Один процент тебя

Глава десятая

Хэдли

— Боже, благослови Америку, он воняет!

Люси зажала нос и хмуро уставилась на брата, словно он был отвратителен. В ответ Элай задрыгал ножками, пуская крошечные пузырьки слюны.

Я усмехнулась и взяла его из люльки в гостиной.

— Твои какашки не пахнут розами, знаешь ли, — сообщила я ей.

— Но я какаю в горшок. Я лучше, чем малыш, правда, мамочка?

О, боже милостивый.

Так было с тех пор, как мы привезли Элая домой. Люси не нравилось делить моё внимание.

— Хочешь помочь мне переодеть его? — спросила я. Она наморщила носик и отпрыгнула от дивана, когда я села с Элаем. — Ты тоже так делала. Когда Элай повзрослеет, тоже будет ходить на горшок.

Она пожала плечами.

— Поиграешь со мной в пони?

— Да, принеси их.

Она побежала в свою комнату. В квартире было всего две спальни, поэтому кроватка Элая стояла в моей комнате. На самом деле это не было проблемой, потому что мне было некомфортно, укладывать его в другую комнату. Люси спала в своей кровати одну-две ночи в неделю. Очень часто она оказывалась в моей постели.

Я выбросила подгузник Элая и вымыла руки, он начал капризничать. Это происходило как по часам. Элай требовал грудь каждые три часа. Иногда я использовала молокоотсос. Прошло пять недель, а мои соски были постоянно твердыми и чувствительными. Надеюсь, через неделю или около того ситуация с сосками улучшится, потому что крем, которым я их натирала, не очень-то помогал. Я не могла вспомнить, сколько времени это продолжалось после рождения Люси, но готова поклясться, что не так долго. Я чередовала кормления Элая, то из бутылочки, то из груди, поскольку он и Люси оставались на ночь у моих родителей, когда я работала.

Скотт ужасно раздражал меня с тех пор, как родился Элай. Я позволила ему поспать на стуле в последнюю ночь в больнице только потому, что он вбил эту идею в голову Люси. Он воспользовался возможностью, был милым, постоянно спрашивая, нужно ли мне то или это. Я не повелась на его показную услужливость. Эй, я была всего лишь человеком, и иногда мне хотелось ласки. Но нет, я не собиралась принимать его обратно. Я просто поняла, что все еще могла испытывать чувства.

Его семья тоже сводила меня с ума. В больнице я только и слышал от них:

— Вы, ребята, одна семья, вам нужно быть вместе.

Так же они не упускали случая сказать:

— Скотт так редко видит Люси. То же самое будет и с Элаем.

И неважно, что это была вина Скотта, а не моя. Конечно, они не преминули сказать:

— Все совершают ошибки. Вам нужно начать все с чистого листа.

Семья это. Семья то. Они считали, что я должна простить его и жить дальше, но я не могла. Моя семья стопроцентно была на моей стороне, когда дело касалось Скотта. Они не хотели, чтобы я была с ним. Может, это и жестоко, но им было плевать если бы он исчез и жизни моих детей. Подруга Оливии забеременела в старших классах, и я помню, как родители убеждали ее дать отцу ребенка еще один шанс после того, как он ей изменил. Прошли годы, у нее появилось еще больше детей, и он снова изменил ей. Не всем повезло иметь таких родителей, как мои, они были готовы помочь, хотели помочь, и я могла с полной уверенностью сказать, что они заботились о моем счастье.

Они верили, что я могу добиться большего. Я провела много лет со Скоттом, думая, что они ошибаются, пока он не доказал, насколько они правы. Неужели я хотела жить с человеком, которому не могу доверять, только чтобы угодить его семье?

Нет!

Слава богу, мне не приходилось часто с ними встречаться. Они были горазды критиковать, но никто из них не спешил прийти на помощь, даже когда мы со Скоттом были вместе. Мне пришлось смириться с тем, что они всегда будут критиковать меня.

— Боже, благослови Америку. — Я подняла голову и увидела, как Люси шлепает себя ладонью по лбу. — Почему малыш всегда голодный?

Я посмотрела вниз, на Элая прижимавшегося к моей правой груди, посасывая ее.

— Я думала, мы будем играть в пони? — спросила я.

Она драматично всплеснула руками.

— Он напомнил, как ранее урчал мой животик.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Что ты хочешь съесть?

— Можно, что-то кроме пиццы?

Люси знала, что в нашем доме есть только две вещи — пицца и дешевые закуски. Но это ненадолго. Скоро я куплю столько всего, что наш холодильник будет забит всеми ее любимыми блюдами.

— Хочешь пойти к бабуле?

— Да!

— Вот. Позвони и скажи, чтобы она приготовила нам поесть, мы собираемся к ним в гости.

Я взяла с журнального столика мобильный, набрала мамин номер и передала его Люси.

Моя дочь обводила моих родителей вокруг пальца лучше, чем я когда-либо могла. Через тридцать минут мы выходили за дверь — столько времени ушло на то, чтобы подготовить Люси и Элая, не говоря уже о себе. Мой выбор пал на джинсы, которые не надевала с тех пор, как забеременела, и футболке слишком плотно облегающей мою налитую грудь. Боже, благослови Америку — эти малыши были огромными даже в бюстгальтере для кормления. С нетерпением жду, когда моя грудь вернется к нормальному размеру… Если она, конечно, вернётся к нормальному размеру. Останется ли моя грудь такой же упругой как раньше? Раньше у меня была нормальная грудь, но я не чувствовала себя уверенно. После рождения Элая моя грудь стала огромной.

Стоп.

Неважно, что стало с моей некогда идеальной грудью. У меня есть Элай и Люси — они того стоили. Даже если моя грудь больше никогда не будет привлекать парней.

Неся Элая в автокресле, я следила за тем, чтобы Люси шла впереди меня, а не рядом, чтобы никто из нас не споткнулся на лестнице.

— Хорошо выглядишь, мамочка, — крикнул один из молодых парней, когда мы преодолевали последнюю ступеньку. Ему было не больше четырнадцати, но это не мешало ему улюлюкать и кричать при каждом моем появлении. Он пялился на мою грудь. — Вау, очень здорово.

— Разве ты не должен быть в школе? — спросила я.

Сегодня будний день апреля. Еще не было и полудня, но он был во дворе с двумя другими мальчиками школьного возраста.

— Я ухожу, когда хочу, — он сказал это так, словно был очень горд.

— Смотри, мама. — Люси указала на двор нашего соседа. Конечно, он вышел из дома и закрыл дверь на ключ. — Это… э-э…

— Элайджа, — сказала я ей.

— Элайджа.

Наверное, она поймала себя на том, что не сказала «демон» или что-то в этом роде. С моим ребенком все возможно.

— Перестань показывать пальцем.

Именно сейчас я вспомнила, что обычно он уходил примерно в это время. Я не знала, чем он занимается и есть ли у него работа, но уезжал он в одно и то же время, где-то между одиннадцатью и двенадцатью. Я знала, потому что последние пять недель наблюдала за всеми из своего окна, когда мы не гостили у родителей.

У Элайджи наверняка есть работа. Он мог позволить себе дом и хороший внедорожник, и при этом постоянно носил повседневную одежду. Темные джинсы и простые футболки, иногда однотонные, иногда с нездоровым принтом в виде демонов и черепов. Это было довольно странно, вернее пугающе. Этот образ слишком хорошо сочетался с идеальным изгибом его бровей и злобным блеском в глазах. Иногда он надевал коричневые ботинки, а иногда — темные «Nikes».

Я очень много дней глазела на него в окно.

Через несколько дней после возвращения домой я подумала о том, чтобы сказать ему спасибо, но была уверена, что сделала это в машине той ночью. Я решила, что он предпочел бы, чтобы мы оставили его в покое. Это меня вполне устраивало. Я еще не забыла, как он обошелся с Люси, но в тот вечер он мне очень помог.

Я с ужасом думала, что могло бы случиться, если бы попыталась добраться до больницы самостоятельно или осталась дожидаться родителей.

— Ох, он смотрит на меня. — пискнула Люси. Я посмотрела вверх. Элайджа направлялся к нам. — Он хочет вернуть свои чипсы? Я уже их съела.

— Что?

Теперь пищала я, хмуро глядя на свою дочь.

— Дедуля разрешил мне их взять, — сказала она.

Конечно, Элайджа должно быть бросил пакетик чипсов в машину, когда садился в нее тем вечером. Но я не обратила на это внимания.

— Я уже съела их! — сказала ему Люси, когда он приблизился.

Он приостановился, посмотрел на нее, а затем продолжил свой путь к нам. Он был в паре метров передо мной, когда мельком взглянул на автокресло в моей руке. Его глаза медленно пробежались по мне, на мгновение задержавшись на груди, а затем по всему телу. Как он посмел оценивать меня средь бела дня? Он мог бы сначала хотя бы поздороваться.

Мое лицо пылало. Без сомнения, оно было краснее, чем футболка, в которую была одета Люси. Стало только хуже, когда я увидела, как его взгляд задержался на моей груди. Его темные хищные глаза расширились.

Я не могла вынести этого больше ни секунды.

— Ох, моя карамелька! Что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

Элайджа моргнул, потом снова моргнул.

— А?

Он что, шутит? Он отключился, пока любовался моими сиськами?

— Ты пялишься… опять.

Я не стала упоминать о неуместности его действий. Он должен был догадаться. Я переложила автокресло Элая в другую руку, так как у меня устала рука.

— Извини. — Он откинул волосы упавшие ему на лоб, прежде чем сжать переносицу. — Я увидел вас, и подумал, что стоит проверить, как вы.

Серьезно?

— Зачем?

Я напряженно застыла, присматриваясь к нему, пытаясь понять его намерения.

— Я, блядь, чуть листву не скинул от страха. Я думал, ты родишь ребенка в машине. — Он снова заглянул в автокресло. — Это нормально?

— Это? — Глубокий вдох, Хэдли. — Элай — мальчик, и он совершенно здоров.

— Хорошо. — Он сделал паузу. — Подожди? Элай? Отличное имя.

Лучше бы он не думал, что его имя похоже на имя Элая. То есть, по сути, так и есть, но… Прости, Элай, я не хотела менять твое имя, даже когда узнала, что оно похоже на имя соседа. Кроме того, Оливия уже вышила его имя на детских вещах.

— Спасибо, — сказала я ему.

Элайджа схватился за голову, словно был в чем-то неуверен… или совершенно сбит с толку, и сделал шаг назад.

— Тогда я пойду.

Он снова покачал головой, разворачиваясь.

Он посмотрел вправо, где находились мальчишки.

— Что? — огрызнулся один из них на угрожающий взгляд Элайджи.

— Лучше не создавайте проблем, — предупредил их Элайджа.

— Мы ведь не на твоей территории, верно? — зашипел мальчик.

— Я не это имел в виду.

Элайджа отошел, и простонав я сказала.

— Спасибо. — Он оглянулся через плечо. — Ну, за то, что подвез меня той ночью.

— Без проблем. — отмахнулся он.

— У тебя были проблемы с возвращением домой? — спросила я.

Снова покачивание головой.

— Нет. Я позвонил кое-кому, чтобы меня забрали.

Я кивнула.

— Хорошо.

— Увидимся.

Увидимся?

Увидимся?

Почему он это сказал? Увидимся мимоходом? Конечно, он имел в виду именно это, но все равно это звучало странно. Почти дружелюбно.

— Можешь принести мне еще чипсов? — крикнула Люси.

— Люси! — Закричала я. — Ты не можешь просить об этом.

К моему удивлению, он только сказал:

— Пока, малышка. — и направился к своей машине.

Никаких резких высказываний в адрес Люси. Может быть, он имел в виду это, когда говорил, что ему плохо из-за всей этой ситуации.

______

К сожалению, мне пора было возвращаться в реальный мир. Последние шесть недель я провела с Люси и Элаем, поэтому мне не хотелось возвращаться в дом престарелых, хотя мы и нуждались в деньгах. К концу первой недели я была практически на мели и с ужасом думала, что мне, возможно, придется просить папу о помощи, чтобы продержаться до зарплаты. Я ненавидела просить кого-либо о чем-либо. И никогда не просила. Для этого у меня была кредитная карта. Кроме того, было достаточно того, что они помогали мне с Люси, а теперь и с Элаем, пока я заканчивала последний семестр программы медсестер и работала.

За последние полтора месяца я оставляла своих малышей только, когда уходила на занятия, и это все равно было ужасно. Еще один месяц, и я закончу учебу. В груди трепетало от волнения.

У всего моего класса экзамен на получение лицензии Национального совета был назначен на следующий понедельник после выпуска — если мы его сдадим, но я знала, что сдам. Это было волнительно и действовало на нервы. В последнее время у меня было гораздо больше времени на учебу, чем раньше, но, находясь в шаге от мечты, я переживала, что облажаюсь.

Поэтому мне нужно было пойти на работу, и позволить Джорджи сказать мне, как я успешно сдам экзамен. Мне будет не хватать старушки, когда я наконец уйду. Она была моей опорой, вдали от дома. Когда ты работаешь, у тебя появляются две разные семьи — рабочая и та, что была твоим реальным миром. Рабочую семью вы не видите вне работы, но без нее вы бы не справились. Вы делились секретами, страхами, утешали друг друга, когда это было необходимо. С Джорджи я делилась тем, о чем не могла рассказать маме. Джорджи не осуждала меня. У мамы было что мне сказать.

В доме престарелых все знали, что этим летом я уйду. Меня уговаривали продолжить работать в доме после получения лицензии медсестры. Как бы они мне ни нравились, я не смогла остаться. Я всегда хотела работать в больнице. Там были лучшие смены и лучшая зарплата. Я не из жадных, но с двумя детьми, которых нужно кормить, мне нужно больше денег. Кроме того, я хотела дом. На все это требовались деньги, которых у меня не было.

Один месяц. Один месяц.

Всего лишь.

Люси и Элай поддерживали меня изо дня в день, но карьерный рост… Именно благодаря этой мечте я вылазила из постели каждый вечер, несмотря на усталость. Я была хорошей медсестрой, но стану еще лучшей. Мои дети будут счастливы, потому что их мама сосредоточена на карьере, которую хотела.

У меня были мои дети. А у них была я. И у них был отец. Просто он не жил с нами.

— Что думаешь, Элай? — Я посмотрела на него, сидящего в автокресле. — Мама сдаст экзамен в следующем месяце? — В ответ он хихикнул, но я подумала, что это больше похоже на газы. Надеюсь. — Люси Эвелин Джеймисон, — позвала я, стоя у двери в нашу квартиру. Люси, и Элай носили фамилию Скотта. — Почему ты так долго?

— Боже, благослови Америку! — пробормотала она, выходя в коридор и неся свои туфли. Несмотря на то, что нам нужно было спешить, я улыбнулась. Став мамой, я стала творчески подходить к ругательствам. В последнее время Люси подхватывала мои словечки. Больше никто из моих знакомых не использовал эту фразу как ругательство. — Я не могу надеть эти дурацкие штуки.

Я усадила ее на сиденье и опустилась на одно колено.

— Иди сюда, я помогу тебе. — Она могла сама надеть брюки, но с рубашками и обувью постоянно возникали проблемы. — Видишь липучку — это просто. Ты отклеиваешь ее, просовываешь ногу вот так и приклеиваешь обратно. — Я посмотрела на ее лицо и увидела, что она не смотрит на меня. — Ты вообще смотрела? — Она улыбнулась и почесала нос. Я опустила голову и застонала. — Ладно, поехали.

Я поднялась с колена, взяла автокресло с Элаем и дважды, трижды проверила сумку с подгузниками, прежде чем открыть дверь квартиры.

— Ты все взяла? — спросила я Люси, прежде чем запереть дверь, и она кивнула.

Каждый раз, идя к машине, я искала взглядом Элайджи. Эта привычка усугубилась после стычки на прошлой неделе. Тот странный момент не выходил у меня из головы. Признаться, это было не так уж неприятно, но его взгляд нервировал.

Я не нуждалась в напоминании, что у меня огромная грудь. Мужчины. По крайней мере, мужчины все еще обращали на меня внимание, верно? Патетично, особенно потому, что у меня больше не было времени на то, чтобы привести себя в порядок. Красивая одежда и макияж в эти дни были такой же редкостью как сон.

Машины Элайджи не было на подъездной дорожке, так что, очевидно, его еще не было дома. Банды мальчишек сегодня тоже не было — слава небесам! Небольшая передышка закончилась, когда Элай засуетился.

— Ох, помадка. Он снова голоден! — резко сказала Люси, когда я открыла заднюю дверь и закрепила его автокресло.

— Иди, садись на свое место, я тебя пристегну.

Я должна была спланировать наш отъезд еще час назад. Но было уже слишком поздно исправлять свою ошибку.

Я поправила прокладку для кормления внутри лифчика. Его слезы внезапно хлынули потоком и вызвали у меня сильную лактацию. По этой причине я взяла с собой молокоотсос. Грудь очень болела, когда наливалась. Надеюсь, через неделю-другую все наладится, и моя грудь точно будет знать, сколько молока вырабатывать для него.

— Он разрывает мне барабанные перепонки, — сообщила Люси.

— Спасибо за комментарий. Можешь взять его бутылочку из сумки для подгузников? — спросила я.

К счастью, я была подготовлена к этому. Перед отъездом приготовила ему бутылочку и упаковала немного грудного молока в мини-холодильник, чтобы оно оставалось охлажденным до тех пор, пока не попадет в мамин холодильник.

— Она у тебя, а не у меня, — заметила она.

Я моргнула, посмотрев на свое плечо, где, конечно же, находилась сумка.

— Оу. — после рождения детей что-то происходит с мозгом. — Иди сюда, Элай, — ворковала я, отстегивая и подхватывая его на руки. Я открыла дверь со стороны водителя и села с ним на сидение. К тому времени, как нашла его бутылочку, он уже кричал, как проклятый, и молоко из моих сосков потекло вместе с его слезами. Пожалуйста, не промочи мою рубашку до того, как я смогу сменить прокладки. — Держи, — сказала я, и он тут же прильнул к бутылочке.

— Наконец-то, — пробормотала Люси со своего места.

Я гладила Элая по головке, беспокоясь, как он перенесет первую ночь вдали от меня, пока он посасывал бутылочку. Слеза скатилась по щеке, прежде чем я успела ее остановить. Это не будет длиться вечно, но мне было очень плохо, все мои внутренности умоляли остаться с ними. Постоянно.

— Элайджа дома! — закричала Люси, я повернула голову, и увидела свет фар его машины.

— Вижу, — сказала я. — Не вздумай кричать ему.

— Я сказала ему, что хочу еще чипсов.

Я вздохнула.

— Ты не можешь просить незнакомых людей о чем-то, Люси. Тебе это прекрасно известно.

— Он больше не незнакомец.

Ох, эта девчонка.

— Он смотрит на меня! — крикнула она. — У него в руке пакет. Мои чипсы!

— Люси! — крикнула я, но она уже открывала дверь и спешила выйти. С бутылочкой и ребенком в руках я поспешила за ней. — Люси!

Я остановилась, оглядываясь по сторонам. У него в руке был пакет, и он шел в нашу сторону. Увидев меня, он приподнял пакет сокращая расстояние. Под светом уличного фонаря его глаза цвета ириса были похожи на тёмные омуты и стали еще более пугающими. Внезапно он оказался рядом с Люси, протягивая ей пакет.

— Они у меня в машине всю неделю. Не удавалось встретить тебя до сих пор.

Она быстро взглянула на меня.

— Можно мне их взять? Пожалуйста?

Я вздохнула и наконец кивнула.

— Что нужно сказать?

— Спасибо.

Она просияла, глядя на него. Дети были такими бесхитростными.

— Тебе не нужно было этого делать, — сказала я ему.

В пакете, который он ей дал, я разглядел гораздо больше, чем один пакет чипсов.

Он пожал плечами, быстро окинув меня взглядом.

— Ты медсестра? — спросил он.

— Сертифицированный помощник медсестры, — ответила я и быстро добавила: — Но в следующем месяце я заканчиваю школу медсестер.

Мне не нужно было говорить ему об этом. Почему я чувствовала необходимость сделать это?

Он кивнул, засунув руки в передние карманы. Я бросила пустую бутылочку Элая в открытую дверь машины и перекинула его через плечо, похлопав по спинке. Подойдя ближе, Элайджа сверху вниз посмотрел на нас с Элаем.

— Что? — Нервно спросила я, притопывая левой ногой.

— У тебя что-то на рубашке.

Он нахмурился, глядя на… Я проследила за его взглядом до своей груди.

— Твои сиськи протекают! — закричала Люси, оповещая об этом весь мир.

— Боже, благослови Америку! — пробормотала я.

Молоко просочилось сквозь прокладки и бюстгальтер на мою одежду.

Я посмотрела в верх и увидела, что его глаза расширились.

— О, это… — Он замолчал и указал рукой на мою грудь. — Это нормально? Так и должно быть?

Он выглядел изумленным. Можно подумать, я сказала ему, что побывала в космосе.

— Это происходит каждый раз, когда малыш плачет.

Почему моя дочь почувствовала необходимость рассказать кому-то об этом? Она была слишком болтлива!

— Это нормально, когда ребенок плачет или сыт. Но скоро это должно прекратиться, — быстро добавила я к словам Люси, тело напряглось, а по щекам разлилось тепло. — Разве нормально, что взрослые мужчины задают такие странные вопросы? Ты из тех, кого оскорбляет вид женщины, кормящей грудью на публике?

— Что? — Его взгляд переместился с моей груди на голову Элая, затем вверх на мое лицо. Элайджа отстранился. Должно быть, он заметил мое смущение. — Нет. Черт. Вау. Я всегда выставляю себя… дерьмо! — Он снова уставился на мою грудь, отведя взгляд сказал: — Извини.

— Все в порядке! — сказала я и закрыла глаза, пытаясь избежать смущение, которое мы оба испытывали. Я вздохнула и перевела взгляд на Элайджи. — Знаю, что это странно для людей, у которых нет детей, особенно для парней… — Он медленно поднял глаза. Теперь уже я отвела взгляд. — У нас все хорошо, понимаешь? Инцидент с чипсами забыт. Тебе больше не обязательно баловать ее.

Я жестом указала на пакет и продолжила поглаживать спину Элая.

— Все в порядке?

Его глаза метнулись к Люси в поисках подтверждения.

— Я готова получать чипсы каждую неделю, — заявила она.

Я прикусила щеку изнутри, чтобы не улыбнуться. Я была готова поправить ее, когда он ответил с ухмылкой.

— Ты беспощадна, малышка. Сколько недель мне придется это делать, прежде чем заслужу твое прощение?

— Пять! — Она вытянула пять пальцев и направила их к нему. — И я не малышка. Меня зовут Люси. Повторяй за мной. Лю-си. Люси!

— Я перестану называть тебя малышкой, когда ты перестанешь называть меня демонопоклонником.

Люси закатила глаза.

— Я знаю, что тебя зовут Элайджа.

— Ладно, решено, — сказал он. — Люси.

Она хихикнула, и он взглянул на меня. Я сразу перестала улыбаться.

— Нам нужно поторопиться, — сказала я Люси, чтобы Элайджа знал. — Я опаздываю на работу.

Он отступил ещё на шаг, пригвоздив меня к месту взглядом, который я никак не могла расшифровать. Я считала его грубияном, но теперь он снова стал для меня загадкой. Я не могла ему нравиться. Это очевидно. Единственное, что я могла предположить, — это угрызения совести.

Я обошла открытую дверь своей машины и положила Элая в автокресло. Он издал глубокий вздох.

— Иди сюда, Люси.

Элайджа все еще стоял и смотрел на нас, когда я взяла ее за руку и повела вокруг машины.

— Не забудь о моих чипсах, — сказала она ему.

— Не забуду. — Его голос был слегка задумчивым. Пристегнув ее, я закрыла дверь и снова обошла вокруг. — Ладно, до встречи.

Он вскинул руку.

Я судорожно сжимала руки, но в конце концов подняла и помахала.

— Ладно. Пока.

— Увидимся.

Увидимся.

Ему нужно перестать так говорить.