Ожог Крапивы

Глава 16

— Не то, на что я рассчитывал, конечно, но по факту, программа минимум выполнена, — пробурчал себе под нос, направляясь в ванную. — Девушка в моей постели.

В ещё влажном воздухе витал новый аромат, тот самый, что улавливал от Алиски на кухне. Естественно, что первый же глубокий вдох обернулся для меня жёстким стояком. Я укоризненно посмотрел на носителя нижней головы совершенно не желающего проникаться реальным положением вещей. Угу, голова какая-никакая есть, а мозгов ней — ни грамма.

— Не-а. Не буду я рукоблудием заниматься, — проявил не свойственную мне обычно стойкость. — Никаких быстрых перекусов, когда шикарный обед совсем близко.

Вообще-то, ручной работы я не стремался, потому что на кой оно — давление в системе повышать. Для нас, мужиков это исключительно вредно, потому как накопление спермы в организме в первую очередь влияет на качество работы мозгов. Чё поделать, прямая зависимость между двумя головами. Но сейчас я категорически не хотел передергивать. Не тогда, когда зверски желанная женщина буквально за стенкой.

Воду сделал похолоднее, поплескался подольше, одновременно размышляя над нашим с Алиской разговором за ужином и ее реакцией. Ссора с родителями дело обычное, с кем не бывало. А если в ситуации присутствует ещё не родной кто-то, отчим или мачеха, так тем более. Когда кто-то по сути чужой начинает пытаться во все, что тебя касается, свои пять копеек совать это бесит, что совершенно нормально. А вот в том, как моя внекатегорийке говорила или, скорее уж, упоминала отчима нет ничего нормального. То есть, пока про мать, то все норм, видно что злиться, четко понятно за что. Не хочет учиться на юриста и вести себя так, как велят. И в том, что без понятия чего от жизни хочет тоже ничего из ряда вон не вижу.

Ей сколько? Двадцать? Ещё ветер в голове, ничего критичного. Все вокруг прямо знают, кем хотели бы стать. Я вот ещё полгода после армии хотел только гулять в свое удовольствие. Работал чисто подшабашить, чтобы нахлебником у родителей на шее не сидеть, пока мы с Зимой не надумали с залом организоваться.

Короче, тут все с Алиской в порядке, считаю. А вот с этим Робертом совсем другая тема. Такое чувство, что она в разговоре о его имя прямо спотыкается. Причем болезненно, как будто идёшь босой и об тумбочку мизинцем на ноге внезапно — херакс! И больно — трындец, и поделать ничего не можешь, только перетерпеть, и винить некого — сам ты эту сраную тумбу тут и поставил, прекрасно зная, что делал.

Вот и что это значит? Если рассуждать в общем и целом? Мужа-парня нет, а отношения сложные очень имеют место быть и эти спотыкания через отчима… Серьезно? С ним эти самые отношения и есть? Сколько же лет этому Роберту тогда и давно ли они … Быть не может! Мать-то куда смотрела? Хотя…

Вспомнилась сразу история давняя мерзкая у нас на районе. Отчим насиловал Ленку Филатову, пока мать на дежурствах в больнице была. Запугал и молчала, дуреха, пока не дошла до того, что в окно сигануть попыталась. Тогда-то все и вылезло наружу. И стало ещё более мерзким, потому что отчим стал задвигать, что, мол, Ленка сама под него залезла, а мать на его сторону стала. Типа, дочь сама шалава, в тринадцать-то лет, а он невиноватый весь, оговорила его дрянь бессовестная. Ребенка на хуй променяла, паскуда. Хорошо хоть Ленку бабка к себе забрала, но от зоны тогда тот хрен отвертелся. Однако, жизни на районе им не стало, народ у нас тут такой, пару раз домой приполз отхераченный душевно и быстренько они съехали. Мог этот Роберт, которого я уже чего-то прямо ненавижу заочно, мою внекатегорийку тоже…

— Сука! — я аж полотенце уронил и рукой в косяк упёрся — так шатнуло от внезапной чернющей ярости, которая вмиг накрыла. Как ослеп, стоило подумать, о том паскудстве, что мог вытворять этот гандон с моей рыжей. Ведь мог же. Может не силой, не похожа она на запуганную, но что стоит взрослому опытному кобелю задурить голову юной девчонке? Или я себе всякой херни на пустом месте нагородил?

Подумаешь, не захотела тему развивать и запиналась на имени как-то странно, а я уже напридумывал. Но! Я же прекрасно помню что и как было той нашей ночью. И у меня дохрена опыта есть, чтобы сравнивать поведение Алиски, ее раскрепощенность беспредельную и реакцию на мои ласки с тем же самым у других моих любовниц. Да мне никто и никогда такого минета не делал! Я чуть не рехнулся, особенно от того, что она сама от процесса кайфовала, видел это четко. И это совсем не был вариант, когда желание и энтузиазм компенсируют отсутствие практического опыта. Она знала что делает, знала, как заставить чуть не выть от предельного удовольствия лучше, чем я сам, потому что никто для меня такого раньше не делал.

А как она при этом смотрела, ловила мою реакцию! На ком, сука, это было отточено, а? Кто научил? Кто сумел к двадцати годам из девочки слепить королеву орального секса? Причем и на куни она реагировала, как на что-то привычное, сама буквально меня направляла, показывая как будет ещё лучше. Да восемьдесят процентов тех, с кем спал, вообще даже пробовать подобные ласки отказывались наотрез, ссылаясь на брезгливость или прочую хрень.

Короче, заснуть быстро не вышло, ещё долго вертелся и в башке все так и эдак гонял. По уму — так мне думать надо только как Алиску на секс раскрутить, а не чего там за грязные тайны скрываются за ее умениями. Я ведь просто хочу нового применения этих самых умений на себе, а не откровений. Тем более таких, от которых и самый дикий стояк пропадет.

Но сколько бы себя в это не убеждал, внутри все равно копилось, росло это нечто темное, бешеное, звериное какое-то. Такое, как если бы кто-то лапами грязными мое сугубо личное марал. То, что трогать никому во всем мире, кроме меня нельзя. Мне — можно, все время и по-всякому, нежно, пошло, снаружи, внутри — как угодно, но только мне. На фоне таких мыслей сны у меня вышли соответствующие. Я то хреначил в кровавую кашу безликого мразо-Роберта, который то и дело оборачивался то здоровенной змеюкой, то демоном с козлиными рогами и свиными рылом, то трахал как одержимый мою внекатегорийку, теряя последние мозги от ее полной отдачи.

Проснулся задыхаясь, весь мокрый от пота и с таким ощущением, что меня спихнули с Алиски ровно за секунду до оргазма, а вдогонку ногами отпинали и сотрясом обеспечили.

— Нет, я сказал! — рявкнул уже со злостью, глянув на чёртову палатку из простыни.

Смотался опять в душ, оделся на работу в зал, а Алиска так и не вышла ещё. И за дверью тишина. А и пусть себе спит. Черканул записку, чтобы чувствовала себя как дома, адрес зала, на всякий, оставил второй комплект ключей и ушел.

Незнакомая тонированная иномарка подкатила ко мне, стоило только за угол из двора повернуть. Резко тормознула, перекрывая дорогу и сразу из передней пассажирской выскочил тот самый вчерашний серьезный тип Андрей. Ух ты, быстро подсуетились и личность мою пробили. Небось Тиграшу меня мигом опознал по описанию.

С водительского места вылез ещё один крепыш в пиджаке и при галстуке с мрачным, много мне хренового обещающим взглядом. Этот распахнул заднюю пассажирскую дверь и из салона неспешно, по-барски прямо выбрался ещё один колоритный персонаж. На фоне первых, да и по сравнению со мной, щупловат, росточка в нем где-то сто семьдесят с копейками, но рожа смазливая, хоть и до тошноты надменная. Так и просит корректировки, особенно шнобель это задранный чуть скособочить не помешало бы и под зенками парочка фингалов не помешала бы, спеси поубавить. Навскидку лет сорок, седины не видать в довольно длинных, до подбородка, волнистых патлах, но вокруг глаз уже морщины заметны. Светло-серый костюм сидит идеально, в подобных шмотках не разбираюсь, но видно прямо, что не ширпотреб какой. Дорогая штучная вещь и типок носить такое привык и умеет, это вам не новые русские в красных безразмерных пиджаках, обвешанные цепями и крестами напоказ. Тут эдакое другое создание мужского полу.

Я себе ещё раз напомнил, что может совершенно зря думаю о человеке плохо и только вопросительно поднял бровь. Сами подкатили, им и разговор начинать.

— Добрый день, Антон Федорович! — уверенно приветствовал меня с лишённой даже капли тепла улыбкой Роберт. Он это, больше некому быть.

— День-то добрый, но с кем имею? — не потрудился я изображать ответную улыбку.

— Можете называть меня Роберт Николаевич, — ну кто бы сомневался.

— А могу и не называть.

— Слышь, ты… — рванулся открывавший дверцу холуй, но Роберт его остановил, взмахнув ручонкой. Холеной такой, ухоженной, как он весь, с тонкими длинными, почти бабскими пальцами.

— Антон Федорович, я думаю, вы не станете отрицать, что Алиса на данный момент находиться в вашей квартире, — уверенно, давая понять, что обладает точной инфой, продолжил невозмутимо змей.

— А я думаю, что никого не касается кого я привожу в свой дом, как и то, где в данный момент находиться девушка Алиса. Будучи совершеннолетней и дееспособной, она имеет право быть где угодно, никому в этом не отчитываясь.

— Странно, мы с вами только познакомились, а вы почему-то совершенно не настроены на дружелюбное общение.

— А для меня ничуть не странно. Не я к вам подкатил с целью пообщаться.

— Это правда. Но вы же понимаете, что мне и моей жене, матери Алисы, небезразлично где и с кем она находиться. А ваше общество не самое подходящее для порядочной девушки и это мягко выражаясь.

— Ух ты, даже сплетни успели пособирать? — хохотнул я. — Оперативненько. И чем же порядочной девушке повредит снимать у меня жилье, раз ее из прежнего выгнали?

— Антон Федорович, давайте начистоту. Я не только имею возможность получить любую информацию о вас, вашей личной репутации и бизнесе, но и обладаю массой ресурсов крайне осложнить вам жизнь. Очень-очень, прямо-таки критично.

— Быстро вы к угрозам-то перешли. Только информацию хреновенько так собрали. Иначе узнали бы, что меня не особенно напугаешь.

— Послушайте, я ведь не какой-то там мелкий наркоторговец, который будет посылать костоломов или поджигателей. Мои возможности куда как серьезнее, как и последствия для вас, — мерзкая ледяная улыбочка Роберта стала ещё шире. — Но я не пугать вас приехал, не имею такой привычки, ведь пугать — это по сути предупреждать, а я в этом смысла не вижу. Верить в то, что вы решили сдавать жилье красивой девушке просто по доброте душевной и с чистыми помыслами, учитывая вашу в этом смысле репутацию, просто смехотворно. Мы с матерью Алисы хотим для нее только лучшего, а для этого она должна вернуться домой. И она вернётся, так или иначе. Но вот чем для вас обернется это иначе?

Я резко шагнул вперед, прежде чем охрана и дернуться успела и наклонившись к коротышке, яростно прошептал так, чтобы слышал только он:

— Да клал я прибор на тебя и твои возможности, ясно? Алиска очень-очень красивая девушка, но ещё она — взрослый свободный человек, — не удержавшись, я выделил. — На. Данный. Момент. И никто за нее ничего решать не имеет права. А ты лапами своими грязными до нее ещё хрен дотянешься.

Отступил, успел уловить краткую вспышку злого страха в карих зенках, подтверждающую мои худшие предположения, развернулся и пошел обратно к своему подъезду.

— Что же, очень жаль, что вы решили не вести себя как разумный человек, Антон Федорович. Надеюсь, хотя бы не трогать чужое своими, как вы выражаетесь, лапами чувства самосохранения у вас хватит.

Не оборачиваясь, я продемонстрировал ублюдку средние пальцы двух рук. Опоздал ты. Не только трогал, но, считай, присвоил.