Пари

Глава 15

Если Николь раньше думала, что худшим днём её жизни был тот, когда она вместе с друзьями посетила ресторацию, то теперь поняла, как ошибалась. Коронация, совмещённая с так называемой помолвкой, оказалось куда большим испытанием.

Ничего не изменилось – при встрече с Роданом её по-прежнему трясло. Один его взгляд скручивал внутренности в тугой узел, а к горлу подступал кислый комок. Но теперь к будущему мужу добавился ещё и его отец. Вот уж кто вобрал в себя, казалось, все возможные пороки. Холодные глаза Лотара преследовали всех в зале, замечая и фиксируя каждую деталь. Его мерзкий голос вызывал паническую дрожь, а редкие взгляды в её сторону – желание если не сбежать, то хотя бы спрятаться где-нибудь подальше.

Когда Грег Лотар подошёл к ним, Николь на миг почудилось, что он собирается сделать что-то страшное. В искажённых чертах угадывалось какое-то садистское предвкушение, но больше всего пугали глаза – пустые, остекленевшие, как у безумца. Но вдруг вперёд выступила мама и начала лепетать что-то о погоде, о празднике, об украшении зала и тому подобную чепуху.

Бабушка врала. Мама прекрасно умела пользоваться своей силой: дозировать её как нужно, улыбаться и опускать глаза. Видимо, наука баронессы Марро не прошла даром.

Гнев покинул лицо Лотара так стремительно, что казалось, будто его стёрли одним движением руки. Скулы смягчились, глаза потеплели и затуманились. Он галантно поздоровался, поклонился, чтобы поцеловать мамину руку. Николь поняла, что опасность миновала: как смертоносная стрела, она пронеслась мимо, не задев даже кончиком. Сама она не смогла бы так быстро сориентироваться и понять, как действовать. Значит, оставшийся до свадьбы месяц она проведёт у бабушки и потратит его на тренировки.

У неё должно быть оружие. И она должна уметь им пользоваться.

Родан не узнал в ней своего студента – и это, на удивление, порадовало Николь. Впрочем, во время танца ей было так скверно, что о своих способностях она даже не вспомнила. Зачем применять их? Зачем влюблять в себя мужчину, если он тебе неприятен? Чтобы он чаще мелькал перед глазами? Чтобы донимал признаниями и вниманием? От одного лишь вида жениха Николь передёргивало от омерзения. Чем реже они будут встречаться, тем лучше.

Был и другой вариант: влюбить Родана в себя с помощью силы Богини, заставить разорвать помолвку перед всеми. Но, во-первых, кроме Родана, был ещё и Грег Кровавый, которого Николь боялась до судорог. Во-вторых, она всё равно оставалась наследницей Беллира – пешкой в играх сильных мира. А второй жених мог бы оказаться в десятки раз ужаснее Родана. Этот по крайней мере знал цену чести.

После первого и единственного танца Родан отдалился к своим друзьям – Николь заметила там ректора Академии и нескольких преподавателей. К ней тем временем подошли родители.

– На подготовку свадьбы месяца мало, но мы что-нибудь придумаем.

Герцогиня была взволнована. Лотар пригласил её на танец, и она не знала, что предпринять. Отказать? Притвориться больной? Подвернуть ногу? Пока его интерес поверхностный, но, если Мариэтта проведёт в его объятиях ещё несколько минут, кто знает, чего захочет этот мерзкий горец…

– Никак нельзя отложить свадьбу? – без особой надежды поинтересовалась Николь.

– Нельзя, – подтвердил герцог. – Ходят слухи, что Лотар собирается идти войной на восток, в Тапойю, и хочет оставить Беллир в руках законных правителей – короля и королевы. А ты – прямая наследница после меня.

«Не повезло», – подумала Николь.

– Так что чем быстрее произойдёт свадьба, тем лучше, – продолжил отец. – Лотар уберётся и заберёт с собой большую часть армии. В Беллире станет спокойнее. Родан, как мне кажется, достойный человек, с ним можно договориться.

Николь криво улыбнулась. Всем хорошо – Беллиру, родителям, Родану. Всем, кроме неё.

Подошёл Грег. Удивительно, но на его лице сияла улыбка. Он протянул руку герцогине, приглашая на танец. Мариэтта вдруг прямо посмотрела ему в лицо и чётко сказала:

– Простите, но я плохо себя чувствую. Позвольте уехать в поместье, начать приготовления к свадьбе?

И улыбнулась.

Лотар растерялся – Николь впервые увидела, как на его лице скользит замешательство.

– Хорошо, езжайте, – выговорил он после секундных колебаний.

«Это был приказ, – подумала Николь с восхищением, спеша за родителями. – Как мама осмелилась перечить Грегу Кровавому? И не последует ли за этим расплата?»

И уже внутри экипажа позволила себе задать этот вопрос маме. Папа, слава Богине, поехал опять верхом. Удивительно, но Мариэтта ответила, объяснив дочери свой поступок. Наверное, до неё наконец дошло, что силой нужно учиться управлять. Иногда она помогает.

– Я просто выбрала из двух зол меньшее, – сказала герцогиня. – Была вероятность, что, танцуя со мной, Лотар испытает желание. Это грозило гораздо большими проблемами, чем неудовольствие отказом и нашим скорым отъездом. Через час-два Лотар забудет, чем я его привлекла, и, если долго не буду попадаться ему на глаза, моё лицо окончательно сотрётся у него из памяти. Одна встреча ничего не значит.

Герцогиня замолчала, а Николь додумала за неё. Вторым вариантом был танец с Лотаром. Он, скорее всего, испытал бы страсть, захотел бы заполучить маму в постель. Отец бы вызвал Лотара на дуэль и погиб. Брр. У Ники мурашки побежали по спине. Да, отъезд стал лучшим решением.

Семейство Кондор переночевало в столичном доме, а рано утром отправилось в поместье. У каждого были свои планы. Николь собиралась погостить у бабушки, на этот раз больше пары дней. Герцогиня – заняться шитьём свадебного платья для дочери. Герцог – восстановить связи с бывшими друзьями. Вдруг после отъезда Лотара на восток беллирская аристократия снова сможет возвыситься?

Николас готовился к возвращению в Академию: пересматривал сестрины конспекты, приказал обновить униформу, подогнать её по фигуре. На прощание Николь обняла брата, поблагодарила за возможность пожить его жизнью хоть одну осень.

– Если захочешь, расскажи друзьям обо мне.

Ники выразительно оглядела его с ног до головы, намекая на его немалый рост.

– Пусть лучше думают, что я просто резко подрос, – буркнул он. – До встречи на свадьбе.

Николь слабо улыбнулась. Предстоящий обряд они обсудили вдоль и поперёк: сначала Николас рвался во дворец, хотел поговорить с Роданом, отговорить от свадьбы по-мужски. Потом – вызвать жениха на дуэль.

– Не выдумывай ерунды, – покачала головой Николь. – Это самоубийство. Я видела, как Родан дерётся, – его никто не победит. Я стану королевой и смогу сделать что-то хорошее для Беллира.

Так себе утешение.

– Всё равно с ним поговорю, – упрямо сказал брат. – На свадьбе. Пусть только попробует тебя обидеть.

Николь потрепала Николаса по волосам. Ещё недавно, буквально полгода назад, брат казался ей взрослым, искушённым, много повидавшим в жизни. А себя она считала сопливой малолеткой. Сейчас же Николь чувствовала, что старше брата минимум на десяток лет, что он юнец, а она умудрённая опытом женщина.

– Езжай, братик. Жду через месяц в столице, – ободряюще улыбнулась Николь. – И постарайся не вырасти ещё больше.

А себе сказала: «Меня ждёт бабушка. В прошлый раз я струсила. В этот придётся идти до конца».

Месяц пролетел как один день. Наука баронессы была суровой: Николь вернулась домой, избавившись от наивности и розовых девчачьих иллюзий. Она стала жёстче, рассудительней, циничнее. Бабушка, не стесняясь выражений, рассказала ей всё о плотской жизни, супружеском долге и деторождении.

Сначала Николь испугалась, но баронесса быстро её успокоила:

– Неприятно только в первый раз. Дальше – всё лучше и лучше. В твоих силах сделать так, чтобы муж старался в постели, чтобы твоё удовольствие было у него на первом месте.

Николь сильно сомневалась, что ненавистный мужчина сможет доставить ей какое-то сомнительное удовольствие.

– Проблема не в том, чтобы ты выучила приёмы, как флиртовать, обмахиваться веером или в нужное время опускать глаза, – учила её баронесса. – Тебе необходимо научиться разбираться в людях, спокойно реагировать на признания, страсть, ярость, не теряться в сложных ситуациях, когда мужчина падает перед тобой на колени, хватает за руку или пытается насильно поцеловать.

– И как этому научиться? – Николь чуть не плакала.

– Наблюдай, анализируй, делай выводы. Важно не только то, что человек говорит, но и как он это делает. Обращай внимание на жесты, мимику, интонацию. Люди часто выдают себя своими действиями, даже не осознавая этого. Есть три типа мужчин: самые безопасные – нытики, как я их называю. Они будут умолять тебя о танце, свидании, поцелуе… – Баронесса взмахнула рукой. – Бла-бла-бла. Но никогда не переступят грань и сразу уйдут, стоит только приказать.

Николь кивнула.

– Вторые – агрессоры, безумцы. Они необузданные в своей страсти. Их сразу обходи стороной. Они могут вообразить в голове что угодно, придумать себе любовь, которой нет и в помине, вызвать на дуэль твоего мужа, убить поклонника, выкрасть тебя из спальни, насильно заставить делить с ними постель и так далее…

Голос бабушки стал сдавленным. Николь опустила глаза, чтобы не видеть, как в уголках глаз баронессы блеснули слёзы.

– Если всё, что ты рассказала о Лотаре, правда, то он – один из вторых. Твоя мать правильно сделала, что сбежала из дворца, рискуя подвергнуть опале герцогов Кондор, потому что второй вариант мог бы обернуться гораздо худшими бедами.

Николь неосознанно обхватила себя руками. Если бы от неё зависело, она бы не подошла к Лотару и на пушечный выстрел.

– Третий вариант самый привлекательный. Благородный рыцарь, я его так называю, – улыбнулась бабушка. – Мой третий муж и твой дедушка был из них. Он не терял голову, не говорил громких признаний, не падал картинно на колени, но ради любви был готов отдать свою жизнь. Если бы я отказалась выйти за него замуж, он бы просто ушёл, уехал бы на границу, стал бы солдатом, никогда бы не женился. Но не докучал бы мне, не уговаривал, не преследовал, не принуждал… Жаль, что таких мужчин мало, – вздохнула баронесса.

Глаза её затуманились, и она надолго замолчала.

Николь перебрала в памяти тех немногих мужчин, с которыми была знакома: Брок, Трон, Грег Кровавый, Патер, Ион… Родан. Пожалуй, к третьему типу она бы отнесла лишь своего жениха. Отец прав – Родан умный, рассудительный, сдержанный и будет отличным королём. В Академии он был прекрасным преподавателем и, наверное, мог бы стать ей хорошим другом, если бы не одно но – он вызывал у неё отвращение.

Странно. Почему-то сейчас, не видя Родана, Николь могла думать о нём спокойно и беспристрастно.

– Завтра приедут гости, я пригласила около двадцати человек. Большинство – мужчины, – улыбнулась бабушка, и Ники отвлеклась от мыслей о женихе. – Предстоит бал, ярмарка, выступление столичной труппы и так далее. Огромное поле для тренировок, Ники. Будь готова учиться.

Николь решительно кивнула. Она готова.

Сама бабушка была экспертом в соблазнении. Причём её никто не учил – она всё освоила сама. Не без ошибок молодости, как она говорила, но зато с бесценным практическим опытом.

Её глаза сразу выхватывали из толпы нужного господина.

– Первый тип с небольшой примесью третьего, – шепнула она внучке, – от него ничего не грозит. Молодой вдовец, наш сосед, барон Голь. Иди тренируйся.

И Николь шла. Улыбалась, хмурилась, обмахивалась веером, исчезала на час-два, а потом опять появлялась. Смотрела на реакцию мужчины, отмечала мимику, эмоции, прокручивала в памяти его слова, жесты. И на следующий день всё по новой – с новым кавалером.

Мужчины умоляли, преклоняли колени, настаивали на встречах, слёзно просили о свидании. За две недели Николь получила пять предложений руки и сердца, вся её комната была завалена цветами. Если ей было кого и жаль, девушка решительно отметала сомнения. Впереди – ожесточённый бой. Сражение не на жизнь, а на смерть. И от того, победит она или проиграет, зависит не только её жизнь, но и благополучие её семьи, а также многих других семей Беллира.

День свадьбы приближался. Платье было готово и висело в чехле в её гардеробной. Николь было страшно до него дотрагиваться, казалось, даже прикосновение пальцев оставит след на белоснежном атласе, как на гладком сверкающем зеркале.

Однажды вечером мама пришла к ней в спальню и завела разговор о супружеском долге. Николь выслушала, мысленно посмеялась, не став говорить, что бабушка поведала об этой стороне отношений гораздо больше и откровеннее.

Выехали в столицу заранее. Вещи отправили отдельно на трёх каретах. И пусть Николь считала себя готовой ко всему, её трясло. Успокаивало лишь то, что половину дня она проведёт под вуалью – по традиции невеста скрывает лицо в храме. И лишь после обряда жених поднимает вуаль, чтобы впервые поцеловать жену.

Вечером – бал, праздничный ужин. А за ним… брачная ночь. Плотское подтверждение ранее произнесённых клятв. Соединение не только душ, но и тел. Наверное, если бы Николь выходила замуж за любимого человека, обряд стал бы долгожданной радостью, но не тогда, когда жених – самый ненавистный человек на земле.

Герцогиня сделала дочери подарок – отдала в её распоряжение свою горничную Беллу. Из всех слуг Белла была единственной, кто умел обращаться с париком, наносить косметику так искусно, что могла превратить её в другого человека. Николь чуть не расплакалась от благодарности. И дело было совсем не в парике и не в косметике. Она радовалась, что у неё будет во дворце хоть один близкий человек. А Беллу она давно считала если не старшей сестрой, то тётушкой точно.

Они въехали в столицу вместе с первой в этом году метелью. И если народная примета гласила, что снег в дорогу – доброе предзнаменование, то Николь была противоположного мнения. Она ёжилась, кутаясь в тонкий палантин. Ей было холодно, горько и тревожно.