Один процент тебя

Глава двадцать третья

Элайджа

— Лэнс, быстрее, иди посмотри! — крикнул Уолдо, как только переступил порог салона.

Я не удосужился оторвать взгляд от эскиза, который рисовал для клиента.

Через секунду они ввалились в дверь, смеясь.

— Чувак, в твоем внедорожнике автокресла.

Мне пришлось поднять голову.

— Не начинай. Ты уже видел их.

Я снова продолжил рисовать.

— Да, но почему они до сих пор в твоей машине?

В голосе Лэнса звучало сомнение, но я не переставал рисовать.

— Какой смысл вытаскивать их, если у нее нет машины? — Здесь все очень любопытны. — Кроме того, так проще по утрам, когда она работает. Не нужно каждый раз устанавливать их.

Хэдли пыталась забрать их в тот вечер, когда я привез их домой, но я указал на бессмысленность этого поступка, пока у нее не появится новая машина. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что ее машина не подлежит ремонту. На днях она попросила отца отвезти ее в полицию за протоколом для страховой компании, и это меня расстроило. Я хотел отвезти ее. На этой неделе я трижды отвозил ее на работу и забирал. К сожалению, в следующие несколько дней у нее были выходные. Несмотря на то, что сказал, что отвезу ее куда надо, уверен, она не попросит меня об этом, в свой выходной. Скорее всего, она обратится к своим родителям.

Табурет заскрежетал по полу. Он подкатился и остановился по другую сторону стола, за которым я рисовал. Краем глаза я увидел, как Венди плюхнулась на стул и скрестила руки на груди.

— Мы тебя не узнаем.

Хмыкнув, я спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Доброта не твой конек, Элайджа. Тебе идет.

Подняв взгляд, я увидел, что она ухмыляется.

— Разве тебе не нужно сделать татуировку или что-то в этом роде?

— Я свободна ближайшие тридцать минут, — сказала она мне, наклоняясь вперед. — Хэдли милая, очаровательная и красивая. Полная противоположность тебе.

Я отложил карандаш.

— И?

— Нам стало интересно, нравится ли она тебе. Ты из кожи вон лезешь, чтобы помочь ей, и трижды на этой неделе уходил с работы пораньше. Ты никогда не уходишь рано!

— Конечно, она мне нравится. Как может быть иначе? — Когда ее глаза озорно заблестели, я застонал и провел рукой по лицу. — Не в этом плане.

Это ложь. Мне очень нравилась Хэдли, эта симпатия выходила за рамки дружбы, независимо от того, сколько бы я ни притворялся, что это не так. Согласен с Венди — я едва узнавал себя. Не то чтобы это было плохо. Это были приятные изменения, так что я не стал подвергать их сомнению. Почти. У меня возникал стояк каждый раз, когда я думал о Хэдли, но я не обращал на это внимания, поскольку мне нравилась наша с ней дружба. Между нами не было ничего в физическом плане. Я никогда не чувствовал себя с кем-то так хорошо, как с Хэдли, просто находясь рядом.

Это было естественно.

Чертовски идеально, если честно.

Черты лица Хэдли выдавали, насколько она моложе меня, но она была гораздо взрослее большинства женщин ее возраста. Именно поэтому я не возражал против нее и ее маленькой семьи.

Я никогда не задавался вопросом, что хочу делать. Я просто делал это, и нахождение рядом с ними было очень притягательно. Меня тянуло к ним.

В последнее время я задумывался, что, возможно, ошибался, считая жизнь с детьми и семьей рутинной. Может, трудности того стоили, но потом я увидел в магазине кричащего малыша, и ко мне вернулось желание никогда не заводить потомство. Затем я вспомнил о маленькой истерике Люси прошлым вечером. Я отвез их домой. Люси что-то хотела, а Хэдли не дала ей этого. Ее вспышка не была раздражающей, хотя могла быть громче обычных детей, когда пыталась добиться своего. Странно, но меня немного забавляло, как четырехлетний террорист пытался подчинить Хэдли своей воле. Мне было стыдно признаться, что по какой-то непонятной причине Люси подчинила меня себе. Если она что-то требовала, я делал. Именно поэтому в моей машине всегда лежал пакетик с ее любимыми чипсами. Хэдли не разрешала мне их приносить, потому что Люси плохо себя вела.

Моя бывшая с удовольствием спросила бы Люси, как ей удалось заставить меня выполнять ее команды. Бог свидетель, что я никогда и ни для кого не сделаю того, что делал для Люси и Хэдли.

Осознание чувств к Хэдли и ее семье, не испугало меня. Более того, это вызвало улыбку на лице. Несмотря на то, что в день знакомства я неправильно оценил ее, мне всегда было легко находиться рядом с ними. Однако меня беспокоило желание защитить маму и ее детей, несмотря на то, что я плохо их знал. Я подумал, что, возможно, причина кроется в том, что до появления Хэнка мама была матерью-одиночкой. Честно говоря, дело было не в этом.

Как бы ни старался, я не мог контролировать свои чувства.

— Уверен? Или врешь?

Голос Венди вернул меня в настоящее.

Я моргнул.

— Мы друзья… Если бы у меня была возможность, я бы перевез их в свой дом и не выпускал. — пробормотал я, перегнувшись через стойку, и снова взял карандаш.

Венди вздохнула.

— Тебе они на самом деле нравятся? Даже ее дети?

Глубоко вздохнув, я поднял глаза и сказал:

— Да.

— Не думала, что доживу до того дня, когда ты будешь заботиться о ком-то больше, чем о себе. Ты так искренен, когда говоришь о них, что это пугает. Смотри! У меня мурашки по коже. Не могу дождаться, когда расскажу об этом Шерил.

— Не надо, — произнес я, сжав переносицу, прежде чем вздохнуть. — Я сказал ей, что я её друг. Некоторое время назад она спросила меня, не связано ли моё отношение к её дочери с желанием замутить с ней. Я ответил, что нет, но каждый раз, когда видел её, она нравилась мне все больше и больше. Поэтому, когда она спросила об этом, я побоялся признать правду — что она мне на самом деле чертовски нравится. Хэдли наконец-то поговорила со мной не пытаясь убежать. Я не хотел все испортить. Не поймите меня неправильно, быть ее другом чертовски просто, но я запал на маму. — Я замолчал и сделал делал глубокий вдох. — Блядь. Это делает меня мудаком, верно? Я не поддаюсь эмоциям, но мне нравится то, что она заставляет меня чувствовать, даже несмотря на то, что не прикасаюсь к ней…

Но если она позволит мне прикоснуться к ней… Мое тело содрогнулось от одной только мысли об этом.

Венди смотрела на меня вытаращив глаза и разинув рот.

— Ого… как долго ты держал это в себе? Клянусь, ты словно борешься сам с собой. В одну секунду ты отрицаешь, что она тебе нравится, а в следующую — меняешь свое мнение на сто восемьдесят градусов. Похоже, ты еще не разобрался со своими чувствами.

— Чувак, мы все это слышали, — Уолдо пристально посмотрел на меня.

Потирая лоб, я игнорировал все, что только что произошло.

— Это был сбой в моем разуме.

— Нет смысла отрицать это сейчас, — прокричал Джим через всю комнату.

— Согласен, — пробормотал Лэнс.

— Знаете что? Я снова возвращаюсь к игнорированию того факта, что запал на маму. Ты слышал, что я сказал, Уолдо?

Он отвернулся.

— Нет. Ничего не слышал.

— Венди? — спросил я.

— Не будь идиотом. Расскажи ей. — Вместо ответа я уставился на нее. Венди подняла руки и встала. — Я ничего не слышала.

_______

Прошло три долгих, мучительных дня с тех пор, как я в последний раз видел Хэдли и детей. Хэдли была в отпуске, и у меня не было повода навестить их, чтобы не усугубить мое положение, хотя очень хотелось. Я даже не слышал Люси, которая, как я думал, наверняка пригласила бы меня в гости посмотреть кино. Что-нибудь поделать вместе. Что-нибудь. Но ничего. Она даже не писала сообщения. Я отправил Хэдли сообщение, спрашивая, не нужно ли ей что-нибудь, но она, как и всегда ответила: нет, но спасибо. Постепенно я понял, что Хэдли не любит просить о помощи. А если и просила, то предпочитала обращаться к тем, кто был ей ближе всего.

Проблема была в том, что я хотел быть ближе к ним. Они могли использовать меня столько, сколько хотели. Мне не важно было быть шофером или кем-то еще, лишь бы быть рядом с ними. В пятницу вечером после работы я наконец увидел их.

Я едва не выскочил из машины, не заглушив мотор. Они втроем находились на небольшой детской площадке. Я был рад, что подростков, которые обычно крутились вокруг нет, но еще больше я был рад возможности увидеть Хэдли и детей.

Я медленно подошел к ним, оглядываясь по сторонам. Не хотелось выдавать, своего волнения, увидев их.

— Элайджа! — закричала Люси, и я улыбнулся. Верно, Люси. Я твой Элайджа. То, как она произнесла мое имя, было восхитительно. — Я скучала по тебе!

Она побежала ко мне, и я протянул к ней руки, когда она прыгнула. Я был высоким парнем, но при этом она почти доставала мне до бедер. Она была отличной попрыгуньей.

— Если ты скучала по мне, то почему не позвонила? — спросил я, когда она обхватила меня за шею и захихикала.

Она пожала плечами, оглянувшись на Хэдли наблюдающей за нами.

— Я хотела, но мама сказала, что мы не должны быть слишком надоедливыми.

Так и знал. Я нахмурился и сказал достаточно громко, чтобы Хэдли меня услышала.

— Ты никогда не надоедаешь мне, Люси. Ты или твоя мама. Звони мне, когда захочешь. Если я тебе понадоблюсь, я приду. Несмотря ни на что.

Я знал, что мои слова могут быть очень важны для четырехлетнего ребенка, но я бы не стал их произносить, если бы это не было правдой.

Но это огорчило Люси. Ее обычная улыбка превратилась в недовольную гримасу.

— Обещаешь?

Я дернул ее за хвостик и улыбнулся.

— Никогда не сомневайся во мне.

Она улыбнулась, положила голову мне на плечо и нежно обняла. Моя грудь сжалась так, что я едва не задохнулся.

Она не душила меня, но от ее объятий у меня внутри все сжалось.

— Хочешь посмотреть фильм сегодня вечером? — прошептала она.

— Да. С радостью.

— Мама? — Она повернула голову и обратилась к Хэдли. — Элайджа хочет посмотреть с нами кино.

Она нахмурилась.

— Люси, ты же знаешь, мы сейчас ждем твоего отца.

Эти слова были словно ведро холодной воды, выплеснутое на меня. Раньше меня это не беспокоило. Я не думал об отце Люси до этого момента. Это поразило меня — печальная правда всего происходящего. Как бы я ни обожал болтливую девчонку у себя на руках, она не была моей. До сегодняшнего дня я не осознавал, что испытываю негодование по этому поводу. Я не мог с этим смириться. На самом деле я был для Люси никем. Почему-то эта отрезвляющая мысль была разрушительной. И я никому на свете не признаюсь в этом, потому что это не имело смысла. Жизнь несправедлива.

Улыбка Люси померкла, и я увидел ее несчастье. Она опустила глаза к земле. Мне показалось, что она не хотела уходить. Я взглянул на Хэдли, державшую на руках Элая. Ее черты лица были напряженными и замкнутыми, пока она его баюкала. Они все были грустными. Зачем она отпускает их, если не хочет?

Люси спустилась и подошла к маме. Вместо того чтобы пойти играть, она опустилась рядом с ней на скамейку и вздохнула. Хэдли улыбнулась и погладила ее по спине.

— Только на сегодня. Ты не останешься дольше. Я не могу праздновать свой день рождения без тебя.

Люси оживилась.

— Я хочу торт!

Хэдли засмеялась.

— Я куплю.

— Кто покупает себе торт на день рождения? — перебил я, направляясь к ним.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Кому нужна причина покупать сладости? Даже если бы у меня не было дня рождения, и мы бы захотели торт, мы бы его купили. Правда, Люси?

Люси пожала плечами и по девчачьи вскинула одну из рук.

— Да. Кому нужна причина? — Она повернулась к Хэдли. — А братишка тоже поедет к папе?

Хэдли покачала головой.

— Не в этот раз. Только ты.

Люси нахмурилась.

— Нечестно.

— Папа хочет тебя видеть. Разве ты не хочешь его увидеть?

Люси опустила голову и неохотно ответила:

— Да, но я бы хотела вернуться домой после того, как увижусь с ним.

— Если ты затоскуешь по дому, а я не думаю, что это случится, все, что тебе нужно сделать, это попросить папу или бабулю, чтобы они позвонили мне, и я приеду за тобой. Неважно, насколько поздно.

Люси кивнула, и Хэдли поцеловала ее в лоб, а Элай потянулся к хвостику Люси.

Люси отшатнулась и зашипела.

— Малыш постоянно дергать меня за волосы!

Хэдли хихикнула. Смех стал громче, когда она увидела, что я тоже смеюсь.

— Люси, он еще ребенок. Он не специально.

— Посмотри на него! Он улыбается. — Люси указала на своего младшего брата, который улыбался ей так, будто она была самой милой и забавной на свете. — Ты всегда его защищаешь.

— Поцелуй своего младшего братика и погладь его, пока не пришел папа, — сказала Хэдли, Люси захихикала и потрепала брата по голове.

— Тебе нужно отказаться от молока! — Воскликнула Люси.

Хэдли засмеялась над её словами, в то время как Люси уставилась на меня. Поскольку она была на взводе, я боялся того, что она собиралась сказать.

Люси спросила:

— Разве он не должен прекратить пить молоко, Элайджа?

Я сделал вид, что задумался, прежде чем ответить:

— Не знаю. Мне он кажется толстым и здоровым.

— Вам двоим нельзя быть друзьями, если собираетесь задирать Элая до того, как он сможет постоять за себя. — Мы все смеялись, когда Хэдли взяла Элая за руку и ворковала. — Ты не толстый, моя маленькая пышечка.

Ладно…

— Чем пышечка отличается от того, что я сказал? — спросил я широко улыбаясь.

— Шшш, тебе не понять материнского сердца.

— Люси!

Улыбка исчезла, когда я услышал незнакомый мужской голос. Люси оглянулась через плечо примерно в то же время, когда и я увидел его. Отец Люси. Как и у всех из их семьи, он был светловолосым, голубоглазым и не очень высоким. Он так сильно вписывался в их компанию, что у меня защемило сердце.

Люси встала и подошла к нему, в ее глазах светилось счастье. Тем временем он смотрел на меня так же, как и я на него. Должно быть, он заметил, что я разговариваю с ними.

— Кто это?

Его взгляд метнулся к Хэдли, которая шла за Люси. Она нервно посмотрела на меня.

— Это Элайджа. Он живет вон там. — Люси улыбаясь указала на мой дом. — Он мой друг.

— Серьезно?

Он адресовал свой вопрос Хэдли. Мне не понравилось, как он смотрел на нее, словно хотел отругать за то, что она была рядом со мной, а я был рядом, но не мог защитить ее.

— Привези ее домой пораньше, — сказала ему Хэдли, не обращая внимания на его каменное выражение лица.

— Почему бы мне не остаться на ночь? Завтра твой день рождения. Тебе не кажется, что папе стоит остаться, Люси?

Этот ублюдок смотрел на меня, когда предлагал это.

Я был очень зол, и почувствовал, как кровь прилила к лицу.

Люси перевела взгляд на мать. Лицо Хэдли было красным, и она выглядела так, словно хотела что-то сказать, но сдерживалась.

— Нет, я пойду к тебе. Элайджа ведь завтра будет смотреть с нами фильм, правда?

Люси искала подтверждения на моем лице.

В этот момент мой гнев рассеялся. Я улыбнулся, глядя на нее.

— Правда. Повеселись сегодня.

— Обязательно! — сияя сказала она мне.

Однако ее отец был недоволен.

— Можно тебя на минутку, Хэдли?

— Мы можем по пути купить мороженое? — спросила Люси.

— Да, милая, после того, как я поговорю с мамой.

Что за чертов мудак! Я знал таких, как он, — мужчины вроде него считали, что наличие детей позволяет им владеть матерями. Они вели себя так, словно нормально — плохо обращаться с женщиной. Что ж, у этого ублюдка было еще что-то на уме. Я был…

— Поговорим позже, Элайджа? — взмолилась Хэдли.

Эти голубые глаза умоляли меня не усложнять ей жизнь. И поскольку я не был похож на ее бывшего, я сделал глубокий, глубокий, мать его, вдох и приказал себе расслабиться.

Чтобы не создавать проблем Хэдли, я ушел. Это был не самый лучший выбор, но ради нее я сдался.

И все же у меня все сжалось в комок при мысли о том, что придется оставить эти милые драгоценности на милость человека, который, казалось, только и делает, что унижает людей. Блеск в его глазах, когда он смотрел на милую Хэдли, — он словно предупреждал ее или бросал вызов, чтобы она пошла против него. Не знаю, но это было неправильно.

Мне это не нравилось. На самом деле я ненавидел это, потому что был чужаком и не имел права говорить.

— Да, пока, Люси.

Я помахал рукой.

— Пока.

Она помахала в ответ.

— О, и Хэдли? — Сказал я, прежде чем направиться к своему дому.

— Да?

— Не покупай торт. Я принесу.

— Шоколадный торт! Шоколадный торт! — крикнула мне Люси.

Я засмеялся.

— Хорошо.

______

Элайджа: Вы с Элаем дома?

После ухода я не мог перестать думать о них. Я не имел права вмешиваться, но чем дольше сидел, вспоминая тот инцидент, тем больше понимал, что если он повторится, я не смогу держать язык за зубами.

Я промолчал только ради Хэдли. Она понятия не имеет, какое влияет на меня имеет. Меня заставила промолчать мысль о том, что я могу доставить ей неприятности. Я не знал ничего об их отношениях. Может, они пытались снова сойтись.

Нахуй. Я не позволю этому случиться.

Я чертовски нервничал. Мне нужно было знать, все ли у них в порядке. Мне не понравилось, как он раздраженно пялился на нее.

Прошел еще час, прежде чем она ответила.

Хэдли: Не хочу тебя беспокоить, но Люси наверняка обрадуется, если ты придешь и посмотришь с ней фильм… Ничего страшного, если ты занят. Может, завтра? Если ты не против?

Что за хуйня? Люси все-таки не поехала к отцу?

Мне нужны были ответы. Неважно, что я не имел права вмешиваться в их жизнь. Я встал с дивана, надел мотоциклетные ботинки со стальными носками и помчался к ней. Я хотел быть тем, кому она позвонит или кому захочет довериться. Я хотел быть тем, кому она позвонит или кому захочет довериться. Я так сильно хотел этого с Хэдли. Я хотел, чтобы ей это было нужно от меня.

Господи, я рассуждал как неандерталец или что-то в этом роде. Эта женщина заполняла мою голову бесконечными мыслями о ней.

Когда через минуту я постучал в их дверь, Хэдли открыла, и её вид умножил мой гнев в десять раз. Ее лицо и шея были покрыты красными пятнами. Она плакала.

— Хэдли, — в моем голосе звучало напряжение.

— Что?

Я напугал ее. Она закрыла лицо, вытирая то, чего там не было.

— Думаю, тебе стоит рассказать мне об их отце, чтобы в следующий раз я не создавал проблем.

Ее глаза расширились, и она заволновалась.

— Ты не создавал проблем.

— Не лги, — сказал я ей, проводя указательным пальцем по ее щеке. Мне нравилось нежное, трепетное прикосновение ее кожи. — Расскажешь позже. — Я шагнул внутрь. — Люси! — крикнул я.

Когда она выглянула из-за угла, я заметил, что её лицо тоже опухшее от слез. Неужели он накричал на Хэдли в присутствии Люси? Я знал, что каждая пара в тот или иной момент ссорится, но если твой ребенок плачет, разве нельзя было остановиться и подумать? Или он делал и говорил все намеренно, потому что знал, что это лучший способ добраться до Хэдли? Я снова уставился на мать. За несколько жалких часов он высосал из нее жизнь, словно пиявка.

— Хочешь сходить за мороженым? — спросил я Люси.

Я слегка улыбнулся, прежде чем она нахмурилась и посмотрела на Хэдли.

— Можно, мамочка?

Хэдли улыбнулась.

— Если хочешь, мы так и сделаем.

Люси подошла и взяла мать за руку.

— Нет, если ты не хочешь, я тоже не хочу.

Люси полностью закрылась от меня. Я видел ее, она была рядом, но не была той счастливой девочкой, которая мчалась и прыгала в мои объятия каждый раз, когда видела.

То же самое сдавленное чувство снова охватило меня, когда я наклонился, чтобы оказаться на уровне ее глаз.

— Мы можем вернуться сюда и посмотреть фильм? — предложил я.

Она взглянула на маму, которая снова была на грани слез. Я не знал, что произошло, но ярость, прорывавшаяся сквозь меня, была на грани воспламенения. Единственная причина, по которой я держал себя в руках, заключалась в том, что Люси была расстроена. Я был в ярости. Что-то явно произошло, и все из-за того, что я был с ними на улице. В глубине души я понимал, что не должен был уходить, но решил, что так будет правильно.

Я ошибался.

Прикрыв дрожащие губы, Хэдли тоже наклонилась и взяла Люси за руки.

— Послушай меня, Люси. Если я не против, ты можешь разговаривать с любым человеком, которого я знаю, хорошо? Пока мама не скажет тебе, обратного, ты никого не слушаешь по этому поводу. Посмотри на меня, Люси. — Она обхватила щеки Люси, по которым текли слезы. — Я твоя мама, и если я говорю, что ты можешь, то ты можешь. — Я заметил, как Хэдли кивнула головой в мою сторону как раз перед тем, как Люси кивнула, обхватила ее шею руками и зарыдала еще громче. — А теперь, хочешь, чтобы Элайджа отвез нас за мороженым? — Люси решительно кивнула головой, хотя я не мог видеть ее лица, уткнувшегося в мамино плечо. — Хорошо, тогда так и сделаем.

— Что случилось? — Я не знал, кого спрашиваю. От беспокойства за них у меня скрутило живот. Мне было невыносимо видеть, как кто-то из них плачет. Когда никто не ответил, я тронул Люси за плечо. — Люси…

То, что она игнорировала меня, не укладывалось у меня в голове. Я был в ужасе. Я не понимал, какую власть может иметь родитель над ребенком, даже тот, который, казалось бы, не достоин этого звания.

— Я пойду обуюсь.

Люси отстранилась от своей мамы, вытирая и пряча слезы, пока обходила меня.

Я в отчаянии посмотрел на Хэдли. Она лишь слабо улыбнулась, вставая.

— Я быстро переодену Элая.

— Можешь мне помочь?

Я не сразу понял, что Люси обращается ко мне, поскольку она вела себя со мной не как обычно. Я потянулся к ее розовым ботинкам.

— Да. Садись. — Она плюхнулась на попу, наблюдая за тем, как я завязываю шнурки на ее обуви. — Хочешь спуститься к машине, пока твоя мама переодевает Элая? — спросил я, просто чтобы посмотреть, что она ответит. Она кивнула и встала рядом со мной. — Мы спустимся к машине, — крикнул я Хэдли.

— Хорошо! Мне осталось только обуться и взять сумку с подгузниками Элая.

Люси потянулась к моей руке, когда мы выходили за дверь. Меня это удивило, учитывая, что она почти не разговаривала со мной, но я вцепился в ее крошечную ладошку, как в спасательный круг, отчаянно желая вернуть ее улыбку.

— Знаешь, что делает меня счастливым? — пробормотал я, пока мы не спеша спускались по ступенькам.

— Что?

Она посмотрела на меня голубыми глазами, как у ее матери.

— Когда ты улыбаешься.

И медленно, но верно Люси так и сделала, крепко сжав мою руку.

— Я не хотела, — пробормотала Люси, и я посмотрел на нее сверху вниз.

— Чего ты не хотела?

— Слушаться папу.

— Почему?

— Он сказал, что не хочет, чтобы мы дружили с тобой. — Она снова заплакала. — Обзывал маму и говорил, чтобы я не разговаривала с тобой, иначе он разозлится. Вот почему я не люблю ходить в гости к бабушке Лилли. Папа отвозит меня туда и оставляет с ней. Она говорит плохие вещи о маме, и из-за этого я всегда плачу. — Я подхватил ее на руки. Она плакала так сильно, что не могла идти. Она обхватила меня за шею своими маленькими ручонками, и я подумал, как взрослые могут жить в ладу с собой, заставляя ее плакать. — Все изменилось. Я больше не хочу туда ходить, но мама говорит, что я должна, потому что папа скучает по мне.

— Пока твоя мама позволяет, я всегда буду твоим другом Люси. Обещаю.

_______

Люси бежала по лестнице впереди нас. Она еще не вернулась к своей обычной жизнерадостности, но все к этому шло. Мы совершили небольшую поездку, чтобы купить мороженое и пиццу — по выбору Люси. Я нес обе коробки, а Хэдли несла Элая.

— Ты истощена, — сказал я ей.

Хэдли вздохнула, скривив свой маленький вздернутый рот.

— Только мысленно. Сегодняшний день был очень тяжелым.

— Я не уйду, пока мы не поговорим об этом, — предупредил я ее.

Она рассмеялась.

— Я и не думала, что ты так поступишь.

Почувствовав облегчение, я ухмыльнулся.

Признаться, я не обратил внимания на фильм, который поставила для нас Люси. Я был слишком сосредоточен на них. Эта ночь отличалась от всех других, которые я проводил у Хэдли. Не было ни разговоров, ни смеха, но Хэдли все равно пригласила меня. Люси задремала рядом со мной, уютно устроившись под покрывалом. Ноги Хэдли были под ее попой, она держала Элая на руках, позволяя ему снова и снова бить ее по голове какой-то игрушкой, пока она смотрела на экран.

Она поймала мой взгляд и усмехнулась.

— Пора, — пробормотала она, прежде чем плюхнуть Элая мне на колени. Я напрягся, меня охватил страх. Сразу же после этого я подумал: черт, а он и впрямь как пышечка. — Расслабься.

Она засмеялась, облокотившись на спинку дивана, наблюдая за мной, а я наблюдал за Элаем, который, держал голову высоко и смотрел на меня. Внезапно он вскинул руки вверх и заплакал.

Заебись. Я сделал ему больно.

Я хотел вернуть его, когда Хэдли придвинулась ко мне, практически вплотную.

Может, я все-таки подержу его.

Хэдли взяла Элая за руку и тихонько погладила его.

— Все хорошо, видишь? Элайджа тоже боится. Ты должен быть большим и храбрым и показать ему, что все в порядке.

— Я не хочу причинять ему боль, — сказал я ей, отчаянно надеясь, что она спасет меня от самого себя.

— Элайджа, ты не причинишь ему вреда. Знаешь, как мне было страшно держать Люси, когда мне впервые передали ее на руки? Если просто сдаться — это конец. Это чувство оцепенения, которое ты испытываешь, означает, что ты можешь быть великолепен в этом.

— В чем? — скривившись спросил я.

— В заботе о детях.

— Я способен позаботиться не только о детях.

Свет от телевизора отражался на ее лице, заставляя мое сердце бешено колотиться.

— Посмотрим, как ты справишься с Элаем, — пробормотала она, прижимаясь к моему плечу.

Всю последнюю часть фильма я смотрел на Элая. Это все, что я мог делать, поскольку еще не знал, как общаться с ребенком. Элай то ли смирился с моими объятиями, то ли спал, точно не знаю. Впрочем, это неважно. Элай растянулся на моей груди, странно очарованный и спокойный. Ноги Люси упирались в мой левый бок, а Хэдли свернулась калачиком с другой стороны.

Раз все спали, значит, мне не нужно уходить? Я знал, что могу мгновенно заснуть прямо здесь, сидя. Мне в жизни не было так комфортно. Если она спросит, я могу сказать, что задремал.