Невеста с огоньком, или Герцог с дымком (СИ)

Глава 16

Мне снилось мамино лицо. Совсем не постаревшее. Будто они с отцом вот только-только вернулись из путешествия к острову Маути, сошли с корабля и привезли в дом кучу интересного барахла.

На закорках сознания я понимала, что все это ненастоящее. Дымка, что рассеется с северным утром и оставит меня в холодном одиночестве. И все равно, захлебываясь восторгом, я разгребала эти коробки. И смотрела, смотрела на мамину улыбку.

Дядя прав, я чистая Экарте. С такими же светлыми глазами, с рыже-золотыми завитками и ямочками возле уголков губ. Папа уверял, что за одни только эти ямочки в меня будет влюбляться каждый второй южанин… Попадать в плен бездонных голубых глаз, наполненных чистой озерной водой. Купаться в них, захлебываясь, как он сам когда-то — в маминых.

Сон все продолжался и продолжался, растягивая невольную улыбку на моем лице. Приятное тепло юга, сочный полдень, наполненный яркими цветами. Щебет прислуги, разбирающей чемоданы путешественников…

Всего этого не было на самом деле. Вместо родителей за мной явился дядя и увез в графское имение. Но так хотелось навсегда остаться вэтойреальности. Чем она хуже той, другой?

Вэтоймама, напевая незнакомый маутянский мотив, шутливо упрекала меня в том, что я забросила тренировки. Сетовала, что никакие ямочки и глаза не обеспечат мне учебы в школе Матье — только усердие и упорство.

Потом мы с ней снова занимались «покорением огня». Она учила меня стихийным премудростям прямо на зеленой лужайке перед имением Тарвов. Держала на загорелой руке круглую льдинку, в которой застыл нераспустившийся голубой бутон.

Испытание было слишком сложным для девочки, ни гхарра не контролирующей свой дар. Мало было просто растопить ледышку! Нужно было сделать это достаточно бережно, чтобы не навредить закованному в холод цветку.

Как и за полгода до этого, у меня вновь ничего не выходило. Я слишком боялась натворить бед и потому, тягостно вздыхая, бездействовала.

«Но если ничего не делать, цветок совсем замерзнет», — удивлялась матушка.

«Лучше так, чем обернуться пеплом, — мотала я курчавой разлохмаченной головой. — Так он хотя бы красивый. Навечно закованный в вековой лед. А я… я всегда все порчу!»

Нет, нет, я помнила прошлый раз, когда испепелила и лед, и бутон, и кусок газона… Он до сих пор чернел жутковатой проталиной посреди буйства цвета.

Потом я завороженно глядела, как мама на своих ладонях рождает другой цветок. Огненный, ажурный. Сплетенный из пламенных лепестков, шевелящихся на ветру. Дивная магия, которой я уже никогда не научусь.

Забившись в тяжелом одеяле, я проснулась. Уселась на огромной супружеской кровати, потерла ноющую грудь… Под ребрами щекотало, искрило, вспыхивало: мамин огонек всегда был со мной.

Если бы она только могла меня всему научить… Если бы только могла.

Сегодня к завтраку спустились оба. Два брата, два герцога, два темных лицами истукана.

Урчащая каффа, что голодно возилась внутри моего живота, тут же обернулась камнем. Не видя ничего перед собой, я присела по правую руку от леди Кетрисс и молча уставилась в тарелку.

Хари, по случаю пополнения за столом облаченная в нарядное темно-синее платье, принялась шумно обсуждать грядущие торжества.

— Это в традициях Ташера, — благостно кивал ей сир Эрфорд. — Если целитель даст добро, мы устроим в крепости положенное празднество…

Я переводила глаза с одного брата на другого. Эйдан лениво рассматривал свое бледное отражение в начищенном серебряном ноже. Нетфорд равнодушно терзал вилкой мясо, порой кидая пустые взгляды в окно.

И это я еще жалела, что их светлости не озаряют своим присутствием семейные посиделки!

— Народ устал бояться, — через весь стол объясняла Хари, размахивая румяной булочкой. — Устал от траура. От воя изнанки за стенами. Жизнь продолжается.

— Продолжается, — улыбнулась ей леди Кет. — Из-за ран Эйдана мы не устроили положенное торжество по случаю бракосочетания младшего герцога, а в следующую неделю уж близится Вархов спас. Думаю, небольшое гуляние вполне…

— Время ли для гуляний? — поднял лицо от тарелки сир Нетфорд. — Третий отряд возвращается без добычи.

— Твоим воинам тоже нужен отдых, Нэд. И праздник, — Хари проткнула булку ножичком и принялась заправлять внутрь медовый мусс. — Всем нужен праздник. Даже ланте Эллайне, такой бледной, словно с нее всю кровь выпили. Пусть узнает, что в Ташере есть и приятные традиции.

С заунывным скрипом отодвинув стул, я встала из-за стола.

— Прошу прощения, — кивнула в пустоту.

— Эллайна, ты совсем ничего не съела! — с укором прошептала леди Кет.

— Это ничего… я не… не голодна.

Утром на площади перед Эквенорским замком было малолюдно. Мне почти не попадались северяне, пока я топала по расчищенной дорожке. Надеялась застать Талию и неллу Фонтиеру за завтраком: они никогда не возражали против моих визитов, как поздних, так и ранних.

Но где-то на середине пути к конюшням я замерла. Мне почудился вой: не такой, какой ночами разносится от Мертвого леса, а более жалобный, тонкий.

Я огляделась, задрала нос к ближайшей сторожевой башне. Там, рядом с пылающей огнем чашей, стоял Леонтин и цепко всматривался в просторы за стеной.

— Хотите подняться? — уточнили у моего уха.

— Ваша светл…

— Вы хотите туда подняться? — угрюмо повторил сир Нетфорд.

— Я что-то слышала. Я… да, хочу. А нам туда можно?

— Разумеется, нет, — герцог сдвинул брови и покрутил на поясе ремешок с пустой рукоятью. — Кто же пустит владыку Предела на смотровую башню, верно?

К крепостным воротам дорожки были не такими утоптанными. Скользя на поворотах, я едва поспевала за широко шагающим герцогом. Он, выходит, тоже сбежал с семейного завтрака? Оставил обсуждение свадебных торжеств Хари и леди Кет?

— Иди проветрись, Леонтин, — строго скомандовал Нетфорд молодому воину.

— Да я уж тут проветрился по самый кончик косы… ва-а-аша светлость, — фыркнул Леонтин и подмигнул мне самым бесстыдным образом.

— Иди, иди… — зыркнул герцог на своего бойца и прислонился спиной к основанию ритуальной чаши.

Я с интересом оглядела устройство башни. Места на огражденной площадке хватало для трех-четырех человек, и еще у чаши имелся помост для пары лучников. Не так и много, но таких постов было несколько на каждой из стен.

С высоты хорошо просматривалось открытое пространство между Мертвым лесом и крепостью. Вдалеке чернела озерная гладь, за изогнутыми стволами деревьев сверкали купола «хрустального» храма.

— Там кто-то ползет, — я взволнованно дернула сира Нетфорда за рукав и указала на Погибший сад. — Кто-то розовый!

Проследив взглядом за моей рукой, герцог тряхнул головой.

— Там ничего нет.

— Но я видела. Вот этими глазами, — прошептала я с укором. — Просто та т-тварь мгновение назад зап-ползла в кусты…

Дварфова пропасть, мне же не десять лет! И я не тренирую свое пылкое воображение на раздражительной леди Беатрис! К чему эта недоверчивая хмурость?

— Ладно, идемте.

Сухой кивок, военный разворот… и вот уже сир Нетфорд размашисто топает вниз к воротам. А я едва за ним поспеваю, путаясь в тяжелых зимних юбках и объемном плаще.

— Мне же нельзя выходить? — робко напомнила, когда он вытащил засов, запирающий небольшую дверцу в воротах.

— Днем и в моем сопровождении можно.

Герцог незаметным движением отстегнул рукоять от ремня и отставил руку в сторону. Словно собирался через секунду замахнуться и порубить воздух перед собой невидимым лезвием.

Тут дорожки никто чистить не додумался, так что сапоги мигом увязли в пушистом снеге и набились им изнутри. Нетфорд моих страданий не заметил — он упрямо прокладывал путь к Погибшему саду, внимательно осматриваясь по сторонам. Напряженный силуэт двигался медленно, грациозно, как крадущийся к жертве хищник.

Из-за деревьев раздался стон, и герцог тряхнул рукоятью. Она тут же разгорелась, выплюнула из себя острый голубой луч. Полупрозрачное лезвие, сотканное то ли из льда, то ли из изменчивого светло-синего пламени, было длинным и широким.

— Ваше оружие, оно…

На знакомой рукояти болтался новый оберег: три розовые шерстяные косички и несколько засохших цветков нимфейры. Догадываюсь, что не сам владыка Предела балуется вязанием долгими зимними вечерами… Хотя Гракс его разберет!

— Не трогайте, — осек герцог и завел руку за спину. — Меч острый.

— И его не было секунду назад, — напомнила мужчине, пытаясь разглядеть пылающее голубое лезвие за его плащом.

— Это оружие работает только здесь. На Эквенорской земле, — пробурчал Нетфорд, двигаясь дальше. — Его питает сердце рода. Тише… Там действительно кто-то есть.

За кустами слышалась возня и жалобное поскуливание. Несколько осторожных шагов спустя мы вышли к черному алтарю. Камень был еще теплым, словно мы только утром с него слезли.

В обожженных канавках не лежал снег. Черные проталины напоминали лужицы мрака, но это была всего лишь земля Погибшего сада.

Я невольно опустила лицо, скрывая наплывшее на щеки смущение. Воспоминания были свежи, как вот эти пушистые хлопья. Взгляд упал на пальцы герцога, с силой сжимавшего рукоять. Кожа на его руке совсем побелела, но вряд ли от холода. Хоть и стоило бы надеть перчатки.

Я уже видела черную вязь на тыльной стороне его ладони — чем-то похожую на мою серебряную. С чуть иными загогулинами и с совсем другим смыслом.

Пилар говорила, это темный цвет — знак вдовства. И пока татуировка не рассеется, ни боги, ни магия рода не примут новый союз. Обычно на то, чтобы стерлись следы, уходит год. Но, как обычно в Ташере, сроки плавают и не имеют четкого «расписания».

— Фр-фрру-у… — из-за угла алтаря высунулась продолговатая голова, покрытая слипшейся бледно-розовой шерстью.

— Бедная малышка!

Она пыталась ползти, но что-то лишило молодую гхарру сил. На ней не было явных ран, однако темные пятна намекали на отравление мраком. Существо совсем окоченело, на копыта наросли кристаллы льда, в больших грустных глазах застыл холод.

— Надо прекратить ее страдания.

— Что? Нет! — я закрыла собой замороженную жертву Мертвого леса.

Сир Эверхар ошибся. Не всякой самке гхарра дано убежать от судьбы.

— Что слышали, ланта Эллайна, — герцог сдвинул меня в сторону и аккуратно приложил голубое лезвие к пульсирующей розовой шее.

— Вы истинный сын Севера! У вас действительно ледяное сердце.

— Надеюсь, вы не будете столь наивны, чтобы попробовать его растопить? — Нетфорд передернул плечами, ненадолго отстранив меч от гхарры.

— Упаси Гракс. Нам с вами совершенно необязательно быть друзьями, — я порывисто закатала рукава плаща и опустилась к бедной самочке. — Даже несмотря на… и именно потому что… В общем, необязательно! Да почему она такая розовая?

— Это создание дивного леса. Ныне мертвого… когда-то чудесного.

Неудовлетворенная скупым ответом, я сдвинула брови у переносицы и поглядела на герцога строже.

— Что-то вроде магических мутаций, Эллайна. Знакомые всем существа тут обретали удивительные формы, — выдал он с тяжелым вздохом. — Поначалу эти «мутации» были невероятными. Несущими красоту и вдохновение. Но после древнего разрыва материи, который северянам не удалось залатать даже при помощи приезжих магов, лес отравило мраком. И мутации стали случаться иными… Вы видели их на картинах в замковой галерее.

Я пыталась на днях читать о ташерском лете и зиме. О том, почему мрак пробуждается с наступлением холодов. О том, что после третьей Великой ночи материя становится особо тонкой, и щиты, выставленные древними магами вокруг разлома, начинают пропускать тьму с изнанки…

— Летом они еще появляются, эти чудесные виды. Очень редко, но бывает. Они почти сразу угасают, магия в них нежизнеспособна, — Нетфорд присел рядом со мной и погладил гхарру по холке. — Ребенком я видел настоящего единорога, но тот скрылся в лесу и больше не выходил. Верите ли, ланта Экарте, я, как истинный глупец, до сих пор надеюсь на новую встречу.

— Когда охотитесь? Жаждете и его пленить? — уточнила я с вызовом.

Ох уж эти северные варвары!

— На таких не охотится ни один ташерец. Мутировавшие виды у нас считаются священными, ланта Экарте, — герцог потер лоб, стряхивая с него насыпавшуюся снежную крошку. — Но и обычные звери все чаще отравлены мраком. Отряды таких не берут: их нельзя употреблять в пищу. Отвернитесь. Живее!

У моего уха снова сверкнул ледяной клинок, и я невольно зажмурилась.

— Не убивайте! — взмолилась я, не открывая глаз. — Я попробую ее согреть. Вы же говорили, что мрак изнанки боится моего огня.

— Не стоит. Вы пока дурно управляетесь с даром, — Нетфорд настойчиво развернул меня лицом к алтарю. — Может, когда-нибудь, спустя годы тренировок…

— Если бездействовать, она совсем окоченеет.

— Вы ее поджарите, Эллайна! Поверьте, быстрая смерть — лучшее, что мы можем ей подарить.

— Знаете, я наелась этих ваших традиций! — прошипела, задирая лицо к Нетфорду. — Особенно тех, что призывают не уважать и игнорировать южанок. Не верить в них, не помогать им ни в чем, не позволять ступать по «священной» земле… И использовать исключительно для производства огненного потомства!

— Причем тут неуважение? — герцог занес сияющее лезвие над пульсирующей жилкой, спрятанной в слипшейся розовой шерсти. — Я не меньше вашего огорчен тем, что дивные существа некогда волшебного леса угасают таким вот образом. Но этого не исправить. Ничего уже, Гракс раздери, не исправить!

— А я попробую, — упрямо прошептала, растирая искры между ладоней. — В детстве мама учила, как согреть, не навредив. Я забыла ее уроки, но сегодня утром они мне приснились.

— И у вас когда-то получалось? — с сомнением протянул Нетфорд.

— Ни разу, дварфова пропасть… Ни единого, — прошептала я, жмурясь до искорок перед глазами.

Они затанцевали, заплясали на ресницах, не опаляя свою хозяйку. Согретый внутренним огоньком ветер закружил их в воздухе, соединил в лепестки. И цветок, чуть кривоватый, но все же о положенных семи лепестках, осторожно раскрылся на моей ладони.

Я ощущала непривычную поддержку чужого ветра. Меня словно качало на плотном воздушном потоке, позволяя расслабиться и сконцентрироваться на даре.

— Вы правы: ваша стихия, она… как бы объяснить… — пробормотала я сумбурно, с удивлением наблюдая, как раскрывается огненный цветок. — С ней легче. С вамилегче.

— Эллайна… — прохрипел Нетфорд, нервно вгоняя ледяной меч в сугроб рядом с гхаррой. По самую рукоять.

— Еще немного, немного, пожалуйста, — шептала, перекладывая хрупкое пламя на розовую самочку.

Черные пятна с шипением поползли в разные стороны от источника мягкого тепла. Лед талой водой закапал с подрагивающих копыт.

Невероятная розовая гхарра (да не бывает таких настоящих!) встрепенулась, заерзала, невпопад шевеля всеми четырьмя ногами. Будто пыталась бежать из положения лежа.

И она еще убежит от своей судьбы. Вот увидите, сир Эверхар, вот увидите!

— Не смотрите на меня так, ваша светлость, — я качнула головой, и на нос свалился огненный завиток. — С вашим сердцем так не получится.

— Я знаю, ланта Экарте, — прохрипел Нетфорд, помогая мне подняться со снега.

Едва обретя почву под сапогами, я тут же заскользила обратно. Чуть не шлепнулась в черную канавку, окружавшую алтарный камень.

— До чего вы неуклюжи, — герцог придержал меня за локоть, наблюдая, как я делаю осторожные шаги с подтаявшего снега.

— Я впервые гуляю по этим вашим ташерским сугробам. В жизни! — напомнила ему, недовольно шипя.

Рядом с Нетфордом эмоции внутри устраивали форменный балаган. В животе искрило, в голову лезли нелепости, грудь распирало огнем. То привычным гневным, то вдруг стыдным и порочным.

И снег под ногами раздражал не меньше, чем его светлость! Я правда не понимала, как с ним обходиться. Сапоги разъезжались в разные стороны, коленки подгибались, тряслись…

— Варх Всемогущий! — пискнула я, все же устремляясь задом в сугроб.

Больно! Снег вовсе не такой мягкий, каким выглядит издалека.

— Да что вы… — герцог, все еще цеплявшийся за мой локоть, устремился следом. И приземление у него вышло более мягким. — Бездна…

Нетфорд навис надо мной, придирчиво разглядывая разрумянившиеся щеки. Словно искал на них следы слез или еще чего.

— Слезьте немедленно, ваша светлость, — велела ему сдавленно. — Нас могут увидеть и подумать что-то дурное.

Сегодня из-за тонких черных стволов Погибшего сада хотя бы не торчал женский силуэт в плаще. Но я бы не удивилась, узнай, что за нами наблюдают с какой-то из сторожевых башен. В Ташере зимой не так много развлечений, особенно у воинов. Тренировки да сплетни, сплетни да тренировки…

— Правда? Увидеть и подумать? — сир Нетфорд резко встал, отряхнул штаны от налипших снежных комьев. — Да весь Ташер в курсе, что Эйдана едва не смертельно ранило на охоте.

— И что? — я уселась на сугробе, не торопясь поднимать с него ударившуюся часть тела.

— И что! — расфыркался владыка Предела и рывком поставил меня на ноги. — И что ваш огонь по праву старшего брата принимал я.

— Не нужно об этом…

— Нужно. Всякий, кто не слаб умом, понимает, какая это пытка — ощущать единение стихий. Но лишь тот, кто хоть раз сам делился магией на брачном алтаре, знает, как на самом деле все паршиво… Да, ланта Эллайна?

— Я никаких неудобств не ощущаю, — пробурчала, пряча взгляд в снежном сугробе.

Если уж целителю не рассказала о крюке, что упрямо волочет меня через все стены не к тому Эквенору… То «не тому Эквенору» точно не признаюсь!

— Тот, кто познал… Тот понимает, как трудно сопротивляться, когда тебя каждым порывом швыряет в сторону огнячужойжены, — процедил он, неистово стирая снежинку с моей раскрасневшейся щеки. — Будь у меня чуть больше разума, я бы попросил у богов никогда не видеть вас и не слышать, Эллайна.

— Так последуйте примеру брата и делайте вид, что я прозрачная, как вот эта ледышка! — я подняла сверкавший у ног кусок сосульки и швырнула в герцогскую грудь.

Раззадоренный предвкушением драки, он буквально ветром налетел на меня. Будто Нетфорда толкнуло порывом, сбило с ног ураганом! И принесло ровно к моим губам.

Темный, вязкий поцелуй затянул меня, что болотная трясина. Во рту стало жарко, как в самый душный эшерский полдень. И этот вкус… Терпкой горечи и талого снега, осенней листвы, мерзлой земли и пряного шоколада… Он растекся по языку болью предательства.

Шею сжимала горячая ладонь. В висках случало, расколачивая голову на половинки. Это. Не тот. Эквенор.

Не тот!

— Что вы… т-творите? — я вцепилась пальцами в напряженные плечи. То ли чтобы отстранить мужчину, то ли чтобы снова не свалиться в снег.

Потревоженная самка гхарра испуганно подскочила, перемахнула алтарный камень. И розовым пятном унеслась в сторону храма, длинными прыжками преодолевая высокие сугробы.

— Прошу прощения, ланта Экарте. Не только вам не удается контролировать свою стихию, — повинился герцог, нервно вытряхивая снег из моего капюшона. — Это Эйдана должно было трясти от желания прикоснуться к своей жене. На моем месте должен был быть брат.

Дыхание все еще перехватывало, ловило в капкан из накрепко сжатых пальцев. Грудь распирало в тесном плаще.

В мутной черноте герцогского взгляда можно было тонуть и тонуть, не достигая дна. Серые радужки поглотила тьма его зрачков.

— Но на нем, на этом месте, вы, — сглотнула судорожно остатки чужого вкуса.

Тот должен был ощущаться как яд, как самая смертельная отрава, но казался сладким сиропом. Хотелось жадно облизывать губы. Преступно наслаждаться чувственным воспоминанием.

— Так сложилось. Не беспокойтесь, огненная ланта, всякое бремя можно нести достойно. Этого больше не повторится, — Нетфорд кивнул на огни у приоткрытых ворот. — Обещаю. Идите.

В крепость я добиралась на ватных ногах. Чувствовала лопатками и затылком, что меня провожают взглядом. Следят за тем, чтобы я была в безопасности, чтобы никакая лесная тварь не прервала мой путь.

Ноги заплетались, скользили, пятки хлюпали в промокших сапожках, но я больше не боялась упасть. Потому, наверное, и не падала.