Один процент тебя

Глава четвертая

Хэдли

— Он снова это делает, — пробормотала Люси, глядя в окно.

Я знала, о ком она говорит, но все равно положила учебник на журнальный столик, делая перерыв в учебе, и села рядом с Люси, чтобы тоже подглядывать.

Прошло несколько дней с тех пор, как этот грубиян поселился в доме рядом с нашей квартирой, между ним и соседскими детьми установились своеобразные отношения. Я нахмурилась, наблюдая, как он кричит на них, тусующихся в его дворе.

— Он делает только хуже.

Наблюдая за тем, как он взаимодействует с этими отморозками, которые постоянно меня раздражали, я радовалась, что у меня не было шанса купить этот дом. Я хотела оказаться как можно дальше от этого района, как только представится такая возможность.

Я вздрогнула, когда у меня начались схватки Брэкстона-Хикса (прим. пер.: Схватки Брэкстона-Хикса — ложные схватки, которые начинаются примерно на 6 неделе беременности, но обычно не ощущаются до II или III триместра беременности). Откинула голову на подушку и закрыла глаза, пока судорога не прошла.

— Ты в порядке, мамочка? — спросила Люси.

Я улыбнулась и сделала глубокий вдох.

— Да, малыш готов к появлению, и дает мне это понять.

Она положила голову мне на живот.

— Скажи, чтобы он пнул меня!

— Он упрямый, как и ты. Попроси сама, — сказал я ей.

Так мило наблюдать, как она разговаривает с моим животом.

— Пни меня, Элай! — Когда он не двигается, Люси поднимает голову и надувает губы. — Он глупый.

— Люси, — предупредила я. — Некрасиво так говорить.

— Мама.

По ее тоненькому голосу я поняла, что сейчас последует вопрос.

— Что?

— Мы можем пойти покачаться на качелях, пока ждем папу? — спросила она, хлопая глазами.

Она была слишком умна для своего возраста. Это меня пугало. Она была слишком наблюдательна для ребенка, которому вот-вот должно было исполниться четыре года. Я не могла припомнить, чтобы малышка моей младшей кузины была такой, как Люси в ее возрасте. Это вызывало у меня гордость, но в то же время и настороженность. Я не могла заставить ее маленькие ушки перестать слышать то, что не надо и пытаться понять, о чем ей не стоит беспокоиться.

Я снова посмотрела в окно. Подростки все еще находились снаружи, я ненавидела выходить на улицу, когда они были рядом. Я старалась не выводить Люси на улицу по выходным, когда они были поблизости. Время для игр у нее было ранним утром — на протяжении двух часов — после того, как я забирала ее от родителей, или перед тем, как пыталась заснуть. Я отдыхала, пока она смотрела телевизор. У меня не было другого способа отдохнуть, если только не оставляла ее у родителей, но это означало бы, что мы будем видеться реже. Пара часов отдыха, то тут, то там помогали мне пережить все это. Я постоянно напоминала себе, что осталось всего четыре месяца. Я заперла дверь на засов, чтобы Люси не смогла улизнуть наружу. Однажды она уже пыталась, пока я дремала.

Мои действия не принесут награды «Мать года», но надеюсь, что, когда Люси будет вспоминать эти дни, она поймет, что я много работала для того, чтобы мы имели больший достаток. Больше всего меня пугала мысль, что Люси возненавидит меня за то, что я постоянно измождена, чтобы играть с ней. Я знала, что дочь скучает по мне, пока я провожу дни в школе медсестер, а ночи на работе. И я скучаю по ней.

К счастью, сейчас март. Было по-зимнему прохладно, и этого было достаточно, чтобы отказать.

— Слишком холодно. Скоро потеплеет, и тогда мы будем играть на улице.

— Но они ведь на улице.

Люси указала в окно на подростков.

— Эти дети заболею, играя на улице в такой холод.

Она скрестила руки на груди и надулась, поджав нижнюю губу. Хоть она и была самым милым созданием на свете, со мной этот номер не пройдет. Я погладила ее по голове и обняла.

— Посмотри на это с другой стороны: когда наступит лето, мы не только сможем играть на улице, но с нами уже будет Элай, и у мамы появится новая работа.

Я не лгала. Когда я шла к цели, то совершенно не походила на своего бывшего — я добивалась того, чего хотела. В больнице постоянно появлялись вакансии медсестер. На крайний случай, больница в Редфорде находилась всего в тридцати минутах езды, она была огромной и всегда нуждался в работниках. Я могла бы работать там. Блин, мы могли бы переехать туда.

— Ты по-прежнему будешь работать по ночам? — спросила она, все еще дуясь.

— Не знаю, — призналась я. — Ты бы предпочла, чтобы я работала в другую смену? — Она кивнула, и мое сердце оборвалось. Я вспомнила, что со временем смогу выбирать смену, и вздохнула. — Надеюсь, что смогу, — вот и все, что я ей сказал.

— Зачем тебе нужна новая работа? — спросила Люси.

— Э-э… мама хочет устроиться… — Я обхватила ее крошечную талию и улыбнулась. — На новой работе платят больше денег. А больше денег — значит, больше еды в доме!

— Правда?

Мои слова привели ее в восторг.

— Да! Так что этим летом я, ты и Элай, составим список продуктов, которые хотим, и с первой зарплаты все купим, да?

— Да!

Она подняла руки вверх.

Я рассмеялась, морщась от очередной ложной схватки. Может, это уже не Брэкстон-Хикс? Они происходили все чаще. Наверное, стоит заехать в больницу, на случай если это настоящие схватки. Я настолько привыкла чувствовать усталость и боль, что, честно говоря, не могла определить это самостоятельно.

— Но не сейчас. Сначала я должна получить работу. Впереди еще несколько месяцев, но когда наступит лето, мамочка выйдет на новую работу.

— Хорошо!

______

Хэдли: Пожалуйста, скажи, что придешь. Мне через час нужно уходить на работу.

Скотт: Я заберу ее завтра.

Хэдли: Хотя бы, позвони и поговори с ней.

Скотт: Скажи ей, что я приеду утром.

Я уставилась на свой телефон, у меня чесались руки написать: Она практически не спрашивает о тебе!

Но я не хотела ссориться с ним, даже через текстовые сообщения, поэтому отложила телефон и наблюдала за Люси, пока она играла со своими игрушечными пони.

— Люси… — Я ждала, пока она повернет голову. Она улыбается мне с пола, и я не могу заставить себя сказать ей, что папа все-таки не придет. — Готова поехать к дедуле с бабулей? — спросила я, и моя девочка молча схватила свои игрушки и поднялась с пола.

— Сегодня я приведу к ним в гости своих пони.

Люси не спросила о своем отце. Не знаю, забыла она, что он должен был прийти, или, еще хуже, знала, что он не придет. Шесть месяцев назад она спрашивала о нем каждый вечер. Когда папа вернется домой? Почему его нет дома? С каждым месяцем, когда Скотт появлялся все реже, Люси словно забывала о нем. А может, моя дочь поняла, что его больше нет в ее жизни. Я вытерла глаза, взяла ее за руку и пошла к входной двери.

— Тебе нужно в туалет, прежде чем мы сядем в машину? — спросила я, и она покачала головой. — Хочешь позвонить и поговорить с тетей Лив по дороге?

Она энергично кивнула.

— Да, позвони ей, пожалуйста.

Я протянула ей свой телефон, нашла имя Оливии и нажал кнопку вызова.

На улице было очень холодно, ветер яростный и неприветливый. Я натянула капюшон толстовки Люси на голову, пока мы спускались по ступенькам, и остановилась, чтобы посмотреть на небо.

— Пожалуйста, не надо снега, — прошептала я.

— Лив! — крикнула Люси, Оливия, должно быть, наконец-то ответила.

— Моя Люси! — услышала я в ответ громкий голос сестры.

— Я еду к бабуле и дедуле…

Она могла болтать без умолку, всю дорогу.

Когда мы с Люси вышли на улицу, то не встретили подростков, и я была рада этому.

— О нет, — резко вздохнула Люси. — Демонопоклонник едет домой.

— Люси! — зашипела я. — Сколько раз я просила тебя перестать так говорить? Боже, благослови Америку, где ты нахваталась таких вещей?

Я судорожно посмотрела в сторону его дома и с облегчением увидела, что он подъезжает, но было слишком холодно и его окна были закрыты. Он не услышал ее.

— Возьми. Лив хочет поговорить с тобой.

Люси поднесла телефон к моему лицу, пока я усаживала ее в автокресло и пристегивала.

— Да? — ответила я.

— Демонопоклонник? — с весельем спросила Оливия.

— Помнишь инцидент в «Piggly Wiggly»? — тихо сказала я ей, выглядывая между сиденьями, чтобы увидеть, как он вылезает из своего внедорожника.

Она гоготнула мне в ухо.

— До сих пор не могу поверить, что он переехал в соседний дом… с тобой.

— Не напоминай о моем везении.

— Ты так и не сказала, сексуальный он или нет.

У меня запылали щеки.

— Неважно, как он выглядит, потому что он настоящий неандерталец, — сказала я ей, выпрямляясь и закрывая дверь. — Не могу дождаться, когда рожу этого ребенка, — заныла я, хватаясь за спину.

Стоя я чувствовала себя лучше, чем сидя или лёжа.

— Значит, он сексуальный, — предположила она.

Я снова, невольно, посмотрела во двор нашего соседа. Он задержался у своей машины. Я не могла разглядеть его лица, так как свет фонарей не попадал в его двор, но у меня закралось подозрение, что он пронзает меня своим злобным взглядом. Ситуация становилась невыносимой. Неужели он будет и дальше приходить домой каждый вечер, когда я уходила в дом престарелых? Я не могла вынести этих странных столкновений с мужчиной, который зыркал на меня и Люси так, словно мы были безнадёжны. Но я была слишком застенчивой, мягкотелой, как сказал бы папа, чтобы что-то предпринять.

Но…

Это не значит, что я не замечала, что он очень красивый мужчина. Просто меня не привлекали плохие парни, а он определенно был таким. Он был пугающим, от кончиков черных волос, достаточно длинных, чтобы зарыться в них руками, до темных глаз с прищуром. У этого неприятного парня практически вся кожа была покрыта татуировками, что придавало ему демонический вид. С того места, где стояла, я могла рассмотреть одну татуировку, выглядывающую из-за его воротника. Его шея… была огромной и жилистой, как у человека, который постоянно тренируется. Он был пугающим и в его присутствии я чувствовала себя очень неловко.

Да… Нет. Он пугал меня даже с такого расстояния.

— Он страшный, — пробормотала я. — И он ругается с детьми.

Я поспешила к водительской стороне и забралась внутрь.