Один процент тебя

Глава двадцать пятая

Элайджа

— Я сделал это фото ранее. Она была очень зла, когда я показал ей его перед тем, как мы отвезли ее к бабушке с дедушкой.

Я улыбался, передавая свой телефон маме и показывая фотографию спящей с открытым ртом в автокресле Люси. Я сам немного устал. Я почти не спал после того, как покинул квартиру Хэдли, но это была приятная усталость. Вероятно, я так себя не чувствовал, на протяжении всего рабочего дня, но это тоже было нормально.

Мама улыбнулась, глядя на мой телефон.

— Мне было интересно, что ты делаешь в такую рань. Неужели мама…

— Хэдли.

— Хэдли работает сегодня?

Я забрал у нее телефон.

— Да. Я заберу ее в семь, и мы поедем за Люси и Элаем.

— Малыш, да? У тебя есть его фотографии?

Я покачал головой.

— Нет, но я сниму его с Хэдли. Это первая фотография, которую я сделал с Люси.

Я усмехнулся, вспомнив, как она дулась. От того, что я смеялся над ней, становилось только хуже. Могу поспорить, когда я сказал, что хочу ее сфотографировать она ожидала не этого.

Когда я взглянул на маму, она смотрела на меня с любопытством.

— Может, лучше привезти их сюда.

Я потер затылок.

— Как мне это предложить?

Мама вскинула бровь, слегка забавляясь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ответь честно, мам. Ты единственная женщина, которая, зная меня, может сказать, что любит. Мне оставить Хэдли в покое? Она через многое прошла. Они все. Блядь, я не хочу портить им жизнь…

— Следи за языком, Элайджа, — отругала меня мама.

Хэнк открыл сетчатую дверь, зашёл в дом и взъерошил мне волосы, как делал в детстве. Тогда это всегда выводило меня из себя. Ничего не изменилось. Я откинул голову и поймала его ухмылку, когда он пошел наполнять свою чашку кофе.

— Ты оставишь их? — спросила меня мама.

Я ответил не задумываясь.

— Нет.

Мама рассмеялась.

— Тогда почему задаешь такой глупый вопрос? Я знаю тебя, ты знаешь себя. Ты планируешь причинить им вред?

— Конечно, нет, но… — Я уперся локтями в колени, опустил голову на руки и вздохнул. — Я хочу присутствовать в их жизни больше, чем сейчас. Дерьмово быть просто ее другом.

— Язык, — пробормотала мама, а Хэнк усмехнулся. — Почему ты до сих пор не пригласил ее на свидание?

— По многим причинам.

Я вздохнул. Это должно было быть легко сделать, раз уж Хэдли впустила меня в их жизнь. Я мог бы пригласить её на свидание тем утром. Я должен был, но она заявила, что я отличный друг. Она вывела меня из себя.

— Если речь идет о ее детях, они сделают твою жизнь полнее, — сказал Хэнк после очередного глотка кофе. — Моя жизнь была бы пустой и скучной без твоей мамы. Ты был таким маленьким говнюком — серьезной проблемой, — но я бы не променял ни минуты, проведенной вместе с вами.

Мама что-то пробормотала себе под нос по поводу нашего выбора слов, пока мы смеялись.

— Люси потрясающая. Ты в нее влюбишься. Красивая и милая, как ее мама. А Элай — маленький пухляк.

— Только послушай себя, — усмехнулся Хэнк.

— Что? — улыбаясь спросил я.

— Ты говоришь с гордостью. Словно они твои.

Я нахмурился. Но это было не так. Тот факт, что они не были моими, засосал меня в гигантскую черную дыру. Это опустошало меня.

— Ничего не знаю, но я хочу больше, чем двух внуков. Ты должен оплодотворить ее хотя бы еще раз.

Слова мамы были забавными, но далеко не пугающими. С тех пор как я познакомился с Люси, я часто думал о том, что стану отцом. Быть родителем — гораздо больше, чем я думал вначале, и, возможно, это то, чего я хотел.

Возможно, я уже это сделал. Я представлял себе Хэдли с округлым животиком, как тогда, когда мы только познакомились. Только этот ребенок был бы частью меня и Хэдли.

Внезапно я понял, что хочу такой жизни.

Я больше не мог этого отрицать. Я хотел этого. Я хотел их. Рядом со мной. В качестве моей семьи.

Я хотел Хэдли — все ее частички.

______

Как только Хэдли села в мою машину в тот вечер, мне было трудно решить, вручить ей торт сразу или подождать, пока мы заберем Люси и Элая. Она не могла увидеть его на заднем сиденье.

Увидев у нее в руках половину торта, я решил подождать. Неужели она работает здесь достаточно долго, чтобы коллеги знали о ее дне рождения?

Хэдли увидела, как я смотрю на торт, и улыбнулась.

— Можешь взять кусочек. Хорошая подруга, с которой я раньше работала, научившая меня почти всему, что я знаю, принесла мне его сегодня на работу и сказала, чтобы я поделилась им со всеми. — Она фыркнула. — Думаю, она хочет, чтобы я вернулась к ней на работу.

Выезжая с парковки, я спросил:

— Где ты работала до больницы?

— В доме престарелых.

— Планируешь вернуться?

Еще одно фырканье.

— Нет. Мне здесь нравится. Часы работы и выходные дни идеально подходят для меня. Как бы я ни скучала по Джорджи, я не скучаю по умственному и физическому истощению, которое было связано с работой там. Когда ты работаешь помощником медсестры, ты узнаешь, как важна работа в команде. Большинство медсестер в доме престарелых не хотели нам помогать. Я пообещала себе, что, когда стану медсестрой, буду помогать без просьб. Я не хотела, чтобы кто-то еще чувствовал себя скованным или одиноким.

Я понимал основы сестринского дела, но многого не знал. Однако решительная улыбка на лице Хэдли говорила о том, насколько важна ее карьера.

— Звучит сложно, но я уверен, что ты отлично справишься с этой работой, и говорю так не потому, что думаю, что ты чертовски мило выглядишь в медсестринской одежде.

Ее взгляд скользнул в мою сторону, и щеки покраснели. Она заправила прядь светлых волос за ухо и подняла на меня свои голубые, словно океан, глаза. Красавица.

— Прекрати.

— Что?

— Делать мне необычные комплименты. Я не знаю, как реагировать.

Я засмеялся.

— Ох, блядь, реагируй как тебе хочется, детка. Я буду наслаждаться этим, несмотря ни на что.

Она покачала головой, все еще улыбаясь и выглядывая в окно.

Когда я подъехал, ее отец вместе с Люси ждал нас на улице. Это вошло у него в привычку. Хэдли обычно спешила уйти с детьми, словно боялась, что родители могут сказать мне, что-то. Может, это она привыкла так делать в случае с ее бывшим — нужно было защищать его или бояться, что он на нее обидится, — но я был взрослым мужчиной и не хотел, чтобы она напрягалась из-за меня. Я понимал, почему отец Хэдли беспокоился о том, с кем она общается. Она была его дочерью. Если бы Хэдли и ее дети были моими, я бы защищал её гораздо сильнее.

Через секунду вышла ее мама, улыбаясь, с Элаем на бедре. Я припарковал машину и взял купленный торт.

— Хочешь поделиться с ними?

Ее великолепные голубые глаза расширились, когда она рассматривала торт.

— Элайджа… — Она пристально посмотрела на меня. — На самом деле тебе не обязательно было покупать мне торт.

— Глупости. Кроме того, Люси до скончания веков дулась бы на меня.

— Элайджа! — взволнованно воскликнула Люси, секундой позже ее пальцы ударились о борт моего внедорожника, когда она попыталась взобраться на подножку, чтобы посмотреть на меня через окно. — Заходи и поешь. Бабуля приготовила ребрышки барбекю для мамы.

Я рассмеялся, осторожно открывая дверь и выходя наружу. Она ахнула, увидев торт в моей руке.

— Видишь, дедуля? — Она посмотрела на своего дедушку стоящего на крыльце. — Я же говорила, что он принесет его.

Хэдли наконец немного расслабилась — напряжение в ее плечах значительно ослабло.

— Ты уже поздравила свою маму с днем рождения? — спросил я Люси.

Она замолчала и посмотрела на Хэдли.

— Нет. С днем рождения, мамочка. — яркие, любопытные глаза Люси снова смотрели на меня. — А я тоже получу подарок?

Я дернул ее за одну из косичек и рассмеялся.

— В прошлом месяце у нас был день рождения. Думаю, сейчас очередь твоей мамы.

Она скрестила руки.

— Вот проклятье.

Ее реакция заставила меня вспомнить о портрете единорога, который я так и не подарил ей.

— Но, когда ты вернёшься домой, я кое-что приготовил для тебя.

Ее глаза загорелись.

— Люси, почему бы тебе не познакомить бабулю с Элайджи, раз уж твоя мама этого не делает? — сказала мама Хэдли, останавливаясь рядом со мной.

Я и не заметила, как она сошла с крыльца. Хэдли посмотрела на маму.

— Это Элайджа, бабуля, — сказала Люси.

— Приятно познакомиться, Элайджа.

Пожилая женщина протянула руку. Я переложил торт в левую руку и пожал ее.

— Мне тоже.

— Пойдёмте есть. Я приготовила ужин.

— Я купил торт.

Она рассмеялась.

— Вижу.

Ужин прошёл в приятной атмосфере, несмотря на то что мама Хэдли смущала ее, а отец пристально разглядывал меня. Два часа спустя я проводил их до квартиры с двумя тортами и персиковым пирогом.

Хэдли открыла дверь и жестом пригласила меня войти.

— Спасибо, что принес торт.

— Без проблем.

— Не переодевайся, пока не примешь ванну, Люси, — сказала Хэдли, скидывая туфли и вбегая в гостиную.

Я поставил торты и пирог на прилавок и направился к двери.

— Я сейчас вернусь. Мне нужно кое-что принести.

Брови Хэдли сошлись вместе.

— Хорошо?

Я поспешил к себе домой, схватил картину и поспешил обратно. Мне не терпелось увидеть реакцию Люси. Хэдли впустила меня, как только я постучал.

— Для Люси.

Я протянул картину Хэдли, и она вздрогнула.

— Ох, Элайджа, она прекрасна. — Хэдли крикнула: — Люси! Иди посмотри.

Она подняла раму с картиной, с улыбкой любуясь ею.

— Это единорог?

Люси подошла и забрала у Хэдли мой подарок.

— Тебе нравится?

Люси было всего четыре года, поэтому я вдруг засомневался, понравится ли ей что-то подобное. Но когда она улыбнулась, я перестал волноваться.

— Она красивее, чем картинки в книгах о лошадях в доме бабули. Можно мы повесим ее в моей комнате?

Хэдли улыбнулась.

— Она твоя. Можешь повесить ее куда захочешь.

— Мы можем украсить мою комнату единорогами? — спросила она

— Конечно.

Люси обняла меня за ноги.

— Спасибо, Элайджа.

Я погладил ее по голове.

— Пожалуйста.

Она выбежала, прихватив с собой картину.

Элай закричал в объятиях Хэдли, и я взглянул на него.

— Не расстраивайся. Я нарисую для тебе что-нибудь, когда мы узнаем, что тебе нравится.

Достав из заднего кармана бумажник, я достал подарочную карту и протянул ее Хэдли.

— Что это?

Она уставилась на карточку, нахмурившись.

— Подарочная карта моего салона. Ты сказала, что хочешь сделать татуировку, верно? Какую бы ты не выбрала, большую или маленькую, просто дай знать. Не обязательно прямо сейчас. Как только решишь, что готова.

Она нервно прикусила губу.

— Ты уверен? Ведь татуировки очень дорогие?

— Да, но если кто-то и будет делать тебе татуировку, то только я. Не хочу, чтобы кто-то испортил твою идеальную кожу. Я серьезно, Хэдли, не позволяй никому другому делать тату, хорошо? Я лучший, и сделаю все как надо.

Она наклонила голову и смотрела на меня с довольной улыбкой.

— Спасибо, Элайджа. Но я не могу назначить встречу, так как не знаю, когда у меня будет свободное время.

— Если хочешь, в следующий раз, когда ты будешь свободна, я сделаю тебе татуировку. Неважно, как рано или поздно.

Она медленно кивнула.

— Хорошо. — Она поудобнее устроила Элая на своем бедре. — Не хочешь остаться и посмотреть фильм или что-нибудь еще?

Хэдли пригласила меня посмотреть фильм?

— Ты даже не представляешь, как бы я этого хотел, но мне нужно заняться графическим дизайном.

Ее улыбка погасла.

— Ладно.

Я хотел спросить, не хочет ли она зайти с детьми ко мне домой и посмотреть телевизор, пока я буду собираться. Мне было бы достаточно просто быть с ними рядом. Но мы еще не дошли до этого.

Прежде чем это произойдет, я должен сказать Хэдли, что чувствую к ней. Я не хотел быть просто ее другом — никогда не хотел, если честно. Ее возраст и наличие детей не имели для меня значения.

— Может завтра? — предложил я.

Ее глаза засветились, и я понял, что все происходящее не имеет смысла.

— Завтра приезжает моя сестра. Она учительница и погостит у нас несколько дней перед началом занятий на следующей неделе. Если бы не это, я бы с удовольствием.

— Тогда на следующей неделе?

— На следующей неделе.