Община

*3*

Стук в окно раздался меньше чем через десять минут. Формальная дробь, резкая и короткая, просто предупреждение. Буквально через несколько секунд в крошечной прихожей послышался шум, дверь распахнулась...

- Баб Ма-а-аш! Это я! - на пороге возник молодой парень лет двадцати пяти. Первым делом хмуро исподлобья оглядел меня, лишь потом воззрился на повернувшуюся к нему хозяйку. - Чего случилось? Мамка сказала - помощь требуется... - он снова мрачно покосился на меня. - Говори, чего делать?

- Здравствуй, Пашенька! - Мария Михайловна засеменила к нему навстречу, совершенно не обращая внимания на недовоьный вид гостя. - Проходи, садись, - она ласково похлопал парня по спине. - Чайку сейчас налью...

Пашенька ещё раз зло зыркнул на меня. Но тут же отвёл взгляд...

- Здрасте... - бросил нехотя, явно с большим одолжением.

- Здравствуйте, - я честно скромно улыбнулась, двигая свой стул поближе к окну, пока парень прошёл мимо стола к... иконам. Перекрестился, быстро поклонился образам... Прошел к раковине, помыл руки. И лишь после этого сел на указанное Марией Михайловной место.

- Вот познакомься, Паша, это гостья моя, - баб Маша важно кивнула в мою сторону. - Снегурочка городская... - она лукаво улыбнулась, явно уже позабав моё имя. - Бензин у неё закончился, подсобить надобно.

Павлик резко поднял глаза. Сейчас брошенный в мой адрес взгляд стал не просто колючим и недружелюбным, а прямо-таки сочился насмешливым презрением - ну конечно, баба за рулём, что ещё ждать...

- Снежана, - я подала парню руку. - Я впервые в этих местах, не дотянула до заправки. Хотела попросить пару литров, естественно не бесплатно...

Молодой человек с каким-то удивлением покосился на мою кисть. Кажется, рассердился ещё больше, отворачиваясь и почему-то краснея...

- Бывает, - буркнул, прихлёбывая чай из протянутой баб Машей чашки, так и проигнорировав мою ладонь.

Ничуть не смутившись, опустила руку. Ну мало ли что у них тут за порядки? В каждой избушке, как говорится...

Пашка шмыгнула носом.

- Видел я Вашу машину. Из-за неё пришлось в обход деревни ехать... - он снова приложился к кружке, очевидно поборов своё раздражение хотя бы немного. - Там уже не бензин нужен, а трактор... Не проедете.

- Ну Вы же проехали, - я холодно улыбнулась.

Он посмотрел на меня как на душевно больную.

- Я на полноприводной Ниве ехал вообще-то. И то еле вылез...

Поджала губы. Блять, и что теперь?! Помогать мне никто не будет что ли?!

- Паш, ну значит надо что-то сделать, - баб Маша проворно поставила перед парнем вазочку с вареньем, плетёнку с конфетами и печеньем. Ласково погладила его по плечу. - Ты кушай-кушай... Похудел совсем...

- А чего я сделаю?! - Паша сердито вскинулся, но печенье исправно обмакнул в варенье. - Это надо технику, чтоб дёрнуть... Кто это будет делать? - он честно посмотрел в глаза бабуле. - Я не буду, мне нельзя, - он развёл руками. - Так что ничем помочь не могу...

- Ну ты найди кого, Паш! - Мария Михайловна села напротив него, сложила сухонькие ладошки перед собой, кротко глядя на годящегося ей во внуки паренька. - Позови кого из мужиков...

- Да кого я позову? - Павел снова вышел из себя. - Все на работе! Рабочий день так-то ещё не закончился...

- Ну Николая позови, он точно дома сегодня - видела, как он из магазина шёл, - баб Маша важно кивнула, загибая палец. - Ваньку тоже попробуй приобщить к делу - он хоть и в гипсе, но руки у него крепкие и голова рабочая... - она задумчиво загнулся второй палец. - Ну к Луке сходи, недалече вроде...

Парень аж прыснул невесёлым смехом.

- Так Лука и пойдёт помогать какой-то... - он резко замолчал, бросив на меня быстрый взгляд. - Какой-то незнакомой... женщине...

- Ну женщинам помогать в любом случае надо, а знакомых у него не водится, - бабуля насмешливо подпёрла щёку ладонью. - Ты ему скажи, Мария Михайловна лично просила! Пусть не берёт грех на душу...

Паша в два глотка допил чай. С сожалением покосился на недоеденное варенье...

- Ладно. Пойду я... Спрошу у мужиков, а там пусть сами решают... - он резко поднялся из-за стола.

- Давай, Пашенька, - баб Маша согласно покивала, убирая за гостем чашку. - На тебя вся надежда...

Тот снова будто мельком поклонился иконам. Заторопился к выходу...

- Хороший парень, - я улыбнулась Марии Михайловне. - Верующий, смотрю...

- Кто? Пашка-то? - та лишь кивнула на выход. - Так конечно! У нас тут много верующих-то...

Некоторое время просидели в тишине. Хозяйка погрузилась в свои мысли, я тихонечко прихлёбывала свой чай...

Наконец не выдержала молчания. Скромно потупила глаза, испытывая вполне реальное чувство вины.

- Мария Михайловна, мне очень неудобно... Столько людей из-за меня беспокоить...

Баб Маша только покряхтела, вставая с места и вновь пересаживаясь к печке.

- Ну если машина ходу мешает, как Паша говорит, то пусть убирают, - она махнула рукой. - У нас случай был годков десять назад - скорая не доехала, тоже в глине увязла... Так её потоком потом в лес утянуло, метров двадцать аж... Так и бросили - никому дела не было. Уже сгнила почти...

Оу...

Промолчала. Взяла без приглашения печеньку, по примеру Паши аккуратно ложечкой положила сверху варенья, отправила в рот...

- Ты ноги-то поди вымочила все? Ты обувку-то давай сюда, к печке вот поставим, она и высохнет...

- Ой, я и куртку тогда... - я живо поднялась с места. - И это... Я чулки сниму, можно? - глупо хихикнула, слегка краснея, но прекрасно зная, что хозяйка не откажет. - Мне бы тапки...

- Так ты что, вся вымочилась?! - Мария Михайловна аж схватилась за сердце, тоже поднимаясь с табуреточки. - Ну-ка сымай всё! Я сейчас посмотрю чего-нить...

- Не-не-не! Всё не надо! - я почему-то совсем расслабилась. Задрала юбку, принялась скатывать чулки. - Высохну...

- Сымай, говорю! - баб Маша неожиданно грозно посмотрела на меня. - Рубаху дам! Чистую! - она живо засеменила к двери, но уже к другой. - Потому и не согрелась до сих пор... Я-то со слепу не вижу...

От мысли о том, чтобы надеть одежду с чужого плеча, стало противно. И раньше я бы ни за что этого не сделала, да. А сейчас... Сейчас я любую ситуацию подсознательно сравнивала с последними месяцами своей жизни - с непрекращающейся душевной болью, с тоской по мужу, с невозможным одиночеством... Разве может что-то быть хуже?! В сравнении с этим какая-то чужая рубаха - просто пустяк, на котором даже не стоит заострять внимание...

Почему-то покосилась в угол с иконами. Вздохнула. Принялась стаскивать через ноги мокрую юбку, потом водолазку...

Входная дверь отворилась на удивление почти бесшумно, напугав меня до остановки сердца.

Но ещё больше меня ужаснул огромный бородатый мужик, внезапно возникший на пороге... А за ним ещё один... И ещё...

Наверное, я бы заорала, если бы не была настолько поражена их внезапным появлением...

Судя по виду вошедших, я их напугала не меньше. А то и больше - угрюмые вытянутые лица, повисшее в воздухе гробовое молчание, кто-то даже осенил себя крёстным знамением...

Впрочем, с учётом того, что они все были по крайней мере одеты, а я стояла посреди кухни в трусах и расстегнутом лифчике, такая реакция неудивительна. Интересно только, как я должна реагировать? Ступор какой-то...

- На-ка вот... - из спальни показалась Мария Михайловна с какой-то тряпкой в руках. Тоже в шоке остановилась, обозревая открывшуюся картину... - Ах вы ж, окаянные! Ну-ка пошли отсюда! Быстро пошли! - она замахала на них рубахой. - Ишь ты, вылупились... Стучать-то не учили...

Мужики будто ожили. Как по команде мгновенно отвернулись, толпой вывалились из кухни, едва не устроив давку в дверях...

- От это ж надо... Ни раньше, ни позже... - Мария Михайловна запричитала, запоздало запирая дверь на хлипенький засов. - Прости, Господи, души грешные... - она тоже перекрестилась, выдохнула с каким-то вселенским облегчением. - А ты сюда ходь! - она сердито зыркнула на меня, вновь направляясь к спальне. - До чего ж неразумные девки городские пошли...

Только закусила губу, пряча улыбку, и послушно зашагала следом за хозяйкой, поддерживая ладонями чашки расстегнутого бюстгальтера.

На миг промелькнула мысль о том, что кто-то из мужиков может сейчас подсматривать в окно...

Подавила желание повернуть голову и проверить. Но на всякий случай выпрямила спину, втянула живот, расправила плечи, подняла подбородок... Ну а что? Забавно же...

Почему-то здесь, в этой глухой деревушке, в странном необычном мирке, мне не страдалось так, как в обыденной жизни. Было ощущение, что я нахожусь в каком-то кармане, куда нет доступа ни прошлому, ни бывшему мужу, ни привычным мукам одиночества и самобичеванию по несложившейся семье. Это нечто такое, только моё, личное и недолговечное...

С интересом рассматривала спальню хозяйки - простенькие выцветшие обои в цветочек, узкая кровать в углу, аккуратно застеленная тяжёлым покрывалом, сверху несколько подушек, накрытых разномастными вязаными салфетками, высокое зеркало с тумбой, которое во времена моего детства стояло в каждом доме, монолитный потёртый комод, лакированный раздвижной стол перед окном, занавешенным чуть пожелтевшим хлопковым тюлем и вполне современными синими бархатными занавесками, массивное раскладное кресло рядом, по другую сторону громоздкий древний гибридный шкаф... И тоже красный угол, но чуть поменьше, чем в кухне.

Чёрт, да они... Тьфу, в смысле, Господи, да они тут реально походу верующие все. И не просто на словах, а вполне серьёзно...

- Вот тут встань! - баб Маша совсем по-свойски схватила меня под локоть и подвела к пустому углу между входной дверью и боком шкафа. - Теперича раздевайся! Вот я рубаху тут повешу... - она закинула тряпку на приоткрытую дверцу платяного отделения. - Можешь подпоясаться, коли в балахоне ходить не хочешь... - она добавила к рубахе тонкий плетёный из тесьмы кушак, сама снова нырнула куда-то между полками, заваленными вещами. - И кофту сейчас подыщу... Вот! Сама носила в твоём возрасте! Стиранная перед Пасхой, не думай! - несмотря на ворчание, бабульке явно доставляло удовольствие наряжать меня. - И носки вот надень... Как оденешься - выходи! Мужики ждут... А у них своих дел, думаешь, нету?! Так что быстрее давай, не копайся... - Мария Михайловна уже засеменила прочь из спальни. А потом, судя по хлопку двери, и вовсе ушла из дома...

Выдохнула. Сбросила наконец лифчик, покрываясь мурашками по всему телу. Кружева в виде трусов снимать не рискнула, помня лица мужиков... Взяла так называемую рубаху, встряхнула, пытаясь определить где у данного одеяния зад, а где перед... Впрочем, и рубахой этот балахон можно было назвать с натягом - безразмерная серая фланелевая ночная сорочка. Почти до середины икры, с длинными рукавами и узкой круглой горловиной, прерывающейся аккуратным разрезом с трогательной пуговкой, расположенной, по всей видимости, на спине, и нужной лишь для того, чтобы полезла голова... Моя пролезла и так.

В нос ударил тонкий травяной запах... Сено? Полевые цветы? Мох? Мёд? Чёрт его разберёт, но пахнет приятно, едва уловимо...

Не задумываясь, приоткрыла пошире дверцу шкафа, любуясь на себя в небольшое зеркало, расположенное с внутренней стороны. Едва не рассмеялась... Боже, это кошмар.

Перетянула балахон кушаком на талии. Скривилась в фейспалме - ещё хуже, особенно без лифчика. Нафиг...

Накинула на плечи огромную вязанную кофту, немного вытянутую, светло-бежевую с красной вышивкой по воротнику и манжетам. Вот, так гораздо лучше, ибо если нет возможности подчеркнуть достоинства фигуры, то лучше спрятать вообще всё.

Натянула на ноги колючие шерстяные носки, на удивление пришедшиеся мне по размеру. Ещё раз осмотрела себя в зеркале...

Грустно улыбнулась - видел бы меня сейчас Глеб... Наверное, долго шутил бы потом и подначивал по-доброму... Раньше по-доброму. А теперь... Он бы даже не заметил, во что я одета. Ибо ему плевать...

Шмыгнула носом, зажимая пальцами переносицу, чтобы не разреветься. Стянула с волос резинку, назло самой себе растрепала волосы - если я разонравилась собственному мужу, разве я могу понравиться кому-то из местных? Вот и нефиг...

Захватила свой лифчик, вышла в кухню. Повесила его на натянутую над печкой верёвку, где уже висели остальные вещи - водолазка, юбка, куртка... Только чулки баб Маша не стала трогать, просто переложила их комочком на маленькую табуреточку поближе к огню... Развесила их тоже - конечно, я сразу выкину этот порванный капрон по приезду домой, но пока замены нет, и ехать обратно с голыми ногами как-то не хочется.

Наконец тоже шагнула к входной двери. Приоткрыла её, тут же натыкаясь взглядом на огромные чёрные резиновые сапоги, выставленные баб Машей прямо посреди крошечной прихожей и явно предназначенные для меня. Едва не рассмеялась, поймав себя на привычной мысли "Господи, помоги", на автомате произносимой перед любым важным делом... Сейчас эта фраза вдруг показалась почти уместной, да. Я бы и перекрестилась на всякий случай, но времени как-то нет...