Ожог Крапивы

Глава 25

Я прикрыла горящие от усталости глаза, перестав наблюдать за суетой на больничной парковке. Сколько бы я не крутила ситуацию в голове, выхода из нее не придумывалось. По крайней мере такого, чтобы его можно было, хотя бы с натяжкой, назвать хорошим.

Конечно, я в запале грозила матери скандальным разоблачением Роберта, но по здравому размышлению, поняла, насколько это смехотворно. Учитывая связи Роберта, ему ничего не будет стоить именно против меня все и обернуть, особенно учитывая то, что мать явно же примет его сторону.

Ну заявлю я, что спать он со мной ещё малолетней стал и что? Никакого же насилия, типа по любви все, да и чем в принципе могу доказать, что это было? Голословное обвинение взбалмошной девицы, которая и учебу бросила и с родителями поругалась, а так решила отомстить. Вот вам и логичное объяснение, да и то, оно понадобиться исключительно, если хоть до какой-то шумихи дойдет.

Уверена, что пойди я в полицию, то и заявления никто не примет у меня, или примут и тут же замнут.

В газетенку жёлтую податься или на телевидение? С таким свяжешься и сама же потом в дерьме по уши окажешься, знаю я, как они действуют.

К конкурентам по выборам Роберта податься? Ага, и позволить опять же собой попользоваться. Вытряхнут на всеобщее обозрение все интимное и личное, а потом выкинут за ненадобностью. И ничего из этого безопасности Антону не обеспечит. Даже если Крапива и согласиться где-то скрываться, пока суть да дело, а чую, что этому не бывать, то что помешает Роберту позже отомстить? Правильно, ничего. Ну вот и где тут выход?

Что, унизиться, вернуться, приползти обратно? Примите-простите, буду паинькой? Так нет же, не смогу. От одной мысли, что, ещё недавно вроде бы любимый до боли мужчина, опять ко мне прикоснется аж передёрнуло. Да и не верю я, что Роберт все равно забудет о существовании Крапивина и на мне тоже не отыграется. Даже если я ему не нужна больше после измены, не такой он человек, чтобы простить и забыть. И мама опять же… Нет, назад мне нельзя, это ад будет, а не жизнь и опять же никаких гарантий.

Артем появился около машины, в которой я сидела, несколько минут поговорил с Серёгой и вторым парнем, имени которого не запомнила. Оба парня все время, пока Зима ходил к Антону, топтались рядом с авто, только косясь иногда на меня. Как чудилось — с некоторой опаской. Артем пожал им руки и парни пошли в сторону больничного крыльца, а Зима сел за руль.

— Чё, поехали, Алис? — сказал он и завел двигатель. — Пацаны тут подежурят чуток, на всякий. А тебе придется у нас с Варькой потусить пока.

— Не стоит. Я не хочу вас стеснять. И мне-то ничего не угрожает.

— А вот этого ты точно знать не можешь. И я Антохе обещал присмотреть. А попусту языком трепать не приучен. Крапива и так порывался из больницы свалить, а если будет знать, что ты без присмотра — точно уковыляет, неугомонный.

— С ума он сошел, что ли? — опешила я. — С такими травмами?

— Антоха, он такой, — фыркнул Артем, выруливал с парковки. — Так что, ты лучше не провоцируй.

— Угу. И так уже напровоцировала, — пробормотал себе под нос.

— Ой, да кончай, прорвёмся.

— Как? — спросила прямо. — Я вот не вижу реального выхода.

— Лично я предлагаю вам с Антохой мотнуть куда-нибудь на отдых подальше, пока чуток страсти не улягутся. А там уже с холодными головами и целыми костями мы с Крапивой и покумекаем над ситуацией.

— Скажи уж честно, ты надеешься, что Антону я надоем, мы разбежимся и проблема рассосется сама собой? — усмехнулась я.

— Ну если уж совсем честно, то — да, как один из вариантов.

— Антон ведь не склонен заводить долгие романы, так?

Зима передернул плечами, будто ему неуютно стало и коротко зыркнул на меня.

— Скажем так: Крапива никаких романов не склонен был заводить до сих пор. Так… просто… ну ты поняла.

— Поняла, — склеил, переспал и до свиданья. — Что, вообще никогда?

— Слушай, Алис, а давай о таком ты сама у него и поспрашиваешь?

— Что, секретная информация, не подлежащая разглашению? — усмехнулась я. — Я вот припоминаю, что в школе он долго с одной и той же девушкой встречался вроде.

— Да нет ничего секретного, — мотнул головой Зима. — То Маринка была. Не роман. Другое.

Другое? В смысле, не интрижка, а чувство. Любовь? Крапивин был всерьез влюблен когда-то? Ну а почему бы и нет? Тем более, что мальчишка тогда был совсем же. И Марина эта была, наверное, совершенно необыкновенная девушка, если ветреный Антон оставался с ней так долго. Жаль, я ее совершенно не помню. Хотя… какая уже разница, какой она была, эта Марина. Тут проблем выше головы, чтобы ещё о таком думать.

Я невольно прикусила губу и поежилась от едкого жжения, невесть откуда появившегося за ребрами. Я знаю, что оно означает, но это так глупо — ревновать к прошлому, тем более сейчас. Тем более Антона, каким он стал.

Мы въехали во двор, и Артем тут же резко затормозил, как-то весь мигом собираясь.

— Так, Алис, походу гости опять какие-то, — проворчал он, уставившись на здоровенный черный джип с наглухо тонированными стеклами, стоявший перед подъездом Антона. — Я сейчас, сначала подъезд свой бегом проверю, потом тебя в квартиру свою отведу.

— В смысле отведешь? А сам? — я всмотрелась в машину, но она была мне точно незнакома. — А сам схожу и поинтересуюсь, какого хрена тут им понадобилось.

— Нет! — я испуганно схватила Артема за руку. — Не хватало ещё, чтобы и ты пострадал.

— Да угомонись, ты, — он мягко вывернул руку из моего судорожного захвата. — Я не один пойду интересоваться и не с пустыми руками. Я же на своем районе.

— И что? Это помогло как-то Антону?

— Антоху они врасплох застали. Тихо, Алис, все норм будет.

— Не надо, пожалуйста! — взмолилась я. — Лучше отвези меня куда-нибудь.

— Куда? И на черта?

— Да куда угодно, только чтобы больше вас не трогали.

— Чушь не городи! — он распахнул дверь в машине, но и я не собиралась уступать.

Тоже выскочила из салона и рванула к джипу бегом. Само собой, Зима догнал меня уже шагов через десять и схватил, собираясь тащить назад и тихо матерясь сквозь зубы.

— Эй, вы, уроды! — заорала я. — Оставьте нас в покое, сволочи!

У джипа распахнулись практически одновременно все четыре двери. Из передних вывалились два рослых мордоворота в почти одинаковых черных рубашках, а вот из правой задней выбралась мать, которую я не сразу и узнала без каблуков и в каком-то простоватом для нее платье, и какой-то совершенно незнакомый мне тип средних лет.

— Что тебе опять нужно? — потребовала я ответа у матери, пытаясь вывернуться из захвата Артема.

— Молодой человек, немедленно отпустите мою дочь! — приказала мать. — Алиса, кто это ещё такой?

Она и мужчины надвигались на нас решительно, Зима же пятился вместе со мной и вдруг оглушительно свистнул, даже ухо левое у меня заложило.

— Только сунетесь и вас с района вперёд ногами унесут, — прорычал он.

— А он борзый, смотрю, — с ухмылкой сказал матери мужчина постарше. — Это и есть тот самый Крапивин?

— Нет. Я понятия не имею кто это, — ответила мама, а тем временем из подъездов стали выбегать парни, кое-кто с цепями и битами в руках, направляясь к нам. — Алиса, нам нужно просто поговорить с тобой.

— Говорите, мы вас прекрасно слышим, — вместо меня ответил Артем.

— А вас это не касается. Отпустите мою дочь! — повысила голос мать, не замечая, очевидно, что тучи сгущаются.

— Так, Вилка, примолкни! — в приказном тоне велел старший мужчина, немало удивив меня. Вилка? Это он моей-то матери? — Парень, расслабься и друзей своих тормозни. Мы не биться тут с вами приехали, а помочь.

— Интересно, кому и чем? — спросила я.

— Тебе, — ответил он и улыбнулся. По-хорошему так. И руку протянул. — Так что, давай-ка познакомимся. Ему на вид было лет сорок, высокий, крепкий, одет в свободные почти белые штаны и рубашку, будто только что по палубе какой-нибудь яхты тусил. Вокруг голубых глаз множество морщинок лучами, загорелый очень и рыжий, только на висках уже обильная седина. А на пальцах протянутой к нам руки — множество наколок.

— Слушайте, чтобы там не посулила или не наговорила вам моя мать, убеждая помочь вернуть меня домой — этому не бывать. Даже если силой увезете я снова сбегу. Так что, знакомиться с вами я смысла никакого не вижу.

— Алиса! — шикнула родительница на меня. — Хватит тут представление публичное устраивать. Садись в машину! Сказано же — нам нужно поговорить.

— А что мешает сделать это тут? — я коротко оглянулась, отметив, что уже около десятка парней с решительными и мрачными лицами встали рядом со мной и Зимой, а из некоторых окон тоже с любопытством выглядывали люди. Да уж, публичности действительно выше крыши, но это не моя проблема.

— Лично мне — вообще ничего, — не смутившись моим отказом знакомиться и руки жать ответил рыжий незнакомец.

— Не вздумай! — зашипела теперь на него мать, даже ногой притопнув. — Не хватало ещё чтобы все вокруг…

— Ты не шипи на меня, Вилка. Мне как-то нас… безразлично, кто там и что услышит, — ответил мужчина вроде и беззлобно, но что-то такое мелькнуло в его кратком взгляде на мать.

— Ну естественно, это же не твоя репутация пострадает!

— Репутация? — махнул он кистью так, словно какую-то гадость отряхивая. — Мало ты уже в жизни налажала, носясь с этой семейной и личной репутацией? Ничему не учишься?

— Прекрати меня отчитывать перед этими… — огрызнулась мать, осеклась и снова переключилась на меня. — Алиса, в машину, живо!

— Ни хрена, — спокойно возразил Артем. — Хотите поговорить — делайте это на нашей территории.

— Да кто ты…! — начала мать, но незнакомец резко протянул руку и накрыл ладонью ей рот, попросту затыкая.

Господи, я сроду не видела, чтобы вся из себя такая аристократичная мать вот так ошалело глаза таращила. Как она его ещё не цапнула, а просто отпихивать руку стала.

— А ты чей такой отважный будешь, пацан? — спросил между тем рыжий незнакомец, прищурившись.

Вот вроде бы вполне дружелюбно спросил, но у меня что-то аж изморозь по спине пробежала и почудилось такое нечто опасное… Казалось бы Антон и Артем тоже здоровенные, сильные, угрожающие и безусловно опасные, но … как-то по другому. От этого мужчины исходило нечто более зрелое, холодное… матерое что ли, если можно так это назвать.

— А не я к тебе явился, мужик, чтобы первым ответ держать, — невозмутимо ответил Зима.

Прищур и улыбка рыжего стали на пару секунд еще более напряженными, но потом он вздохнул, расслабился заметно и шагнул вперед, опять протягивая руку, но теперь именно Зиме.

— Справедливо. Моравский Павел Николаевич я. — представился он.

И только он это сделал, как в захвате Зимы что-то поменялось и вокруг зашептались, завыдыхали явно встревоженно одно и тоже. Мор-Мор-Мор.

— Зимин Артем, — сухо представился Зима.

— Я бы все же предпочел в данной ситуации и в присутствии этих дам — Павел Николаевич. — самую малость повысил голос Моравский и обвел мгновенно примолкших парней взглядом. — Благодарю. Под кем ходите?

— Ни под кем, — отрезал Артем. — И не собираемся.

— Надо же… — покачал головой Моравский, как мне показалось, с уважением. — Решительные ребята. Но, возвращаясь к причине моего визита: я так понимаю, что это не ты мужчина мо… Алисы?

— Нет. Мой друг Антон, — подтвердил его догадку Артем, а я себя ощутила как-то по-дурацки, когда говорят о тебе и в твоём присутствии, но не с тобой.

— Надо же, девушка друга, а обнимаешь ее ты. Интересно у вас тут все, — ухмыльнулся загадочный Моравский, глянув со значением на руку Зимы, обвивающую мою талию. — Где же он сам?

— А то вы и сами не знаете! — влезла я. — В больнице, после нападения, которое вы на него организовали.

— Алиса! — на этот раз, к моему изумлению, шикнули на меня в унисон мать и Артем.

Моравский на мать вопросительно оглянулся, но она помотала головой.

— Я сразу к тебе же поехала, — ответила она на его молчаливый вопрос.

— Поклёп, однако, — пробормотал мужчина, поворачиваясь ко мне, — Ну да простительно это в каких-то обстоятельствах и тебе. Однако, как же нам поговорить все же, чтобы это всех устраивало и непоняток больше не возникало? Алиса, может на чай хоть нас с матерью зазовешь?

Обращался вроде ко мне, но смотрел на Зиму, явно давая понять, что решение тут за ним. Да что за фигня?! Мало мне было матери с ее помыканиями, так теперь ещё и эти.

— Во-первых, я все ещё не понимаю, зачем мне это нужно, а во-вторых, мне некуда вас приглашать, — не скрывая раздражения ответила я.

Уж борзеть настолько, чтобы звать их в квартиру Антона в его отсутствие не собираюсь, и вообще, нафиг оно мне надо.

— Ко мне пойдем, но при условии, что пойдем только мы вчетвером. — вынес решение Зима, и не подумав со мной посоветоваться.

— Да без проблем! — опередил явно собравшуюся возразить мать Моравский. — Куда идти?

Он глянул на своих сопровождающих, Зима махнул своим, и все они остались на улице, недружелюбно переглядываясь, а мы пошли в подъезд. Точнее Зима меня повел за руку, как старший брат детсадовку, чьим мнением никто не интересуется. Одно утешало — судя по выражению лица, матери это было так же поперек горла.

— Ты, как посмотрю, у местных ребяток в авторитете? — спросил, как бы невзначай, Моравский ещё на лестнице. — Или парень Алисы в большем?

— Мы с Крапивой… с Антохой друзья с детства, так что давно уже авторитетами не меряемся, — невозмутимо пожал плечами Артем.

— Это дело хорошее, когда и правда такие друзья есть. Оно ведь мужику для счастья много не надо: самому не быть падлой, друга хоть одного настоящего, руки не из жопы и женщину такую, что не предаст, чуть только ты не в фаворе у судьбы окажешься.

— Может хватит! — раздраженно фыркнула мать.

— Может. — легко согласился Моравский.

Мы вошли в квартиру, аналогичную по планировке квартире Антона. В прихожей вышла заминка, потому что мать двинулась вперёд прямо в обуви, но Моравский потянул ее за локоть назад и выразительно посмотрел, снимая нога об ногу свои бело-кремовые мокасины. Родительница фыркнула, обвела обстановку пренебрежительно-надменным взглядом, однако, туфли скинула.

— Вот и умница. — тихо одобрил это мужчина.

— Чай? Кофе? — уточнил Артем, заведя нас в гостиную.

— Сильно сомневаюсь, что у вас в доме может найтись чай достойного качества. — ядовито процедила мать. — И я думаю, с вашей стороны будет вежливо уйти и дать нам поговорить без свидетелей.

Я увидела, как опасно помрачнело лицо Зимы и он резко выдохнул, явно собираясь сказать ей нечто нелицеприятное, но Моравский опередил его.

— Странно, что как раз ты, Вилка, забыла, что указывать что либо, явившись в чужой дом, как минимум не вежливо. К тому же, если я верно понял, то Артем присматривает за Алисой по просьбе ее парня… — он глянул на меня и я кивнула, — И она совершенно не против его присутствия.

— Не против она… — поджала губы в раздражении мать. — Только время теряем попусту из-за ее упрямства и капризов.

— А можем мы уже перейти к тому, за каким, простите, чёртом вы явились, потому как меня в твоем обществе, мам, совсем не тянет быть больше необходимого. — не выдержав, высказалась прямо и я.

— Ого, а у нас все серьезно, — хмыкнул озадаченно Моравский.

— А я говорила, что характер у нее невыносимый и своенравный. — раздраженно ответила ему мать.

— Ну есть же в кого. Я тоже никогда паинькой не был.

— Что, простите? — непонимающе нахмурились я, глянув на него.

— Да то, что это твой отец, Алиса, — отрывисто сказала мать, чуть скривившись, будто произнесённое вызывало у нее зубную боль. — Биологический, как сейчас говорят.

— Охереть! — шепотом прокомментировал это за моей спиной Зима.

— Но… — заморгала я в полном изумлении, — Как же это?

— О, Господи, Алиса, не будь такой бестолковой! — закатила глаза мать. — Ты же всегда знала, что этот самый отец у тебя есть, досаждала мне в детстве расспросами, ну так вот он.

— Вы? — все ещё не веря, уставилась я в голубые, такие же как у меня, глаза Моравскому.

— Я, — кивнул он. — И давай сразу на ты перейдем, Алис. Мне это старорежимное выканье родителям, при всем уважении, всегда поперек горла было.

— Но… — Я перевела взгляд на мать, примостившуюся с прямой спиной и брезгливым выражением лица на краешке кресла. — Ты же всегда орала на меня, наказывала за расспросы о родном лице, а сейчас … С чего бы вдруг?

— Я решила, что пришло время и ты имеешь право… — ее оборвало насмешливое фырканье Моравского, на что она тут же вызверилась. — Что?!

— Видишь ли, Алиса, Вил… твоя мама всегда была и будет весьма расчетливой и практичной женщиной. А ещё она очень очень-очень ценит свой комфорт и благополучие, особенно финансовое.

— Причем тут это?! Меня волнует в первую очередь безопасность моего ребенка.

— Само собой, — кивнул…отец? — А ещё тебя чрезвычайно волнуют твои шансы сохранить все, что имеешь на данный момент все, что имеешь.

— И что тут предосудительного? — запустилась на Моравского мать, пока я все ещё сидела, ошалевая и рассматривая его. — Я что, только для одной себя стараюсь? В отличии от тебя, я в одиночку о благополучии Алисы заботилась все эти годы.

— Если ты не вышвырнула меня, как мусор и не скрыла, что беременна, не пришлось бы. — в прежде невозмутимо голосе Моравского прозвучали опасные нотки.

— В самом деле? И чем бы ты мне помог? Особенно поначалу?

— Нашел бы чем. Мать с отцом помогли бы точно.

— Да что и они могли? Подачки мне подкидывать? Вместо достойной жизни.

Они уставились гневно друг на друга, похоже, забыв обо мне и Зиме и такое чувство возникло, что вот-вот сцепляться.

— Ну да, тебе же все и сразу надо было, а потерпеть не могл…

— Стоп! — я прямо-таки рявкнула, хоть и не ожидала от себя. — А нормально может расскажет кто, что и как было, а грызться позже станете.

— Хм… наша порода, — фыркнул Моравский, поворачиваясь наконец ко мне. — А было, Алиса, то, что чувства у нас с твоей матерью были. Ну у меня, так уж точно. Учились вместе, семьи в одном кругу вращались и пожениться мы собирались по юности. А потом положение моей семьи пошатнулось, да у меня самого возникли трудности и твоя мать живо со мной все связи оборвала, а потом и за этого Нестерова выскочила.

Насколько я знаю, мамины родители были в свое время какими-то партийными шишками, занимавшими важные посты, что потом позволило им бизнес резко поднять, используя свое положение и связи. Выходит, если они “одного круга”, у Моравского… у отца тоже предки непростые люди были… или есть?

— Ну да, конечно, по твоим словам я прямо-таки сволочь получаюсь и тварь меркантильная, — всплеснула руками мать и голос ее подозрительно дрогнул. — Трудности у тебя возникли? Устроить вооруженный грабеж и сесть в тюрьму так теперь называется? А то, что я из-за твоей дурости осталась в восемнадцать одна, незамужняя и беременная, ничего? Двадцать лет назад к этому так просто, как сейчас, не относились, между прочим. Да ты хоть знаешь, сколько мне биться пришлось за то, чтобы родители меня сначала на аборт не загнали, а потом и разрешили Алису забрать домой из роддома? Сколько от родных гадостей наслушалась, пока беременная ходила?! Прекратить любое общение с вашей семьёй было их ультиматумом. Если уж на то пошло, то выйти за Роберта стало для меня и Алиски шансом жить нормально.

Я вдруг подумала, что на самом деле толком не помню, как мы жили с бабушкой и дедушкой до того, как она вышла за Роберта. Ни хорошего, ни плохого, даже лиц их. Но, кстати, они и не общались с нами особо. В смысле, со мной и матерью точно, а вот с Робертом у деда были какие-то общие дела. А может это именно она после всего общаться с ними избегала?

— Ладно, — тихо сказал Моравский после полуминутного молчания. — Обратно не отмотаешь, чего виноватых искать. Мать твоя правду сказала, Алиса. Я был, как это сейчас называют, мажором ещё тем. Жили мы роскошно по тем временам, мог себе все, что угодно позволить и позволял. А потом против отца дело возбудили за растраты, мама не горюй какие, уволили, но не посадили — откупиться все же смог. Однако, прежней жизни на широкую ногу не стало, а я то привык. Ну и влетел в одну очень нехорошую историю, которая и закончилась первой отсидкой. Ну а потом пошло-поехало. И, говоря по чести, мог бы я узнать о тебе раньше, если бы захотел. Но как мать твоя писать мне не стала и с родителями моими общаться перестала, то решил, что предала, а значит все, знать ее тоже не хочу.

А переводила взгляд с матери на отца и не знала что сказать. Как-то это все печально и неожиданно, переварить бы для начала. А они тоже молчали и смотрели. Друг на друга.

— Я все же чаю сварганю, — пробормотал Зима и явно торопливо ретировался из комнаты на кухню. Затопал там и загремел чем-то.

— Так, ну если мы предварительные вопросы разрешили, — тут же встрепенулась мама, становясь собой обычной, — То думаю пора переходить к конкретике. Алиса, ты должна сейчас собраться и поехать с нами. Твой отец и его люди будут обеспечивать твою безопасность, пока будет идти бракоразводный процесс у нас с Робертом и раздел имущества. Вряд ли он обрадуется тому, что я собираюсь оставить себе все, что на данный момент на меня оформлено, а значит, он может использовать тебя, как инструмент давления, ты же понимаешь.

— Ты с ним разводишься? — ошарашенно переспросила я. — Из-за того что мы…

— Алиса! — окрик был похож на удар плети. — Не стоит! Да, я понимаю, ты чудила в последнее время, стараясь уязвить меня, но достаточно. И вот этого всего уже достаточно. — она обвела пренебрежительным взглядом все вокруг. — Пора возвращаться в нормальную жизнь.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но что такого уж не нормального в жизни моей девушки прямо сейчас? — неожиданно раздался хриплый голос Антона из полумрака прихожей и он сам, кривясь и хромая, медленно вошёл в комнату.