Переполох меж Граней. Турнир четырёх Академий

Глава 19. Учеба, тренировки и внезапные гости

А дальше нас захватывает учёба. Расписание оказывается так плотно набито уроками, боевой и практической подготовкой, что следующие три дня пролетают для меня днём сурка. Каждое утро начинается с завтрака, на котором Арчи вечно доделывает домашнюю работу под бдительным присмотром Клиффа и Лилу. Хуч, глядя на такое внимание со стороны Аллилуйи, тоже начал «отставать» по учёбе. Но пока всё идёт в пределах нормы, я не вижу поводов для беспокойства.

Сложнее приходится на боевых тренировках. Даже время в академии не подготовило меня к нагрузкам турнирных тренировок. Физически я оказываюсь слабее остальных и Рик то и дело подпитывает меня усиливающими чарами. Мои силы мы решаем не применять, опасаясь неадекватных последствий.

Четвёртый день муштры я встречаю, сидя на тренировочном полигоне, погружённая в архиваториум. Одновременно стараюсь выписать этапы построения защитного барьера вокруг Эмиона и уследить за спаррингом ребят. Последнее не требует моего внимания, поскольку эту задачу взял на себя Рик, но я никак не могу перестать всё контролировать.

Чем больше спокойных дней проходит, тем тревожнее мне становится. В цитадели неуловимо растёт напряжение. Все, буквально все – сотрудники и «Клинки» – постоянно присматривают друг за другом. Интегра, Иво и Тебулус практически всё время проводят с Адиллиром. Его коллеги из «Клинков», что сопровождали команды соперников, пострадали на полигоне и были отправлены на реабилитацию в отдалённые лечебницы. Как сказал Агинат, вполне ожидаемое действие – Де Стат зачищает ряды «Клинков» от неугодных.

– Тебя тоже бесит, что нас ни во что не посвящают? – не отрывая взгляда от того, как его сестра лупит призрачными клинками по щиту Хуча, спрашивает Рик.

– Ага, – поджимаю я губы. – Есть план, как это исправить?

Дейрик бросает на меня хитрый взгляд, но тот тут же становится обеспокоенным. Рик смотрит на кого-то позади меня и тянет руку, предлагая подняться.

– Кто там? – поднявшись одним рывком, я оборачиваюсь.

И вижу, как ко мне седовласой костяной фурией летит Фалиса. С последней нашей встречи она ещё больше похудела, а кисти рук и вовсе стали похожи на когти хищной птицы.

– Ты!

Она останавливается в шаге от нас и в гневе тычет в меня пальцем. Рик пытается задвинуть меня себе за спину, но я шагаю вперёд, не намереваясь прятаться. Эту женщину нужно поставить на место. Причём мне, а не Дейрику.

Вокруг стихают звуки боёв, участники турнира стягиваются к эпицентру разгорающейся ссоры.

– Вы что-то хотели, дэра Миракос? – вспомнив девичью фамилию стоящей передо мной твари, проговариваю я.

И удивляюсь тому спокойствию, что разливается в душе. Оно ледяное, держащее разум на плаву и не позволяющее впасть в гнев. Хотя он где-то есть, где-то в глубине памяти Дэль.

– Не нарывайся, девочка! Я Хиларике, и если будешь продолжать брыкаться, останешься без всего. Без дома, фамилии, семьи и отца, – мстительно сощурив глаза, выплёвывает Фалиса. – Ты сейчас же пойдёшь к следователю и скажешь, что Ванесса себя оклеветала. Что только ты виновата в падении летира!

Только чудом мне удаётся удержать маску невозмутимости на лице. Судьбой Несси после нашего разговора я не интересовалась, и её явка с повинной становится для меня сюрпризом. Я полагала, что сестрица предоставит следствию возможность доказать её вину.

– Не понимаю, о чём вы говорите, дэра Фалиса, – глядя на мачеху с презрением, проговариваю я. – Наследство меня давно не интересует, за фамилию я не держусь, а семьи у меня давно нет. – Мысленно даю себе пять, что не ляпнула о наличии другой, звёздной, семьи. – А будете тут плеваться оскорблениями и угрозами – так я и укусить могу.

Я чуть склоняюсь над пышущей злобой женщиной и показательно клацаю зубами, отчего она отшатывается от меня с выражением крайнего испуга на лице.

– А не верите – у Нессы спросите, с чего это на неё нахлынул приступ добропорядочности. А вдруг это заразно и вас тоже накроет? Душу облегчите, а то столько гадости в ней, что вон аж пятнами наружу лезет!

– Стерва! – выплёвывает Фалиса. – Надо было тебя тоже…

Она внезапно замолкает, нервно оглядывая толпу свидетелей.

– Ну же, дэра Хиларике, – с притворной мягкостью, в которой отчётливо слышатся угрожающие интонации, проговаривает Рик. – Что нужно было тоже?

Краем глаза замечаю, как по обеим от меня сторонам выстраиваются мои ребята. Встают со мной единым фронтом.

– Это ещё не конец!

Фалиса молнией бросается на меня, больно впиваясь мне в запястье. Её глаза полыхают лютой ненавистью, в которой проскальзывает настоящее безумие.

– Ты ещё пожалеешь…

– Так, всё, хватит. – Рик, не дав ей договорить, лёгким ударом по предплечью мачехи заставляет её отпустить мою руку. – Вы не в себе, дэра Хиларике!

Я в возмущении поднимаю на него взгляд. Если бы Рик не выступил, мы бы дожали Фалису до публичного признания. Но Верндари многозначительно смотрит на мои запястья и тянет рукава формы вниз.

Опускаю глаза и еле сдерживаю вскрик: там, где меня касалась мачеха, остались тёмно-фиолетовые следы пальцев, которые прямо на глазах светлеют. По их отпечаткам чуть заметно бегают пурпурные разряды, впитываясь под кожу и убегая вверх по рукам.

Я настолько отвлекаюсь на странное явление, что не замечаю, как мачеха, пятясь, отходит к высокому арочному ограждению, что обрамляет периметр полигона.

Слежу за ней расширенными от шока глазами. Что это было? Подселенец? Ведь цвет магии указывает именно на Загранье. Тогда нам срочно нужно предупредить Интегру и Адиллира!

– Это кто?

К нам так не вовремя подходит Ромулус. Реливиец, озадаченно почёсывая макушку, с недоумением смотрит вслед удаляющейся дэре Хиларике.

– Мачеха, – цежу я, усилием воли осаживая себя и стараясь не подавать виду.

Сейчас нельзя поднимать панику и привлекать лишнее внимание, ведь ни Ромулус, ни Хэль не в курсе моих способностей. И если во второй я худо-бедно уверена, то вот реливиец может оказаться двойным агентом. И тогда мы спугнём противника.

Бросаю короткий взгляд на Рика, он лишь пожимает мою ладонь, давая понять, что и в его голове промелькнули похожие мысли и что он полностью со мной согласен.

– С такими родными и врагов не надо, – философски замечает подошедшая Хэль.

– А у меня нет никого роднее вот этой банды. – Успокоив лихорадочный бег мыслей, я киваю на стоящих рядом парней и Лилу.

– Ой, ты меня смущаешь, – выделывается Арчи, притворно закатывая глаза. – Сначала ж надо жениться, а потом семью заводить.

– Ты тут малость запоздал. – Рик по-дружески бьёт его в плечо.

Открываю рот, чтобы закончить этот балаган, пока он не обрёл угрожающие размеры, как тут меня окрикивают:

– Дэль!

Молниеносно разворачиваюсь и вижу отца. Дэр Виамир виль Хиларике стоит у входа на площадку, опираясь плечом на арочный свод стен.

– У нас сегодня родительский день? – в шуточном возмущении бурчит Ромулус. – А где тогда мои? У моей мадри самые вкусные в мире пирожки с мясом!

– Так, вот с этого места поподробнее, – требует Хуч под всеобщий смех.

Ребята расходятся, рядом остаётся только Рик.

– Иди, потом обсудим, – шёпотом проговаривает он. – Нужна ли помощь – не спрашиваю, – добавляет с мягкой улыбкой. – Уже понял, что ты и без меня кого угодно приложишь.

– Всё равно спасибо. – Я ловлю его руку и пожимаю кончики пальцев.

За последние дни мы только и делаем, что общаемся этими микроприкосновениями, всё больше и больше сближаясь, разбирая по камушкам ту стену, что я возвела между нами. Рик делает это аккуратно, будто боится, что я в любой момент снова забаррикадируюсь. И в этот раз уже навсегда.

– Ладно. – Чуть смутившись, я отпускаю его ладонь и иду в сторону ожидающего отца. – Ты их тут погоняй, а то Хуч у нас манёвренность потерял на цитадельных харчах.

– Я всё слышу, – отвлёкшись от разговора с Ромулусом, здоровяк бурчит в наигранной обиде. – Это не жир, а стратегический запас на случай непредвиденного переполоха. Я же не виноват, что у нас командир – мастер призыва нестандартных ситуаций.

– Болтун! – со смехом отвечаю я. – Лилу, на тебя одна надежда!

– Есть, командир!

Она отдаёт мне честь призрачным клинком и с самым зверским выражением на лице устремляется на отступающего Хуча.

– Дорогая, мы же можем договориться, – под всеобщий хохот здоровяк бросается наутёк от слишком рьяно взявшейся за дело Лилу.

Смеясь, я дохожу до края площадки и только тогда оборачиваюсь к отцу. И натыкаюсь на удивлённый взгляд. Дэр Виамир смотрит то на меня, то на студентов за моей спиной.

– Однако, – хмыкает он, поглаживая короткую седую бородку. – Отрадно видеть, что ты нашла столько друзей.

– Они не друзья, а инструменты достижения цели.

Холодно прищурившись, я пытаюсь прочитать моего здешнего папочку. Согласись я с ним сейчас – и Виамир получит бесценную информацию о том, что мне и впрямь дороги эти люди. А потому буду врать.

– Ты что-то хотел, отец?

– Поговорить, – пожимает плечами дэр Хиларике. – Столько лет этого не делал и вдруг осознал, какую ошибку совершил. Позволишь украсть у тебя несколько минут для болтовни со стариком?

– Если это действительно что-то важное, – и не думаю смягчаться.

Я провела достаточно времени в местном обществе, чтобы понять: за такой витиеватостью речи стоят очередные проблемы.

– Важное или нет – решать тебе, – проговаривает Виамир и тянет ко мне руку. – Давай поднимемся на галёрку? Там и ушей лишних не будет, и ты за своими ребятами сможешь понаблюдать. Я же вижу, как тебе важна их тренировка.

Вздрагиваю оттого, что отец поймал меня на слежке за марафоном, который затеяли остальные. Дружной гурьбой они бегут по кругу, то и дело подшучивая друг над другом.

Здесь отец прав: мне будет гораздо комфортнее, если вся команда будет у меня на виду.

– Рик! – кричу я, привлекая внимание Верндари. – Я отойду! Но слежу за вами.

– Да иди уже, тиранище! – Арчи возводит глаза к небу и тут же получает тычок от Дейрика.

– Беги уже, тебя вон девушки делают!

Мимо Арчи пробегает Хэль и, ставлю кисточки Фло, что она при этом ему подмигивает!

– Пойдём? – отец напоминает о своём присутствии, мягко потянув к себе.

Я киваю, наконец-то отведя взгляд от ребят. По неширокой каменной лестнице мы поднимаемся на второй ярус, где вдоль всего периметра полигона располагается открытая смотровая площадка.

– Так и что ты хотел обсудить? – спрашиваю я, упираясь руками в балюстраду и с наслаждением подставляя лицо прохладному ветерку.

С высоты второго этажа открывается вид не только на полигон, но и на расположенные поблизости жилые районы Мереникта. Время близится к вечеру, а потому улицы города наполняются тёплым сиянием разноцветных фонарей. Обычно сухой и раскалённый воздух наполнен влагой, что заставляет меня в удивлении озираться. На небе ни облачка, но вот на горизонте расползается тёмная полоса.

– Как прекрасна молодость, – проговаривает отец, чем отвлекает от созерцания необычного природного явления.

Виамир, с ностальгической улыбкой наблюдая за ребятами, продолжает:

– Как масштабны её проблемы, как остры эмоции и как фатальны порой её ошибки.

С последними словами он поднимает взгляд на меня, а я замечаю отблеск сожаления в его глазах.

– Пап, не надо этой лирики. Ты изобретатель, давай по существу, – отрезаю я, не желая эмоционально вникать в предстоящий разговор.

Пускай скажет, что хочет, не влезая мне в душу.

Если я и удивила Виамира, то он ни единым движением этого не выдаёт. На его лице появляется понимающая усмешка, и он ещё пристальнее смотрит на меня, чем нервирует меня ещё больше.

– Я хотел извиниться, – огорошивает меня отец,

– За что именно? – Поворачиваюсь к нему, опираясь одним локтем на перила.

– За всё. – Виамир разводит руками, говоря искренне и без намёка на заискивание. – Меня сложно назвать хорошим отцом.

– Тут ты прав, – хмыкаю я и краем глаза отмечаю, что ребята внизу заканчивают пробежку и устраиваются в центре площадки, доставая перекусы и тихо переговариваясь.

– Ты так похожа на маму. – Отец как-то незаметно оказывается рядом и заправляет выбившуюся прядку мне за ухо. – Такая же резкая, честная и взрывная. Прости, что меня не было рядом, когда её не стало.

Его шершавые подрагивающие пальцы проходят вдоль щеки, вместе с теплом принося горечь утраты. Горечь от того, что потеряно безвозвратно.

– Ты серьёзно? – Я отодвигаюсь, понимая, что этот разговор неприятен не только Дэль, но и мне. – Что тебе надо? Отпущение грехов? Это не ко мне.

Виамир резко вздыхает, взъерошивая волосы и всем своим видом показывая, что не может найти слов.

«Ему всегда было проще общаться жестами подарков и действий», – всплывает в голове воспоминание из детства, когда, вместо того чтобы просто поговорить, побыть рядом с дочерью, дэр Хиларике отдаривался от неё. Или делал то, что она просила. Всё, но только не простое отеческое присутствие рядом.

– Я, видимо, достиг того возраста, когда переосмысливаешь свою жизнь. – Взгляд Виамира устремляется к горизонту, теряет фокусировку. – И знаешь, понял, что все вот эти мои изобретения, – он чуть заметно кивает на портальные кинжалы, что висят у меня на бедренной портупее, – они, конечно, мои детища, но не главные. Главное в моей жизни всегда было и есть – это ты и Несси. И мне до боли в сердце страшно наблюдать за тем, как вы не просто не ладите, но и пытаетесь уничтожить друг друга.

– Отец.

Меня моментально окатывает волной гнева, я даже кулаки сжимаю, чтобы не начать ругаться, выплёскивая на него всю обиду, что скопилась в памяти Дэль. Обиду, которая срослась и с моей душой.

– Если это единственное, что ты понял, то нам и говорить не о чем.

Виамир в удивлении переводит на меня взгляд, и я понимаю, что он действительно не осознаёт причин нашей с сестрой вражды. Не осознаёт того, что Фалиса и Ванесса превратили жизнь Дэль в ад. И всё это в его доме, под его крылом!

– Ты права. Время упущено, и моих ошибок не исправить… – Он на секунду запинается, будто подбирает слова. – И ты права, я не мастер лиричных вступлений. Коротко говоря, Фалиса больна портальной лихорадкой, и ей не помогают мои средства. То ли слишком поздно обнаружили, то ли болезнь мутировала…

Слушая отца, я в изумлении распахиваю глаза. Болезнь мачехи как кара за все её поступки, как злая насмешка судьбы. Устранив соперницу, Фалиса теперь сама страдает от той же болезни, на которую обрекла мать Дэль.

– …поедем на острова Сестёр, Фалиса слышала, что там облегчают симптомы. А я попробую найти новое лекарство, – тем временем продолжает говорить отец.

Его глаза беспокойно бегают, а руки теребят неизвестно откуда взявшийся платок.

– Но не уверен, что успею. Я и сам не совсем здоров, всё-таки длительная работа с порткамами не проходит бесследно. – Он устало улыбается мне. – И… Да! Вот что я хотел сказать. Всё, чем владею, я отписываю тебе и Несси. Ровно пополам. Ты вправе выбрать то, что тебе по душе – загородное имение или особняк в столице. Все действующие патенты на изобретения переданы во владения семьи Верндари, но я сделал отметку, что двадцать процентов выручки по ним будут распределяться на ваше с Несси содержание…

Чем больше говорит отец, тем хуже ему становится. Он бледнеет, на его лбу крупным бисером выступают капли пота. Я хватаю его за руку, останавливая уже почти бессвязный поток не то исповеди, не то завещания.

– Пап. – Сжимаю его руку, заставляя замолчать и посмотреть на меня. – Пап, мне ничего не нужно, – чётко проговариваю я, глядя прямо в его карамельные глаза.

Такие же, как у меня. Так же, как у меня, загорающиеся тёплым светом, когда их взгляд останавливается на близком человеке.

– Но как же… – растерянно возражает Виамир.

– Пап, всё, что мне было нужно, – это твоё присутствие в моей жизни. Твоё. Реальное. Не через подарки, не через приказы Фалисы. Постарайся выздороветь, и мы сможем попробовать наладить отношения. Мы с тобой. Но без Фалисы и Несси. Уж прости, их я в мою жизнь не пущу ни под каким предлогом.

Дэр Хиларике молча смотрит на меня, вглядывается в моё лицо, будто видит меня впервые. И я переживаю, что, возможно, перегнула. Возможно, поступила слишком нехарактерно для Дэль. Всё-таки он её отец и мог заподозрить неладное в моём поведении. В том, как не похожа я на его дочь. Но и рвать с ним отношения в стиле Дэль у меня просто рука не поднимается. Каким-то непостижимым образом чувства настоящей Дэль переплетаются в душе с теми чувствами, что я испытываю по отношению к моему родному папе, рождая жгучую смесь из досады, дочерней любви и робкой надежды. И это не даёт мне послать Виамира куда подальше, навсегда закрыв эту дверь в прошлое.

– Хорошо, если таково твоё решение, я не имею права возражать, – сжав мою руку и похлопав ладонью поверх, произносит Виамир.

Его лицо озаряет мягкая улыбка, а во взгляде появляется то самое отеческое тепло, от которого внутри меня расцветает вера в то, что здесь ещё не всё потеряно. Если у меня не останется выбора и я вернусь в родной мир, то у Дэль будет шанс восстановить нормальные отношения с отцом.

– Дэль. – На лестнице появляется Рик, обеспокоенно оглядывая нас с Виамиром. – Я не помешал?

– Нет-нет, – откликается отец. – Мы уже закончили. На самом деле, я даже рад, что ты подошёл. – Он, посмеиваясь, оглядывается на Верндари, – Это был самый тяжёлый разговор в моей жизни. Я так не нервничал даже на защите магистерской работы!

– Это действительно показатель. – Рик подходит ближе, но держится настороже, бросая на меня вопросительные взгляды.

Я неопределённо мотаю головой, показывая, что опасаться нечего.

– Что ж, молодёжь, оставлю вас. – Виамир делает шаг ко мне, будто собирается обнять, но, видя мою отстранённость, сникает. – Через три дня мы собираемся покинуть Мереникт, и я буду счастлив, если нам доведётся ещё поговорить.

Он смотрит на меня с надеждой, но я лишь безразлично пожимаю плечами:

– Если получится.

Виамир, неловко потоптавшись на месте, всё же направляется к лестнице, и тут я вспоминаю, что хотела спросить.

– Папа, а что с Несси?

Дэр Хиларике застывает на месте, спустившись на одну ступеньку.

– А Несси понесёт наказание в соответствии с её проступком, – развернувшись и блеснув внезапно холодным взглядом, отвечает Виамир. – Вы мне обе дороги, но если Несси действительно сделала то, что сделала, она должна быть наказана. И я рад, что Ванесса осознала, какую подлость сотворила. Даст Всевидящий, у меня будет шанс узнать и эту мою дочь.

Не дожидаясь ответа, а скорее всего, просто боясь его, он спускается по ступенькам, быстро пропадая из поля зрения.

– Ты как? – медленно переведя взгляд с лестницы на меня, с участием интересуется Рик.

А я только сейчас понимаю, что весь разговор с отцом меня будто тиски сжимали. И только сейчас я наконец-то могу выдохнуть с облегчением.

– Да как-то непонятно. Очень тяжело играть роль дочери перед человеком, с которым меня ничего не связывает.

– Ну, знаешь, учитывая отношения Виамира и Дэль, тебе особо нечего было играть, – с горькой усмешкой отвечает Дейрик, облокотившись на парапет. – Не повезло нам с отцами, правда?

В этот момент над полигоном разносится лёгкая, чарующая мелодия, и вместо ответа Рику, я заглядываю вниз в поисках её источника.

Ребята, закончив с перекусом, уселись так, что образовали небольшую площадку, на которой уже кружатся несколько парочек. Музыка исходит из переносной установки Лилу, но живым аккомпанементом выступает паренёк-модулятор из команды Реливии. В его руках жёлтым цветом сияет неизвестный мне клавишный инструмент, явно призванный модуляторской силой.

Но самое удивительное, что поражает меня в этот момент, – это Хэль. Девушка стоит по центру площадки и поёт. Обычно безжизненное, лицо расцвечено радостью и настоящим счастьем. Ей настолько нравится петь, что это ощущение тёплой волной расходится по всем окружающим.

И весь осадок, что остался после разговора с отцом, тает в душе без следа. Я в удивлении смотрю на Дейрика, который в ответ на мой взгляд подаёт мне руку:

– Нам так и не довелось потанцевать. Разрешишь?

И я без лишних сомнений тяну к нему ладонь, позволяю притянуть к себе. В воздухе разливается призрачное сияние десятка магических огней, что запускают ребята снизу. Мир вокруг теряет реалистичность, я словно в сказке, плыву и покачиваюсь в крепких объятиях Рика.

Гляжу в его улыбающиеся глаза и молчу. Просто чувствую, что слова сейчас разрушат всё – магию момента, иллюзию единения и счастья. Вернут нас к проблемам реальности.

Я хочу застыть в этом состоянии, хочу чувствовать мягкий стук сердца Рика под моей рукой. Купаться в свете, что излучают его глаза. Я знаю, что это за чувство, вижу и чувствую его каждой клеточкой своего тела. Любовь. Так смотрят только на тех, кого любят всецело и без остатка. И пока мы молчим, это ощущение не спугнуть. Оно только наше.

– Я тебя… – Рик всё же склонятся ко мне.

Но я резко привстаю на носочки и прижимаю пальцы к его губам.

– Не надо, не говори этого, – сбивчивым шёпотом прошу я и, видя, как темнеют его глаза, а лоб пересекает морщинка, поспешно добавляю: – Как только появляется намёк на то, что у нас всё хорошо, обязательно случается что-то ужасное!

И как доказательство моим словам, небо прошивает яркой молнией, следом за которой нас оглушает от раската грома. Кажется, что сами небеса над нами раскалываются.

– Я бы тебе и на слово поверил, – вскинув голову, ошеломлённо произносит Дейрик.

Музыка, как и песня, прекращается так же резко, как и началась. Ребята быстро и по-военному оперативно собирают вещи и направляются к выходу с полигона. Глядя на то, как Арчи что-то восторженно говорит Хэль, я ощущаю лёгкий укол огорчения. Так хотелось, чтобы тот момент не кончался никогда, чтобы наш танец с Риком продолжался. Но у реальности, как всегда, на нас другие планы.

В лицо с силой ударяет поток горячего воздуха, в котором роятся бесчисленные песчинки. Небо заволакивают жёлто-чёрные тучи, и вместе с тем над цитаделью разносится пронзительный сигнал.

– Что это? – спрашиваю Рика, шагая вслед за ним к лестнице.

Мою руку он так и не отпустил, а потому мне приходится торопиться.

– Понятия не имею, но смею предположить, что это то самое погодное условие, которое так долго ждал де Стат.