Невеста Полоза

Глава 13

То, что начало происходить далее окончательно выбило Есенью из колеи. Столь насыщенного на события дня в ее жизни еще ни разу не было. Верзила продолжал что — то говорить о том, что челядь, мол, совсем обнаглела, что посреди дня царские украденные украшения таскает. Мастер его тоже не лучше, казалось, из глаз сейчас искры посыпятся. Руку ее вот сжали с такой силой, что точно синяки появятся… А тут еще и царевич вроде как начал облик свой возвращать, переменилось в нем что — то вдруг. Едва уловимо, но все же.

И Еся уже и так была без пяти минут в состоянии близком к панике, как тут полоз магичить начал.

А после побежали. И вдруг и страшно быть перестало, Есенья чуть не расхохоталась. Происходящее походило на какую — то дурную комедию из тех, что заставили ее прочитать за этот месяц.

Правда, когда перед ними открылась странного вида мерцающая воронка, Есенья чуть не на пятках затормозила. Да только ее мнения никто не спросил. Злат, дорогой муженек, просто втолкнул ее туда.

Нутро все сжалось, к горлу подкатило, тело прострелило сотней незримых иголочек и вот… Они оказались посреди чьей — то комнаты. Незнакомой и…. вонючей.

А посреди покоев стоял мужчина, или юноша, Есенья не поняла еще, потому как все внимание занимали торчащие в разные стороны вихры оного.

Не выдержала, прыснула все таки со смеху, а после и вовсе расхохоталась. Вот так денек в обществе царевича. Да с такими приключениями она бы во дворце подольше осталась бы. Где ж это слыхано, чтоб царевич с женой от стражи удирал?

— Есенья, — представилась, слегка заикаясь все еще в приступе смеха. И даже руку протянула для рукопожатия, совсем не по дамски, но, как показалось, куда более подходяще случаю, недели расшаркивания и реверансы.

— Как интересно, Вашество… А твой портал, случайно, не сфонил как — то…эээ…неправильно — маг почесал черную бровку, делая темным от грязных рук еще и кожу вокруг левого глаза. Полоз подошел к рабочему столу Великого и, мазнув пальцем белую субстанцию, намалевал другу белым под другим глазом. Как тут не вспомнить путешествие на Восток и очаровательного мишку панду?

— Ясненько — диагностировал друг, переводя взгляд то на умирающую со смеха горничную, то на Злата, который опал на чужую кровать, всхлипнув и уронив лицо в ладони.

— Можно подумать, что ты лучше бы выглядел — фыркнул Свет, обозревая свое прекраснейшее личико в висевшем неподалеку зеркале. Блеск на руке девушки привлек внимание мага, который свое детище в виде браслета узнал бы и на ощупь.

— Ага. То есть…Угу… — склонив голову на бок, лицо высокого ранга обозрело еще раз свое личико, перевело взгляд на помирающую от смеха парочку, махнуло рукой и присоединилось к заразительному хохоту, опадая на кровать рядом с царевичем.

Пока супружеская чета старалась не умереть от смеха, змей нырнул в ванную, пригладил волосы, вымыл лицо и предстал уже в более нормальном виде. Зрачок правда человеческий вид еще не принял, легче магией заниматься хотя бы со змеиными глазами, но это мелочи.

— Горисвет — хмыкнул маг, приглаживая никак не желающие успокаиваться волосы. Как отпрыск Медузы Горгоны, ей богу. — Рад познакомиться с Вами, государыня. Вижу, что Злат себе жену нашел…ну, вернее, матушка ему жену нашла явно также склонную к приключениям.

— Не утрируй — фыркнул Полоз, зарываясь по — хозяйски в стоявший сундучок и выуживая оттуда свою одежду. Одеться пришлось магически, абы не смущать присутствующую даму: сейчас в одежде слуги, через минуту — в собственной.

— Красуется Ваш супруг — доверительно сообщил маг, внимательно осматривая «государыню». В глазах еще витал отголосок смеха, да и зрачок постепенно приходил в норму. Колдовать все равно сегодня лучше уже не стоит, итак ингридиенты испортил. Супруга лучшего друга интересовала не только как та, которая смогла пусть и не по своей вине поколебать того, кто орал, что никогда не женится, но и с научной точки зрения: ему в конце концов тело лепить так, чтобы то было похоже. И вот с глазами, черт возьми, он уже напутал. Придется переделывать, а это не самый простой процесс.

— Чего случилось — то, что пришлось вас экстренно эвакуировать? — Свет отпил из кубка красного вина и предложил поочередно другу и его супруге. Согласно закивал на историю, задумчиво уставившись на артефакт.

— Проблема в том, дорогой друг, что ты сам же громче всех возмущался, что никогда не женишься, а если это произойдет, то пусть все знают какой ты идиот. Как понимаю, вы…эм… так сказать нормальным путем это снимать не планируете? Не делай на меня такие глаза, друг мой, а то ты не знаешь, что некоторые части тела задействовать вовсе не обязательно для некоторых…хм. действий. — допив вино, маг задумчиво почесал пальцами подбородок.

— Свет, приди в себя: я девушке обещал вернуть ее обратно. Хорош я буду воспользоваться ее незнанием в этих вопросах. И вообще, хватит разговаривать так, будто ее тут нет. — пробурчал царевич и только сконфуженно кивнул на тихий вопрос друга.

— То есть, именно ты должен…

— Ну я же сказал тебе, что да!

— Ты чего пил перед тем как браслет зачаровывать, что ему нашептал ТАКИЕ подробности? Я тебе как убирать его буду? Ты же понимаешь, что магией эту железяку не обмануть: сам просил на совесть делать. Максимум — могу прикинуть как скрыть с глаз маскирующими чарами. Только ты уверен, что Ламия тебе простит, если ты сперва дашь надежду о змеятах ее материнскому сердцу, а потом эту же надежду нагло растопчешь? Извините, Есенья, но каждому в государстве известно некоторую…нездоровую страсть царицы на теме «внуки». — поспешил оправдаться маг, гадая как же все — таки снять коварный аксессуар.

****

Отсмеявшись, Еся рискнула присесть на край стула, коий был завален каким — то тряпьем, отдаленно напоминавшим прожженные рубашки. Огляделась, с интересом подмечая, как личные покои, с большой кроватью под балдахином, платяными шкафами и уютной обеденной зоной, переплелись с чем — то походящим на лабораторию.

Здесь тебе и баночки — скляночки на полках стеклянной витрины, и какие — то стеклянные же пробирки, соединенные трубочками и с горелками здесь и там, и какие — то хитрые инструменты. Есенья не отказалась бы разглядеть поближе, да только неудобно как — то стало спрашивать.

Наблюдая за общением царевича и мага, девушка поняла, что те довольно близки. Казалось, даже очень, общение между ними явно было панибратское. Вернувшийся же из ванной комнаты Горисвет, как сам маг и представился, выглядел куда как более ухоженно.

Еся отметила и мягкие волосы, пусть и торчащие сейчас непослушными вихрами, и темные, синие вроде как, глаза и приятные черты лица. Их тут всех во дворце на подбор лепят что ли? Впрочем, несмотря на то, что про себя Еся могла бы назвать Света даже красивым, он не вызывал в ней таких эмоций, как тот же Злат. Может просто вкус у нее такой? На светленьких? Ну а чем еще можно было объяснить замиравшее в близости от царевича сердечко? Хотя учитывая, что он по официальной версии ее муж и все так же считают… Ох, как же все запуталось.

То, о чем беседовали эти двое приятелей, вовсе вогнало девушку в краску. Она еще и не целовалась то ни с кем ни разу, а они тут про некоторые части тела беседуют, которые задействовать не обязательно для снятия браслета, а собственно, значит, и для консумации брака. Это ж про какие части они говорят — то? Щеки полыхнули ярче. В волосах бы спрятаться, да те убраны от лица. Ох как же захотелось под землю провалиться, лишь бы эти разговоры не слышать. Еще и обсуждают так… буднично. Нахальство.

— Я, признаться, уже прочувствовала, — кисло отозвалась Еся, когда Горисвет к ней обратился.

Приняла из его рук предложенный бокал. С вином, кажется. Злат вот, правда, почему — то посмотрел на нее при этом как — то странно, но может Еся просто придумывает себе? Вино она уже пила, чай на обедах и ужинах его частенько подают… Не учла, правда, что у мага оно крепленое будет. Едва не закашлялась, отхлебнув.

— На одном из первых чаепитий государыня мне поведала весь список возможных имен для будущих внуков. А потом показала и детскую гардеробную…. — от воспоминаний о рядах детской одежки сделалось дурно.

Нет, ее конечно уверили, что Еся и сама сможет выбирать, сколько душе угодно, что Ламия просто как любящая бабуля все это подарит малышам.

К слову, уверенность этой самой бабули в том, что малышей будет куда больше одного или двух Есенью тоже впечатлила, правда, отнюдь не положительно. Становиться женой — производительницей Есе явно не хотелось. — Честно говоря, я не уверена, что сумею стать мамой то количество раз, на какое рассчитывает достопочтимая Ламия, — и чуть погодя добавила неуверенно, — и мне всегда казалось, что замуж все же надобно по любви выходить…

Опустим, конечно, тот факт, что сама же за сына кузнеца пошла бы, но был ли тогда у нее выбор? В деревне, да в ее то условиях, при наличии мачехи, всяк в доме кузнеца хуже бы не было. Тот парнем вроде слыл неплохим, не злым, да работящим… Пошла бы, с надеждой, что стерпится — слюбится. Теперь же вроде как право выбора ей дали… Пусть и женой сперва сделали, ладно хоть не до конца. Но все же позволили своей головой думать.

В последний месяц вообще много думать приходилось.

И о прошлой жизни и о нынешней, да и о будущей тоже. Сама она тоже начала меняться.

Ламия вот очень помогала, да учителя, что хвалили за успехи. Из забитой мышки стала раскрываться, проявляя и свои черты характера, а не только те, что требовалось. Ламиия и наставница по этикету упорно учили ее говорить "нет", а еще уверенности. Помогли разглядеть в ней самой же собственную красоту. Ну как красоту… Еся по прежнему не считала себя красавицей, но и замухрышкой все же теперь себе не казалась.

После многих часов бесед за прошедший месяц, девушка открыла в себе много нового. И наличие озорства в характере, которое она так тщательно в себе прятала, и возможность смеяться открыто, не боясь получить подзатыльник, даже собственное любопытство и жажда знаний немало удивили в один момент, стоило осознать их наличие.

Есенья будто бы просыпалась после долго сна… Вероятно, многие бы на ее месте за столько лет такой жизни озлобились бы, но что — то в ее душе не давало таить обиду даже на то, что мачеха ее убить хотела…

Больно было, но Еся понимала… Слишком многое понимала, чего не должна бы.

"Добрая у тебя душа, Есеньюшка, — как — то сказала ей Ламия, когда они вдвоем по саду прогуливались. Еся тогда в траве пичужку увидала, у той крыло подбито было. По просьбе Еси крылышко птахе залечили и на волю выпустили, — ты уж только такой и оставайся. А то змеюк злобных при дворе и так хватает".

Вот и про желание Ламии внуков понянчить понимала… Материнскому сердцу тяжело было глядеть, как сын все старше, а все так же одинок. И прикрывалась маменька желанием внуков понянчить, сама же сыну счастья хотела. Пусть и излишне настойчиво, но от всего любящего сердца…

— Мне бы тоже не хотелось госпожу расстраивать, да только… — она замялась, перевела взгляд на Злата, а после и вовсе опустила, — неправильно это как — то. Меня ему навязали, да и меня… не спросили. Да и какая из меня царица, право слово? Я всю жизнь в деревне ведь… Какое тут страной — то править?

Стыдно стало вдруг перед ними. Неприятное разилось по телу. Будто ощутила, как пропасть между ней и ними от собственных же слов разверзлась. Но то, по мнению ее, правда была.

Ей бы коз пасти, а не царицу из себя строить. Каждому свое место положено. Но все же натянув фальшивую улыбку, а уж этому она хорошо была обучена, Еся обратилась к магу, — так что коли возможно это, сделайте уж так, чтоб браслета невидно стало.

И если быть до конца честной, то ей совершенно не хотелось, чтобы на балу все увидели, что браслет все еще на ней и все оставшееся ей во дворце время обсуждали бы, что царевна все еще мужу не принадлежит в полном понимании сего статуса, зато тот по любовницам ходит — бродит.