Ожог Крапивы

Глава 23

Я не понимала, что чувствую. И чувствую ли вообще. Такое ощущение, что натуральным образом отхлестав нас обеих с матерью гнилой правдой, я схлопотала заморозку души. Даже первоначальное отвращение к себе ушло.

— Лись, может тебе винца? — Антон то и дело старался меня потормошить.

— Нет, — качнула я головой. Только не вино.

— Тогда хорошего пивка, вкуснях к нему и фильмец какой-нибудь посмотрим? — подмигнул он мне, явно пытаясь зажечь своей улыбкой.

Пока не выходило даже разморозить. Но я была ему очень благодарна, что рядом, что такой, что пытается. То есть, если бы я сейчас чувствовала что-то, то это была бы благодарность.

— Лисенок, пивко в стекле, баночное или может на розлив?

— Решай сам.

— Алис, чипсы, фисташки, креветки или по рыбе? — снова окликнул меня Крапива, разглядывавший витрину одного из ларьков.

— М? — попыталась сосредоточиться я, оборачиваясь.

— Ясно. Беру всего, там разберемся, — кивнул с легкомысленным видом Антон. — Так, надо ещё хлебушка, яиц и колбасы с сыром на завтрак взять, да?

— Угу, — согласилась, почти не прислушиваясь к нему.

Оглушительная мерзлота в душе становилась все ощутимее. Скорее всего, мама меня никогда больше и видеть не захочет. И Роберт не простит мне того, что ей все рассказала. Только мне прямо сейчас на это плевать. Просто… что осталось-то у меня теперь? Кто?

Из круглосуточного магазина мы вышли, когда уже совсем стемнело.

— Давай хоть помогу, тебе же неудобно! — чуть опомнилась я, заметив наконец, что у Антона чуть ли не с десяток пакетов в руках.

— Ты лучше побудь у меня джентльменкой сегодня, двери открывай, — повел он мощным плечом, отмахнувшись от моей помощи. — Ключи от хаты у тебя же?

— Да, — я их на автомате сунула в карман, после того, как он мне их дал во время скандальной встречи.

Неожиданно подумала, что Крапива же слышал все, что я матери говорила. До словечка. И это не те вещи, надо полагать, после которых девушек принято уважать. Вот тут нечто шевельнулось, наконец, но мы как раз подошли уже к дому и мне пришлось распахивать пошире дверь подъезда, чтобы Антон прошел со всеми пакетами.

— Опять какая-то зараза лампочку выкрутила! — прокомментировал он полную темноту внутри. — Лись, иди осторожно, не споткнись. Узнаю кто — руки отор…

Договорить он не успел. Я услышала звук глухого удара и одновременно меня буквально швырнуло грудью на стену, а сверху навалился кто-то, прижимая намертво и зажимая рот. Грохнуло, звякнуло, брызнули искры, как от удара металлом о металл, Антон взревел матерно, кто-то вскрикнул болезненно. Снова грохот, шелест пакетов, звон бьющегося стекла, звуки глухих ударов по телу, тошнотворный хруст, ругань.

Зашипело, в нос ударил хмельной пивной дух, я отчаянно рвалась, но ничего не выходило. Мне на ухо что-то забормотал злой незнакомый голос, но я ничего не могла разобрать. Потому что я снова начала чувствовать.

Ослепительно остро резануло паническим страхом за Антона, оглушая, отрезая от сознания все неважное сейчас. Все, кроме него. Взбесившись от бессилия, я дернула головой так, что в шее больно хрустнуло и вцепилась зубами в ладонь, зажимающую мне рот. Вот рту стало солоно, над ухом завопили, по губам потекло горячее, давление ослабло, и рванувшись изо всех сил, я вывернулась из чужого захвата. И тут же завопила во всю мощь лёгких:

— Пожа-а-ар!!!

Меня сильно толкнули в грудь, ударяя лопатками о стену, крик оборвался, но свое дело уже сделал. Наверху захлопали двери, вспыхнул свет на площадке над нами, послышались окрики и топот. Входная дверь распахнулась от удара, в свете уличного фонаря я увидела три черных здоровенных силуэта. Двое по краям, волоча под руки бессильно повисшего третьего, вывалились наружу и рванули прочь, причем один из несущих сильно припадал на правую ногу и стонал. В следующую секунду меня ослепило светом фонарика, который мне кто-то направил в лицо и пришлось заслониться ладонью.

— Помогите! — взмолилась, не зная, к кому обращаюсь.

— Ох, ёпрст! Крапива! — послышался мужской голос. — Ты как, мужик?

Прищурившись я увидела Антона, который стоял чуть согнувшись и опираясь о стену ладонью. Лицо залито кровью, которая в таком освещении казалась черной и лаково-блестящей. Правая рука его бессильно повисла, с нее тоже капала кровь.

— Лись, ты в порядке? — он тоже щурился, но у меня появилось ощущение, что он меня не видит.

— Вызывайте Скорую! — крикнула невидимому незнакомцу и кинулась я к Антону. — Быстрее, ради Бога!

— Ма-а-ать! Звони ментам и в Скорую! На Антоху нашего опять напали!

Опять? Я обхватила Крапиву вокруг торса, но он болезненно охнул и стал оседать. Заорав снова от страха, я пыталась удержать его, подставляя плечо, но неумолимо опускалась на пол вместе с ним.

— Лись, ты в порядке? — пробормотал Антон, — Лись? Лисенок?

Кто-то смутно различимый появился рядом с нами, меня сначала отстранили от Антона, подхватили его с пола и понесли вверх по лестнице. Я рванула следом, кто-то и меня обхватил за плечи, поддерживая, но Крапива продолжил меня звать, я неблагодарно вывернулась и помчалась следом.

— Я в порядке, Антош, я в полном порядке! — ответила, догнав людей несущих его уже на пороге чужой квартиры.

Глаза не сразу привыкли к яркому свету, я все ещё щурилась, а Антона уложили на диван, а меня попытались усадить в кресло. Я отмахнулась и села на пол, рядом с диваном, схватила Крапиву за руку. Он всё пытался сосредоточить на мне затуманенный взгляд, рядом суетились, женщина какая-то плакала, гудели приглушённые мужские голоса. Кажется спорили, стоит ли самим везти Антона в больницу, чтобы быстрее или его нельзя лишний раз передвигать, вдруг хуже сделают.

— Реветь только не вздумай, — пробормотал Антон. — На мне все… как на собаке сутулой… Первый раз что ли…

— Я не реву, — понятия не имею, было ли это правдой. Я просто очень-очень, до истерики боялась за него. — Прости меня… Прости, Антош…

— Да ну нах, Лись… Ты только уходить не вздумай. Поняла?

Наконец появились люди в белых халатах и почти одновременно с ними Артем.

— Братан, кто? — спросил он Крапиву, которого как раз аккуратно укладывали на носилки. Но ответа не было, Антон потерял сознание.

Я пошла за носилками, глянуть в лицо Зиме не отважилась. От него и так в окружающее пространство изучалась бешеная энергия гнева, как жар из доменной печи.

Меня в машине тоже хотели осмотреть, мотивируя это наличием крови на лице, но я ответила, что она не моя и доктор с санитаром сосредоточились на Антоне. Артем доехал на своей машине до больницы раньше Скорой и нервно выхаживал по крыльцу приемного покоя. Он попытался сунуть деньги в карман дежурному врачу, но тот отказался, явно едва ли не обидевшись.

— Зима, кончай это! — отмахнулся молодой доктор. — За кого меня держишь, это же Антоха!

Антона, так и не пришедшего в себя, увезли и Артем сразу развернулся ко мне.

— Прости, — прошептала я под его тяжёлым взглядом.

— Села, — ткнул он рукой в кушетку у стены и, как только послушалась, опустился рядом сам. — Как все было?

— Мы вошли в подъезд. И они напали.

— Кто? Сколько их было? Что сказали?

— Трое. Кто не видела, — я напрягла память, пытаясь восстановить в ней то, что шипел мне на ухо напавший. — Что-то про последствия. Прости… простите меня оба… это все из-за…

— Это ты Крапиву по черепу арматурой хернула? — грубо оборвал меня Артем и хотя и понимала, что это вопрос риторический, но все равно замотала головой. — Ну вот и хорош из себя виноватую лепить.

— Но ведь Антон из-за меня пострадал.

— Крапива — взрослый мужик, прекрасно отдающий себе отчёт в том, во что впрягается, поняла? И все с ним нормально будет. Кончай рыдать, как по покойнику. Иди вон в сортир, умойся, в порядок себя приведи. И это… Алиса, да? — я кивнула. — Если ты после такого зассышь и заднюю врубишь, то оно, конечно, твое право и выбор, но рядом с Крапивой потом и не думай появляться. Я лично тебя от него тогда ссаными тряпками гнать буду, поняла?

— Поняла.

— Ну и супер, — Артем скупо и коротко обнял меня за плечи, ободряюще чуть прижал и тут же отпустил. — Ты кого-то из них ткнуть умудрилась что ли?

— Да.

— Ну… наш человек. — едва наметил улыбку он. — Ладно, иди умывался, а то народ таращиться.

— Будто мне не наплевать, — ответила ему, но все же послушалась.

Вид у меня в зеркале был тот ещё конечно. Вокруг рта кровь размазана, на подбородке ее потёки, на щеках тоже размазано вперемешку со слезами, коса растрепалась, белая футболка заляпана. Видимо душевно я кусанула того мерзавца.

Умылась холодной водой, волосы пригладила и уставилась в собственные глаза в отражении, задумавшись. Нападавшие явно меня трогать не собирались, только Антона, так что сомнений, откуда прилетело, у меня не было. Вот только за что конкретно? За то, что Антон предупреждения меня не трогать не послушал или уже за то, что матери все рассказала? Или за все вместе? И от кого, опять же вопрос. От Роберта, от самой матери или это их совместная акция, так сказать.

И как мне следует на это ответить? Действительно вывалить на всеобщее обозрение все грязное белье нашей семьи? Или же это нападение было разовой местью за все и лучше не обострять дальше, рискуя получить в ответ ещё больше жёсткости?

Выйдя из туалета увидела, что Артем как раз разговаривает с тем доктором, что принимал Антона и поспешила к ним.

— А вот вы, — кивнул мне мужчина в белом халате. — Вы же Алиса, так?

— Да. Как Антон? — посмотрела я ему в лицо с нервным ожиданием.

— Пришел в сознание, выглядело все страшнее, чем есть по факту. Сотрясение, зашили большую поверхностную рану на голове, от нее основная кровопотеря была, но череп цел. Переломы ключицы, предплечья, трёх ребер, но все чистое, без осколков, короче, можно сказать по мелочи. Антон везучий.

— Везучий? — опешила я, переведя взгляд с улыбающегося врача на Артёма и тот кивнул, подтверждая.

— Главное — башка цела, остальное заживёт, — Зима выглядел заметно более расслабленным, хотя на мой взгляд, причин для этого не было.

— У нас другая проблема, Алиса, — обратился ко мне доктор, — Так, конечно, нельзя, но этот упертый ба… упрямый мужчина отказывается верить нам на слово и требует предъявить вас живой и здоровой. Иначе порывается пойти искать самостоятельно. Давайте мы с вами халатик накинем и сходим к нему заглянем, пусть успокоится.

— А остаться я с ним могу? — с надеждой спросила я, торопливо набрасывая халат.

— Ну-у-у… — начал эскулап, но Артем чуть пихнул его плечом.

— Илюх, ну хотя бы до утра, пока начальство не набежит, — попросил он.

— Ладно, — со вздохом сдался доктор. — По-любому ему так спокойнее будет. Но чтобы в семь утра …

— Да-да! — сразу согласилась я.

Антон выглядел ужасно. Голова в бинтах, одного глаза просто не видно, так заплыл, правая половина обнаженного торса под фиксацией, но хоть большую часть крови смыли. Заметив меня он расплылся в этой своей озаряющее все вокруг улыбке.

— Ли-и-ись! — хрипло негромко позвал он и протянул мне свободную от бинтов руку. — Ты точно в порядке? Ничего они тебе не сделали?

А у меня ослабели ноги, затрясло всю, я замотала головой, схватила его кисть и прижалась губами к сбитым костяшкам. Антон же сжал мои пальцы и притянул к себе.

— Ты должен меня гнать от себя, — пробормотала, не решаясь посмотреть ему в лицо.

— Фигни не городи и не решай за мужика, чё он кому должен, — фыркнул он, но тут же глухо простонал. — Эх, обломались наши пивные посиделки.

— Да нашел о чем жалеть.

— Алис, ты только не вздумай никаких глупостей натворить. Поняла? Пока я отсюда не выйду, ты дома сиди и не отсвечивай. Дальше мы сами с Зимой порешаем. Поняла меня?

Я спорить не стала. Подтянула к изголовью кровати единственный тут стул, уселась рядом с Антоном, снова взяла его за руку, да так и сидела, поглаживая.

Ничего они не порешают. Роберт и моя мать — это не весовая категория этих замечательных, сильных, но простых парней. Я тоже не знаю пока, что делать, но больше из-за меня Антон пострадать не должен. Я его знаю так мало, но он мне… дорог.