Незнакомцы (СИ)

Глава 12

Лолита

Я не жаворонок, но сейчас семь тридцать, а мы с Катей уже пытаемся повторить за инструктором незамысловатую асану под звонкий лай щенков.

Паппи-йога случилась со мной впервые. И я не знаю, из-за нее или ночной переписки, но чувствую себя легко, бодро и сказочно влюбленной в эту жизнь.

Сделав упор на основания ладоней, переношу вес тела вместе с центром тяжести (читайте, задницей), растягивая сладко ноющие мышцы спины и задней поверхности бедра.

Катя кряхтит рядом, ругая весь белый свет. Идея принадлежала ей, но удовольствие, кажется, всё досталось мне.

Немного в стороне, за пределами поляны, на которой проходит занятие, меня привычно караулит ответственный Марк. А настоящий бандит всё равно коварно настигает.

Трехмесячный пушистый щенок сначала нюхает прижатые к коврику пальцы. Я перебираю ими — пугается и звонко гавкает. Поднимает голову и смотрит в лицо дерзко. Спрашиваю:

— Гав?

И он показывает, как правильно:

— Гав-гав-гав!!! — Ругается со мной, а у самого хвост метет по траве.

Улыбаясь, падаю на локти и протягиваю руку, чтобы пальцы удобней было нюхать.

Он, изучив и набравшись смелости, открывает рот и с наслаждением сжимает сразу два своими местами беззубыми деснами. Вот, оказывается, зачем ты подошел… Вот, оказывается, зачем я тебе нужна…

Позволяю использовать себя вместо грызунка и изучаю малыша. Если не ошибаюсь, эта порода называется зенненхунд. Его братья и сестры гоняют по траве и коврикам, перебивая лаем медитативную музыку.

Они похожи на миниатюрных плюшевых мишек. Толстые лапки пока что выглядят непропорционально большими, густой пушок с контрастными черными, белыми и рыжими пятнами наощупь шелковистый. Обнаглевшая морда с аккуратной белой полоской на лбу продолжает меня поедать, захватывая в плен режущихся зубов все больше пальцев.

Перед началом занятия нам объяснили, что насильно удерживать у себя щенков нельзя, но я расцениваю готовность сгрызть мою руку по локоть как знак обоюдной заинтересованности и уважительную причину пропустить несколько асан.

На время забив на йогу, играюсь со щенком. Убеждаюсь, что передо мной — мальчик. Бойкий и звонкий.

Жертвую резинкой для волос, используя ее для игры и отдавая в итоге на растерзание будущему хищнику.

Я всегда хотела собаку, но попросить у отчима не рисковала. Возможно, он не имел бы ничего против шпица или йорка, но я мечтала о настоящей. Большой. Прямо происходящей от волка.

Игриво нападаю на щенка. Он тявкает, пятится и, запутавшись в хвосте, садится на попу.

Смешной такой. Растерянный. Маню к себе. Он рискует ещё раз довериться, но уши прижаты. Обхватив мордашку, трусь своим носом о его нос.

— Вы такие смешные. Я сниму.

Бросаю взгляд на Катю и возвращаюсь к щенку. Он неотрывно смотрит на меня, как будто в глазах видит целую вселенную. У меня сжимается сердце.

Шепчу:

— Прости, я не могу тебя взять. — Объясняю и ему, и себе заодно. Я должна уважать правила дома, в котором живу.

Отпускаю малыша, возвращаюсь к йоге, но щенок не спешит убегать. Садится рядом. Потом встает. Нюхает руку. Снова пытается пожевать мизинец.

Катя смеется и опять снимает всё это на телефон. И только когда щенок укладывается животом на траву и грызет уже резинку, подруга со вздохом тоже вспоминает про йогу.

Занятие длится ещё двадцать минут. После мы хлопаем, благодарим инструктора и утоляем жажду домашним лимонадом.

Уставшие щенки преимущественно спят. Я хотела бы сказать, что они сливаются в одно сплошное умиление, но своего я всё еще узнаю.

Отворачиваюсь от него.

Мы с Катей не большие любительницы хэлси-мероприятий, но, бывает, подругу перемкнет и вот в нашем расписании появляются веганские бранчи, благотворительные полумарафоны, смузи-пати, дегустации комбучи, паппи-йога, утренний диджейский сет.

А в моей жизни всё без изменений: разговоры с Незнакомцем до рассвета о татуировках, путешествиях, мечтах и его члене. Потом я образцовая дочь, которая лениво проводит лето у бассейна с лучшей подругой и создает ноль проблем.

— Смотри, как получилась… — Катя показывает видео, на котором я нежничаю с щенком.

И как только фото и видео оказываются у меня, импульсивно позволяю себе поделиться с ним.

Открываю чат с Незнакомцем и шлю.

Он появляется в сети, а я сбегаю.

Расправив плечи, делаю вид, что не пропустила ни слова из бодрящего монолога организатора сегодняшнего мероприятия, но вникнуть в суть мне чертовски сложно. Я вышла из диалога с ним, но все мои чувства — днями и ночами там.

Жужжание раздражает ладонь. Попеременно закусываю уголки губ, чтобы не расползались. Обещаю себе открыть, досчитав до пятидесяти. И начинаю.

Раз. Два. Три. Двенадцать. Пятнадцать. Тридцать два. Пятьдесят. Посчитала, блин.

Отставляю недопитый смузи и ныряю с головой.

«Ты красивая»

И уже неважно, какие уголки я там держу. Губы расплываются. Зубы сохнут. Отступаю в сторону, потому что меня снова повело от его присутствия в моей жизни.

Он всегда чувствуется так, будто врывается, снося дверь с петель.

А я и не против.

Лолита: «Это уже было»

Незнакомец: «Ты не перестала быть красивой»

Вроде бы такие обычные слова, а сердце на них с ума сходит.

Незнакомец: «Что за мероприятие?»

Лолита: «Паппи-йога, слышал?»

Незнакомец: «Нет. Но, думаю, гринпис такое осуждает»

Я знаю, что он — не гринпис и не осуждает почти ничего. На подколку реагирую усмешкой.

Лолита: «Нам первым делом зачитали правила обращения со щенками»

Незнакомец: «Просто убедись, что твой охранник готов отбить тебя у зоозащитников. Это серьезней, чем ухажеры»

Хочется прыснуть и громко смеяться.

Подрагивающими пальцами печатаю:

Лолита: «Я уточню. А как тебе щенок?»

Незнакомец: «Щенок как щенок. Любой детеныш априори милый»

Лолита: «У тебя была когда-то собака?»

Незнакомец: «Да. Был пес»

Лолита: «Какой породы?»

Незнакомец: «Кане-корсо»

Лолита: «Почему был?»

Незнакомец: «Пришлось отдать. Род деятельности не позволяет ухаживать за живым существом постоянно»

Киваю экрану, как будто мы общаемся вживую. Про род деятельности Незнакомца я не спрашивала. Возможно, это привычка, сформировавшаяся рядом с Яровеем. О чем-то лучше не знать.

Лолита: «А у меня никогда не было собаки, но эти такие милые»

Незнакомец: «Это пока он не зассал тебе всю квартиру»

Открыто смеюсь, не сдержавшись.

Не поспоришь.

Дергаюсь, когда по плечу вниз пробегаются пальцы Кати. Подруга опускает взгляд в экран, я блокирую мобильный и прячу за спиной.

Поднимаю глаза. Катя в ответ щурится. Неуловимо напоминает маму и как бы пророчит ещё один неизбежный допрос.

— Что за тайны? Надеюсь, там хотя бы не дикпик от моего брата…

Подруга закатывает глаза, а я тем временем плотно краснею.

Мне неловко перед всеми. Артуром. Мамой. Катей. Старшими Зерновыми. Отчимом.

Но нет. Это не Артур.

Вместо внятного ответа сильно сжимаю руку подруги и веду нас обратно к кружку любительниц йоги и щенков. Уже тут на ухо Кате "исповедаюсь":

— Я просто рилс смешной увидела, а ты прямо уже…

— Телефон покажи. — Катя поигрывает бровями, я фыркаю, но мобильный не даю. Он еще несколько раз жужжит, но, как бы ни хотелось, нужно держаться.

Организаторы приглашают нас на террасу с видом на парк, где нас уже ждет свободный от глютена, лактозы и здравого смысла завтрак.

Он превращается для меня в мучение из-за собственного нетерпения. Еда не увлекает. Легкий хаус, который миксует диджей за пультом, не способствует релаксу. Темы кажутся глупыми. Я нетерпеливо дергаю ногой под столом, пока Катя не бросает на меня злой взгляд.

Отвернувшись, снова нахожу взглядом своего щенка. Теперь моей резинкой с ним играет девочка лет пяти. Рядом — скорее всего мама обсуждает что-то с женщиной-заводчицей. Внутри разгорается ревность, которую я быстро гашу. Кажется, сиротой мой малыш не останется. И это прекрасно.

Когда мы с Катей прощаемся, подруга обнимает меня напоследок крепко-крепко:

— Ты Артуру про презентацию Порше так и не ответила?

— Нет. Я ещё не знаю, какие у меня планы…

Скепсис на лице подруги выглядит максимально неподдельно. А затишье между мной и Зерновым длилось недолго. Артур дал мне чуть больше недели и снова пригласил. Вроде бы без очевидного двойного смысла. Просто на презентацию, которую устраивают его друзья. Но я же понимаю, что это приглашение с подтекстом, который развивать не хочу.

Давай просто дружить, Артур? Мне нравилось с тобой дружить…

Нужно хотя бы что-то ответить, но я оттягиваю.

— А у тебя же обычно такие насыщенные планы… Валяться дома. Играть в теннис. Что ещё? Ах да, пялиться в телефон!

— Катя, хотя бы ты не дави, — прошу, подруга слушается со вздохом. Я люблю ещё сильнее за то, что она не лезет в наши недоотношения с её братом.

Чмокнув в щеку, машет улыбающемуся Марку и направляется к своей машине.

А я сажусь на заднее сиденье и наконец-то ощущаю себя полноценно счастливой.

Марк поправляет зеркало заднего вида — я улавливаю в отражении его взгляд и улыбку. Улыбаюсь в ответ.

— У вас же скоро День рождения, Лолита Александровна…

— Ага, — о котором я, если честно, почти забыла.

— Так может быть вам щенка достать? Я с Борисом Андреевичем поговорю. Хотите?

Слова Марка трогают, но я всё равно мотаю головой.

— Не надо, Марк. Спасибо. Того, который мне понравился, девочка себе выбрала.

— Ну и что? Мы для Лолиты Александровны любого достанем. Что нам девочка?

Я знаю, что это не шутка. Но сейчас она вызывает протест, а не умиление. Я не хочу, чтобы из-за моей прихоти плакал ребенок. Настоящий подарок на День рождения мне всё равно не сделает никто.

Я хочу свободы.

— Не надо, Марк. Спасибо. Ничего не говори ни Борису Андреевичу, ни Олегу Викторовичу. Я подумаю про подарок.

Снова опускаю взгляд в телефон и наконец-то ныряю в наш с Незнакомцем чат.

«Собака — хорошее животное. Но ответственность в первую очередь. Как и любое другое живое существо»

Я согласна с ним полностью. Всю дорогу до загородного особняка Олега Яровея мы переписываемся. Обычно днем со временем у него сложнее, чем ночью, поэтому я упиваюсь возможностью поболтать, пока он доступен.

Собираюсь взлететь по лестнице в свою комнату, закрыться там и печатать… Печатать… Печатать…

Но уже на первой ступеньке меня тормозит оклик мамы.

— Лёль, — оглядываюсь и стараюсь быстро погасить внутреннее возмущение.

— Что-то срочное? — во второй раз за одно короткое утро прячу мобильный за спиной и крепко сжимаю. Это становится рефлексом и жизненно важной привычкой.

Мама пробегается по мне взглядом. Поднимается глазами к лицу.

— Зайди к Олегу. Он просил.