Община

*11*

Сон...

Явь...

Безумие.

Невыносимая душевная тоска накрывала внезапными урывками, не поддаваясь контролю. Накатывала волнами, душила внутренним неприятием ситуации, рвала на части эмоциональные границы. Она была сильнее меня...

Я прекрасно знала, где Мария Михайловна хранит свою наливку, как и припасённый "в оздоровительных целях" самогон. Но его я не трогала - инстинкт самосохранения за какими-то чёртом ещё работал...

Баб Маша едва не подняла тревогу, когда в сотый раз пришла с огорода и попыталась разбудить меня - я смогла только перегнуться через подлокотник своего кресла и сплюнуть в таз, который она уже дважды меняла за утро. Или за день... Но теперь не повезло - она наконец спалила уже почти пустую бутылку, которую я приныкала за изголовьем. Эх...

- Ах ты ж... - хозяйка в очередной раз осенила себя крестом, будто боялась кары небесной даже за матерные мысли. - Ну Снегурка... Тьфу на тебя! - она потрясла остатками наливки. - Вот шальная баба-то! Конечно, от такой муж сбежит! И следующий сбежит... В монастырь тебя, дуру, надобно! А то так и сгинешь со свету...

- Замуж мне надобно, - прохрипела, откидываясь на подушку и закрывая глаза. - У него семья... Я тоже хочу...

- Да кто тебя такую возьмёт?! - Мария Михайловна с презрением оглядела меня с головы до ног. - Хоть бы пить-то научилась! А то блюёшь только! А толку...

Всхлипнула, чувствуя, как раскалывается голова и ломит виски.

- Спать буду... Можно?..

- Спи! - баб Маша в сердцах окрестила несколько раз и меня, что-то бормоча себе под нос. - Замуж она собралась, а... Я-то надеялась, она и думать забыла, а она опять за своё... Тьфу одним словом! - хозяйка наконец развернулась к выходу из комнаты. - Пойду спрячу что ли... Пока всё не попортила... В таз не повыплёвывала... - она оглянулась на пороге. - К вечеру чтоб как огурец была! Там тебе уже звонили, дочка кажись... Я не брала, не знаю я, как ваши эти... телефоны пользовать... И Колька приходил по твою душу! - она тяжко вздохнула. - Его я выпроводила, неча тут шлындать! - она снова отвернулась, выходя из спальни. - Так что спи...

Послушно закрыла глаза. Мгновенно вырубилась...

***

Птицы, чтоб им пусто было...

Разве можно так верещать с самого утра?!

С трудом открыла слипшиеся глаза. Тут же зажмурилась, едва не ослепнув от мягкого жёлтого солнечного света, бьющего прямо в лицо - оказывается, только закат...

Тупая боль в груди, уже физическая, не душевная - я ничего не забыла. Кажется, я даже в пьяном угарном сне чувствовала эту дикую вселенскую тоску - у Глеба будет ребёнок. Господи... Зачем мне вообще просыпаться в этом аду? Жить с этим, дышать, чувствовать...

Наверное, у каждого человека есть предел. И вот чья-то крошечная жизнь - это мой порог, за который я ступить уже не в состоянии. Я могла бы бороться до конца, могла бы надеяться до бесконечности, я не пожалела бы ни себя, ни мужа, ни эту суку Оксанку ни при каком раскладе. Но ребёнок... Это что-то запредельное. Это то, что дано Богом, это дар небес двум любящим друг друга людям... И я не имею права лезть в чужую судьбу. Для меня это обрыв, ведущий в пропасть. И я, кажется, уже лечу на камни...

В горле пересохло, и я с искренней благодарностью приложилась к графину с водой, заботливо оставленному бабой Машей на табуретке, приставленной к разложенному креслу. Точнее, и вовсе не водой, а огуречным рассолом...

Кое-как спустила ноги с постели, всерьёз опасаясь не удержать равновесие от дикого головокружения. Попыталась встать... Зацепила чёртову табуретку, и та, покачнувшись, грохнулась на пол...

Через пару секунд послышались натужные шаги.

- Проснулась? - в комнату заглянула обеспокоенная хозяйка. - Наконец-то... Как себя чувствуешь? - в её голосе читалась искренняя забота. - Ужин уже, а ты...

- В туалет хочу... - я схватилась за голову, ибо её определённо сдавили какие-то невидимые, но очень ощутимые тиски.

- Пошли давай, отведу... - баб Маша помогла мне подняться, подставив сухонькое плечо и подав руку. - Ну ты вчера и учудила, Снегурка... Чего творила - это ужас! Замуж, кричала, пойду! За любого, хоть за дурачка местного... - она театрально схватилась за сердце. - Вот ты мне устроила-то... Страдалица, а! Ну сейчас-то хоть одумалась, бедовая? Надо оно тебе... Поживи немного, а там уж сердце успокоится, тогда и решение примешь...

- Я подумала, - поджала губы, опираясь на бабулькин локоть. - За дурака я, конечно, погорячилась, но за Кольку того же... Может быть... - я поморщилась.

- Чего, не мил тебе Николай? - баб Маша хмыкнула. - Ну и правильно!

- Там... - я силилась вспомнить хоть одно вчерашнее имя. - Другие вроде есть... Я сама познакомлюсь, только скажите, куда идти... - в моей звенящей голове уже роились мысли о брачном контракте, выгодном обеим сторонам. Правда, в чём выгода я пока не придумала, но идея мне нравилась всё больше и больше.

Мария Михайловна притормозила, поворачиваясь ко мне лицом. Нахмурилась...

- Ты серьёзно что ли, ну?! С ума сошла, девонька?

- Не хотите - не надо, - я упрямо стиснула челюсти. - Я найду того, кто согласится... - я наконец зашла в крошечный туалет. Не стала запираться на засов - мало ли что... - А не согласится - придумаю такие доводы, что согласится всё равно! - закричала через дверь, чувствуя, как меня мутит. - Вы не думайте, Мария Михайловна, я хорошая жена была! И не пила... И делала всё... Правда! - меня снова потянуло в слёзы. - Мне очень надо...

Едва я выползла обратно, как баба Маша снова подхватила меня под локоть.

- Правда что ли не передумаешь, Снегурка?

- Нет.

Она вздохнула так тяжело и обречённо, что мне стало её искренне жаль. Реально, зачем ей возиться со мной, если я сама в состоянии о себе позаботиться?

- Ты хорошо подумай-то...

- Я уже подумала, - я без сил рухнула в разложенное кресло. - Очень хорошо, честно.

- Ну как знаешь,... - Мария Михайловна махнула на меня рукой. - Смотри потом, сама напросилась!

- Сама, да... - я закрыла глаза. - Если никто не захочет - я Кольку вашего уломаю...

- А ты есть-то будешь? - баб Маша потрясла меня за плечо, уже не слушая мои сбивчивые разговоры.

- Неа... Посплю ещё...

- Оххх, дурная ты девка, Снегурка... - старушка махнула на меня рукой. - Тебе бы мужика ладного, чтоб дурью-то не маялась... Чтоб поняла наконец, по чём фунт изюму...

Улыбнулась сквозь сон.

- Мне любого... Любой сгодится...

***

Проснулась от холода - баба Маша оставила в спальне форточку нараспашку. Зябко закуталась в одеяло, сонно оглядывая помещение...

Из окна тянуло сыростью, туманом и тиной, хотя небо уже вовсю золотилось солнечными лучами. Ошалевшие птицы чирикали так, будто находились прямо над моей головой. То там, то тут голосили петухи - рассвет. И явно ранний...

Хозяйки в комнате уже не было - она привыкла вставать ни свет ни заря. Кровать оказалось ровно заправлена, всё вокруг прибрано, мои вещи аккуратно сложены на спинке кресла...

Потянулась, осторожно прислушиваясь к ощущениям - голова, конечно, болит, да и тело ломит так, будто я с лестницы кубарем свалилась, но в остальном терпимо. Пить только хочется...

Обвела спальню глазами, в глубине души надеясь увидеть в шаговой доступности кувшин с водой. Не случилось...

Полежала ещё минуту, прислушиваясь к звукам в доме - интересно, баб Маша в кухне возится, или уже на свой огород ушла? Пересилив лень и головокружение, поднялась с постели, босиком дошла до закрытой двери...

Голоса за стеной.

Тихие, очевидно собеседники давно и неспешно разговаривают.

Напрягла слух - больше всех болтала баб Маша. Всё говорила, говорила что-то, будто убеждая в своей правоте...

Второй голос был мужским. Грубым, глубоким, отвечал редко, односложно и явно неохотно.

Обмерла почему-то... Приложила пальцы ко рту, теряясь в смутных догадках о том, что за беседа шла сейчас на хозяйской кухне...

Этого не может быть, правда?! Она же не восприняла мои слова о замужестве всерьёз?! Нет, я в принципе не против выйти замуж, но не за первого же встречного в самом деле! Боже...

Подавила желание распахнуть дверь и лично поприсутствовать при разговоре - успею, если речь действительно обо мне. Вместо этого осторожно взялась за допотопную ручку-скобу... Сглотнула ком в горле, с гулко бьющимся сердцем медленно потянула дверь на себя, приоткрывая крошечную щель... Не то чтобы я собиралась подслушивать, но, может, они там какие-нибудь удои молока или цены на зерно обсуждают, а я уже себе напридумывала тут...

Голоса стали заметно громче. Уже легко можно было разобрать слова...

- ...Ну вот и сам посуди, - Мария Михайловна говорила спокойно, уравновешенно, но её речь звучала очень сильно и убедительно. - Куда её теперь? Оно, конечно, дело-то такое, сам понимаешь... - она вздохнула, помешивая чай в чашке. - Ну вот ежели за Кольку... - послышался звук прихлёбываемой жидкости. - Да что я тебе объясняю, ну! Ну дура баба, так-то оно так, но зачем за Кольку-то? Чтоб две души пропащие были? А тебе-то нужнее, Лука Тихонович... У тебя детки... Им мамку надобно...

Шок. И... любопытство, да.

- Да на что она мне? - рокочущий мужской голос, преисполненный глухого раздражения, явно не разделял баб Машиного энтузиазма. - Куда мне такая баба, ну? Мне хозяйка нужна, чтоб с домом управляться умела, а не эта...

- Так воспитаешь как надо! - баб Маша, кажется, вообще не видела проблемы. - Она умелая, ты не смотри что срамная! Ты видел давеча, какие вензеля на пирогах крутила? Руки из нужного места у ней! И на огороде мы тут управились быстро... Ну не умеет, да, но быстро схватывает! - она снова вздохнула. - Ты не отказывайся так сразу, Лука... Ты подумай ещё... Пропадёт девка...

Затаила дыхание. Вроде бы обидеться надо, что меня за спиной так откровенно обсуждают, но вместо этого почему-то... до щекотки приятно. Даже сам тот факт, что речь действительно обо мне...

- Да что я с ней делать буду? - Лука повысил голос, теряя остатки терпения. - Ну как...

- Это мне что ли объяснять тебе, что с бабой делать? - баб Маша тут же с осуждением прикрикнула на него в ответ, перебив на полуслове. - Ты троих детей настругал и не знаешь, что с бабой в доме делать?! - она понизила голос до шёпота, и я с трудом могла разобрать слова. - Лука, Бог тебе женщину посылает. Крепкую, здоровую - вона как наливку мою глотала... Бери с благодарностью!

Покраснела до самых ушей. Чуть больше приоткрыла дверь, буквально на пару миллиметров, чтобы разглядеть сидящих за столом...

- Да не такую мне надо, ну!..

Взгляд мгновенно выхватил мощную высокую мужскую фигуру - сегодня Лука надел только тонкую льняную рубаху, которая с трудом сходилась на его груди и плечах. Явно уже успел поработать - рукава закатаны до локтей, ворот расстёгнут, короткая чёлка слиплась от пота...

- А нету других, хороший мой. Вот какая была у Боженьки самая лучшая, ту тебе и определил, - баб Маша казалась в три раза меньше его, сидя на лавочке в своём платочке и кофте. - А ждать-то, оно до старости можно, Лука Тихонович! Но кто за тебя, вдового, замуж пойдёт? Девы непорочные сразу мимо, сам понимаешь. Надежду холить, пока вдовицей кто из замужних станет - грех на себя брать. Порченная какая если только объявится... Так не объявится же, сам знаешь, как всех невест родня-то бережёт! Да и куда тебе девчонка малолетняя? Жизнь ей только сломаешь...

Лука не ответил. Стиснул зубы, залпом допил свой чай...

- Она не нашего согласия... - произнёс наконец глухо, будто в бочку сказал.

- Ну была не нашего - станет нашего, - баб Маша развела руками. - Покрестишь перед венчанием, да и делов-то... Крестик видел у ней на шее? Верующая, уже хорошо. Чего тебе, бирюку, надо ещё? Бери и Бога благодари! А он нос воротит...

Снова затянувшееся молчание...

- Чудить будет... - он уже не старался говорить тихо. - Меня вся деревня засмеёт...

- Зато ночью в постели тепло будет! - Мария Михайловна с лёгкостью парировала любые доводы собеседника, нашёптывая ему так, будто была на сто процентов уверена в своих словах. - Что деревня?! Люди всегда судачат, тебе ли не знать? Зато за детьми присмотрит. Ужином накормит. Приласкает...

На этих словах Лука холодно усмехнулся с явным скептицизмом.

- Давно ли ты, Мария Михайловна, свахой заделалась?

Баб Маша чинно сложила руки на коленках и тяжко вздохнула.

- Да жалко мне её, Лука Тихонович. По-бабьи жалко. Сгубит себя... А девка-то неплохая! Ей бы руку твёрдую... Мужика, что спуску не даст...

Лука сглотнул так, что даже я услышала.

Баб Маша продолжила после короткой паузы:

- Ну а кто ещё, Лука? Она ж бедовая, она и за Кольку пойдёт, и вообще за любого грозилась, кто возьмёт, хоть за чёрта, прости Господи, хоть за дурака местного... А тебе как раз женщину в дом надо! Ну и ты бы пригляделся хоть - красивая же она у нас, Снегурка-то! Недаром Николай круги нарезает, тот сразу видит, нюх у него! А ты дальше своего носа ничего не видишь...

- Ну чего ты разошлась, Мария Михайловна? - Лука со злостью перебил её монолог. - Всё я вижу...

- Ну так лучше смотри! Хорошая девка! Упустишь - до старости один маяться будешь, помяни моё слово! Или вон не выдержишь и во все тяжкие пойдёшь! А у тебя дети! Тебе приход держать, примером быть...

Он криво усмехнулся.

- Не тянет она на примерную жену, никак. Ну сама же видишь, Мария Михайловна! Как я её к нашим бабам-то...

- А никак! Бог дал жену - даст и знания! Чего ты раньше времени...

- Бог дал, ага... - он снова жёстко ухмыльнулся.

- Ах ты, богохульник! - баб Маша притворно замахнулась на него тряпочкой для стола. - Так и дала бы по твоей голове бестолковой... Конечно, Бог дал! А ты ерепенишься и отказываешься! Второго шанса не будет, так и знай...

- Довольно, - Лука тяжело ударил ладонями по столу, завершая разговор и грузно поднимаясь на ноги. Зачем-то бросил пронзительный прямой взгляд в сторону моей двери, и я на миг забыла как дышать - столько отчаяния и озлобленности было в его глазах... Видел ли он меня? Вряд ли... - Я подумаю.

- Подумай, голубчик! Конечно подумай... - баб Маша тут же засуетилась вокруг него, провожая к выходу. - Подумай. А как надумаешь - приходи, как к невесте сосватанной... Сарай вон мне починишь...

- Сарай я и так починю, - Лука с укором посмотрел на хозяйку. - Чего раньше молчала?!

- Так говорю вот...

- А кто... - он на секунду задумался. - Ты что ли отдавать-то её будешь?

- Так я, кто ж ещё? Ты не об этом переживай, Лука Тихонович... - они уже вышли на веранду, их голоса постепенно стихали. - Ты подумай главное... С дочкой посоветуйся...

Я уже не слышала, что ответил "жених".

Закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной... Сползла на пол...

Господи, что я наделала?!

Нет, я и сейчас не против замужества, но...

Деревня?! Община?! Чужой мужик?! Вот этот бородатый огромный угрюмый... бирюк, как его обозвала баба Маша?! Трое детей?!

Перед глазами всё ещё стоял тяжёлый прожигающий взгляд, который Лука бросил в мою сторону...

Я его совсем не знаю! Он... Я его боюсь!

Боже мой, да пусть у Глеба будет хоть пятеро детей, но он - свой, родной! А этот...