Невеста Полоза

Глава 19

Как же хорошо, что есть здесь эта волшебная водица. Еся промочила тряпицу и приложила ее к лицу. Теперь следовало немного подождать, по крайней мере Есенья надеялась, что это поможет и в таком исполнении. Пока же занималась лечением слушала мага. Перспектива подстроенных встреч заинтриговала, хотя и стало немного неловко. Это выходит в их союзе сколько заинтересованных лиц? Ламия, поди, в одиночку то не будет действовать, точно кто-то помогать будет…

Вздохнула Еся, понимая, что легких путей ей явно не сыскать, но в крови даже азарт какой-то разгорелся. Непривычно. И стыдно. Она же не собирается за царевичем охоту какую-то устраивать или ещё чего. Да и вообще претила ей, если быть до конца с собой откровенной, мысль о том, что это ей надобно мужчину завоевывать. Обычно то как-то наоборот бывает. Все в Нави шиворот навыворот. Но ведь если с другой стороны поглядеть и сдаваться вот так тоже не хочется, не в ее это правилах брать и руки опускать. Попытается, посмотрит… навязываться через меру не будет, но и в сторону не отойдёт. А то если Свету верить, Злат сейчас вообще от нее прятаться начнёт и сделает вид, что поцелуя не было!? Да вот ничего же себе не было! Да даже скромнице и наивности Еське было ясно, что это все не просто… да и как можно позабыть свой первый поцелуй?

Заглянула под тряпицу, синяк понемного сходить стал. Развернулась от зеркала к собеседнику и как раз на том, когда тот свой план начал высказывать.

— Что? — сказать, что такое предложение ее возмутило, все равно что ничегошеньки сказать. И возмутило и смутило и вообще с толку сбило. И что значит трогать в крайнем случае? Это она у мага и спросила.

Вот только решила, что Свет ей другом стал, как тот такую похабщину предложил.

— Ты, верно, перетрудился, Свет, что такие идеи в голову приходят. Наверное, стоит тебе отдохнуть, а потом, глядишь, что-то путное придумаем, хорошо? — и посмотрела этак грозно, чтоб господину магу больше такие мысли и не приходили. Это надо выдумать? Она понять пытается, как до Злата достучаться и броню его прошибить, а Свет его злить надумал и спектакль такой ненормальный разыгрывать! Да разве придёт после таких поцелуев Злату в голову мысль, чтоб Есе снова фаворита предложить?

Хотелось верить, что нет…

Свет посмотрел в ответ, приподняв одну бровку и не мало не смущаясь: когда тебя Полоз иногда взглядом убивает, гневные взоры других — мелочь.

— Смотри. Я не сказал, что это предложение является истиной, но обычно у человека, да и у нага тоже, включается мозг, когда он кого-то теряет. "Теряет" в любом смысле, не обязательно в самом печальном. — вот чего он ей еще может предложить? Если Есенья думает, что после поцелуя будет тишь, гладь и божья благодать, то скоро сама поймет на сколько ошибается. Если царевич наконец вправит себе сам мозги, Свет будет шокирован и проверит на всякий случай не подменили ли правителя.

— Иди сюда, браслет попробую замаскировать, — буркнул маг, потирая гудящие виски. При всем положительном отношении к жене друга, его супружество столько проблем поднимает, что впору удавиться сразу, чтобы не мучаться.

Пыхтел над чертовой железякой он долго: магия держалась намертво. Вот руки бы поотрывать и ему в том числе, что так хорошо сделал свою работу. Сдалась коварная вещь где-то часа через полтора, когда от магического иссушения у Света хлынула носом кровь. Металл будто бы впитал в себя красную жидкость, дрогнул и будто бы исчез с руки, вот только пальцами его спокойно можно было ощупать.

— Пойду я к себе, — вздохнул Великий, пачкая белый платочек с монограммой — Надеюсь, Злат в моих услугах больше сегодня не будет нуждаться, а то на собственной шкуре прочувствую что такое "сгореть на работе"

На уговоры Света Еська только фыркнула и головой покачала, мол, говори, что хочешь, но я на такое соглашаться не намерена. Время рассудит, кто из них в этом прав окажется. С браслетом провозись долго, а как Еся испугалась, года маг кровью пошёл хлестать! Схватила сразу тот кувшинчик, на ветошь налила и Свету вручила.

А браслет то злополучный спрятали…

— Спасибо тебе большое, — потрясенно глядя на пустоту на руке, поблагодарила мага и вздохнула, — Вот бы все можно было с помощью магии решить. Да, ты вон как умаялся… прости уж за хлопоты. И спасибо. Не только за браслет, а вообще.

Проводила мага до двери, доброй ночи пожелала, теперь решить бы, как спать лечь… только усталость своё быстро взяла. Уснула Еся, едва на подушку улеглась.

Если честно, Злат и сам не понимал, что за нелегкая его стукнула по голове. Всяческие мысли по поводу нежных чувств он гнал из головы поганой метлой: чувства ни к чему хорошему не приводят. Как говориться, плавали, знаем. О том, что плавание может быть абсолютно другим мысли не приходили. Всегда кто-то любит, а кто-то щеку подставляет, вот и не надо быть ни тем ни другим.

Если господа послы собирались пррвернуть дельцо на благо своих государств, то их ждало разочарование: Полоз был предельно собран, мало разговорчив и едва держался грани, когда вежливость переходит в грубость. Сломался он о четвертом дне почти суточных аудиенций, взвыв Ламии, что с такими трудовыми буднями у нее сына может скоро не быть. Кто думал, что матушка согласится сразу и без шантажа, тот ее мало знает. Ляпнул же он, что не показал девушке маки, вот пусть и покажет "деточке". Попытка воззвать к совести и почти отсутствию сна не удалась — вот на поле и выспится, тем паче там растения обычные, не сонные.

На пороге спальни Есеньи возникло невыспавшееся, злое чудовище, которое только удовлетворенно кивнуло на "отсутствие" браслета и потащило невинную девушку через окно в столь уже известную лодку.

При свете дня все смотрелось по другому. Злат сладко зевнул, прикрывая рот рукой: в виде вечно желающего спать он существовал вторую неделю. Впору и правда у жены просить политического убежища: там мать точно не будет беспокоить, а сколько бы Ламия не жаловалась, справлялась она с делами в разы лучше сына. То ли опыт сказывается, то ли здоровый пофигизм. Злат же скурпулезно разбирал каждое дело, поэтому валился с ног. Стыдно сказать: к любовницам стал захаживать только на лунной неделе каждый месяц. Спать с красотками в плане сопеть в подушку все равно во-первых, не хотелось, а во-вторых, ему бы не дали. Вырубиться на партнере…Не надо ему ответа на вопрос "Что ты при этом почувствуешь", ясное дело, что не эйфорию и счастье.

Света с утра нагрузили желанием найти для жены охранника-мага. Свет бросил на друга странный взгляд, вздохнул, но куда он денется со дна моря с камнем на шее? Вот именно, что никуда.

— Как ты? — разговаривать, управлять лодкой и пытаться не заснуть — это почти невозможно, но, видимо, при открывшемся втором дыхании змей как-то с этим справлялся.

На следующий день Еся едва сумела подняться к обеду. Ее и не беспокоили, не стучались даже. За прошедшую неделю, а особенно последний ее день, Есенья вымоталась, как после весенней пашни. Ну и кто ещё говорит, что жизнь при дворе куда легче? Сейчас бы царевна уже поспорила. Хотя с другой стороны там бы отдохнуть ей не дали, а здесь…

Правда несмотря на возможность выспаться, ощущала себя Еся разбитой. Радости не добавлял и тот факт, что Злат все так и ее избегал. Они даже в коридоре перестали с ним встречаться, не говоря уж, что на семейных трапезах царевич перестал появляться. Прислал только сухое извинение через прислужника, что идут переговоры, занят, извиняюсь. Еся только вздохнула. И если в первый день это ещё было оправдано, то когда Злат не явился и на второй и на третий… Ламия успокаивала, что работы сейчас и правда много и что царевич допоздна занимается делами. Еся все понимала, но сердцу не прикажешь. Было обидно.

Свет заходил разок не на долго, просто проведать, да на обед приходил… С учебой после бала пошло легче, ее перестали натаскивать так активно и по пол дня Еся просто слонялась по замку. Хотела сходить в зверинец про который говорил маг, но без его сопровождения ее туда не пустили. Вообще отношение при дворе к ней все же переменили. Перестали так активно шептаться, а когда обнаружили, что браслета нет и вовсе стали обходить и почтительно кланяться издалека.

Царевна скучала. Свет обещал зайти ещё на днях, и Еська подумывала снова спросить у него совета, как ей быть со Златом. С каждым днём дыра в груди становилась все больше, она откровенно скучала даже по простому разговору. Хотелось хоть просто увидеть мужа…

Как вдруг в один из дней, Еська только вернулась с урока истории, Злат совершенно беспардонно вломился к ней и потащил в окно. Признаться, от такого напора девушка просто растерялась. Сопротивляться, впрочем, не стала.

Царевич выглядел измотанным. Под глазами вон тени залегли, растрёпанный, взгляд сонный.

— Кажется, лучше, чем ты, — отозвалась девушка, глядя на мужа с явным сожалением. Даже стыдно стало, что обиду держала из-за того, что тот вечно занят, — переговоры проходят непросто?

Она сидела перед ним в простом ситцевом платьице, с кружевной белой накидкой на плечах. На фоне его делового одеяния смотрелась немного простовато, но, кажется, это уже их привычный контраст.

Склонившись к бортику, потянулась к воде, опуская руку в сияющую на солнце гладь. Вода была тёплой, погода обещала скоро стать жаркой… искупаться бы…

— Ну как "непросто"… Скорее народу слишком много. Послов разбавляю простым народом, а то от количества патоки, которое в мою сторону льется, могут зубы склеиться. При переговорах мешать будет — не порядок! Там, кстати, тебе челом все бьют и передают подарки. Свет и начальник гвардии их от греха проверят и что не опасное в комнату отправят. Они в твоем полном распоряжении… всегда, — девушке будет спокойнее знать о том, что все подарки и украшения, ясное дело, ей достанутся. Кроме венцов и корон на официальные мероприятия, разумеется.

— Я за последние две недели, наверное, часов восемь спал в общей сложности. Уже бодрствующие эликсиры не действуют. Народ сошел с ума: тебе, кстати, крестьянин один козу притащил. Сказал гордо, что царица "из наших" и смотрел на меня весьма уважительно. Так что повышаешь мне популярность среди крестьян, — устало улыбнулся Злат, наблюдая за девушкой.

Нырять бы за ней, если что, не хотелось: озеро глубокое и вода не очень в принципе любит водных магов, по крайней мере вода открытая. Утопить не утопит, но поиграет. И что для него "поиграет", то для Есеньи может воздуха не хватить. Счастливчик Свет вообще змей водный — отмокает в раковине или становится похожим на дракона и давай в озере плескаться, делая переполох среди купающихся же барышень блестящей белоснежной чешуей.

— Я тебе обещал показать маки. Извини, что так поздно. Эта неделя меня добьет. — вздохнул царевич, от всей души надеясь, что сможет удерживаться все в той же спокойной дружеской манере.

Есе бы ту простоту, с какой Злат умудрялся с ней разговаривать. Она, конечно, много думала в эти дни и поняла, что давить на царевича и что-то ждать от него, не стоит. Раз уж самые близкие его змии говорят об этом. Но это не отменяло того факта, что ей самой с каждой минуткой становилось все более неловко.

— Коза это хорошо, в хозяйстве всегда полезна, из молока козьего заснёшь, какой творог выходит… — замечаталась, но тут же поняла свою оплошность. Он тут ей про дела государственной важности, а она про творог.

Ерзать в лодке было не с руки, все же качаться начнёт, потому Еська просто усиленно разглядывала окружающие пейзажи, не решаясь взглянуть на царевича. В прошлый раз они тут ночью были, а днём то все совсем иначе выглядит. Травяное море колыхалось под легким тёплым ветерком, шуршало и шумело стрекотом и щебетом. Тянуло свежестью от воды и сладковато пахло цветами…

— Не извиняйся, ты ведь предупредил ещё в первый день, ну, та записка на обеде… — вот вроде и не звучало укора в голосе и сама то не собиралась, но вот сказала и сама поняла, что все же немного обидно. — А может… — она даже выпрямилась, взбодрилась, но глянула на царевича и сдулась. Куда уж ей ему помощь предлагать… это у себя в деревне она много чего понимала…

— Ты прелесть! — рассмеялся царевич, едва не обломив нос лодки от невовремя подвернувшегося веселья.

— Чего "может"? Или ты тоже меня боишься? — кто знает о чем могли нашептать во дворце: о его "милом" взрывном характере, о том, что он может в камень со злости обратить, да мало ли чего.

— Давай помогу, — снова это странное ощущение — покалывание в кончиках пальцев, когда он касается девичьей кожи.

Словно отрицая саму возможность того, что снова влезет в то болото под названием "любовь", Злат медленно головой покачал своим мыслям. Не надо ему даже и привязанности, слишком больно потом будет резать по живому.

Нам можно асфоделус обойти стороной, видишь тропинка в стороне вьется. Пошли? — он протянул руку девушке, невольно любуясь как солнце играет в ее волосах. Ох, Злат, уже такую ерунду замечаешь. Наведайся к любовнице, и все пройдет.

— А вот и не боюсь, — должно было прозвучать решительно, а вышло, как мяуканье какое. Еська про себя аж язык прикусила. Что такое в самом деле, она же не совсем уж такая девочка-цветочек, сорви и выброси. Есть ведь и в ней стержень внутренний. Должен быть по крайней мере.

Доплыли. Еська уже хотела через бортик махнуть, как Злат ее за руку ухватил. Хорошо, не заметил, как она едва не вздрогнула, с трудом ведь удержалась. А дыхание вот перехватило.

— Спасибо, — а вот теперь голос не дрогнул, ровно прозвучало. Отпустил, не надолго только.

Есенья посмотрела на протянутую руку, скользнула взглядом по его лицу, не решаясь задерживаться надолго.

— Пойдём, — вложила свою ладошку в его, непроизвольно, не задумываясь даже, переплетая свои пальцы с его. И сама же потянула к тропинке.

— Я думала, что может могу чем полезна быть все же. А то, выходит, сижу у вас здесь на полном пансионе и никакой пользы не приношу. Ясное дело, что в политике я не смыслю, но вот ты говоришь и крестьяне приходят, может с ними чего… — сперва идея показалась неплохой, но стоило вслух озвучить, как почувствовала себя глупой. Почитай, царевич всю жизнь под контролем царицы этим всем занимается, а она, девчонка почти, тут со своими советами полезет? — Хотя ведь у вас тут все иначе устроено, законы другие, — сама же и попыталась спасти положение.

— Понятно, — усмехнулся Полоз. Лунная неделя пробивалась сквозь сон и азартно требовала сделать так, чтобы не боялась. Мда, нужно было хоть оставшуюся любовницу перед прогулкой посетить, но что теперь толку собирать просыпанный бисер?

— Хорошо, если хочешь. В следующий раз с собой возьму. Если все хорошо будет, разовьешь отношения с крестьянским населением, — улыбнулся змей. Девочка работящая, ей же в плюс.

— На самом деле ничего особенно нового: помогай, деньги из казны давай. Различай только пропьет, а кому они и правда нужны. Некоторым лучше помочь деньгами, другим — построить чего или еды дать, семян. Третьим — и то и другое. Недавно вон вдова была с детьми, один другого меньше. Муж умер, а куда она с грудными детьми? Так был невольным сводником: сошлась с одним из строителем. Живут теперь душа в душу, — тропинка вилась через просеку с земляникой. Злат остановился, подмигнул и опустился на корточки, собирая ягоды, которые начинались у них чуть позже, чем в Яви.

— Ягодку? — вот пойми девушку: то ли боится его, то ли нет. А ему-то посему так важно, чтобы не боялась?

Ну и как не застыть, на такую картину глядя? Поля до самого леса, позади речка, травка зелёная, солнышко пригревает вот, и царевич, золотом переливается в его лучах. Если сам он себя одергивал и не давал волю любоваться спутницей, то та его во все глаза разглядывала.

И казалось, он сам этим солнышком рождённый. Взгляд вот тоже, лучистый такой, Есю насквозь пробрало, а он ведь ей только ягод предложил.

От земляники, конечно, не стала отказываться, ещё бы. Она и в былые времена, едва удавалось ранним утром, пока все спят ещё, свободные минутки выведать, убегала на полянку.

Домашним крыночку к завтраку соберёт и сама в волю поест, дома то, поди, и без неё было кому слопать. По привычке уселась прямо на траву, лишь после сообразив, что платье то так попортить можно, но что уж теперь. Земляники было здесь много, с одного кустика целую горсть в два счёта набрала и лишь после есть начала, на царевича поглядывая. А ведь не высмеял с ее идеей помочь, пообещал с собой взять. Теперь, главное не опозориться.

Сегодня же нужно взять книгу какую почитать. Уж больно хотелось показать ему, что не глупая.

— А с послами о чем переговариваете? — хотелось спросить о многом другом, с ним связанным, но помня, что Злат будет с ней наедине настороже, Еська решила, что лучше поговорить о том, что царевича сейчас пуще прочего заботит. А то как начнут какие-то личные разговоры, так возьмёт и сбежит опять, что же ей потом вплавь во дворец добираться? Едва сдержалась, чтоб не хихикнуть таким мыслям.

— Ну, в прежние времена бывало, что у нас купец, а у них товар. О торговле различными материалами, фруктами, магикалиями, совместных походах магов и ученых, о разбивке территории после последней войны, некоторые в гости правителей своих анонсируют. С бедными людьми проще: они сразу говорят в чем проблема, помог им и сразу царь и бог, а эти скользкие, фразы так изворачивают, что голова начинает через несколько часов болеть. И почти каждый норовит хоть в чем кусок урвать пожирнее для родной стороны. Патриотизм — это хорошо, но не считать же меня идиотом, который запутается в тех же пошлинах и процентах. Если их много, не значит, что я их не помню, — земляника была сладкой, только чуть суховатой. Хоть Света проси дождь организовать, но кто же знал, что им ягода по пути попадется.

— Ничего себе, — отозвалась Еська, — это же как тебе удаётся все в голове удержать?

Это и правда удивляло. Живя прежде в своём маленьком мирке, что был ограничен родной деревенькой и ее окрестностями, Еська даже не задумывалась, какую нагрузку несут на себе правители. Почему-то казалось, что у живущих при дворе не жизнь, а постоянный праздник, а на деле то…

В задумчивости даже ягодку раздавила, а брызнула соком, не успев добраться до рта.

— ой, — воскликнула от неожиданности и задумываясь слизнула алые капли с запястья. Впрочем на нижней части рта теперь тоже пестрели земляничные брызги, — вот я… растяпа.

И рассмеялась.

— После нескольких десятков учителей, как следует отравивших мое детство, легко, — усмехается Полоз.

— Тем более, что нагреть меня на них не пробовал только ленивый. Тут уж хочешь или нет, а выучишь, — земляника была прекрасна, ветерок свеж, а погода радовала не жарой, а нежным, будто обволакивающим тело теплом. Мать сейчас бы явно умилялась на картину "Дети едят ягоды". В принципе, она его на государственных делах и заменила, чтобы побыл с женой. Намекать уже не стала: просто сказала в лоб. Ладно, держать себя в руках он способен, но так невовремя эта лунная неделя. Когда кровь от почти любой представительницы женского пола кипит, находиться рядом с привлекательной дамой почти физически больно. Это хорошо еще, что организм не демонстрирует всю готовность любить и быть любимымым. Ему сейчас только смущающих реакций тела не хватает!

— Пойдем к макам? К ягодам вернемся еще. В полдень от алых головок уж очень красиво свет отражается, — он протянул девушке руку, усиленно делая вид, что не видит и не думает о капельках ягодного сока на полной нижней девичьей губе.

Она слишком теплая для царства нагов. Во всех смыслах. Живая, яркая, непосредственная. Он обещал, что их брак будет фиктивным и сдержит свое слово, пусть превратится в огненный столб посреди макового поля.

— Это с чего бы? — удивилась его темная сторона — Девочка тебе не человек что ли? Она, может, тоже хочет страсти и огня, и не надо отмазываться тем, что она невинна. Лучше уж любовник, который сможет доставить ей удовольствие, чем какой-то неловкий увалень. Ты этого хочешь, она этого хочет. Она тебе отвечала на поцелуй, так в чем проблема? Романтика, птички, солнышко, да если ты не воспользуешься моментом, то кем ты будешь? Все равно все вокруг думают, что браслет снят, так какая разница? Сними уже его на самом деле, все равно же разведешься или боишься, что совсем раскиснешь в ее объятиях? — внутренние голоса, которые несли явно негативные последствия, если их слушать, посылались обычно сразу далеко и надолго, но тогда рядом не сидела привлекательная особь женского пола и по голове не долбила лунная неделя.

Эта капля сока сводила с ума, заставляла сильнее биться сердце и думать о том как стереть ее к чертовой матери. Дышал Злат так, будто недавно преодолел высокую гору, протянул руку, осторожно вытер указательным пальцем след от ягоды. Палец ненароком скользнул под нижнюю губу, а с ассоциациями у змей всегда все нормально, и кто их обвинит, что на лунной нелеле почти все они ужасно пошлые.

— Не хочу больше слышать от тебя, что ты — серая мышка, — если бы не долбящие в голову гормоны и разгорающийся в крови жар, царевич бы понял как нехорошо звучит его голос: мягко, словно у большого кота, который гипнотизирует жертву так, что та идет на тот голос.

— Ты красавица, Еська, и не смей никому и никогда говорить про мышиные глаза и какие-то не такие волосы, — Злат кинул в море цветов сюртук, усадил на него девушку и сел сам.

Здравый смысл последний раз попытался постучать в черепную коробку, но он только отмахнулся, склонился ниже к законной "добыче", заставляя девушку улечься на сюртук.

Мужские губы нежно, но решительно обхватили женские, руки удавалось пока держать на девичьих плечах, хотя кто бы знал как сильно хотелось дать им волю, показать девушке как может гореть под его пальцами ее тело…

Еся попыталась оттереть капли с пальцев о траву, но лишь сильнее размазала, так что теперь они стали сплош розоватые. Хотела уже пошутить на эту тему, как Злат решил ей помочь. От прикосновения сухих, чуть шерховатых пальцев до своих собственных губ все тело словно жаром прострелило. Есенья замерла, боясь и того, что все закончится и того, что дальше может случиться. А он снова заговорил. Только теперь уже иначе, голос словно глубже стал, Еся на него глядела и оторваться не смела. В золоте глаз напротив хотелось раствориться. Зрачок в них дергался, не решаясь стать вертикальным или остаться человеческим.

Он склонялся к ней все ближе, неумолимо. Еся же, завороженная, словно оцепеневшая перед этим змеем искусителем, безропотоно подчинясь, внутренне металась, словно огонёк на ветру. Правда ли он её снова поцелует?

Поцеловал. Прижал к тёплой земле собственным телом. Глаза прикрыла, теряясь в ощущениях. Хорошо было в его объятиях, тепло, горячо даже. Нестерпимо хотелось и самой к нему прикоснуться. Нерешительно, дрожащими от страха и новых ощущений, которые Еся и не знала как назвать, пальчиками ухватилась за его руки. Скользнула по рукавам до кистей рук, то ли удерживая на себе, то ли оттолкнуть пытаясь. Плавясь под его губами, Еся не просто пребывала в смятении, она готова была с ума сойти. Изнутри все жгло, и чем дольше он целовал, тем нестерпимее становилось это пламя.

Еся отвечала. Неумело, действуя по наитию, порывисто вдыхая, когда он позволял. Тая, словно кусочек льда под палящим солнцем.

Хотелось вручить себя ему всю целиком, позволить провести себя этой доселе не ведомой тропе.

Вспорхнула где-то недалеко стая пичуг. И словно принесли они на кончиках крыльев осознание… Она не хотела его отталкивать, хотела узнать, что дальше будет, стать ему ещё ближе… но в голове звучали голоса Света и Ламии. Что они со Златом едва знакомы, что тот от женитьбы, как от огня бежит и не примет так просто ни свои, ни её чувства. А ещё боязно стало, что вот сейчас распалит её и сбежит опять, как в прошлый раз. Эти мысли мелькали где-то на краю сознания, сама она не находила в себе сил оттолкнуть, оторваться… но все же я ответе ему что-то переменилось, словно отчаяние какое-то возникло в этом поцелуе.

Как только события стали принимать куда более интересный поворот и пальцы запутались в шнуровке платья, стайка вспорхнувших птиц будто крыльями вбило в череп остатки мозга. Злат разочарованно застонал, размыкая объятия и пытаясь думать о холодном душе, абы скрыть естественную реакцию организма, уж очень явно демонстрируемую в узких штанах. Убить бы эту чертову дворцову моду!

Понятно, самому охладиться не получиться, но чуть поодаль поблескивало прохладными водами озеро. Нырнул в него Полоз прямо в одежде, даже не сняв сапоги. К чертовой матери с обувью возиться, они все равно на нем сидят как вторая кожа.

Высушил себя на ходу, возвращаясь обратно к девушке. Слава богам, выглядел уже нормально, а не как сорвавшийся с цепи маньяк.

— Извини. Так…Мне отоспаться и к любовнице, чтобы всякие дурацкие мысли голову не посещали! — Злат усмехнулся, бросив взгляд на девушку. Секс явно не только ему не помешает: не даром та с таким пылом отвечала.

— Тебе холодной водой умыться и фаворита выбрать. Так. что там с этими маками? — вот всегда нагов клинит на лунной неделе, словно женщин при менструации: разгон от страсти до раздражения секунд десять.

Это, интересно как называется? Она вот с сомнениями своими борется, ему доверившись, а он?

Сорвался с места, как ошалелый, Еся даже не поняла сперва, что происходит. Только в груди мигом пусто стало, а жар внизу живота почти острой болью отозвался.

А царевич то… купаться пошёл? Это его, выходит, так же жжёт?

Еся и сама бы искупаться не отказалась. Вот вместе с ним бы. Или хорошо, что оторвался, не воспользовался податливостью и тем, как плавится юное тело под умелыми губами…

Нет уж, ничего хорошего!

Когда Злат вернулся, взгляда того уже не было, как он на неё прежде глядел. Еська улыбнулась смущенно, думая, как отшутиться. Она и сама уже успела немного привести себя в порядок и подняться на ноги. Пригладила волосы, отряхнула платье.

Но когда Злат заговорил… каждое слово, словно хлесткий удар… нет, он вовсе не хотел её обидеть, но ведь…

После того, как целовал её так тогда и сейчас, как смотрел и что говорил, вот так просто завил, что пойдёт к другой женщине.

— К любовнице, — подсказал внутренний голос. Горло изнутри спазмом сжало. — А ты никто ему. Не жена, не любовница, просто девка, что свалилась ему на голову, ещё одна проблема. И зачем тогда нужно было..? А как продолжил, так лучше бы молчал, ради богов. Это он за кого её принимает? Думает, она в чужих руках такая же будет? Захочет с кем-то ещё вот так…?!

И такая злость поднялась в душе. До боли зубы сжала, не позволяя улыбке с лица сойти. Чай не привыкать ей делать вид, что все хорошо, а боль и обиду глубоко внутри прятать. В глазах только блеснуло на миг что-то, да румянец с щёк сошел.

— Там они, — отозвалась немного резковато. Вручила царевичу поднятый до того сюртук и пошла вперёд по тропе.

Если матушка будет думать, что ему достаточно красоты природы, чтобы плюнуть на договоренность, то она глубоко ошибается. Что кроет его так, то сам виноват: не выспался, на желания тела окончательно плюнул, и чего-то от того тела еще хочет.

К макам шли уже в молчании. Если бы Полоз знал почему злится девушка, то немало бы удивился. Думал, что дело в том, что злится как раз на то, что в руках себя он держать не умеет, а не наоборот. Ничего, разойдутся они по новым партнерам и все хорошо будет.

Маки явно навевали бы романтичные мысли, если бы сам себя только что не поставил довольно жестко на место.

— Еще раз извини. Больше такого не повторится, обещаю. — явно наслаждение красотами было отравлено, но ладно — свежий воздух после пыльных палат полезен для здоровья.

Как шли до поля лучше и не думать. Молчание между ними буквально звенело. Есю всю распирало изнутри от обиды и непонимания. Но стоило выйти к макам, как у нее снова, который раз за этот день, дыхание перехватило. Вид был потрясающий… на фоне зеленеющего вдали леса, алые цветы ярко сияли. Насыщенный красный казался ещё более глубоким на фоне зелени, а самих цветов здесь было просто несчесть. Если бы Еся знала, что здесь так красиво, сама бы раньше напросилась.

Она пошла по траве, мягко разводя цветы, скользя стопами у самой земли, чтоб не вытоптать ненароком. А какой аромат здесь царил? Нагретая солнцем земля и сладковатый аромат цветом и все было бы идеально, Еся даже приготовилась отодвинуть в сторону хмурые мысли, когда Злат опять… сказанул. Благо, Еся стояла сейчас к нему спиной и царевич не узрел, как перекосило её на его слова. Как ещё глаз не задергался.

Она прикрыла глаза, выдохнула, напоминая себе, что никто и никто и не обещал, что будет легко а памятуя о той истории, что Злат пережил в прошлом и о его упрямом характере, Еся постаралась вернуть на лицо улыбку. Уже искреннюю, но какую-то грустную.

— Все в порядке, — обернулась к нему, поглядев прямо в серьёзное лицо. В порядке, конечно, не было, но незачем портить их встречу. — Пойдём туда?

Еся сама ухватила его за руку, знал бы кто, сколько решимости ей пришлось приложить для этого, и потянула к валунам, что виднелись недалеко. Высотой с человеческий рост, но пологие, так что казалось, залезть на них должно быть не так сложно. А как хорошо, должно быть, полежать на нагретых солнцем камнях…

Красиво или нет, но снова навалилась сонливость. Злат вежливо зевнул в руку: все-таки почти не спать две недели — это перебор. Кажется, мозги окончательно отказывали: сперва сна ни в одном глазу, с поцелуями лезет, потом снова думает как бы спать прямо в мак не завалиться. Помощь матери, конечно, хорошо, но перегибать с ней тоже не стоит. Это означает, что нужно как минимум выспаться, а то вон мозги уже уезжать начинают.

— Я подремлю? — виновато уточняет Злат, которого сейчас расстрелять можно, он все равно поддержать разговор будет не в состоянии.

В виде змейки золотистой на камнях спалось бы привольнее, вот только как-то не хочется девушку пугать, и так сегодня уже отличился в худшую сторону.

Змеи теплокровные, они спокойно на тех камнях спят, которые людям раскалёнными кажутся. Очень надеясь, что не сверзится с валунов, Полоз смежил веки и почти сразу же отрубился.