Ожог Крапивы

Глава 11

— Эй, вы кто такие и что делаете в моей комнате? — возмущенно выкрикнула, распахнув дверь и увидев компанию из трёх незнакомых типов, рассевшихся вокруг стола.

Лица у типов были крайне несимпатичные, я бы даже сказала, что не лица, а рожи откровенно криминальные какие-то. На что указывали и стремного вида многочисленные синюшные наколки на руках и плечах, торчащих из-под маек-алкоголичек.

Помимо типов в моей съемной комнате наличествовали: десятки бутылок под столом и парочка на нем, в компании не аппетитного вида закуски и пепельницы с горой окурков, разбросанные незнакомые мне вещи и плотное, хоть ножом на куски пластай, облако сигаретного дыма, от которого прям глаза заслезились.

— О-о-о, ты смотри какая шмара к нам подвалила! — обрадовался моему появлению один типов, разворачиваясь и обшаривая меня липко-пьяным взглядом. — Жарик подогнал тебя? А чё такую тощую тогда?

— Что, блин? — опешила я и на всякий случай попятились из комнаты и тут меня сцапали за локоть, изрядно напугав.

Вместо ещё одной, уже придуманной мною за мгновенье, уголовной рожи, на моем локте повисла всего лишь Светлана Тимофеевна — пожилая женщина, у которой я и сняла комнату по объявлению, найденному на столбе.

— Алисочка, деточка, иди-иди сюда! — сдавленно зашептала она и потянула меня в свою комнату по соседству.

— Ма-а-ать! — заревело нам вслед из комнаты. — Куда, бля-а-а?!

— Что происходит? Кто эти люди и почему они в моей комнате? — продолжила возмущаться я, но за хозяйкой пошла.

— Сын это мой, Серёженька вернулся. С друзьями празднует. — почти шепотом ответила она.

— Ма-а-ать! — опять заорали из-за прикрытой двери.

— Сын? Вы же говорили, что он на Севере работает и ещё два года не вернется. И что, блин, можно праздновать сегодня?

— Говорила-говорила. Но так уж вышло, Алисонька, раньше вернулся. По амнистии. Это и празднуют.

— По амнистии? — опешила я и покосилась на стену, за которой как раз пьяно загоготали, с большим опасением. — Он в тюрьме сидел что ли? Вы же говорили просто работал!

— Ну так не руки же сложа сидел. Там все работают. — ответила квартирная хозяйка на полном серьёзе и продолжила в глаза мне смотреть, будто чего-то ожидая. И тут до меня дошло.

— Так, ладно. Получается, что жить я тут больше не могу.

— Так и получается, Алисонька. — охотно, будто даже обрадовавшись, закивала Светлана Тимофеевна. — Сережа хороший у меня, но сама понимаешь… лучше от греха… да и негде теперь. Ему же с друзьями где-то посидеть надо и женщину привести…

— Деньги мне верните, пойду другое жилье я искать. — вздохнув и смирившись с неизбежным, попросила я.

Тело ныло после перетаскивания ящиков в ларьке, куда смогла пристроиться на работу без опыта, глаза слипались, но что тут поделаешь.

— Так нет денег-то, Алисонька. — развела руками пожилая женщина, продолжая смотреть мне в глаза с совершенно невиннейшим видом

— В смысле нет? — я даже головой мотнула от изумления. — Я же вам за два месяца вперёд заплатила, как вы и просили.

И продукты на свои все это время покупала, причем на двоих, потому как, ну неловко мне было бы есть самой, не угощая и ее.

— Заплатила-заплатила, правда твоя, но денег нет. — снова запросто согласилась со мной Светлана Тимофеевна и засуетилась. Развернулась, схватила со стула мои сумку с вещами и сунула мне же в руки. — Серёженька забрал все. Он же вышел только, одеться-обуться надо, опять же погулять немного, не на курорте же был. Вот и забрал. А ты лучше иди, Алисонька. Пьяные же мужики, опять же, без женщин сколько, как бы не вышло чего худого…

— Что значит иди?! — вспылила я. — Куда я пойду без копейки? Возвращайте деньги и пойду!

— А ты меня тут на горло не бери! — метаморфоза, обратившая милейшую пожилую женщину и злобную ведьму была мгновенной и шокирующей. Светлана Тимофеевна с неожиданной силой стала выталкивать меня из квартиры. — Иди, сказала, по-хорошему! А то сейчас крикну Серёженьку с друзьями и скажу, что ты мне тут хамишь, да деньги вымогаешь. Они тебе живо мозги вправят, да через такие места, что ноги потом не сойдутся!

— Господи, да как вам не стыдно нести такое! Пожилой же человек и женщина! — обалдела я от такого поворота, но вытолкать себя позволила. Ну не драться же мне, в конце концов, с ней, она мне в бабушки годиться.

— А ты меня не стыди! Не доросла ещё!

— Я сейчас в полицию пойду!

— Давай-давай, нужна ты им больно. Договор мы с тобой подписывали? Нет! Свидетели есть, что ты мне платила? Нет! Вот и иди пока цела. А будешь бегать жаловаться — Серёженька тебя быстро угомонит за каким-нибудь углом.

Дверь захлопнулась перед моим лицом, обдав резким порывом воздуха. Постояв с полминуты, я закричала от досады и обиды, пнула дверь, отчего в ногу больно стрельнуло и шипя похромала вниз по лестнице.

— Вот и что мне делать теперь? — прошептала себе под нос, чувствуя полное бессилие.

Не идти же обратно у матери ключи от квартиры выпрашивать со всеми вытекающими. Нет, так унижаться не хочу, смысл был тогда вообще уходить.

Лучше уж на вокзале вообще поночую, посплю в креслах в зале ожидания, чем вернуться и увидеть как мать на пару с Робертом торжествуют от того, что все вышло, как они и говорили. Я никчемная, ничего сама не смогла, сдалась и приползла обратно, чтобы подчиниться их условиям. А еще, что так отчаянно скучаю по Роберту, его прикосновениям и моментами слабости и усталости жалею, что не оставила все как есть. Ведь так у меня был любимый, пусть и чужой муж, а теперь я совсем одна.

А ведь до сегодняшнего утра мне казалось, что все у меня идёт относительно нормально. Насколько это конечно возможно после того, как прежняя жизнь разлетелась вдребезги. Комнату нашла в первый же день, как ушла из материнской квартиры, хоть чуть и покоробило, что заплатила за нее остатками денег, которые давал раньше Роберт.

С работой оказалось чуть посложнее. Сходу чуть не влетела в серьезные неприятности, найдя в газете объявление о высокооплачиваемой работе для девушек до двадцати пяти. Почуяла неладное, когда с порога почему-то в странной квартире, вместо офиса, у меня потребовали отдать паспорт, который по счастью тупо забыла. Пришлось в прямом смысле бежать, сломя голову, отпихнув с дороги амбала, пытавшегося преградить мне путь. Повезло, что он не удержался на ногах и рухнул, а входную дверь запереть не успел.

Я даже в полицию пошла после этого и заявление написала. Нет, ну это же ни в какие ворота, в открытую такая мерзость происходит, объявления эти гады в газете публикуют. Правда по безразлично-скучающему лицу дежурного в отделении поняла, что ни черта они хода моим писулькам не дадут.

— Вот, кстати, насчёт паспорта… — пробормотала и поставила сумку на лавку, расстегнула и выругалась.

Паспорт был на месте, а вот в моих вещах явно ковырялись, причем очень небрежно. Скорее всего просто вывалили, а потом запихнули как попало. При мысли, что тот пьяный мерзкий Серёженька мое белье лапал стало тошно.

Посидела на первой попавшейся лавке, успокоилась немного и решила вернуться в ларек. Попрошу у Тиграна деньги за две уже отработанные недели, объясню ситуацию. Должен понять, вроде же приятный такой человек, доброжелательный и говорливый. Тем более, он сегодня сам меня менял и собирался работать, пусть и после травмы. Сказал дома с верхней полки ящик какой-то ему на голову свалился, а как назло, моя сменщица — Варвара, проворовалась, устроив солидную недостачу и Тигран ее с позором выгнал.

Хотя, конечно, странновато это. С Варей я пообщаться успела немного, только по делу на пересменках эти две недели, но она мне совсем не показалась человеком, который будет тырить водку с пивом ящиками и жвачку упаковками.

— О, Алиса, чего вернулась? — удивился низенький и полноватый владелец ларька, как только я заглянула в окошко. — Забыла чего?

— Привет еще раз! Нет, у меня проблема, Тигран. Меня с квартирой обманули. Жить теперь негде.

— Ай-яй-яй! Какие люди пошли кругом нехорошие! Как можно так поступать?! — запричитал Тигран, но как мне показалось, очень уж неискренне. — Такая девочка красивая, как можно обмануть? Ай-яй-яй!

— Тигран, а ты мог бы заплатить мне за то время, что я отработала? Я бы себе подыскала что-то…

— Заплатить? — переспросил он так, будто услышал какое-то незнакомое слово.

— Ну да. Я же отработа…

— О-о-о! Алиса, денег нет у меня совсем сейчас, веришь? — прижал обе ладони к сердцу мужчина. — Вообще ни рубля-ни копейки, только то, что в кассе. Я же товар только закупил, а Варька подлая меня обокрала, ай-яй-яй, девка бесстыжая! Еле-еле концы с концами свёл, веришь? В долг просил у оптовиков, плакал, на колени вставал, мамой клянусь! Говорю: дети голодать будут, дай под честное слово.

— И что же мне делать? — поморщилась я от его словесного потока. — На вокзал идти ночевать?

— Э-э-э, Алиса, красавица, какой-такой вокзал-макзал? Разве могу я тебя в беде оставить? Нельзя такой красивой девочке на вокзал, там людей поганых ой-ей сколько ходит! Давай я для тебя квартиру сниму, живи себе! А я стану в гости ходить. Коньяк-вино-конфеты носить…

— Так, стоп. Ты что это мне предлагаешь? — опешила я, вдруг осознав, что смотрит на меня Тигран уже совсем по другому, неприятно-сально, будто лапая. А я то его и всерьез до сих пор не воспринимала, виделся мне эдаким добряком болтливым безобидным, тем более не юный уже и семья же у него. — С тобой спать? Серьезно?

— Какой-такой спать, э-э-э?! В гости ходить буду, говорю же. Я к тебе по доброму, помогу, и ты со мной так же ласково.

— То есть просто заплатить мне ты не можешь, денег нет, а на квартиру снять, чтобы развлекаться они есть?

— Слышь, э-э-э, Алиса, ты чужие деньги не считай! — мигом ощерился недобро этот похотливый гном.

Да что у меня сегодня за день-то такой, одни говно-превращения людей из порядочных вроде в откровенных мерзавцев.

— А я не чужие, я свои хочу получить. И твой вариант мне не подходит.

— Ой зря, Алиса, зря-я-я. Ну ладно, раз ты своего счастья не понимаешь, то заплачу. Но только завтра утром. — не скрывая неприязни ответил Тигран. — Давай тогда еще сегодня отработай, а утром деньги привезу. Займу-перезайму, раз надо, значит надо.

— Ладно, давай так. — все равно сейчас без денег идти некуда.

Спать хочу и устала, как собака, но ночью покупателей мало, можно и подремать на ящиках.

— Иди тогда машину разгружай, товар я привез. — я вздохнула, спина и руки и так уже болели после вчерашних перетаскиваний ящиков, но куда деваться. Натянула перчатки и полезла в открытый багажник Жигуленка на первым ящиком, в то время как Тигран встал позади меня, явно не собираясь помогать. — И смотри мне, не вздумай воровать, как Варька, дрянь такая!

— О, а это мы прям удачно зашли, да? — раздался за моей спиной нагловатый незнакомый мужской голос.

Развернувшись вместе с ящиком, оттягивающим руки, я так и обмерла сходу напоровшись взглядом на него. На свидетеля и активного участника моего позорного грехопадения, белобрысого качка Антона, на лице которого медленно расползалась начала удивлённая, а потом и бесяще довольная ухмылка.

— Да просто охренеть, как удачно. — почти шепотом поддержал он своего спутника — такого же здоровенного мускулистого брюнета с пугающе-мрачным взглядом, которым он вперился как раз в Тиграна.

Рядом с этим явно агрессивным верзилой, вцепившись в его ручищу со вздутыми буграми мышц, стояла моя сменщица — Варвара. Тигран же, увидев этих троих визитеров, забегал глазами, как в панике, съежился, даже сдулся весь как-то. Что происходит? Опять светят какие-то неприятности?

— Ты разгружала так? — рыкнул-спросил у Вари брюнет.

— Пару раз, — после краткой заминки тихо шепнула она и мне показалось, что уровень угрозы в воздухе вокруг резко подскочил.

Эти качки что, сейчас нападут на Тиграна? Очень похоже на то. И что мне делать? Бежать? Кричать и звать на помощь? Стоять и не отсвечивать?

— Зима? — опознал визитера Тигран.

Вот, значит, как. Друзья-костоломы, причинители добра всем на районе явились.

— Варя, красавица моя! Куда ж ты пропала! Я тут с ног сбился, ищу-ищу тебя! — аж подскочил на месте, срываясь в заискивающе-угодливую визгливость тем временем Тигран. — Зарплату кому платить? Туда пошел, спрашивал всех: э-э-э-э, брат, ты Варю знаешь? Девочка-пэрсик, пропала, сердце болит мое! Адрес не знаю, переживаю, спать-есть не могу! Никто не знает, где Ва…

— Пасть захлопнул. — рявкнул Зима, в то время как Крапива пошел в мою сторону, продолжая нагло лыбиться. — Ты кинул на бабки мою женщину и лапы свои к ней протянул. Как думаешь, что я с тобой сделаю?

— Ящик поставила! — приказным тоном велел мне Антон.

— А ты мне кто? Начальник? — огрызнулась я. Ящик тяжелый конечно, но кто он такой, чтобы команды раздавать, а я их послушно исполняла.

— Озвучить кто я тебе? — шепотом спросил Крапива, вцепился сам в ящик и выдрал его-таки из моих рук. Ну не устраивать же нам с ним игру в перетягивание, тем более обстановка рядом стремительно накалялась.

— Какие такие лапы? — сорвался в откровенный испуганный визг Тигран, чуть приседая и отступая от медленно надвигающегося на него Зиму. — Да чтобы я девочку какую хоть пальцем…

— Как вам не стыдно врать! — возмутилась Варвара, перестав внезапно цепляться за руку амбала в тщетных попытках притормозить и сжав кулаки, она сама выступила вперед.

— Какого ты сбежала-то по английски? — спросил тем временем Антон, почти отшвырнув ящик и встав ко мне слишком уж близко, отрезав от остальных своей здоровенной фигурой.

Его улыбка стала настолько невыносимо самодовольной, что меня аж в жар бросило от дикого коктейля стыда и злости.

— Я перед тобой отчитываться не обязана! — зашипела, желая стереть ее с его лица любой ценой.

— А на башке у тебя тогда что, сучоныш? — между тем, продолжил прессовать уже почти стекшего на землю Тиграна Зима.

— Зима, сама она, мамой клянусь! Хочу-не-могу, сказала, сама! — заорал хозяин ларька и я нахмурилась, выглянув на него из-за плеча Антона.

Вот ведь жук бессовестный! Это получается, что он с Варей не рассчитался за работу, оболгал, назвав воровкой, да еще и приставал? Про меня бы потом тоже сказал бы, что я сама на него…Черт!

Невольно опять пересеклась взглядом с Крапивой, вспомнив, как недавно исполнила это “я сама”, что в процессе вытворяла и вспыхнула. Даже попятилась, не в состоянии стоять к нему так близко. Настолько, что отчетливо ощущала его запах. Не знала, что он мне настолько запомнился. И что способен делать со мной… нечто. Нажимать в сознании и теле на уязвимые точки, с готовностью откликающиеся картинками-воспоминаниями запредельной непристойности. Как будто мигом считав их, Антон вдруг потер большим пальцем свою нижнюю губу, коротко глянул вниз, сглотнул и ноздри его раздулись, выдавая потяжелевшее дыхание. А меня этим его коротким взглядом будто ударом сверхконцентрированной похоти в низ живота врезало.

— Ты охерел? — рык Зимы, который сгреб Тиграна за грудки отвлек Антона и спас меня от позора выдать накрывшее безобразие.

— Зима, братишка, прости-прости-прости! — зарыдал владелец ларька очень натурально, мне его даже жаль стало, а Крапива наконец отошел от меня, встав за спиной у своего злобного приятеля и положил тому ладонь на плечо. — Случайно вышло, никогда не делал…

— Кому ты пи… лжешь? — продолжал лютовать Зима, дернув плечом и стряхнув лапу дружка. — Я же тебе сейчас один раз втащу — и ты умрешь, в курсе?

— Да-да-да, не надо, мамой заклинаю, не надо, у меня дети, Зима, трое… сиротами сделаешь…

Не желая наблюдать за этой демонстрацией силы и дальше, я нырнула в заднюю дверь ларька, но кое-что все равно слышала. Что-то сказала Варвара и Тигран завопил ей в ответ:

— Верну, все верну, мамой клянусь! Я домой все отвез для сохранности! Мало ли, украл бы кто, за этими девками-продавщицами только и смотри…

— Хлебало прикрой! — а вот на этот раз рык принадлежал Антону, но звучал он ничуть не менее пугающе, чем у злобного демона Зимы. — И имей в виду, я теперь буду каждый, сука, день тебя навещать! Не дай бог опять увижу, что девчонки сами тяжести таскают, или узнаю, что не доплатил кому-то, сраным гуманистом, как Зима, не буду. Натоварю душевно и буду повторять до полного, мать его, усвоения. На лекарства умаешься работать. Понял?

— Да-да-да! Все понял, все запомнил, Крапива! — зачастил Тигран и буквально через секунду прямо-таки вбежал в ларек, таща перед объемным животом ящик с водкой.

Поставил и тут же рванул обратно, шарахнувшись в дверях от Антона, заглянувшего внутрь.

— Поговорить надо. — сказал он, не взглянув даже на чуть не упавшего на задницу мужчину. — Вечером приду.

И исчез, прежде чем я успела заявить, что не о чем нам разговаривать.