Ожог Крапивы

Глава 26

— Крапива, ты чё, рехнулся? Куда прешь? — вытаращился на меня, ковыляющего по больничному коридору, Серёга. Ага, так и знал, что Зима, дружище хитрый, оставит кого-нибудь тут за мной приглядывать. И это очень кстати, потому как штормит меня знатно так. — Да куда ты прешь то? — встал передо мной Серый и руки растопырил, решительно так собираясь пресечь побег из больнички. Я этим и воспользовался, на плечо его так хорошенько навалился. Во, так дальше ковылять заметно легче будет.

— Серый, не кипишуй, пошли тачку ловить. Домой валим — сказал я ему.

— Сдурел? — попытался упереться он. — А если у тебя осложнения какие-нибудь приключатся!

— Чего ж если, уже они, — буркнул я, упорно топая на выход. Снаружи ещё и Федька Сомов обнаружился, который тоже в свою очередь, попытался уговорить меня в палату вернуться. Но хрен меня переупрямишь, раз я решил выписаться добровольно, то обратно меня не запихнешь. Тем более нудило что-то эдакое…

Вот как только проснулся и обнаружил вместо Алиски Зиму, так сразу и начало и чем дальше, тем сильнее. Будто куда не успеть могу или ещё какая-нибудь хрень нехорошая грядет. И толпа во дворе из наших и двое мордоворотов явно торпедной наружности, подтвердили, что поводы для беспокойства у меня были.

— Чё за дела? — спросил, вылезая из тачки бомбилы.

Народ полез руки жать и здоровьем интересоваться, а заодно и нашептали мне, что, мол, дела у нас тут чудные твориться. Явилась, как все поняли, маман Алискина опять, да не одна, а с целым Мором и парой этих его бойцов. Сходу стала требовать, чтобы внекатегорийка моя в тачку их грузилась и с ними ехала в неизвестном направлении для некой серьезной беседы. Алиска в отказ, причем категорический, пошла, Зима поддержал, маман давай психовать. А Мор ей рот в прямом смысле прикрыл, с Темычем стал базарить уважительно и в итоге они все вчетвером пошли к Зиме на хату типа на чай, а само собой, те самые разговоры разговаривать.

Вот я прям как знал, что домой мне срочно надо. Не представляю даже, каким боком тут аж целый Мор, но добра ждать походу не стоит. Мор, он же Моравский Павел Николаич очень широко известная и авторитетная фигура в определенных кругах, с которыми дела иметь мы всячески с Зимой избегали до сих пор. Под ним и Мамонт и прочие наши местечковые заправилы криминальные ходят.

Короче, Мор — крайне уважаемый человек, который одним словом может кучу проблем человечков обычных разрулить, не говоря уж о большем, но лучше бы от таких людей, как он держаться как можно дальше. Ибо ничего за так не бывает, а быть должным этому Мору может выйти тебе дороже, чем те твои проблемы, которые он одним словом разрулил.

— Живее, Сом! — прошипел я сквозь зубы Федьке, что помогал мне по лестнице подниматься. Какая же это все же сучья боль, когда ребра ломаные! Чуть глубже вдохнешь или повернешься и аж слепнешь. Ещё и в башке тот самый шар свинцовый ото лба до затылка туда-сюда шарашит.

— Блин, Крапива, Зима нас с Серым, за то, что тебя не тормознула в больнице точно отоварит душевно, — нервно пробормотал парень.

— Не бзди, я ему скажу, что сам вам навешал коварно и прорвался.

— Ага, ты себя со стороны-то видел? — фыркнул Федька. — Все, прибыли. С тобой пойти?

— Не, дальше сам, — ответил, распахивая дверь в квартиру Темыча. А то какой из меня герой, если я перед моей рыжей звездой появлюсь на чужом плече повисший, как сопля.

— Алиса! Не стоит! — аж вздрогнул в прихожей от неприятного голоса Алискиной маман. До чего же будущая теща мне досталась неприятная, ещё и рявкает на мою внекатегорийку постоянно, будто на собачонку, что обязана перед ней на задних лапах скакать. Надо это дело прекращать к херам. — Да, я понимаю, ты чудила в последнее время, стараясь уязвить меня, но достаточно. И вот этого всего уже достаточно. Пора возвращаться в нормальную жизнь.

Так, минуточку, это она о чем речь ведёт? Чудила? Это она о том, что словам Алиски о говно-Роберте не поверила, мол, назло все было сказано? Или о том, что со мной связалась?

— Я, конечно, дико извиняюсь, но что такого уж не нормального в жизни моей девушки прямо сейчас? — влез я, едва войдя в комнату, не размениваясь на всякие там здрасти и прочие вежливости. Алиска, что как раз стояла научившись решительно у окна, охнула и рванула ко мне птичкой.

— Антон! Да что же ты творишь! — она почти кинулась ко мне на шею, но в последний момент тормознула, замерла с приподнятыми руками, словно боялась меня тронуть. Блин, ну все приходиться самому делать! Притянул Алиску к себе, руку ее одну себе на шею закинул и обнял. Поцеловал в висок, потерся мордой о волосы и прям аж в башке боль мигом попустила. — Зачем, Антош? — возмущённо пискнула Алиска, но в ответ обняла, хоть и очень осторожненько. — Ну разве можно такое делать?

— О Господи! — а так мое появление прокомментировала ее мать, поднимаясь из кресла и уставившись на меня с эдакой помесью сочувствия и брезгливости. — Ужас какой.

Ну так уж и ужас. Ясное дело, что я сейчас выгляжу специфически, нарядно-маскарадно с этими синяками, пластырями и повязками с кроваво-йодовыми пятнами, но чё сразу ужас-то? Крепкий незнакомый мужик лет около сорока, тоже поднявшийся при моем появлении, очевидно и был Моравским. Вживую-то я его никогда не видел, так-то в одном кругу не вращается, бог пока миловал.

Мор глядел на меня с откровенно оценивающим прищуром, который добрым никак было не назвать, я же ответил ему прямым взглядом, опускать который не собирался.

— Да твою же так-раз так! — вошёл в комнату Темыч. — Да что же ты за зараза такая неуёмная, Антоха! Так и знал, что не усидишь в больнице.

— Раз знал, то чего кипишуешь? — буркнул я, — Чё тут происходит?

— Ну… — Темыч зыркнул на ухмыльнувшегося Пора, потом на Алиску. — Происходит. Алис, чё, познакомишь своего парня с отцом-то?

И главное опять на Мора зыркнул, а тот ещё шире оскалился в акульей такой улыбочке. Алиска отстранилась, в лицо мне с тревогой заглянула, будто пытаясь степень общей хреновости состояния считать.

— Давай ты на диван сядешь, Антош, — не спешила она со знакомствами.

— Это чтобы я в обморок не брякнулся? — фыркнул я и скривился от болезненного прострела в рёбрах. Я-то уже все и так понял, стоило только Моравского рассмотреть нормально. Виски в серебре, но по жизни ярко-рыжий, глаза с моей внекатегорийкой почти один в один, только у Алиски поярче, черты опять же, хоть он и мужик. Бабы что пудов по нему в молодости сохли, да и сейчас небось виснут.

— Антош, это… — Алиска запеклась и продолжила без особой уверенности. — Это Моравский Павел Николаевич … мой родной отец. Мы… не знали друг о друге до сегодняшнего дня.

Охренеть! Вот это новость. Как к ней относиться ещё и не пойму. И дел то иметь с такими, как Моравский не приходилось и надеюсь, что не понадобиться, а в родных иметь… М-да…

Моравский ко мне шагнул и руку протянул для пожатия. И сжал, надо сказать, душевно так, был бы я пожиже и хрен бы выдержал.

— Крапивин Антон, — представился я самостоятельно, держа упрямо его оценивающий взгляд и добавил для большей ясности положения вещей. — Жених Алисы.

Чего ты меня оцениваешь-то, мужик, я не жеребец на рынке и не клоун, что хочет на тебя впечатление произвести. Для меня тут единственно важное значение имеет впечатление моей девушки, которая явно удивлённо на меня уставилась, но промолчала. А вот маман ее — нет.

— Чушь какая! — фыркнула она. — Какой ещё жених?

— А что, существуют разные варианты толкования этого слова? — спросил вредную бабу, глянув с вызовом.

— Алиса? — вот опять рявкает, как будто голосом поводок с удавкой дёргает. — Объяснись!

— Мама, я ничего тебе объяснять не обязана, — ай ты моя умничка, так держать. Захочешь сказать мне, что я охреневшая скотина — потом и скажешь, а пока мы заодно.

— Ещё как обязана! Я тебе, по моему, четко сказала — хватит чудить и нарочно выматывать мне нервы! Сейчас совершенно не до того. Уж не в нынешней обстановке.

— А что за обстановка такая? — поинтересовался я исключительно у Алисы.

— Мама собралась разводиться с Робертом. И намерена оставить себе все, что на нее оформлено. То бишь, практически все, что он имеет сейчас.

— Алиса! Незачем посвящать в дела семьи посторонних! — снова попыталась одернуть маман.

— Поделом ему, — присвистнул я, проигнорировав ее. — Но справедливее было бы ещё и посадить эту мразь.

— Посадить? — приподнял рыжую бровь Мор. — А есть за что?

— Нет! — практически взвизгнула мамаша, подскочила к нам, цапнула Алиску за руку и дернула, силясь отодрать от меня, на что мои ребра отозвались таким импульсом боли, что не выдержал и зашипел.

— Все, достаточно, мы уходим!

Моя девочка вывернула из ее захвата руку и с тревогой глянула на меня, но вредная баба не унималась и схватила ее снова. Я прижал к себе Алиску, и собрался уже развернуться, отгораживая от мамаши, но тут вмешался Моравский.

— Прекрати, Вилка, — голос он не повышал, но ту будто к месту мигом приморозило. — Я правильно понимаю, что есть кое-что, о чем ты умолчала, явившись ко мне за помощью?

— Ничего такого нет! — ответила она ему, но взглядом жгла Алису. — Я тебе все рассказала. Я развожусь с Нестеровым и считаю, что имею право на большую часть нашего имущества и бизнес, потому что всего этого Роберт смог добиться исключительно благодаря помощи и связям моих родителей. И нам с Алисой нужна твоя помощь и защита на время процесса, за которую я готова даже заплатить при необходимости. Все, на этом абсолютно все!

Она сейчас прямо-таки на кобру в стойке была похожа, гипнотизирующую давящим взглядом Алису, который чуть ли не орал: “Молчи! Не смей больше ничего рассказывать!”

Я глаза закатил, охреневая от наглости тетки, но пока молчал. Это только моей внекатегорийке решать, что она готова озвучить перед своим новоиспеченным папашей, а о чем решит умолчать. Подумал только, что бы на месте Мора сделал, узнав о существовании взрослой дочери, детство которой изгадил похотливый скот. Убил бы с особой, сука, жестокостью точно.

— Все, значит? — задумчиво уточнил Моравский.

— Конечно все, — подтвердила маман, а вот Алиса хранила напряженное молчание.

— Да уж, жизнь тебя действительно ничему не научила, Вилка, — произнес он и прошёлся по комнате, встав у окна. — Я понимаю, что в юности мы считали себя эдакой элитой, умнее и достойнее всех окружающих. Но с какой такой радости ты меня решила к дурачкам слабоумным причислить?

— Что? Я не…

— За что избили парня? — оборвал он маман.

— Да мне откуда знать? Может с дружками чего не поделил, такими же уголов… — она осеклась, в глазах мелькнуло опасение.

— Алиса, за что и кто напал на твоего жениха? — требовательно, но много мягче обратился Мор к моей внекатегорийке.

— Алисе то откуда это знать! — кинулась вперёд маман, становясь между дочерью и отцом.

— Алиса, ты мне ответишь?

— Я…не готова тебе ответить, — после напряженного минутного молчания ответила Алиса. Коллектор меня от ее ответа.

Ее право смолчать, ее, конечно, вот только знать бы в чем причина. Неужели тоже поняла, что папаша внезапнообретенный секир башка сделает Роберту моментально и пожалела? Или просто выворачивать душу перед почти незнакомцем не готова? Знать бы точно.

Ее мать не смогла скрыть облегченного выдоха.

— Все, давайте уже поедем, — тут же засуетилась она, опять хватая Алису за руку. — Где твои вещи?

— Нет, — покачала моя рыжая головой. — Я должна знать, что и Антон в безопасности.

— Хм-м… — глянул мне в глаза с нехорошим прищуром Мор. — Очень интересно тут у нас получается. Ну да ладно. Так что, Антон Крапивин, жених моей дочери Алисы, готов стать моим гостем пока весь сыр-бор?

— Что? Нет! — вскинулась вредная будущая теща.

— Он готов! — внезапно вмешался молчавший до сих пор Зима и на мой возмущенный взгляд ухмыльнулся. — Как раз и отлежится и заживёт спокойно.

Ну…хрен с ним. Главное, что Алиска под боком будет, дальше разберемся че-как.