Невеста с огоньком, или Герцог с дымком (СИ)

Глава 10

Из темно-серых глаз сочилось неодобрение. Одним богам Севера известно, что не устраивало сира Нетфорда. То ли мой заплаканный вид — вот эти распухшие щеки и красные пятна на коже. То ли зажатость, скованность, с которой я сидела на краешке алтаря, вцепившись пальцами в покрывало.

Опустошенная и растерянная, я не постаралась привести себя в порядок, прежде чем сюда прийти. Не собрала в косы разлохмаченную рыже-золотую копну, не омыла холодной водой липкую кожу. Даже скатавшийся перламутр не промакнула салфеткой.

Халатик, подаренный портнихами, я потеряла у какого-то куста. Одеяние зацепилось за колючку, и я не стала его вызволять из капкана. Там и скинула, а сама безвольным призраком поплелась дальше.

Голубые камешки так и продолжали позорно свисать с кружева на тонких нитях. Надо было их оборвать, конечно… Но для кого, для чего мне теперь быть красивой? Для раненого мужа, для близящейся зимы, для затаившейся в страхе крепости?

Но сейчас вдруг задумалась: что, если сир Нетфорд вообще всегоэтогосо мной, такой липкой и красной, не захочет?

Лилиан, графская кухарка, рассказывала, что мужчины требовательны к дамам. Особенно взрослые и искушенные. И потому в некоторых землях девы даже мажутся специальными маслами, пробуждающими желание…

Судя по гнетущему взгляду, в который я всякий раз вляпывалась, словно в глубокое вязкое болото, у герцога я пробуждала только неприязнь. Отвращение. И может, еще жалость, но совсем чуть-чуть.

Он упрямо отворачивался от голой коленки, стыдливо выглядывавшей из-под кружева. Сопел сосредоточенно, случайно падая взором то на ослабленную шнуровку, то на оторванную лямку… Сдвигал брови черной линией, хмурой и осуждающей. Сглатывал судорожно, скользя глазами по золотой ткани, обнимавшей сжатые бедра.

Все верно: я совсем его не привлекала. Что, если у нас вообще ничего не выйдет? От этой мысли было и боязно, и обидно… И еще где-то там на закорках сознания проскальзывала надежда. У меня оставался шанс помереть от черного когтя.

Нетфорд заметил колотившую меня дрожь, от которой алтарь должен был ходуном ходить, и коротко кивнул.

— Если вам настолько невыносима сама мысль… Если ятакнеприятен… — прохрипел чужим голосом. — Можем сделать все быстро. Если хотите…Оченьбыстро.

Он нашел мои глаза, подождал ответа. Я неуверенно кивнула: да, лучше так. Очень, очень быстро.

Без книжных изысков и по-деловому. Ради спасения северной крепости. С моей последующей скорой смертью от стыда. С тем, что мой первый раз будет ужасен, позорен и исполнен мук, я почти смирилась, пока шла по дорожке, цепляясь кружевом за кусты.

Было заметно, что сир Нетфорд и сам не хочет тратить на меня время. Для него это такая же мука, повинность. Долг нового владыки Предела. Это и успокаивало, и отчего-то ранило, но совсем немного. Я почти ничего не чувствовала с тех пор, как очнулась в покоях леди Кет.

Имело значение лишь одно: мы оба хотели, чтобыэтопоскорее закончилось.

— Вам придется потерпеть, — выдохнул герцог, наполняя голос всем холодом, какой только имел. — Это больно. Насколько мне известно.

— Я знаю. Я читала вашу книгу, — просипела, снова кивнув. — Это ничего. Д-давайте б-быстро.

О боги, будто светскую беседу ведем! Не у черного брачного алтаря посреди полумертвого сада, а где-то за ужином в эшерском графстве.

— Выпейте, — он положил на покрывало стеклянный пузырек с прозрачной жидкостью. Чем-то похожей на мои пролитые слезы.

— Что это? — я с подозрением покосилась на флакон.

Что он решил мне подсунуть, Гракс побери весь Ташер? Какое-то средство для желания? Приворот? Дурман страсти?

— Снадобье притупляет боль. Мы используем его в сражениях, когда нужно оказать помощь прямо на поле боя. Но эффект недолгий, слабый, — он над чем-то горько хмыкнул. — Если я вас совсем не привлекаю, все равно будет… неприятно.

Я влила в рот содержимое бутылька и, морщась, заставила себя проглотить. Горечь разлилась по языку, обожгла горло. До чего гадко!

То ли у снадобья обнаружился побочный эффект, и теперь все происходящее казалось замедленным. То ли герцог действительно очень неспешно, неохотно отстегнул от пояса ремешки и уложил рукоять от неведомого оружия на землю. Следом скинул на траву плащ, дернул шнуровку на брюках и выправил рубашку.

Глаза щипало ужасом, я часто моргала, щурилась. К горлу подступал каменный ком, распирал шею. Можно ли умереть от страха, не добравшись до главного? О, еще как можно!

Забравшись рукой под колени, сир Нетфорд закинул мои ноги на алтарь. Аккуратно уложил меня на спину, примяв трясущимся телом белоснежное покрывало.

Я не сопротивлялась. Послушно улеглась, скрестила руки на груди и зажмурилась. Варх Всемогущий, пусть все скорее закончится!

Сил не было ни на что, даже на бурную реакцию. Ни эмоций, ни внутреннего протеста. Пустота. Я успела выплакать всю злость, всю обиду в покоях леди Кетрисс и теперь просто дышала — так рвано и шумно, что золотое кружево трещало на ребрах.

Студеный ветер, бродящий за герцогом по пятам, промораживал до костей. Сквозь подрагивающие ресницы я видела, как сир Нетфорд нависает над лицом, упираясь кулаками по обе стороны от моих плеч.

Я поежилась, зажмурилась сильнее. Висок смочился скупой слезой. Всего одной, больше во мне не было.

Это надо просто пережить, только и всего. Просто как-то пережить.

А ведь на моем месте должна была быть Азара! Она так хотела этой судьбы, этого ледяного Ташера, этого ветреного Красивого Эйдана с журнальной картинки!

Вдруг тело герцога соскользнуло с меня и замерло рядом на камне. Вряд ли это все, так? Он даже не притронулся, только выдохом подбородка успел коснуться.

Я повернула голову, приоткрыла один глаз, проморгалась от чужеродной слезы. Уставилась на точеный скульптурный профиль, черным мрамором выступающий из темноты. Нетфорд смотрел на близкие, крупные звезды и тяжело дышал.

— Что-то не так? — я уселась на алтаре, поджав ноги.

Спрятала пятки под тонкой тканью, ежась от пробирающего холода моего соседа. Набросила на плечо единственную уцелевшую лямку и позорно шмыгнула красным носом. Как знала, что емуэтогосо мной не захочется.

— Я так не могу, Эллайна. Когда вы ревете.

— Я… не реву. Почти. Это последняя.

Машинально стерла постыдную мокрую дорожку с виска и сделала глубокий вдох. Люди в крепости никуда не делись. А теперь и я, как и леди Кет, начинала видеть далекие белые хлопья, что кружились высоко в темноте.

— Меньше месяца, — вздохнул северянин.

— Что?

— Меньше месяца назад я на этом алтаре убил девушку. Вашу ровесницу. Сначала взял, — он с присвистом вдохнул. — Потом убил.

— Ее убила ваша родовая магия… Чужая самонадеянность… И собственные алчность и глупость…

Я много думала о той истории с «первой попыткой». Вероятно, лже-невеста мечтала стать герцогиней. Может, была какой-нибудь прачкой… или горничной, как моя Мэйв, или дочкой конюха, как Трисси… Она была мало образована и незнакома с традициями Ташера. Не знала, как опасно ей влезать на вархов алтарь.

Мне не верилось, что владыка Южного предела был замешан в подлоге. Он не мог забыть про долг и цену огня! Скорее, настоящая договорная невеста сама все устроила. Поменялась с подругой местами, обещала той золотые горы Ташера, отдала все свои наряды, пошитые для поездки…

— Это одно и то же. В какой-то миг она… просто замерла подо мной, — поделился герцог, растирая лицо ладонью. — А я с самой церемонии никак не мог запомнить имя! То ли Лидия, то ли Ладейя… А потом, когда наконец запомнил — Ладана, — оказалось, что и имя-то не ее…

— Эйдан очень сильно ранен, ваша светлость, — пробормотала я, прочесывая спутавшиеся волосы. — Даже если отрядам удастся выстоять… и дать ташерцам пару дней… ваш брат не потянет подъем в горы.

Это были не мои слова — лекаря.

— Предлагаете мне сделать это ради брата? — Нетфорд окатил ледяным равнодушием сверкающий Звездносвод. — Взять его красавицу-жену? Оборвать все цветы, оставив Эйдану голый куст?

— Это вы меня, что ли, назвали красавицей? — истерично хохотнула, обнаружив в себе остатки сарказма. То ли тут темновато, то ли у герцога странный вкус на красноносых распухших барышень.

— Вас, вас… Я хоть и «холодный северянин», но пока не слепой. Голубоглазая жемчужинка Юга, закованная в золотой огонь…

— Вы, видно, Азару плохо рассмотрели! — фыркнула раздраженно, ерзая пятой точкой по холодному камню.

Мы договаривались на «очень, очень быстро», и затягивание ситуации нервировало до колючих мурашек под коленями.

— Достаточно хорошо. Броская, яркая, статная, гордая… Брат бы выбрал ее, без сомнений, — согласился герцог.

Вот ей бы и коротать в саду последнюю ночь Великого Ташера!

— Он был бы идиотом. Впрочем, как и всегда, — холодно хмыкнул Нетфорд и тоже уселся на камне.

— Из-за дара? В Азаре есть искра, она просто ленится ее развивать.

— Нет… Нет, — он свесил ноги с алтаря, достал сапогами до земли. — Надо заняться эвакуацией, пока не слишком поздно. Накиньте мой плащ, ланта Экарте. Женщин и детей проведем изнанкой в Эшер, с вашим огнем нас не тронут. Не должны…

— Спятили вы! — ткнула пальцем вверх, в черноту. — Вы знаете… прекрасно знаете… что уже поздно.

— Это не повод не пытаться. Слезайте с драного камня, — приказал строго, но я не шелохнулась. Встретилась с черным взглядом, ежась от холода и собственной решимости.

Представила себе Талию и того мальчугана с мечом, идущих жуткой изнаночной тропой. Отбивающихся от темных щупалец, затыкающих уши от страшного воя… После такого перехода ни один ребенок не сохранит в себе и крохи наивности. И будет обречен на кошмары до конца дней.

Граксова бездна… Я не думала, что так трудно нести ответственность. Когда на твоих плечах жизни целого герцогства. Кого угодно таким грузом придавит — попробуй распрямись!

— Я пришла сюда, ваша светлость, чтобы отдать долг Юга. И я уже не плачу, — с остервенением протерла липкое лицо, стряхивая с щек остатки перламутра.

Пусть это будет и ужасно, и стыдно, и больно, и вообще… Но я никогда не прощу себе, если струшу, как та первая попытка. И обреку северян на смерть от черных когтей.

Нетфорд плотно сжал губы и порывисто вернулся на камень, вскинулся, встряхнулся… Сел слишком близко, навис надо мной. Мрачная тень без капли желания на посеревшем лице! Сведенная челюсть, окаменелые черты…

— Вы очень храбрая девочка, ланта Эллайна, — пробормотал, стряхивая с моего плеча выжившую лямку. — Волей судьбы втянутая в чужой кошмар.

Сорочка скатилась до пупка, оставив между нами слишком мало секретов. Я замерла перепуганным зверьком — затравленным, одичавшим. Голубые глаза, смоченные невыплаканными слезами, отражались в его темных зрачках. И сверкали поярче Звездносвода.

— Вы же говорили… по-быстрому… — промычала со смущенной мольбой, ощутив на плечах прохладные пальцы.

— По-быстрому не получится, — притянул меня к себе. — Пойдем длинным путем. Только забудьте обо всем, что читали.

Каким еще длинным?

— Вам нужно ко мне привыкнуть, — сглотнув, герцог затащил меня на колени. Словно с камня на камень перекинул, ей Варху. Особой разницы я не заметила. — Успокойтесь, Эллайна.

Подержав с минуту у теплеющего тела, сир Нетфорд развернул меня и уложил обратно на покрывало. Подгреб к себе так, что лопатки уперлись в его беспокойно колыхающуюся грудь. Сверху на голое плечо легла тяжелая рука, защищавшая от надвигающейся зимы.

На удивление было вполне уютно. Если забыть, что я лежала на огромном ритуальном камне в центре Погибающего сада. В одной тонкой сорочке и с совершенно чужим мужчиной. И времени на то, чтобы узнать друг друга ближе, у нас было до рассвета…

Кружевной подол задирался от резких порывов ветра. Как герцог ни пытался взять под контроль свою стихию, она продолжала бушевать и наматывать круги вокруг алтаря. Поднимая опавшую листву, срывая и закручивая лепестки…

Иногда его воздух становился приятным — поглаживающим, ласковым. В другую секунду он же пытался впечатать меня в алтарь мощным порывом.

— Представляйте что-то приятное, — предложил герцог, сжимая мой мерзнущий локоть. — И вам не будет так противно со мной.

— Мне не противно, — сообщила шепотом. — Мне… страшно. И неловко. И стыдно.

— Вас страшу я? Моя близость? — не унимался он, пытая расспросами.

— Меня страшит неизвестность, — вдохнула, надувая щеки. — Я ничего о таком не знаю, сир Нетфорд, меня мужчина ни разу не целовал…

— Ни разу? А Эйдан? — допытывался герцог, растаскивая тепло от локтя до запястья.

— Я ему не дозволила. Вы сами сказали, что он не устоит, что увлечется… Он звал меня ночью в свои покои, а я не пришла. Эйдан потому и отправился на смертельную охоту!

Порывистый рывок — не то ветра, не то герцогской руки, — и я уже лежу, развернутая, нос к носу со своим кошмаром. Его губы неотвратимо приближались к моим, и я зажмурилась. Спряталась так глупо, в вымышленной слепоте, почти как маленькая девочка за сложенными ладошками.

Его поцелуй — тягучий, долгий — ощущался как бесконечное падение в пропасть. Влажную и кипучую, черную и порочную.

Чужие пальцы мяли кружево на бедре, присборивая ткань аж до талии. Губы сместились ниже, впились в ключицу так жадно и неожиданно, что я дернулась. И снова замерла под незнакомым телом, опасаясь своим ерзанием сделать только хуже. Да что этот ташерец, Гракс раздери, творит?

— Тише, — велел строго, как верному воину из отряда. — Паниковать поздно.

— И вовсе не поздно…

Мысленно воспротивилась тому, что мне под ним не так и ужасно, как предполагалось. И ветер студеный не достает, и в целом как-то спокойнее.

— Закройте! — приказал Нетфорд хрипло, и я покорно сомкнула веки. Снова. — Представляйте что-нибудь, что вам нравится, ланта Эллайна. Или кого-нибудь. Самое лучшее — своего супруга, так будет правильнее.

Наверное, да… Но, во-первых, мой раненый муж никак не желал представляться. Стоило вспомнить про Эйдана, как сердце заполнялось яростью и обидой. Во-вторых, сбегать от реальности было нечестно. Нельзя прятаться за фантазией, нужно помнить, с кем и почему я оказалась на этом гигантском камне… Под еще одним камнем чуть поменьше.

— Думайте, что это рука Эйдана… — предложил герцог, забираясь под кружево.

Воображение махнуло ладошкой и трусливо сбежало. Я слишком ярко осознавала, где и с кем провожу третью Великую ночь.

— Вот так. Расслабьтесь, — губы снова согрело теплом, и я нервно вцепилась в его рубашку. Подергала ткань, хрустящую тонкой ледяной коркой.

Приподнявшись, сир Нетфорд торопливо ее с себя стянул, отбросил к плащу и ремешкам. Под тканью его кожа оказалась теплой, этот нежданный жар окончательно помутил сознание.

Внутри меня что-то булькало, взрывалось, натягивалось… Устремляясь вперед, к «другому Эквенору». Совсем не к тому, Варх милостивый, кто связан со мной северными законами!

— Что не так? — обеспокоенно уточнил герцог, заметив суматошное мельтешение ресниц.

— Мне не по себе, — призналась на выдохе. — То есть… еще больше, чем раньше. Голова кружится, в глазах двоится, и внутри… просто пожар какой-то…

— Это ваш огонь, — объяснил сосредоточенно. — Он отзывается на зов моей родовой магии. Стремится к единению. Все в порядке.

Да какой уж тут порядок… Внутри бушевал вулкан, намеренный испепелить сира Нетфорда заживо.

— Когда… стихии сплетутся… — хрипел он прерывисто, покрывая поцелуями шею. — Вы можете ощутить… всякое. Почувствовать магический всплеск… взрыв… эйфорию… Не пугайтесь.

Все-таки у ташерцев есть юмор — черный, ледяной, вызывающий злую холодную улыбку. Нетфорд шутил, разумеется. Не пугайтесь? Не пугайтесь?!

Меня колотило так, что зубы стучали и зад на камнях подпрыгивал. Несмотря на все герцогские попытки распластать меня по алтарю в фирменную оладью кухарки Лилиан.

— Я, старший сын рода Эквенор… — прохрипел, настойчиво прибивая мои запястья к покрывалу. — По праву первого… законно беру дар огненной девы Эллайны из рода Экарте… Принимаю ее… с-с-стихию… — прошипел, выгибаясь колесом. — Для защиты… и процветания… этой земли…

Из наших сцепившихся пальцев, прижатых к камню, выбилось пламя. Спрыгнуло на землю, заполыхало забытым костром.

Запыхавшийся герцог дрожал. Мое сердце грохотало, выскакивая из груди ему навстречу. Эйфория, глушившая боль, захлестывала тело. Я захлебывалась собственным огнем, раздутым чужим ветром где-то глубоко внутри. Это было и жутко, и в то же время прекрасно.

Вихрь, неистово треплющий края брачного покрывала, меня больше не холодил. Я приняла эту стихию, согрела ее своим пламенем.

Рыжие языки стекали с алтаря на землю и, раздуваясь, бежали все дальше. По каменным канавкам, ведущим к храму и к крепости. Разлетались огненными лучами-дорожками во все стороны от наших сплетенных тел.

Ночь становилась светлее, трава вспыхивала тут и там. Зажигались жертвенные чаши на аванпостах, пылал ров вокруг ташерской крепости. Искрили факелы сторожевых башен, раскраснелась ковка ворот. Разгорелся огненным золотом купол хрустального храма…

А над нами кружились крупные белые хлопья и таяли, опадая на алтарь. В Ташер пришла зима.