Один процент тебя

Глава двадцать седьмая

Хэдли

Элайджа: Я забыл про картину вчера вечером. Я отдам ее тебе, когда вернусь.

Хэдли: Хорошо:)

Два дня спустя…

Хэдли: Ты занят? Люси хочет позвонить…

Через пару минут зазвонил мой телефон. Я передала его Люси, подпрыгивающей на месте.

— Элайджа? — ее голубые глаза расширились, когда она ответила на его звонок. — Угадай, что у меня есть! Мама купила мне футболку с единорогом. Когда ты приедешь домой? Я хочу её тебе показать. — Она говорила так быстро, что я засомневалась, дала ли она Элайджи время ответить. — Мама сказала, что я пойду в детский сад. — Она хихикнула, сжимая в руке телефон. — Да, я в восторге. Нет, у меня будут друзья-мальчики и друзья-девочки. Не парни. Я еще слишком маленькая, так мама сказала.

Снова хихиканье.

Ее слова заставили меня вспомнить то время, когда Люси было два года. Оливия познакомила нас со своим парнем о котором без умолку болтала на протяжении нескольких месяцев. Это убедило Люси, что ей тоже нужен парень. Каждый мужчина, которого она видела, был ее парнем. Это было мило, пока не стало неловко. Люси превращала каждого встречного мужчину — молодого или старого — в потенциального бойфренда для себя. К счастью, это прекратилось. Я готова была придушить Элайджи за то, что он произнес это слово.

— Хорошо. Я скучаю по тебе. Я сейчас позвоню папе и тоже расскажу ему.

Она повесила трубку.

— Ты не попрощалась, — сказала я ей.

Интересно, как Элайджа воспринял ее слова. После того как я сделала татуировку, мне стало любопытно, как мы впишемся в его жизнь. Мне нравился Элайджа. Да, он мне очень, очень нравился. Конечно, мне было интересно, чувствует ли он то же самое ко мне — ко всем нам.

— Упс. Я забыла. Он расстроится? — Люси нахмурилась. — Можешь позвонить ему еще раз? Я не хочу, чтобы он на меня злился.

Я опустилась перед ней на колени.

— Элайджа не будет злиться. Когда он вернется домой, он хочет посмотреть с нами кино.

Она обняла меня.

— Можно Элайджа сделает мне татуировку?

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, и не думай, что объятия что-то изменят. Татуировки болезненная процедура. — Я пощекотала ей бока, и она засмеялась. — Хочешь позвонить папе и рассказать ему о своей новой одежде?

Она кивнула. Я набрала его номер и передал ей телефон. Между мной и Скоттом все было не очень хорошо, но Люси, похоже, забыла о той вспышке гнева, когда он приезжал в последний раз. Я была рада этому, но все равно волновалась. Скотт продолжал упоминать Элайджи в текстовых сообщениях, которые я в основном игнорировала, если речь не шла о Люси и Элае. Я надеялась, что Скотт не начнет снова приставать к Люси. Теперь, когда я лучше понимала, что чувствую к Элайджи, я не хотела, чтобы мой бывший разрушил отношения между Люси и Элайджи — даже если пока мы были только друзьями.

— Папочка! Угадай, что! Я купила новую одежду для садика. Да, мама водила меня в магазин. — Она нерешительно посмотрела на меня. — Только я, братик и мама. — Потрясенная, Люси протянула мне телефон. — Вот. Папа хочет с тобой поговорить.

Сдерживая эмоции, я схватила телефон.

— Да?

— Как насчет того, чтобы я пришёл сегодня вечером?

Это было первое, что он мне сказал.

— Зачем?

Долгий вздох.

— Я скучаю по тебе. Я скучаю по нам. Это нелепо. Ты же не хочешь растить их подобным образом, правда?

— Каким образом?

— Порознь. Я облажался, Хэдли, но мы можем оставить это в прошлом.

Я отошла от Люси, и направилась в ванную слегка прикрыв дверь.

— Прекрати. Прошел год, а ты по-прежнему думаешь, что я прощу тебя. Мы никогда снова не будем вместе. Пожалуйста, я хочу наладить отношения ради Люси и Элая.

— Давай снова будем вместе. Что ты собираешься делать? Растить моих детей с кем-то другим? Этот сосед — плохая идея. — Он так сказал «сосед», словно считает Элайджи кем-то большим. На самом деле так и было, но Скотта это не касалось. — Хотя, думаю, тебе стоит это сделать. Ты выкинешь всю чушь из головы и после не сможешь говорить мне гадости по поводу того, что я сделал.

— Выкину из головы? — шепотом воскликнула я. — Во-первых, мы не вместе. Во-вторых, ты не знаешь Элайджи. Он ни разу не пытался сблизиться со мной.

Он фыркнул.

— Хорошо.

— Послушай себя. — Слова Скотта разозлили меня. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула и сказала себе, что он не стоит моих переживаний. Единственное, что я должна с ним обсуждать, — наши дети. Ни на что другое он не имел права. — Люси позвонила, чтобы поговорить с тобой. Если ты не хочешь с ней разговаривать, у меня нет причин продолжать разговор.

— Ты ведешь себя нелепо, — выплюнул он.

— Поговори, пожалуйста, с Люси. Она мечтает начать посещать детский сад и хотела бы рассказать тебе о своей одежде.

— Об этом я и говорю. Я могу приехать сегодня вечером. Представь, как она обрадуется, если мы снова будем вместе.

Он пугал меня подобными словами. Если он будет говорит подобное Люси, то усложнит мне жизнь, посеяв в ее голове ненужные мысли.

— Она будет счастлива, если ты начнешь звонить ей каждый день.

— Хэдли…

— Не приезжай. Если ты хочешь провести время с Люси и Элаем, мы можем встретиться с тобой где-нибудь, или они могут остаться у тебя на ночь.

— Почему? Тебе есть что скрывать? — Он выругался себе под нос. — Не пытался сблизиться, ну-ну.

Слезы застилали мне глаза. Он морально истощил меня. Как я могла когда-то любить этого человека?

— Я не доверяю тебе. Ты пользуешься Люси и используешь ее, чтобы добраться до меня.

— Я не…

— Да, это так, Скотт. Вместо того, чтобы разговаривать со мной, тебе следовало бы послушать свою дочь, которая попросила позвонить тебе.

— Позови ее к телефону, — прошипел он, в его тоне слышался гнев.

Мое сердце упало.

— Нет, если ты собираешься расстраивать ее. Просто порадуйся…

— Тебе следовало подумать об этом раньше.

Его слова леденили мое сердце. Я ни на секунду не сомневалась, что он обидит собственную дочь, чтобы причинить мне боль. Я повесила трубку и опустилась на колени, закрыв дверь в ванную. Я не хотела, чтобы Люси слышала, что я плачу.

В одно мгновение все хорошие чувства, которые я испытывала в последнее время, разбились на кусочки.

______

— Это не твой дом! — крикнула Люси на следующий день. Я взглянула в сторону дома Элайджи, куда смотрела Люси, и увидела на крыльце очень высокую, крепкого телосложения женщину. У нее были темные волосы и глаза, и они были устремлены на нас после заявления Люси. — Это дом Элайджи!

Пожилая женщина наклонила голову и посмотрела на нее так, словно кто-то только что сказал, что она выиграла в лотерею.

— Люси?

Люси уперла руки в бока, на ее миниатюрном личике промелькнул угрожающий взгляд, честно говоря, не слишком эффективный.

— Откуда ты знаешь моё имя?

— Элайджа рассказывал о вас. Я его мама.

Мы с Люси разинув рот, уставившись на нее.

— А вы двое, должно быть, Хэдли и Элай! — Она была очень взволнована, и не успела я опомниться, как она уже спускалась по ступенькам к нам. — О, боже, вживую вы еще симпатичнее.

Она остановилась перед Люси.

Люси заглянула ей за спину.

— Элайджа дома?

— Он будет дома завтра. — Она посмотрела на Люси, затем на меня. — Красивая дочь у красивой матери. — Я покраснела от ее комплимента. — Ребята, хотите зайти? Элайджа не знает, что я планировала зайти. Я хотела прибраться, пока его нет дома. — Она подмигнула мне. — Он не любитель пыль вытирать, не очень-то любит убираться и готовить.

Люси прикрыла рот рукой, хихикая, словно мысль о том, что Элайджи может нравиться уборка и готовка была забавной.

— Меня вызвали на работу в выходной. — Она нахмурилась, и я быстро добавила. — Но, мы можем погостить до тех пор, пока не появится мой отец.

______

Одна секунда в доме Элайджи, и я поняла его единственное слабое место. Он был неряхой. Или, возможно, просто не убирал за собой. Или просто не умел жить в одиночестве.

Его дом не был грязным, просто в нем не хватало места. В двухэтажном доме было не так уж много вещей. Его гостиная была завалена бумагами, карандашами и всем тем, что ассоциировалось у меня с его рисунками и красками. Они были хаотично разбросаны по столу и дивану. На кухне тоже не было ничего особенного. В мусорном ведре я заметила еду на вынос.

— Хорошо, я готова это признать. Мой сын неряха. Неорганизованный. — Его мать положила руки на бедра и задумчиво улыбнулась, глядя на беспорядок из бумаг. — Знаешь, раньше я беспокоилась о нем. — Она взяла в руки жуткий рисунок и постучала по нему. — Странный тип. У него странное представление об искусстве, и это меня, честно говоря, пугало. Мне казалось, что ему чего-то не хватает.

— Чего-то не хватает? — Я нахмурилась, покачивая Элая на своем бедре.

— Не хватает эмоций, которые делали его сострадательным и заботливым. Не пойми меня неправильно, я знаю, мой мальчик умеет любить, потому что он любит меня, но касаемо остального мира… — Она вскинула руку. — Он не проявлял ни малейшего интереса. Я, честно говоря, думала, что он никогда не будет испытывать привязанности ни к чему и ни к кому, но теперь понимаю, что зря беспокоилась. Не то чтобы у него нет чувств, просто он так и не нашел никого, о ком стоило бы заботиться.

Я взяла один из его набросков. Как и большинство из них, он был мрачным и странным. Я задумчиво наклонила голову.

— Мне нравятся его иллюстрации. С нетерпением жду возможности узнать больше об этой его стороне. — Я наклонила голову в противоположную сторону, продолжая изучать рисунок. — Элайджи нравится то, что нравится, вот и все. Ваше описание его удивляет меня. Он очень заботливый человек. — Я улыбнулась, осознав, что дальнейшие встречи заменили то ужасное первое впечатление. — Ну, может, за исключением первых наших встреч.

Когда я взглянула на нее, на ее лице была широкая улыбка.

— Элайджа очень любит демонов, правда, мамочка? — сказала Люси.

— Твои дети прекрасны. — Мама Элайджи взяла Элая за руку и стала играть с ним. — Было бы замечательно, если бы в один прекрасный день ты захотела ещё хотя бы одного. Мысли вслух.