Ожог Крапивы

Глава 4

Охеренная. Вот какой оказалась рыжуля при ближайшем рассмотрении. Думаю, почти каждый парень у себя в башке сортирует всех попадающихся на глаза девчонок. Это как-то на автомате происходит, эдакий процесс в режиме нон-стоп, часто даже помимо основного хода мыслей и никак не мешающий общению в реале.

“Ябвдул”, “данивжизнь”, “сойдет с голодухи”, “супер трахабельно”, “я столько не выпью”, “безполезняк”, “вотпрямхочу”… Короче, у каждого свои определения, да и типажи им соответствующие. Причем, что одному “данивжизнь”, другому покажется “вотпрямхочу”.

И это нормально, мы же все разные, мозги у всех на разное заточены и, считаю, девчонкам на такую нашу пацанскую сортировку грех обижаться. Потому как, в курсе я, что нас они тоже на раз классифицируют, разбирая по группам типа “козел конченный”, “чмошник ниочемошный”, “кобель блудливый”, “нищеброд вечный”, “мамкина сыночка-корзиночка”, “душнила безнадёжный”, и так далее… Вот, кстати, чего-то навскидку не припоминается, есть ли у баб для нас хоть какие-то достойные определения, да и похер сейчас на это.

Просто, для полной ясности —”охеренная” это не одна из категорий в мужицкой системе сортировки. Вообще вне всех категорий. Это… ну, бл*, событие скорее, вроде заставшего тебя в чистом, сука, поле урагана. От такого надо или разворачиваться и валить со всех ног или тебе конкретно пиздец наступает. Такая женщина, если ты на подлете не увернулся — катастрофа для мужика, из которой если и выберешься, то однозначно не без тяжелых потерь и очень сильно вряд ли, что по своей инициативе.

Для меня такой Маринка была. Кто бы что там не думал и не болтал про первую любовь, что почти никогда долго не длиться, но я сам бы ее никогда не бросил. Да, блядовал, ну вот натура у меня такая конченная, че тут поделаешь. Давали — брал, предлагали — не отказывался, но это никогда ничего не значило и мой курс всегда был однозначным — обратно к ней под бок. Потому что Маринка была охеренной для меня. Моей. Пока не ушла, располовинив мне сердце и годы ушли на то, чтобы срастить его обратно и научить себя считать все, что у нас было — прошлым. Срастил, научился, зажил без печалей. И тут — херакс!

На меня в упор смотрела такая же девушка. Не поддающаяся никакой классификации. Откуда знаю, что она такая? Знаю и все. И я промухал тот момент, когда можно было увернуться, не долетев. Я стоял перед столиком и буквально ощущал, как влипаю-влипаю и это трындец какая катастрофа в уже необратимой стадии развития.

— П… привет, Антош! — раздался чей-то неуверенный голос за пределами тоннеля от меня к рыжуле. — Присоединишься к нам?

Ах да, моя девушка-событие не одна же! Перевел взгляд на ее как-то ошалело лыбящуюся подружку.

— С удовольствием, если только это не наглость с моей стороны. — попытался натянуть лыбу, которая скроет мое состояние охерения.

— Надо же, а тебя волнуют такие мелочи? — совершенно недружелюбно произнесла девушка-катастрофа.

— Нет-нет, мы с Алиской очень рады тебе, — буквально запрыгала на месте блонди, стрельнув в подружку предостерегающим взглядом.

Алиса значит. Лиска-Алиска.

— Говори за себя. — процедила сквозь зубы рыжуля и походу хотела встать из-за стола, но тут к нам гурьбой подскочили Машка, Марат, еще какая-то девчонка в форме официантки. Еще и Полторашка прицепом.

— Спасибо-спасибо, Антон! — полезла ко мне обниматься Машка, а Марат сцапал за кисть и затряс, так же благодаря.

— Спасибо, мужик!

— Да погодите вы благодарить! — отлепил я от себя Машку, — Понимать же должны, что за раз всю такую шушеру не отвадишь. Придется мне походу у вас часто вечерами столоваться, чтобы поняли они — халявы больше не будет.

— Крапива, да ты хоть каждый день приходи, мы тебе рады. Все за счёт заведе… — зачастил Марат и я нахмурился, покосившись на внимательно за всем наблюдающую рыжулю.

— Вот только меня не надо в число халявщиков записывать. — рыкнул я. — Я же сказал — по-человечески мы с Зимой всегда хорошим делам помочь готовы, наш же район, мы тут и наши близкие-друзья живут, а покупать нас, как шлюх или отстёгивать за услуги бойцов наемных типа — на хрен оно не надо.

— Прости, Антон! Я просто… — смешался Марат, — Просто спасибо ещё раз, мужик.

— Да хорош спасибкать. Мань, притащи ещё пивка мне и девушкам, посидим чуток.

Делегация благодарящих наконец отчалила, а я увидел, что Полторашку уже уселся за стол к девчонкам и попытался ляпнуть грабарку на спинку дивана позади блонди, но та на него зыркнула злобно и он сразу ее убрал, покосившись с любопытством и надеждой на мою рыжую. А ну зенки бесстыжие отвёл от ее сисек! Это сегодня — мое!

Я плюхаться рядом с моей целью на диван не стал. Явно же девушка настроена недружелюбно. Пока. Такое исправлять надо постепенно, не форсируя, иначе схлопочешь эффект прямо противоположный желаемому.

Взял стул, развернул его спинкой вперёд, типа создавая между нами дополнительный барьер, и оседлал его, подсев скромненько к столу сбоку.

— Прошу прощения за небольшую суету, дамы, но так уж получилось. Так понимаю, что вы в курсе, кто я и как меня зовут, но вот к своему стыду я — нет. Могу я скромно спросить ваши имена?

— Я Наташа Максакова! — тут же с готовностью отозвалась блондинка, налегая грудью на стол и открывая вид на ложбинку между пышными полушариями, который я бы счёл очень заманчивым, если бы не присутствие моей охрененной катастрофы.

— Скромно? — в свою очередь неприязненно фыркнула она. — Ты точно в курсе значения этого слова?

— Федосеева! — шикнула на нее Наташка. — Не слушай ее, Антоша. Она — Алиска. Мы в одной школе учились, только ты на четыре года старше. На районе так и живём. Мой брат младший к вам в зал ходит, Колька Максаков. Ох, как же ты круто выставил отсюда тех нахалов! У меня аж дух захватило! А то сидели они тут, вякали, невозможно людям нормальным посидеть спокойно в приличном месте. — буквально зафонтанировала восторгами блондинка, вызывая у меня желание поморщится и старательно по-прежнему налегала на стол, едва не вываливая на него богатое содержимое лифчика и даже меня за руку схватить потянулась. — Вы с Зимой такие крутые — слов нет. Зал ваш и то, как вы этих уродов с наркотой гоняете…

Я вспомнил вроде, что действительно видел эту Наташу, да и Кольку тоже — темноволосого молчаливого парня, упорно тренирующегося и сильно краснеющего, стоит только в зале появиться девчонкам из моей группы самообороны. Видать запал на кого-то из них, есть там очень ничего такие особи, лично проверено.

— Алиса, а ты тоже наша местная? — где она прятаться так умудрилась, что я с ней ни разу на районе не пересекся? Точно бы не пропустил.

— Не-а, они пять лет назад переехали. Мы сегодня в алкомаркете случайно пересеклись и я ее зазвала посидеть, школу вспомнить.

Алиса зыркнула на Наташку, и хоть все мое внимание принадлежало ей, плохо скрываемое раздражение в голосе блонди я уловил. Как и явно нарочное упоминание о месте встречи.

— А для тебя нормально все вопросы грубой силой решать? — неожиданно спросила рыжуля, вместо того, чтобы поддержать предложенную мною тему.

— Что? — немного растерялся я, а Наталья уже откровенно зло прошипела-выплюнула фамилию подруги. Хотя, вижу уже, что никакие они не подруги, разве что заклятые.

— Я о том, что ты у всех на глазах по сути унизил людей, пользуясь своим физическим превосходством. — забив на шипение Наташки, с вызовом сверкнула зеленющими хмельными глазами моя катастрофа, вызвав у меня новое болезненно-сладкое сжатие за ребрами и прилив крови в паху, а ведь только чуть полегчало. — Разве ту ситуацию нельзя было разрешить диалогом? Не считаешь нужным до этого снисходить или для тебя это слишком сложно?

Ах ты засранка! Намекаешь, что я или самовлюбленный гандон, уверенный, что никто мне не ровня или тупой громила, двух слов не умеющих связать и сходу пускающий в ход кулаки?

— Да что ты понимаешь, Алиска! — не дав мне ответить, напустилась на нее Наташка. — Антон с Артёмом — офигенские парни! Они всех барыг, наркотой торгующих, гоняют с нашего района! На прошлой неделе целую толпу огромную с цепями и арматурой голыми руками размолотили, по больницам до сих пор кости собирают. С мелкими занимаются, к спорту приоб… — блонди икнула и мотнула головой. — Приобщ….занимаются, короче, чтобы по подворотням не шлялись и хернёй всякой не занимались. И группы обучения самообороны для женщин ведут. У нас на районе не дай Бог зажать кого-то, они сразу живо на столб за это кишки намотают!

Ну супер, с такой защитницей моей репутации, в которой ни черта не нуждаюсь, я в глазах рыжули сейчас живо вообще монстром начну выглядеть.

— Тормози, Наташ! — велел я, не разрывая визуального контакта с моей катастрофой и наклонившись чуть вперёд, чтобы говорить тише, подчёркнуто именно с ней, спросил: — Алиса, а говоря вот прям по-честному, ты считаешь, что всегда и со всеми людьми можно договориться по-хорошему? Или ты все же в курсе, что есть категория их, с которой диалог возможен исключительно с позиции силы, потому что вежливость и доброту они за слабость принимают?

Ответить ей опять не дала Наталья.

— Ой, да нашел у кого спрашивать! Она же жизни реальной и не нюхала, небось до сих пор только по книжкам своим сказочным все и судит со школьных времен.

Я уже чуть не рявкнул на накидавшуюся дуру, заметив, что Алиса явно собралась встать и уйти. Коза драная ты, Наташка, какого мне всю малину ломаешь? Зыркнул на Полторашку и указал взглядом на соседку.

— Натаха, тормози! — дёрнул за локоть блондинку понятливый Полторашка. — Погнали что ли потанцуем или подышим снаружи.

— С тобой — не пойду! — отрезала та и прямо уставилась на меня, собираясь сто пудов обострять обстановку и дальше.

В этот момент, супер удачно, к нашему столу подскочила Машка с подносом, сноровисто выставила бокалы и блюдца с закусками, подмигнула и умчалась.

— Школу вспомнить — это дело стоящее. — решительно сменил я тему. — За это и предлагаю выпить, раз за знакомство пить вроде как не актуально.

— Было бы что вспоминать. — пробормотала Алиса, но чокнулась со всеми и к бокалу хорошенько приложилась.

— Неужели ничего приятного из тех времён на ум не приходит? — воспользовался возможностью втянуть ее в разговор, но чертова Наташа тут же все испортила.

— Да уж Алиске реально ничего хорошего не вспомнить. — выхлебав бокал пива залпом и икнув, язвительно заявила она слегка заплетающимся языком. — Она же у нас заучка была стремная. Рыжая, конопатая, тощая — одни кости, ещё и очкастая. Ее наши пацаны морковкой кучерявой звали и вешалкой рыжей. И подруг у нее не было, все шарахались, сидела вечно по углам, как мышь со своими книжками. Прикинь, Антон, ее ни разу даже пацаны зажать не пытались в раздевалке. Всех зажимали, даже Катьку Соболеву жирную, а Алиску — никогда. Ржали, говорили: нахрен надо, костями ее ещё порезаться.

На скулах Алисы вспыхнули красные пятна, зелёные глаза гневно блеснули и сузились, а тонкие ноздри затрепетали. А мне в башку и пах как будто с ноги прилетело. В штанах — камень, в черепушке — звон, пальцы скрючило от желания сгрести рыжее облако на затылке и, подавшись вперёд, сожрать нечто явно злое, рвущееся с кривящихся губ.

Но вместо того, чтобы осадить разошедшуюся и нюхнувшую лишку подружку, моя рыжуля как-то особенно выпрямилась, перевела загоревшийся недобрым азартом взгляд с Наташки на меня и обратно и вдруг протянула мне руку.

— Пойдем потанцуем, Антон? — внезапно предложила она, воркующим голосом, который пообещал мне все и сразу.

Ай, красота ты моя! И правильно, зачем снисходить и словами на место ставить типа подружку, которая с пьяных глаз ещё может ни хрена и не понять, если можно ее куда как сильнее по-другому уязвить и нос утереть.

— С тобой — аж бегом! — подыграл моей внекатегорийке и сцапал узкую горячую ладонь, краем глаза зацепив, как вытягивается лицо Наташки.