Община

*15*

Пройти предстояло всего ничего - преодолеть метров триста до жиденького и на удивление ухоженного лесочка, потом столько же по грунтовой заезженной дороге между кустов и редких зеленеющих деревьев. Эта граница будто негласно отделяла поселение старообрядческой общины от остальной деревни.

Я чувствовала себя по меньшей мере глупо - серо-белый льняной балахон, обтаченный белым хлопковым кружевом по узкому вороту, по длиннющему подолу и по широким манжетам необычно скроенных рукавов, казался доисторической ночной рубахой, хотя Мария Михайловна упорно уверяла меня в том, что это практически праздничное одеяние для посещения службы. Особо раздражал впитавшийся в ткань запах: смесь тонких трав и чуть затхлого средства от моли - наряд явно пылился в шкафу со времён молодости самой хозяйки... Повезло, что трусы, лифчик и балетки мне позволено было надеть свои - я б не удивилась, если б баб Маша заставила меня идти босой и без белья. Про причёску и говорить было нечего - ещё мокрые волосы висели сосульками, но Мария Михайловна вынудила меня нацепить тонкий ситцевый белый платок, даже сама заботливо повязала мне его вокруг шеи. Ещё она набрала какого-то хлама в виде старых гребней, расчёсок, выструганных из дерева заколок, хранившихся в резной шкатулке, очевидно, не один десяток лет... Любовно утрамбовала это добро в узелок. В эту же холщовую сумку положила мой паспорт, бормоча что-то о том, что неизвестно, как всё покатится дальше...

Волнения почему-то не было. Только тупая отстранённость, будто не я сейчас шла по изрытой колее вслед за бабой Машей в какую-то церковь, шпили которой виднелись даже отсюда, с края деревни...

- Мария Михайловна, а как... Как они там живут? - задала вопрос просто чтобы не молчать в дороге.

- Да как... Как и все люди, - та только пожала плечами, семеня впереди меня. - Ничего у них нет необычного. Ну разве что традиции свои соблюдают... - она вдруг остановилась. Оглянулась, скользнув по мне внимательным взглядом. - Ты их не бойся, Снегурка. Неужто никогда в церковной общине не бывала?

Покачала головой.

- Да я и в церкви-то всего несколько раз была... - покраснела. - Всё как-то не до того...

- Это не страшно, - баб Маша кивнула, снова продолжая путь. - Главное, чтоб душа к Богу тянулась... Крест носишь, смотрю. Это хорошо.

Нуууу... Ношу. Как украшение прежде всего. Потому что маленький медный крестик на тоненькой верёвочке, которым меня крестили в раннем детстве, я потеряла ещё в первом классе...

Промолчала, опустив голову. Но через пару минут вскинула взгляд, глубоко вздохнула, обозревая открывшуюся картину незнакомого поселения...

Это оказалось... немного не то, что до этой минуты рисовало моё воображение - совсем не похоже на полуразвалившиеся лачуги, притулившиеся рядом с какой-нибудь откопанной из земли часовней. И вообще...

Улица, на которую выходила тропинка, была широкой, ровной. Дома по обеим сторонам... разные. Но всё равно чем-то похожие друг на друга... Одноэтажные. Некоторые, с широким двором, припаркованными у ворот престижными автомобилями, ухоженным газоном и высокими грядками, явно намекали на присутствие второго этажа под высокой крышей, но это была всё равно мансарда, но никак не полноценный жилой уровень. Другие домики казались небольшими, уютными, с выбеленными плодовыми деревьями, милыми садовыми фигурками, россыпью цветов в горшках и на клумбах... Третьи и вовсе выглядели обычными деревенскими домишками, но ухоженными, свежеокрашенными, с огородом как у бабы Маши...

Деревянные панели в качестве наружного покрытия, чаще обработанные какой-то морилкой, белые блочные веранды - общий стиль домов мало чем отличался, не считая форм и размеров, только разноцветные крыши радовали глаз пёстрой расцветкой от сдержанных коричневых тонов мягкой кровли до ярко-красных листов профнастила, глубоких синих оттенков металлочерепицы, оранжево-жёлтых волн ондулина, серых тонов обычного шифера.

И везде - посадки, теплицы, сараи для скота...

Чуть дальше к лесу - просторное пастбище для коров, ещё дальше - огороженный загон с десятком гнедых лошадей...

Людей на улице было мало. Те, кого мы встретили, либо открыто кивали баб Маше, приветствуя, и абсолютно игнорировали меня, либо наоборот с интересом пялились в мою сторону, даже не замечая бабулю. Мужчин почти не было, только старик в валенках сидел на лавочке перед одним из заборов и любовно наблюдал за гурьбой резвящихся в луже детей, босых, в коротких шортах и майках. Женщины выглядели так, как я запомнила - либо длинные бесформенные юбки и странные тёмные рубашки, либо платья, чем-то напоминающие те балахоны, что Мария Михайловна презентовала в моё пользование. Все с косынками на головах, даже совсем молодые...

...Неожиданно где-то впереди глубоко и зычно зазвонил колокол. К нему добавились переливы других колоколов, более звонких и мелодичных...

Вздрогнула. Подняла голову, вглядываясь вперёд...

Мы прошли метров пятьсот, половину пути. Отсюда было прекрасно видно, что ровная улица упирается в храм. Или церковь. Невысокое строение из старого почерневшего дерева, достаточно большое по площади, с рубленными углами, оно не тянулось куполами ввысь, как наши привычные соборы, а прочно стояло на земле, ассоциируясь с толстым вековым дубом, намертво вросшим корнями в почву. Наверху тонко поблёскивали острые маковки, даже не золочёные, а бережно обитые небольшими кусочками какой-нибудь нержавеющей стали или железа. Без крестов. И тем не менее, почему-то сразу становилось понятно, что вся эта конструкция относится к религиозным постройкам...

Там уже толпился народ. И баба Маша вела меня именно туда...

Стало не по себе. Руки вспотели, пульс загрохотал в висках, вторя торжественному колокольному перезвону. В груди проснулся какой-то подлый иррациональный стыд - наверное, все эти люди идут к Богу с чистым сердцем, а я...

Нет, конечно, я верила в высшие силы. Знала одну молитву, пару раз пыталась поститься, начитавшись новомодных веяний в интернете, часто мысленно обращалась за помощью к Богу, почти не замечая этого... Но здесь явно было другое - люди шли в храм по зову души, тогда как я, чего уж врать самой себе, в данный момент хотела только одного - посмотреть в глаза Луке после вчерашних событий. Да и вообще просто увидеть его... Оценить его реакцию на мой приход сюда, усмехнуться в лицо, если он сделает вид, что ничего не обещал бабе Маше, просто полюбопытствовать, где и чем он живёт...

Тяжело вздохнула, пытаясь нащупать внутри себя хоть крупицу раскаяния, но её не было. И за это тоже почему-то было стыдно...

Господи, прости меня, дуру грешную. За то, что иду в церковь только ради какого-то сомнительного мужика, а не во имя Твоей благодати...

***

Храм стоял на излучине спокойной полноводной реки. Почти сразу за ним берег уходил вниз небольшим покатым обрывом, освобождённым от деревьев и кустов. И именно с этой площади лучами расходились другие дороги и улицы, сошедшиеся в единой точке здесь, перед старинным, величественным в своей монументальности строением.

Первое, что намертво приковывало взгляд - витражи. Это было поистине красиво...

Снаружи они вызывали удивление, дарили странное ощущение какой-то неправильной, несбалансированной гармонии - древние почерневшие брёвна и яркие, чистые, многоцветные стёкла. А внутри помещения... Красочные оконные узоры казались каким-то волшебством - они будто ловили солнечный свет, концентрировали его в несколько раз, пропуская через себя, и на выходе преломляли лучи в миллионы бликов, отблесков, переливов, зайчиков, пёстрых искр... Словно кто-то наложил на картинку сразу несколько фильтров - градиент, боке, контражур, и всё это сливалось в калейдоскоп хрустальных прозрачных красок. И это было... восхитительно.

Я не видела ничего из того, что происходило перед алтарём - впереди маячила довольно плотная толпа. Впрочем, я не сильно интересовалась самой службой - я в любом случае не заметила бы различий между нынешним и старообрядческим богослужением, ну разве что крестились местные двоеперстием, но я бы и на это не обратила особого внимания, если бы не баба Маша, то и дело что-то шепчущая мне в ухо - она явно считала, что я просто мечтаю знать всё об их приходе, и желала обрушить на мою голову тонну информации. Её предупреждение об общей исповеди, когда батюшка читает перечень грехов, а присутствующие каются в них мысленно или вслух, и вовсе вызвало во мне отторжение, и я только мысленно попросила прощения у Господа за то, что не сумела сохранить семью. Остальное почему-то совершенно не усваивалось - в одно ухо влетало, в другое вылетало...

Я просто стояла, устало переминаясь с ноги на ногу, и уже вполне искренне молилась о том, чтобы мне банально хватило сил терпеливо дождаться окончания службы - от запаха горящих свечей першило в горле, слезились глаза и кружилась голова, время тянулась просто невозможно медленно, от монотонного слабоватого голоса священника клонило в сон. Час? Два? Как же долго это всё, а...

Чувствовала, как накатывает разочарование - если Лука и присутствовал сейчас здесь, то увидеть его мне не удалось. Обещал, что покрестит сам... Передумал?! Тут явно скоро эта... процедура причастия начнётся...

- Баб Маш, сначала крещение или причащение? - шёпотом задала вопрос, склонившись к Марии Михайловне.

- Крещение, крещение! - она глянула на меня. - Тут он, не переживай... Переодеваться пошёл... Сейчас одёжу сменит, сам подойдёт... - она снова вытянула голову, пытаясь что-то рассмотреть впереди. - Купели нет сегодня... Неужто на реку поведёт? Холодная вода-то ещё нынче...

Эммм... На реку?!

- Может, он решил обойтись этим... окроплением? - я внутренне напряглась, но тут же поймала недовольный осуждающий взгляд сразу нескольких человек в толпе и быстро заткнулась.

Баб Маша с жалостью покосилась на меня. Показательно глубоко вздохнула, всем видом выражая сомнение с моим предположением...

Вдруг к тихому немелодичному старческому голосу священнослужителя добавился ещё один. Сначала лишь на отдельных строках, узором вплетаясь в общее песнопение, а потом захватывая себе всё больше и больше стихов. Полилась какая-то иная песнь, чистая, громкая, зычная, явно исполняемая не во всю силу лёгких, но слышная в каждом уголке храма, даже здесь, у самого входа. Она неторопливо набирала мощь, будто ртуть проникала в тело, морозом забиралась под кожу, заставляла вибрировать что-то в груди, заполоняла пространство под потолком, заставляя каждого присутствующего благоговейно замереть на месте...

Сердце словно раз за разом обдавало кипятком - я знала, что это он, Лука. Его голос. И мне уже не нужно было его видеть, чтобы испытать всю гамму чувств от восторга до странной боязни - он всё-таки здесь. Пришёл, не спрятался, не отсиделся где-то в стороне, сделав вид, что вовсе забыл о своих вчерашних словах, произнесённых в запале... На лицо просилась дурацкая улыбка, и я кусала губы, скромно опустив голову, чтобы её не заметила даже баб Маша. Да и вообще, служба перестала вдруг быть такой скучной и нудной - я с каким-то восхищённым удовольствием и волнующим любопытством слушала очередную церковную молитву, даже зачем-то пыталась вникнуть в её смысл...

В какой-то момент песнь плавно сошла на нет, стихла. Люди продолжали стоять, и я только тоскливо вздохнула - когда же оно, наконец, закончится?

- Идёт! - баб Маша шепнула на ухо, схватила меня за руку, но тут же отпустила. - На реку поведёт, так и знала...

К горлу подступило тошнотворное волнение - я так долго ждала каких-то действий, что сейчас оказалась к ним совсем не готова... И зачем я только подгоняла время?! Мне и тут, оказывается, было неплохо...

Толпа стала расступаться - Лука шёл к выходу. Кажется, прямо на меня...

Слегка обомлела, увидев его в таком виде - белоснежное одеяние в пол, украшенное такой же белой вышивкой, полностью скрывающее массивную фигуру, величественно и горделиво шествующую по проходу... Сглотнула слюну, глядя на огромные чёрные ботинки, появляющиеся с каждым широким уверенным шагом из-под подризника, зачем-то обратила внимание на фелонь - не укороченная, как принято, а ниже колена, и рук не видно...

Машинально попятилась, как и все, от идущего навстречу священнослужителя. Трусливо перевела взгляд на баб Машу, но она уже сбежала куда-то в небольшой церковный закуток для разговора с какими-то женщинами, закутанными с ног до головы в тёмное...

От волнения в горле встал ком. Сердце рвалось как в силках, ударяясь о грудную клетку и грозя выломать рёбра, дыхание перехватило, от недостатка кислорода в прямом смысле замутило.

Всё-таки набралась смелости. Подняла голову, затравленно встречаясь с Лукой взглядом...

Он смотрел на меня. Прямо, сурово, почти с вызовом. В его глазах не было того поверхностного умиротворённого спокойствия, которым он одаривал остальных присутствующих здесь людей, почтительно расступающихся перед ним. Была только злость, не затаённая, а отчаянная, бьющая наотмашь, электризующая пространство...

Тоже не рад меня видеть?

Что ж, всегда есть шанс просто пройти мимо. Цепляться за подол его облачения я, совершенно очевидно, не буду.

Но он не прошёл. Остановился в шаге от меня, повернул голову...

- Пойдём, - прошипел сквозь зубы. - Самое время для... таинства твоего крещения, - он продолжил путь к выходу, будто не сомневался в том, что я последую за ним.

И я последовала... Не совсем сама, а после тычка в спину от Марии Михайловны, но поплелась гуськом за маячившей перед глазами белой ризой...