ей пирога подложил. Красота такая, что и резать было жаль, но углядев, какой на срезе, Еся едва не запищала от восторга. Тесто пышное, начинки вдосталь, а аромат какой… Места, правда, в животе почти и не осталось, не привыкла Еся столько кушать, не то что царевич. Девушка даже усмехнулась про себя. Кажется, Злат и один оставшийся пирог одолеет. А ведь еще десерт…

— Очень вкусно, — отозвалась на его вопрос. — Во дворце тоже хорошо кормят, изыскано, но иногда и вот по такой простой еде скучаешь. Спасибо тебе… за все. Это, наверное, самый веселый день, что у меня был.

Смутившись, уткнулась в стакан с компотом, медленно попивая сладковатый напиток. Вообще рядом с ней смущение, кажется, стало ее второй натурой.

Дворцовые привычки откусывать только немного от разных блюд пригодилась, а то из — за стола пришлось бы выкатываться. Они даже поговорить успели пока убирали со стола и ставили изящные стаканы с налитым в них какао. Хотелось похитить жену трактирщика хотя бы из — за рецепта одного вишневого пирога. Злат мудро заказал уже два кусочка, потому что для поедания целого они с Есеньей должны были быть шире раза так в четыре.

— Чего — то у тебя не маменька, прости, а какая — то ехидна — букнул Полоз, которому все меньше нравилась теща. Благо, в другом мире живет, магией не владеет и на голову не упадет в виде громогласного пышногрудого сокровища. Как у осинки могла родиться апельсинка — это вопрос. Вот кем, а нахалкой жена точно была.

— Твое имя как сокращать можно? А то я все Есенья да Есенья, как наставник какой. — усмехнулся осоловевший от еды парень, который в своей жизни привык откликаться на множество имен от Золотенького до Лата. Первое, помнится, использовала бабуля, чтобы ей вместе с предками на том свете сладко вино пилось, второе придумал с похмелья Свет, аргументируя тем, что произнести букву "З", да и любой другой звонкий звук, с такой головной болью — это убить самого себя.

— Есть такое дело. И в правь тоже, но там слишком долго быть — это навсегда остаться. Хоть и считается миром добрым богов, но как — то…неспокойно что ли там. Всегда путешествовать любил, а в этом мире очень сильно домой хочется. Лучше уж в яви на Восток путешествовать или у нас дальние земли посмотреть. Как говорится, "других увидеть и себя показать". — пока для него самым интересным и правда было путешествие на Восток. Если бы еще не жара…Змеи, конечно, теплокровные и лучше людей ее переносят, но даже у Полоза было ощущение иногда, что он сейчас зажарится. Приходилось уходить в свою комнату, принимать облик золотистой змейки и отмокать в той же раковине. Еще и период линьки его один раз в пустыне накрыл. Чтобы люди с ума не сошли и не стали искать золотую змею, приходилось подолгу отмокать, а потом отовсюду выбирать опадавшую чешую.

— Да, в разы тут и проще и веселее, чем при дворце, да и не поторгуешься при официальных визитах. Можно список составить того, что ты "не" — танцы на главной площади, видимо закончатся или уже закончились, потому что стали зажигаться первые фонари. Отвлекшись на миг, Злат только перифирийным зрением заметил как какой — то мужчина схватил жену за руку, на которой блестел магический браслет.

— Она мачеха мне, не родна я ей. Выкормила с младенчества, отца приняла со мной — младенчиком, грех жаловаться. — Было неловко, что она, кажется, заговорила о маменьке плохо. Еся сама еще не разобралась, как относится теперь к родным. Плохо было, грустно от осознания, что родные предали. Но знал ли отец, знала ли сестрица, что маменька задумала? Да и та ведь счастья родной дочери хотела… Еся старалась не думать, гнала эти мысли подальше…

— Еськой кликали, Есей еще, — отозвалась девушка, снова пожимая плечами. Маменька, конечно, по всякому называла, но царевич явно не о том спрашивал.

Она все же решилась попробовать булочку с корицей. Новый вкус снова заставил зажмуриться, едва не застонала в голос от такого сочетания приятной сладости и пряной корицы, а сама булочка, что облачко, тесто прямо таяло на языке.

Вопрос об имени заставил снова задуматься. Она же сама то к мужу вообще никак не обращалась, кроме как Златослав при встречах во дворце. Подняла на полоза взгляд, слегка оценивающий. Тот как раз в сторону глядел. Приуныла немного, что не видно золотых волос его и глаз таких же, но представить труда не составило. То, как смотрит, держится… Даже как кружку с простым компотом держит. Легко, перекатывает по столу кончиками пальцев, ловко, не глядючи. Стоило, правда, царевичу, вновь взор свой к ней возвратить, как тут же очи опустила.

— Веселее не то слово, — откликнулась воодушевленно, — я, конечно, весьма благодарна дворцовым учителям, но порой уроки навевают такую тоску… Особенно, когда понимаешь, что еще несколько месяцев и тебя тут и вовсе не будет, и большая часть знаний и умений вовсе не пригодится, — проговорили весело, но тут же поняла, что уже и не знает, радоваться тому или нет. Ведь и царевича с вот такими прогулками тоже уж не будет. И едва хотела добавить, объясниться, как чужая рука сомкнулась на ее запястье.

— Это что у нас здесь такое? — рядом стоял мужчина в летах. Невысокий, но широкий в плечах, что уж говорить о ручищах, что в обхвате были, вероятно, втрое толще, чем у самой Еськи. Еся проскользила взглядом выше, по коричневому сюртуку, натыкаясь на разъяренный взгляд поросячьих глазок на покрасневшем лице. — Мастер, гляньте, ваша ведь работа! — он обернулся к мужчине — полной своей противположности, что сидело за соседним столом. Высокий, статный, холеный такой. Он манерно ел жаркое, удерживая вилку тонкими длинными пальцами. Последнюю порцию, правда, до рта не донес, так и замер, углядев, что его, по всей видимости, помощник, потрясает рукой Еси с виднеющимся на ней брачным браслетом.

— Откуда у девчонки царские сокровища? Стащила, небось, со двора, воровка! — он вытянул ее из — за стола. Еся только воздух глотала от возмущения, не зная, что ответить нахалу. Браслет был тряпицей замотан, да только, похоже, та в танце сбилась, а мужичара этот дело довершил, сорвав ее с концами.

— Да как вы смеете? — все же сумела выдохнуть возмущенно, бестолково пытаясь вытянуть свою тонкую руку из крепких пальцев.

— Понятно тогда… — протянул Злат, будто наличие злобной мачехи и правда все объясняло. На самом деле, конечно же нет: змей знал многих, кто относился весьма нежно к неродным родителям, за которых те самые родители готовы были в глотку вцепиться, если кто не родного казалось бы отпрыска обидит.

Удача резко перестала быть на их стороне, когда один из стражников схватил за руку девушку, открывая чертов браслет. Вот же уж его задери! Нужно таки дать пинок Свету как этот браслет замаскировать. И ему в репутацию любителя женщин минус, что магический артефакт еще на жене и не притвориться кем — то из низшего класса.

Поднимать глаза на главного ювелира очень не хотелось: тот слыл человеком дотошным, чувствовал в других магию, хоть сам ей и не обладал. Большинство же гвардейцев магическую силу могли вообще блокировать, а это значило, что не стоит их правоцировать. Нет, Полозу что блокируй что нет — не зря его побаиваются, в магии с ним если только Свет сравнится, не даром главный маг, но от болевого шока бедняга может загнуться. Самым обидным будет то, что прибьет его Полоз ненарочно: уж такая внутренняя антимагическая защита. Никто не ставил, как — то само появилось.

Ох, не нравился ему взгляд мастера Страдивариуса, которым тот награждал законную половину. В тюрьму не хотелось — там холодно, противно и крысы. Сунув золотую монету под тарелку, царевич мысленно позвал главного мага, решительно заявив тому открывать в личной спальне портал.

— Я так и знал, что эти мегеры могут только себя удовлетворить и рано или поздно толкнут тебя таки на содомский грех — обрадовался лучший друг и только хмыкнул на мысленное замечание, что шутка тупая.

— Мне тебе портал тоже открыть? — змей представил весь ужас расследования и паники, если посреди таверны вырастет портал, содрогнулся и заверил, что он сам, вот только пусть примет в свои объятия.

Возмущенно что — то выговаривающий Есе мужчина вдруг прервался на полуслове и уставился на Злата. Судя по всему, какая — то черта внешности работать перестала или начала работать нестабильно. Ну сказал же друг — маскарад на пять часов.

Полоз спокойно поднял голову и встретился взглядом сперва с одним, а потом с другим мужчиной, который будто подавился на вскрике, призывающем стражу. Превращать в камень — это перебор, но пусть пару минут постоят подмороженными. Хорошо, что у выданной одежды был плащ, а у плаща — копюшон.

— Бежим — одними губами буркнул змей, скрывая лицо и волосы и вытягивая лапку супруги из длани застывшего мужика. Портал он кинул на бегу, вперед, слыша за спиной топот наконец очухавшихся стражников. Впихнул первой девушку и прыгнул следом сам, запечатывая дыру в пространстве от несанкционированного вторжения слуг закона.

— Опа… — друг встретил их эффектное появление весьма прохладно, только синие глаза слегка выпучил. Волосы главного мага стояли дыбом: видимо, опять химичил что-то. Пахло в комнате хоть топор вешай.

Уже ставший собой царевич закашлялся и распахнул окно, не спрашивая мнения хозяина. Не хватало еще тут угореть для полноты картины.