Пари

Глава 7

Это был самый тяжёлый вечер в жизни Николь. И зачем она согласилась отправиться с друзьями в ресторан? От первого же бокала закружилась голова, ноги ослабели, пальцы стали вялыми, неспособными держать даже вилку. И что может нравиться в подобном состоянии?

Чем дольше они сидели, тем развязнее становились друзья. Николь давно делала вид, что пьёт, ловко меняя свой полный бокал на опустевший Брока, сидящего справа, или Трона, находящегося напротив. Те не замечали её ухищрений, погружённые в собственные развлечения.

Парни тискали официанток, кричали непристойности, требовали больше вина, швырялись монетами – в общем, вели себя не как высшая аристократия, а как чернь из подворотни. Их разговоры становились всё более откровенными. Николь наблюдала за ними с лёгким презрением и в то же время с интересом. Любопытно было увидеть и эту сторону жизни.

Заперев себя в поместье, а тем более выйдя замуж, она уже никогда не узнает, как на самом деле развлекаются мужчины. Как ведут себя вдали от жён, матерей, сестёр. Вдали от строгих правил, роскошных салонов. Как меняется их поведение, стоит лишь крепко напиться.

Она словно попала в иной мир, сугубо мужской, где всё наоборот, всё перекручено и вывернуто наизнанку. Галантность превратилась в хамство, вежливость – в грубость, целомудрие – в грязную похоть. И все парни, которых она знала в Академии как благородных аристократов, наследников самых уважаемых семейств Беллира, вдруг стали чужаками с уродливыми звериными лицами.

Ей стало противно до тошноты. Хотелось вскочить из-за стола и бежать без оглядки – прочь из душного, накуренного зала, от друзей, неожиданно превратившихся в незнакомцев, от похабных улыбок, шуток, полуголых официанток. Всё это не для неё.

Николь закрыла глаза, с трудом заставив себя сидеть на месте.

Успокоиться получилось далеко не сразу. Стараясь отвлечься, она принялась смотреть по сторонам, акцентируя внимание на убранстве: вытертом бархате обивки, нелепых картинах, затейливых светильниках, замаскированных под позолоту, тщетно пытающихся придать уют этому месту.

В противоположном углу зала стоял большой длинный стол на десять-двенадцать человек. За столом сидели студенты. Несколько пятикурсников – их лица Николь знала, другие были незнакомы. Парни склонили головы друг к другу и о чём-то таинственно шептались. Нет. Это один парень говорил, другие его внимательно слушали. Макушка рассказчика была белоснежной. Вдруг, словно что-то почувствовав, он поднял голову и посмотрел прямо в глаза Николь.

Это был он – тот самый извращенец-блондин, что оскорблял её в Академии. Парень выгнул бровь и нагло подмигнул. Ника вспыхнула и опустила голову. Щёки запылали, сердце наполнилось страхом.

Очнулась лишь через несколько минут. Трон и Брок заказали ещё одну бутылку вина, блондин не смотрел в её сторону, продолжал шептаться со студентами. За их столом то и дело раздавались смешки, возгласы, ругательства. Нике вдруг пришло в голову, что шепчутся о ней, и она затряслась ещё сильнее.

Глупо, конечно. У парней могут быть сотни других интересов, кроме тайн одной неопытной девчонки.

Ника развернулась боком, укутала шарфом нижнюю часть лица. Хорошо, что она оделась теплее – стояла осень и вечерами было прохладно. Николь надеялась таким образом скрыть свою внешность от любопытных взглядов. Это помогало, но не слишком хорошо. Брок всё чаще обнимал её за плечи, словно случайно. Хлопал по спине, пытаясь сунуть ей бокал в руку и напоить.

Николь пару раз пыталась образумить друзей, говорила, что уже поздно, что пора возвращаться в Академию, но её никто не слушал.

А потом случилось страшное – в ресторан впорхнули ярко одетые девицы. Они рассредоточились по залу, подсаживаясь к столикам, а хозяин заведения им даже слова не сказал. Наоборот, заулыбался, словно давно их ждал.

Ника отпихнула девушку, севшую с её стороны. Та обиженно фыркнула и пересела к другой компании. Зато Трон с Броком обрадовались, принялись угощать их вином, шептать на ухо чушь, тискать за грудь, неуклюже целовать, по-детски жадно и торопливо. И самое странное – девушки не возмущались, наоборот, с улыбками принимали и поцелуи, и напитки.

Через некоторое время Трон, шатаясь, встал из-за стола.

– Пойдём в комнаты, – хрипло сказал он, пьяно улыбаясь. – Боюсь, меня скоро вырубит.

Сначала Николь не поняла, что за комнаты, но потом сообразила. Покраснеть ещё сильнее уже не получалось. И лицо, и шея, и уши, и даже, кажется, грудь пылали огнём. Значит, вот каким образом у них заканчиваются подобные вечера? И её милый скромный братишка в этом участвовал?

По залу уже витал густой запах вина и сладких духов. Брок тоже встал вместе с висящей на нём девушкой. Швырнул на стол горсть монет за ужин. Попытался обнять второй рукой Нику, но она увернулась.

– Может, втроём? – задал он странный вопрос.

Ника даже не поняла, о чём он говорит, но отрицательно затрясла головой.

Она не знала, что будет делать дальше… Наверное, попросит у хозяина карету и отправится в Академию. Друзьям сейчас не до неё, слишком пьяны, чтобы заметить её исчезновение.

Трон с Броком исчезли в темноте лестницы, Николь задержалась, делая вид, что поправляет одежду, а на самом деле высматривая служанку. И вдруг увидела, что блондинчик идёт в её сторону. По пути он подхватил за талию сидящую за столом девицу, выдёргивая её как пучок травы из земли.

Николь отвернулась и быстро направилась к выходу.

– Николас Кондор! – крикнул парень.

Ника вынуждена была остановиться, так как все в зале смотрели сейчас на них.

– Если тебе не нравятся парни, то значит, нравятся девушки? – вкрадчиво сказал Яр, подойдя к ней вплотную.

Николь резко отшатнулась, его лицо уже не казалось ей красивым, наоборот, вызывало отвращение и тошноту.

– Выбирай, с кем пойдёшь: со мной или с ней.

Он кивнул на девицу.

В бирюзовых глазах читалась насмешка. Он словно проверял Нику, словно знал, кто она на самом деле.

Николь испуганно огляделась. Друзья ушли наверх, в таверне сидели студенты, но она их не знала. Все были пьяны и жадно прислушивались к разговору.

Девушка могла закатить скандал, вызвать блондина на дуэль, пожаловаться хозяину таверны. Но все варианты казались ей неудачными. Что-то останавливало. Может быть, нечеловеческие глаза, в которых горели не только азарт и предвкушение, но и понимание, а может, могущественная сила, которую излучал парень. Николь молча подхватила пьяную девушку под руку и потащила за собой. Сзади раздался весёлый смех.

Войдя в пустую комнату, Николь сначала заперла дверь, следом с силой оттолкнула от себя девку. Та недоумённо захлопала глазами. Потом заулыбалась, понятливо кивнула, потянулась к завязкам блузки, медленно отступая, покачивая бёдрами, изображая какой-то странный танец.

– Стой! – грубо рявкнула Ника.

Чтобы выбраться сегодня с друзьями в ресторацию, ей пришлось выпить ещё одну порцию раздражающей горло настойки, что, естественно, не добавило ей настроения. Горло горело огнём, так, словно она заболела ангиной.

– Не нужно. Сегодня я не в настроении.

Николь вытащила из кармана золотой и подкинула в воздух. Девушка ловко его схватила.

– Это за работу и за молчание. Не хочу, чтобы парни думали, что я импотент.

Заулыбавшаяся было девушка замерла перед грозным взглядом Ники.

– Я могу быть уверен, что ты не проболтаешься?

Девушка судорожно закивала.

– В ином случае тебе не поздоровится. И работы лишишься.

– Конечно, господин, – пролепетала она.

– Ложись в кровать, постарайся уснуть. Я пока посижу в кресле. Что-то мне нехорошо от выпивки.

Николь подошла к окну. Оно выходило не во двор, а в сторону леса. Чернильная темнота освещалась миллионами звёзд, мерцающих как драгоценные камни. Красиво. Любоваться можно было бы бесконечно долго, если бы не отвлекали стоны, вскрики и ритмичное дребезжание за тонкими стенами.

Николь скривилась, опуская глаза. Было неприятно, стыдно и мучительно неловко. Хуже она себя ощущала только при встречах с Роданом. Смутно Николь понимала, что это и есть другая сторона телесной близости. Первая – когда двое любят друг друга, когда она приносит радость, наслаждение, счастье…

Почему же ей пришлось сначала увидеть именно эту сторону, продажную и уродливую? Неужели она встречается чаще, чем та, другая?

Девушка на кровати уснула, ей шум не мешал. Николь ещё немного посидела в кресле, а затем спустилась вниз и приказала хозяину вызвать извозчика. Зал был пуст, только за дальним столиком лежал лицом в тарелке какой-то тип. Блондина тоже не наблюдалось. Карета довезла её до ворот Академии. Охранник неодобрительно покачал головой, но предпочёл смолчать, не осмеливаясь высказать неудовольствие вслух. Ника бросила ему серебряную монету. За субординацию. Добралась до общежития, зашла в свои апартаменты.

– Больше никогда, – пробормотала вполголоса, разделась и отправилась в душ.

На следующее утро голова гудела, першило в горле, даже немного лихорадило. Голос был сиплым и грубым, можно было даже настойку не пить. «Всё-таки заболела», – сделала вывод Николь. Порадовало, что Брок и Трон выглядели гораздо хуже. Их лица были зеленоватого оттенка, а глаза налились кровью.

– Хорошо погуляли? – хмыкнула Николь за завтраком.

В ответ раздалось невнятное мычание.

Выходной, а он в Академии был один, она провела в библиотеке, читая про порох, составляя план отчёта по факультативу. Тема ей нравилась. У её отца в собственности было несколько угольных шахт и железорудных карьеров. Он рассказывал им с братом, как с помощью зарядов работники взрывают породу. С открытием пороха добывать руду стало гораздо легче. Прежде этим занимались рудокопы. Тяжёлая, каторжная работа.

Настроение было не то чтобы отличным, но вполне приемлемым. Ровно до обеда. После него секретарь нашёл Николь и пригласил в кабинет ректора. Нику лишь однажды вызывал к себе ректор, и их встреча оставила после себя не очень приятные воспоминания. Ей опять пришлось краснеть за брата. Ректор сурово отругал Николь за дуэль, сказал, что барон ранен серьёзно и неизвестно, когда выкарабкается. И само собой назначил ей кару – неделю мытья полов в кабинетах Академии.

Друзья возмущались наказанием – для аристократов любая работа была постыдной, особенно такая низменная. Советовали пожаловаться отцу, в Совет и так далее. Но Николь спокойно перенесла отработку. И пусть она не умела мыть полы – больше развозила грязь, чем наводила чистоту, девушка радовалась даже такому опыту. И чего Николас боялся?

Следуя за секретарём, Николь перебрала в памяти возможные прегрешения. Что от неё могло понадобиться ректору? Неужели узнал о вчерашнем кутеже в таверне? Но это вроде не возбраняется…

Действительность оказалась куда страшнее. В кабинете её ожидали герцог и герцогиня Кондор. Отец Николь смотрел в окно, он даже не повернулся, когда девушка вошла внутрь. Родительница сидела в кресле, её лицо было скрыто под густой вуалью. «Недолго продлилась моя свобода», – подумала Николь грустно. Чуть больше двух месяцев. А она надеялась, что пробудет здесь хотя бы до зимы… Их с братом расчёт строился на том, что родители ограничили общение с баронессой Марро до минимума. В последний раз герцогиня была у матери более трёх лет назад.

– Вы не могли бы оставить нас наедине с сыном?

Мариэтта изящно встала с кресла, откинула назад вуаль и улыбнулась ректору. И ректор, седовласый пожилой барон Вирт, которого Ника знала как степенного, серьёзного, умного мужчину, вдруг поплыл. Она увидела, как изменились черты его лица, каким угодливым стал взгляд.

– Конечно, конечно. – Даже его голос изменился, стал заискивающим и вкрадчивым. – Всё, что желает Ваша светлость.

«Мерзость». – Нику передёрнуло. Как же фальшиво это выглядит со стороны!

Ректор вышел, закрыв за собой дверь.

– Собирайся, мы уезжаем, – произнёс герцог спиной ровным холодным тоном. – Видимо, я слишком много дал вам с братом свободы. Никогда не наказывал, баловал, многое позволял… Как только приедем – объявим помолвку. Я договорился с маркизом Лантоном. Его наследник подыскивает невесту.

Старший брат Брока, значит… Ника сжала кулачки до белых костяшек. Она не питала ненависти к этому самому маркизу – по правде говоря, ни разу даже не видела его. Ни сплетен, ни дуэлей, ни скандальных историй в его биографии не наблюдалось. Поразительная чистота для аристократа такого ранга.

– Он честный, порядочный парень, – мягко сказала герцогиня, подходя ближе, словно её поддержка могла хоть что-то изменить. – И, знаешь, достаточно симпатичный…

– Не хочу! – вырвалось у Николь, голос сорвался на отчаянный крик. – Я не выйду замуж за незнакомца!

Выросшая на идеальной, почти сказочной любви своих родителей, она с детства мечтала только о таком же чувстве – большом, настоящем, чтобы глаза светились, а сердце билось чаще. Бабушкины признания поколебали веру во взаимную любовь папы и мамы, но мечта осталась.

«А что значит – достаточно симпатичный? – язвительно подумала она. – Если он хоть чуть-чуть похож на Брока, то этого явно недостаточно!»

– Что?! – грозно спросил отец, разворачиваясь. – Ты выйдешь за того, на кого я укажу!

Николь ни разу не видела отца в таком гневе. Его глаза сощурились, скулы напряглись, подбородок выдвинулся вперёд, превратив красивое лицо герцога в уродливое, даже отталкивающее. Что же произошло дома? Как родители узнали? Неужели бабушка проговорилась? Или Николас?

– Дорогой, – Мариэтта подошла к мужу и взяла его за руку. – Позволь поговорить с дочерью наедине.

Кондор немного поколебался, потом лицо его смягчилось: улыбка жены сотворила чудо. Герцог пробормотал «Ладно» и вышел за дверь.

– Ты с ума сошла! – прошипела герцогиня. – Одна, здесь, среди парней…

Николь резко оборвала мать, вскидывая руку:

– Если не хочешь, чтобы отец узнал о нашей тайной семейной способности, разреши мне остаться в Академии. И уговори папу. Я знаю, ты можешь.

Лицо герцогини потемнело.

– Баронесса рассказала? – поинтересовалась мрачно.

Девушка кивнула.

– Когда ты собиралась мне рассказать, мама? – голос Николь дрогнул от обиды, – Когда из-за меня начались бы дуэли? Когда все окружающие мужчины стали бы охотиться на меня, а я не понимала, что происходит? Ты держала меня в неведении семнадцать лет и словом не обмолвилась!..

– Тише, тише, – залепетала герцогиня, бросая взгляд за спину Ники на закрытую дверь. – Я просто беспокоилась о тебе. Хотела дождаться, пока ты повзрослеешь. Познакомить с хорошим парнем. Какая разница, если бы вы одновременно полюбили друг друга? Искренне, по-настоящему. Ты бы вышла замуж как обычная девушка… Я хотела, чтобы ты была счастлива.

Ника насмешливо хмыкнула.

– Угу. Хороший сюрприз, мама. Выйти замуж и узнать, что любовь мужу я внушила сама…

Николь могла ещё много чего добавить. Что скрывать её в поместье – не выход. Что у неё нет никакого опыта общения с противоположным полом. Что говорить – со своим тоже не сложилось. У неё нет подруг, нет друзей, нет уверенности в своих силах, нет чёткого представления о том, как строить отношения, чего она хочет от жизни. Она была изолирована семнадцать лет и больше не желает прятаться!

Но Мариэтта поняла слова дочери по-своему. Она помрачнела и сказала с горечью:

– Ты не права. Я люблю твоего отца.

– А он? – вырвалось у Ники непроизвольно.

Женщина смутилась. Какой бы уверенной она ни казалась, сомнения были и у неё. Куда без них? Она не была слишком уж красива и умна, у неё не очень хорошая родословная, скандальная мать, три раза выходившая замуж… Герцогиня старалась редко пользоваться даром Богини, но иногда, когда, как ей казалось, муж начинал охладевать… приходилось.

– Я всегда была послушной дочерью, мама, – голос Николь был тихим и твёрдым, – старалась быть. Но ты не замечала меня. Для тебя всегда на первом месте были сыновья. Ты стесняешься нашего семейного дара? Ненавидишь его? Но я не виновата, что получила эту способность. И не ври, что сама ею не пользовалась ни разу в жизни.

Герцогиня потрясённо вскинула голову. Николь неожиданно для себя нашла её слабое место.

– Чего ты хочешь? – в конце концов сказала она, пристально смотря на Николь.

– Я хочу остаться в Академии хотя бы до конца курса, – повторила девушка своё заветное желание. – Не переживай, я хорошо прячусь. За всё время никто ничего не заподозрил. Меня не трогали, – тут она немного покривила душой, – не били, не оскорбляли. Обещаю, если вдруг меня раскроют, я сразу же вернусь домой.

Герцогиня тяжело вздохнула, отвернулась, подошла к окну, некоторое время молча смотрела на площадь перед административным корпусом Академии, по которой сновали студенты.

– Позови отца и оставь нас, – сухо произнесла она.

Николь вежливо склонила голову и вышла. Потом минут десять стояла под дверью, настороженно прислушиваясь, гадая, удался ли её шантаж. Секретарь ректора с любопытством на неё поглядывал. Самого ректора в приёмной не было. Что делает её мама? Как уговаривает отца? Очень хотелось бы посмотреть. Сама Николь ни разу не пробовала намеренно вызвать симпатию. Наоборот, постоянно пряталась, таилась, смущалась. А может быть, зря? Может быть, бабушка права и нужно вовсю пользоваться даром Богини?

Ника хихикнула, представив, как будет выглядеть, если Николас очарует всех парней вокруг. Брату придётся менять место учёбы, это точно.

Размышления девушки прервал шум – дверь распахнулась. Из кабинета вышел герцог, следом – герцогиня. Лица у обоих были непроницаемы. Ника замерла, ожидая вердикта.

– Ты можешь остаться в Академии, – заявил её отец.

Николь округлила глаза. Как маме это удалось?!

– Но пообещай, что выполнишь любую мою просьбу.

Любую? Ника нахмурилась – о чём это он?

– Пообещай, что согласишься на свадьбу с тем, на кого я укажу, – герцог построил фразу так, чтобы было непонятно, о ком он говорит – о мужчине или о женщине.

Секретарь скривился. Интриги не случилось. Видимо, Кондоры приехали, чтобы заключить помолвку сына, а он взбрыкнул. Из-за этого весь сыр-бор.

– Обещаю, – хрипло ответила Ника, в конце концов, старший сын маркиза Лантона не такой уж и плохой вариант.