Первая ночь для дракона

Глава 12

Могущественный Кригер, если ты ещё способен слышать ту, кто носит твою метку, опусти на голову его нахальному драконейшеству свою секиру. Хотя бы обухом. Хотя бы вполсилы. Потому все встречи с ним, которые он неизменно переводил в уединённые, заканчивались всё хуже и сложнее для меня. С одинаковой силой мне хотелось выгнать его прочь из комнаты. С другой же стороны — узнать, что будет дальше, за этой раскалённой гранью, на которой мы сегодня остановились.

Я остановилась. Или он? В моём расплавленном мозгу этот момент не задержался.

Потому, совершенно обескураженная собственными откликами на распускание рук ящером, я ещё долго швыряла в закрывшуюся за ним дверь разные предметы, что попадались под руки. К счастью — или к сожалению, — все они неизменно оказывались неразбиваемыми, и самый большой вред, который оставляли, — это небольшие вмятины на толстом, как шкура его драконейшества, дереве.

Когда в спальне закончились подушки, канделябры и яблоки, что стояли на столе в широкой миске — сладкие, кстати: одно я съела, ощутив вдруг страшный голод, — закончились и мои силы. Вместе со злостью.

Я вновь присела на банкетку и согнулась, уперевшись локтями в колени, а лбом — в ладони. Скорей бы всё это закончилось!

Спасибо его чешуйчатой светлости, невольные мысли о том, что я некоторым образом виновата в смерти Эдвина Вурцера, всё же отпустили меня. Но повышенная взбудораженность от бесстыдной выходки герцога обернулась и другой стороной: спала я сегодня беспокойно, постоянно просыпалась с совершенной пустой головой, а затем проваливалась обратно в сон совсем неохотно. К тому же тот самый сон — с танцами и поцелуями — посетил меня снова. Только на этот раз мне даже стыдно было вспоминать наутро, что именно делал со мной Вигхарт в завершение его.

Встав на рассвете, потому что в очередной раз засыпать уже просто не было смысла, я первым делом прикинула, как скоро в Кифенвальде будет Оттмар. Видеть его мне всё так же не хотелось, а особенно не хотелось что-то с ним обсуждать. Возвращаться в имение, которое теперь, похоже, полностью принадлежит ему, — нет, не на это я теперь рассчитывала. К тому же меня не отпускала мысль, что он что-то знает о моём прошлом. И вообще, будущая встреча муженька с его драконейшеством представлялась как разговор с настоятельницей обители Дочерей Кригера. Что-то вроде “Ваша девочка оказалась недостаточно покладистой и благочестивой, чтобы мы могли оставить её здесь дольше. Вам следует забрать её домой”.

Хорошо бы герцог Филиберт фон Таль не забыл о том, что посулил мне аудиенцию с главными людьми Высшей школы. Я ведь уже предвкушала её. Осталось только дождаться, как то недоразумение с ослабшей меткой кёнига Нортвина окончательно разрешится и его светлость будет вновь способен вспомнить, о чём мы говорили в тот злополучный вечер. Мне же, наверное, следовало радоваться, что взгляд василиска обратился не на меня в тот миг, когда уже стал способен убивать.

Когда сегодня я — совсем неохотно — вошла в столовую, невольно вздрогнула: уж насколько теперь редко Вигхарт спускался провести трапезу в компании прибывших к нему эфри, а сегодня вот вспомнил о том, что они вообще ещё живут в его доме. Он, услышав шаги, неспешно перевёл взгляд с края поднесённого к губам кубка на моё лицо. Эбреверта и Николь, что сидели по обе стороны от него, тут же повернулись в мою сторону. Ну что ж, я, кажется, не опоздала: вон и Маргит ещё нет.

— Проходите, эфри Вурцер, — громко подогнал меня Вигхарт. — Сегодня очень важный завтрак, потому как я намерен озвучить своё решение насчёт всех вас.

Я только кивнула, приближаясь к необычайно обильно накрытому столу. Решение, значит. Похоже, ночь у его чешуйчатой светлости сегодня выдалась щедрой на размышления разного рода.

— А эфри Орланд? — поинтересовалась Эбреверта, безнадёжно катая по тарелке непослушную оливку. — Мы её дождёмся? Или ей знать не обязательно?

— Эфри Орланд не придёт, — сразу ответил ей Вигхарт и походя указал мне на свободное место по правую руку от себя.

Никто его не посмел занять — самое ближнее к герцогскому боку. И отказываться было как-то неудобно. Потому я, невольно любопытствуя, что же заставило Маргит пропустить завтрак в такой наиважнейший день, села совсем близко от Вигхарта — и почувствовала вдруг непривычную неловкость.

— Что же с ней случилось? — Николь посмотрела прямо в глаза дракона.

А тот отчего-то поморщился так, словно она успела в чём-то перед ним провиниться.

— Если немного подумать, эфри фон Тейх, — ответил герцог чуть резковато, шаря взглядом по её лицу, — то можно догадаться, что именно эфри Орланд пыталась отравить эфри Вурцер. А потому ей было предписано мной лично уезжать сегодня как можно раньше. Видеть её в Кифенвальде я больше не хочу.

Девицы тихо ахнули, переглянувшись, а я буквально поперхнулась намазанным маслом кусочком твёрдого хлебца. Закашлялась, безуспешно хлопая себя ладонью по груди и смаргивая мгновенно выступившие на глаза слёзы. Его драконейшество протянул руку и уверенно, хоть и не больно, шлёпнул меня между лопаток.

— Будьте осторожнее, эфри Вурцер, — проговорил он, когда я наконец снова начала нормально дышать. — Ещё не хватало после всего, что с вами случилось, потерять вас при таких нелепых обстоятельствах.

Эбреверта довольно хмыкнула, Николь улыбнулась ободряюще, когда я посмотрела на неё, ожидая такой же насмешки. Пожалуй, стоило чуть позже хотя бы немного расспросить герцога о том, как он узнал о замыслах Маргит и чем же ей всё это грозит. Думается, хорошо уже то, что наш день сегодня начался не с просмотра её казни.

— Это неожиданно, — только и выдавила я.

— Это оказалось неожиданно для всех нас, — согласился дракон.

— Больше никого не будет? — Я коротко повернулась к пустующей части стола.

Ладно Маргит. А где же Марлиз? Где Лотберга, которая вчера едва не полдня провела со мной, пытаясь объяснить всё то, что его чешуйчатая светлость легко донёс до меня всего парой слов. Скажем, не только слов — стоит признать. Но то, что он вытворял между увещеваниями, даже вспоминать стыдно. Вот уже и щёки снова потеплели.

— Нет, больше никого не будет, — покачал головой Вигхарт, наконец приступая к завтраку. — Потому что разговор у нас сегодня будет решающий. И касается он только нас.

Девицы едва не подпрыгнули от волнения. Я же не ждала ничего для себя полезного или тревожного от решения Вигхарта. Некоторое время мы ещё продолжали завтрак — сегодня просто необычайно вкусный. Наверное, оттого, что накануне я почти ничего не ела. Кажется, все даже немного позабыли о недавнем предупреждении его светлости. Но он вдруг велел слуге унести свою тарелку, а сам откинулся на спинку кресла, ожидая, когда эфри приготовятся его слушать.

— Я долго над этим думал, — проговорил он, когда Николь и Эбреверта, почуяв неладное, одновременно на него уставились. — Выбор казался мне чем-то совершенно неподъёмным. Невозможным. Пока я не пришёл к единственной закономерной мысли. — Дракон помолчал всего миг. — К той, что разрешила все оставшиеся сомнения. Потому что, кажется, всё это было одной моей большой ошибкой. Вся эта затея с Правом первой ночи. Все эти попытки выяснить о вас всё, что способно помочь мне узнать вас лучше. Потому что на такой почве не вырастет ничего толкового. Это никому не принесёт никакой радости. А значит, с сегодняшнего дня вы можете считать себя свободными от каких-либо навязанных вам обязательств.

— Что это значит? — поражённо пролепетала Эбреверта.

— Это значит, что вы вернётесь к своему законному мужу в самый короткий срок, эфри. И останетесь совершенно непорочной перед ним.

Николь ничего уточнять не стала, только опустила голову, покусывая нижнюю губу, словно её мысли вдруг наполнились чем-то совершенно посторонним. Я тоже решила, что вмешиваться не стану: это всё вообще никак меня не касается. Его привередливое драконейшество не раз дал понять, что в роли матери своего ребёнка меня всерьёз не рассматривает. А вот графиня явно расстроилась. Она-то имела большие виды на герцога, его постель и некоторое будущее, которое так или иначе её с ним связало бы. Уж как крепко — другой вопрос. Но самоуверенности эфри фон Штейн точно было не занимать.

— И когда же прикажете отбыть домой? — спросила она, немного уложив в голове новости.

Вигхарт пожал плечами.

— Я не вижу смысла вам задерживаться здесь дольше, чем на день. Если у вас ещё есть какие-то дела в Кифенвальде, вы можете их завершить. Выдворять, конечно, я вас не стану. Но помните, что вас дома ждёт муж. С вами передам ему письмо, в котором постараюсь объяснить всё наиболее полно.

— Благодарю за заботу, — Эбреверта покривила губами.

Она ещё пыталась сдержаться, но хватило её ненадолго. Графиня всё же поднялась с места, громыхнув стулом, и, торопливо поклонившись дракону, вышла. Вигхарт даже взглядом её не проводил. Николь, невозможно аккуратно свернув снятую с колен салфетку, тоже встала.

— Пожалуй, я тоже пойду, ваша светлость. — Она посмотрела на меня. — Эфри.

Я кивнула ей.

— Как вам угодно, — буркнул фон Вальд, явно за что-то на неё злясь. — Но нам ещё многое нужно будет обсудить, эфри. Потому именно вам придётся здесь задержаться. Как надолго, покажут обстоятельства.

Николь отчего-то густо покраснела и даже приложила ладонь к щеке, усеянной яркими пятнышками веснушек. И я ещё раз отметила, как мы с ней схожи. И почему-то эта мысль вдруг навела меня на совсем иную, родившуюся на почве некоторых догадок. Не зря Вигхарт напомнил ей о некотором грядущем разговоре. Думается, эфри фон Тейх, как бы тихо себя ни вела, тоже успела некоторым образом наследить.

Правда, это не моё дело.

Когда вслед Николь хлопнула дверь, на несколько мгновений в столовой стало невероятно тихо. Я, признаться, даже жевать прекратила, опасаясь, что это будет слышно. Некоторый драматизм ситуации никак на мой аппетит не повлиял. Поголодай-ка день от душевных терзаний — и не так есть захочется.

— Вы, гляжу, ничуть не озадачены моим решением, Лора. — Его светлость повернулся ко мне.

— Ничуть. Потому что это ваше решение. И мне оно кажется вполне разумным.

— Я рад, — дракон усмехнулся. — Но хорошо, что мы с вами остались одни. Потому что теперь я могу сказать, что думаю о том, что между нами происходит.

— А между нами что-то происходит? — изобразила я удивление. Но сердце предательски ухнуло куда-то в живот. Ну да, попробуй-ка себя обмануть. Никому, кажется, это ещё ни разу не удавалось.

— Лора, не прикидывайтесь дурочкой, вам это совершенно не идёт, — слегка резковато ответил его сердитое драконейшество.

— А что я должна делать? — вдруг вспыхнуло во мне гневом. — Если вы что-то себе придумали и решили мне навязать — простите, ваша светлость, но это касается только вас. И вашего непомерного самолюбия вкупе с самоуверенностью. Вы считаете, что можете хватать меня, когда вам вздумается, трогать, где вздумается и…

— И я хочу, чтобы вы до выяснения всех обстоятельств вашего прошлого остались в Кифенвальде, — не совсем ожидаемым образом завершил мою мысль Вигхарт. — Это просто форменный кошмар. Правда?

Я забыла, что ещё хотела сказать, потому что, посмотрев в глаза его светлости, поняла вдруг, что он говорит совершенно серьёзно. Что его и правда тревожит то, что творится вокруг меня всё то время, что я пробыла рядом с ним.

— Вы думаете, что я могу чем-то вам помочь?

— Думаю, да. Во многих смыслах, Лора. Как бы скверно это ни звучало, я считаю, что вы поможете мне отыскать верхушку сумеречников. Прошу не воспринимать это как обвинение. Но прежде всего я думаю, что могу помочь вам. Я хочу, чтобы вы остались рядом со мной. Понимайте это так, как позволит вам ваша фантазия, — и вы всё равно окажетесь правы.

— Мне страшно фантазировать на эту тему. — Я невольно улыбнулась, опуская голову, чтобы герцог не увидел эту наверняка дурацкую улыбку.

— Тогда просто поверьте мне на слово. — Вигхарт вдруг немного наклонился в мою сторону и уверенно опустил ладонь мне на колено. — Я не хочу видеть вашего мужа. Мне он совершенно безразличен, как и его мнение. Но я хочу знать, что он знает о том, кто вы такая. И откуда ему или его отцу это стало известно. Кому это ещё выгодно или, наоборот, невыгодно. Если вы наследница рода фон Абгрунд, то ваше положение может резко измениться. И вы гораздо легче можете обрести вожделенную свободу. Что вы с ней будете делать — другой вопрос. Но мне нужны неоспоримые доказательства, чтобы ими можно было сверкнуть перед кёнигом и всеми уважаемыми людьми Виесса.

Ещё на середине речи герцога я подняла на него взгляд. Лицо его было совершенно спокойно, глаза — бесстрастны, но то, как он сжимал через ткань моё колено, рисовало перед взором совсем другие образы. Ровно такие же, какие приходили сегодня ко мне в обрывках снов.

— А вы всё же знаете, как уговорить девушку. Хоть это удаётся вам через раз, — проговорила я, когда его драконейшество замолчал. — Или через два.

— Я просто хочу, чтобы вы были в безопасности, — он провёл ладонью чуть вверх по моему бедру. Мышцы мгновенно напряглись, наливаясь необычным теплом. — Отпустить вас домой? Я не выжил из ума. Считайте, в этом есть много других умыслов. Каких? Предлагаю выяснить это вместе.

— Вы предлагаете… — выразила я сомнение. — С ума сойти.

Голос вильнул в досадное кокетство. Да я вообще раньше не знала, что умею кокетничать! Оставалось только надеяться, что его чешуйчатая светлость это не заметил.

Но он заметил.

— Приказы с вами не работают, — на миг возвёл глаза к потолку. — Потому только парнёрство, верно?

— Если я останусь здесь, Оттмар поднимет скандал. Особенно учитывая то, что остальных эфри вы отпустили.

Я невольно поёрзала, ощущая, как прикосновение Вигхарта вновь поднимает из глубины тела неуместные и тревожные ощущения. То и дело приходилось одёргивать себя, когда взгляд сползал на губы герцога и на его открытую в свободно завязанном вороте рубашки шею. Что со мной творится вообще?!

— Если выяснится, что его женитьба на вас — очень большая афера, ему лучше будет прикусить язык. А это выяснится, будьте уверены. Потому что от всей этой ситуации скверно попахивало ещё на свадебной церемонии, — деловой тон дракона слабо сочетался с огнём, что явственно плавил его перечёркнутую вытянувшимся зрачком радужку.

— Мне можно будет всё обдумать? — Я схватила его запястье и попыталась убрать руку. — Или ответ нужен вам немедленно?

— У вас есть время до того, как сюда доберётся ваш муж. В любом случае.

Значит, не больше пары дней. Как же за это время успеть выявить все подводные камни, которые наверняка скрыты в словах и посулах его хитроумного драконейшества? Я прямо-таки чуяла подвох. Но это вовсе не вызывало страха — скорее азарт. И странную надежду — что в моей жизни что-то может наладиться и обрести хоть какую-то определённость.

— Тогда я пойду, ваша светлость.

— Идите, — милостиво разрешил Вигхарт, отпуская меня.

Я встала, стараясь сохранить степенность, пусть и хотелось скрыться от его пытливого взгляда поскорее. Выдохнула, кажется, только когда оказалась в своей комнате. Вига, которая неторопливо вышивала, сидя у окна, поняла на меня взгляд.

— Спрашивай, — разрешила я, заметив явственный вопрос в её глазах.

— Все эфри разъезжаются? — Служанка с сожалением поджала губы.

Что же, ей и правда было бы жаль со мной расставаться? Приятно знать: Вига мне тоже нравилась.

— Все, да не все, — я вздохнула, присаживаясь в кресло.

Девушка улыбнулась понимающе и вновь уткнулась в рукоделие. Ну а мне отсидеться в тишине за размышлениями, кажется, никто не собирался позволять. Потому что скоро в комнату деликатно постучали и уже знакомая служанка графини фон Штейн доложила о том, что та желает меня видеть.

Эбреверта вошла и остановилась в некоторой опаске чуть поодаль. Кажется, то, что она собиралась мне сказать, задевало некоторым образом её гордость.

— Мне завтра уезжать, эфри, — заговорила она всё же. — И раз нам теперь позволено делать что угодно, я хотела бы выехать напоследок в город. Здесь есть необыкновенная ткацкая мастерская. Там изготавливают чудесное кружево и ткани… Но одной или даже со служанкой ехать скучно. Может…

— Если позволит его светлость.

— Он позволил. Я уже узнавала, — едва не фыркнула Эбреверта. — Даже охрану обещал отправить. Ради вас, конечно. Так что не беспокойтесь, я не хочу вам ничем навредить. Мы ведь больше не соперницы. Что скажете?

Что тут скажешь? О прогулках с эфри фон Штейн я даже ни разу не задумывалась, настолько сильно мы расходились с ней во взглядах. Но сейчас делить ей со мной и правда было нечего. Вряд ли его скрытное драконейшество всем вокруг отчитался о том, что мне в исключительном порядке предложено остаться в Кифенвальде. К тому же окончательного ответа я сама ещё не дала.

— А почему бы вам не позвать Николь, пока она ещё здесь?

Кажется, с той графиня сошлась гораздо лучше. Впрочем, Николь со всеми всегда оставалась довольно мягкой и дружелюбной.

Но на моё предложение Эбреверта только глаза закатила.

— Я предлагала ей поехать всем вместе. Втроём. Но она отказалась. Какие-то у неё дела в замке. Думаю, вполне романтического плана. — Она многозначительно приподняла брови, взглянув на меня.

Значит, и от её внимания не укрылась некоторая явственная связь эфри фон Тейх с братом Вигхарта. Вот он и смотрел на неё сердито, но скорее вовсе не из-за уязвлённого самолюбия. Обиженный в лучших чувствах мужчина, как мне представлялось, всё же вёл бы себя по-другому.

Графиня всё стояла, терпеливо ожидая моего согласия или отказа. И на лице её было такое удивительное смирение, что даже жаль её становилось. А раз его чешуйчатая светлость решил пожаловать мне охрану от своих щедрот, то, наверное, опасаться нечего? Я покосилась на окно, за которым во все стороны простиралось ясное, насыщенное небо, чуть припорошенное обрывками облаков. День-то какой хороший. Пока его драконейшество совсем не запер меня…

— Хорошо. Но, надеюсь, вы не станете таскать меня по лавкам до ночи.

Да и покупать я ничего не собиралась: к сожалению, герцог забрал меня из Альтейха очень спешно, и теперь я временно находилась на полном его иждивении. Ни медяка за душой. Неприятное осознание, признаться.

— Я постараюсь слишком вас не утомить, — заметно просияла графиня.

Скоро мы с ней встретились во дворе. Нас ждала небольшая карета — и потому особенно заметный на её фоне вооружённый эскорт. Даже неловко как-то. Эбреверта стояла на крыльце, недоуменно перебегая взглядом от одного лица на другое и хмуря плавные, кажется, слегка чем-то подведённые брови.

— Это просто смешно, — буркнула она, когда я остановилась рядом с ней. — Когда его светлость сказал про охрану, я не думала, что он отправит с нами половину Кифенвальдской стражи.

— Думаю, я ничего не могу с этим сделать, — не без удовольствия от её растерянности ответила я. — Воля его светлости.

Графиня повернулась ко мне и ещё раз смерила взглядом, словно всё же не понимала, за что мне такая честь, но, к счастью, удержалась от дальнейшего ворчания. Она села в карету первой, а меня на миг задержал у дверцы один из сопровождающих.

— Его светлость просил передать вам это, эфри Вурцер. — С лёгким поклоном приятный крепкий мужчина вложил мне в руку туго набитый монетами мешочек.

Кажется, это можно рассматривать как призыв его щедрого и весьма расчётливого драконейшества ни в чём себе не отказывать. И я хотела уже было вернуть кошель сопровождающему, но тот спешно ушёл и уже поднялся в седло. Неловко. Вон и Эбреверта нетерпеливо выглядывает в окно…

Хорошо, пусть пока останется у меня. Отдам Вигхарту назад, когда вернёмся.

Но скоро мне просто захотелось откупиться этими деньгами от самой эфри фон Штейн. Лишь бы она уже оставила меня в покое. Несмотря на обещание, после той пресловутой лавки “удивительных, дивных” тканей эфри ещё долго таскала меня по небольшому городку, не пропуская, кажется, ни одной двери на торговой улице. В пекарне мы поели “тех самых” булочек, что привозили в замок в первый день приезда графини в дом герцога. В ювелирной мы едва не пропали окончательно. Мне даже пришлось выслушать тихие ворчания Эбреверты о том, что его светлость так и не позволил хоть одним глазком заглянуть в тот найденный нами в склепе ларчик.

В лавке портного графиня приобрела солидный моток золотистой тесьмы. В мастерской резчика по дереву — умопомрачительно сложной работы шкатулку. В какой-то миг мне показалось, что скоро в карете останется место только для покупок неугомонной эфри. Я перестала даже вздыхать — просто тащилась следом за Эбревертой и слушала её трескотню.

— Давайте зайдём ещё сюда! — бодро выдала она, когда я уже понадеялась, что всё интересующее её в Кифенвальде наконец просмотрено.

Подняла взгляд на вывеску — аптекарская лавка.

— Сюда-то нам зачем? — я едва не простонала.

— О, — усмехнулась графиня. — Я слышала, Кифенвальдские алхимики и знахари очень умелы. Хочу приобрести пару любопытных флакончиков для будущей семейной жизни.

— Надеюсь, это не яды…

Графиня неопределённо возвела глаза к небу, заставив усомниться, что моё предположение такая уж шутка. Потому внутрь я вошла с понятной опаской, а тем временем Эбреверта уже завязала разговор с аптекарем, который слушал её со всем вниманием.

— Вот, смотрите, — повернулась ко мне графиня, встряхивая флакон, который держала двумя пальцами. — Это очень хитрое средство. Добавляете его в питьё мужу, и он сам не заметит, как его мужское желание пропадёт. Можно спокойно ложиться спать и быть уверенной, что он не придёт.

— Думаю, сонное зелье в такой ситуации не менее эффективно, — заметила я.

— Зато более заметно в применении, — назидательно парировала Эфри фон Штейн.

И не поспоришь.

К нам из соседней каморки снова вышел аптекарь и поставил перед графиней ещё несколько склянок.

— А это вот, посмотрите, — понизила она голос, поднося одну к моим глазам, — поможет уберечься от зачатия ребёнка. А там… Может, неудовлетворенный плодовитостью жены муж подаст прошение герцогу о разводе.

— Вам, кажется, не нужен развод? — усомнилась я.

— Он не нужен моему отцу. А мне… теперь был бы очень кстати. — Эбреверта пожала плечами. — Кстати, и вам советую купить. Слышала, своего мужа вы тоже не сильно-то жалуете. И вряд ли желаете нарожать ему в ближайшие пять лет кучу детишек.

Она слегка толкнула меня в бок локтем, и я невольно опустила взгляд на выставленные перед нами изящные и на вид весьма дорогие флаконы. Скоро и правда приедет Оттмар. Если он узнает, что герцог освободил всех эфри от Права первой ночи, то наверняка пожелает забрать свою, законную, что бы за ней ни крылось.

Предательская мысль о том, что у меня на поясе висит упитанный кошелечек, тут же прокралась в голову. Если я всё же возьму оттуда несколько серебряных монет… Какую плату потребует за это его драконейшество, который ни в чём свою выгоду не упустит? Вряд ли много. Но настойчивое желание хоть как-то отгородиться от возможной супружеской встречи с Оттмаром становилась с каждым мигом только сильнее.

Я всё же купила несколько флаконов, тем самым немало обрадовав графиню, которая уже во второй по счёту лавке отчаялась уговорить меня приобрести хоть что-то. Мы вышли на улицу вполне довольные собой. После травной духоты аптеки ветер, что гулял между рядами домов, показался особенно свежим. В разгар дня повсюду было людно и шумно. Горожане спешили куда-то, громко разговаривали, собирались небольшими кучками, обсуждая, видно, последние дошедшие сюда новости.

Я огляделась, слегка содрогаясь от прохлады, которая вдруг очень резко сменила окутывающую тело жару. Пропустила графиню к ожидающей нас карете вперёд себя и едва не выронила мешочек со склянками, когда зацепилась взглядом за смутно знакомое лицо. Тёмные волосы, те же мутноватые, глубокие, как пропасти, глаза. Те же губы, изогнутые в многообещающей полуулыбке. Или мне просто кажется?

Внутри всё словно бы льдом застыло, даже сердце замедлило удары, прежде чем совсем взбеситься.

— Ингелора, — прозвучало в голове так отчётливо, будто это произнесли мне в ухо.

Я неосознанно подалась в сторону, пытаясь не потерять из вида высокую мужскую фигуру, одетую в тёмное. Слишком заметное посреди залитой солнечным светом улицы.

— Вы куда, эфри? — недоуменно окликнула меня Эбреверта.

Стражники сопровождения всполошились, заторопились вслед за мной, попеременно окликая и окружая, но ещё не останавливая. Кто-то из них опередил меня, чтобы, видно, перехватить того мужчину дальше по улице. Кажется, это распоряжение от его светлости. У него во всём свой замысел — и это, кажется, был один из них. Попытка выманить на меня сумеречников, которые, как он считает, как-то со мной связаны. Или же с родом, к которому я, возможно, принадлежу?

Я всё же догнала спешно удаляющегося от меня мужчину. И прежде чем хоть один стражник успел встать на моём пути, схватила незнакомца за локоть и рывком повернула к себе…

Совершенно ничем не примечательный мужчина весьма солидного возраста уставился на меня со злым недоумением.

— Что-то случилось? — бросил резковато, но остыл тут же, как увидел собравшихся за моей спиной стражников в одежде с гербовыми знаками герцога.

— Нет, я просто обозналась, простите.

Он ведь совсем не похож, и одежда вполне обычная. Чего я себе вообразила? Глупость какая.

Пришлось спешно возвращаться в карету. К счастью, графиня оказалась достаточно разумной, чтобы ни о чём меня не спрашивать. Но ещё долго я ощущала, как внутри меня словно что-то напряжённо наматывается. Знакомый холодок и тревога переплетаются в невыносимое чувство смутного узнавания. Нет, он точно был там. Просто исчез. Мне не показалось.

И не показалось стражникам, которые озадаченно обсуждали мелькнувшего среди горожан незнакомца, похожего на сумеречника, — я слышала. Потому-то они и не рвались меня ловить — скорее наблюдали.

К счастью, по возвращении мне не пришлось идти к герцогу, чтобы рассказать о том, что случилось. Старшина сопровождения уверил меня, что передаст ему всё в точности. Мне лишь осталось вложить в его руку кошелёк, почти нетронутый.

— Скажите, что я потратила совсем немного.

Мужчина кивнул и удалился, а я, совершенно растерянная, вернулась в свои покои. Склянки со снадобьями просто бросила на стол, попросила Вигу принести мне лимонной воды: беготня по лавкам иссушила меня, словно оставленную на солнце травинку. Я пыталась вызвать в памяти это лицо — притягательное и отталкивающее одновременно. Словно чуть разворошенным нутром я чуяла, что с этим человеком нас связывает нечто не слишком приятное. Но, как назло, все его черты теперь размывались. Словно я не видела их ещё прошлой ночью. И сегодня — совершенно точно — на улице.

Эбреверта затихла в своей комнате. Герцог молчал, будто ему ни о чём не рассказывали. А я не знала, что и думать. Неужели мне и правда теперь даже на улицу нельзя выйти, чтобы на меня тут не открывалась какая-то невидимая охота? Получается, только в Вигхарте фон Вальде моя единственная защита. Эта мысль становилась всё более привычной. Хоть оттого и не менее странной.

Незаметно наступил вечер.

Соно-расслабленная после ванны с травами, которую, заметив моё состояние, заботливо приготовила мне Вига, я ещё стояла у окна, глядя, как всё больше тонет двор в наступающей по-летнему желтоватой темноте. Как всё реже пробегают слуги по дорожке прямо у стены, как зажигаются огни на замковой стене, изогнутую линию которой было видно из башни. Тёплая вода с лимоном в стакане понемногу остывала, кислинка слегка бодрила, но усталость нудным голоском уже явно звала в постель.

Совсем задумавшись, я лишь краем уха услышала, как открылась дверь: наверное, Вига что-то забыла. Даже оборачиваться не стала, но мутноватое отражение в стекле прикрытого из-за разгулявшегося к ночи ветра окна всё же заставило меня резко повернуться.

Его светлость Вигхарт фон Вальд стоял позади, прислонившись плечом к опоре балдахина, и смотрел мне в спину так спокойно, будто так и надо. Будто это совершенно обычное дело — прийти ко мне в спальню под ночь.

— Ваша светлость. — Я всё же присела в книксене.

Хоть на языке тут же завертелись весьма резкие слова.

— Простите, что без предупреждения, — кивнул мне Вигхарт. — Но я встретил вашу служанку на лестнице, она сказала, что вы ещё не спите.

— Уже собиралась. Вы желаете расспросить меня подробнее о том, кого я видела сегодня в городе? Думала, стражник рассказал вам…

— Нет, — прервал меня ящер. — Слова Зарта были мне вполне понятны. — Он отошёл от опоры и неспешно двинулся ко мне. — Для меня более любопытны ваши ощущения в тот миг, как вы заметили наблюдение.

— Холод, — сразу ответила я. — И пустота.

Такой простой ответ мгновенно пришёл в голову.

Вигхарт кивнул. Какой-то он подозрительно немногословный в этот вечер. Будто ему и правда всё понятно. Надо же! Мне не понятно — а ему понятно. Объяснил бы мне тогда, что ли.

— Я представлял, что стоит вам показаться на глаза, покинуть замок — и вы тут же окажетесь под наблюдением, — счёл нужным немного пояснить герцог. — Городской страже велено никого не выпускать из ворот до выяснения.

— Что-то я сомневаюсь, что вы что-то выясните. Он ускользает. Всегда.

Вигхарт остановился напротив, оглядывая моё лицо, словно пытался по выражению его узнать ещё больше. И тогда только я заметила, что он одет весьма свободно, в мягкие льняные брюки и рубашку, ворот которой даже не потрудился завязать, а в руках его небольшая, накрытая тканью коробочка. И он, кажется, слегка волнуется, потому что под кожей на его шее жилка бьётся слишком быстро.

— Перестаньте думать об этом хотя бы перед сном, Лора, — проговорил дракон негромко. — Сейчас от вас ничего не зависит. Но то, что этот мужчина поддерживает с вами некую связь, уже даёт мне определённые надежды на его поимку. Мы зачастую слабы своими привязанностями.

— И вы тоже? — Я опустила взгляд на загадочную коробку.

— Как ни странно, я не могу сейчас ответить вам точно, — герцог усмехнулся. — С одной стороны — да, я чувствую, что где-то в моей обычной защите сквозит. С другой — я никогда ещё не ощущал в себе таких сил закончить то, что начал очень давно.

Опять он изъясняется двусмысленностями, от которых у меня теплеет в висках. Опять он так близко, что мне становится душно и томительно одновременно. Потому я немного отступила, но тут же упёрлась бёдрами в оконный выступ. Сердце колотилось в груди всё быстрее и быстрее, мешая думать. Но всё же, чуть собравшись с силами, я совершенно невозмутимо обогнула Вигхарта и с облегчением остановилась у стола. Поставила на него стакан, стараясь не смотреть на его светлость, который снова приближался.

— Хотите освежиться? — пробормотала я, хватаясь за ручку ещё не опустошённого мной кувшина.

Очень своевременно, Лора. Просто гениальное решение — освежиться.

— Если я не ошибаюсь, вы сегодня были в аптекарской лавке, — голос Вигхарта прозвучал над моим плечом так близко, что у меня даже пальцы онемели на миг. — Потому я воздержусь от того, чтобы сейчас что-то пить из ваших рук.

— Знаете, на это можно и оскорбиться. — Я покачала головой и неосторожно брякнула резко опущенным кувшином о стол.

— Не нужно. Считайте это комплиментом. — Ладонь Вигхарта мягко опустилась на моё плечо, скользнула вверх, отвела в сторону распущенные волосы. — К тому же у меня в дополнение к нему есть для вас подарок.

Это очень плохой признак. Прямо очень. Потому что я не сомневалась, что даже подарки его хитроумная светлость делает с подвохом. Но пришлось повернуться к нему, чтобы узреть во всей красе, что же он решил мне преподнести.

— Вы вскрыли шкатулку без моей помощи? — поинтересовалась на всякий случай. — Знайте, дарить мне драгоценности из тех, что и так, возможно, принадлежат мне, это не лучший ход.

Вигхарт покачал головой, давая мне высказаться, а затем сдёрнул с коробочки в своей руке небольшое вышитое покрывало. Это оказалась клетка в очень мелкую ячейку. Тончайшие серебристые прутья переплетались видимым узором и выглядели на удивление прочными. Хотя то существо, что сидело внутри и, кажется, сейчас просто спало, вряд ли могло бы их проломить.

Я вспомнила, что надо бы дышать дальше, и, коротко посмотрев на герцога, склонилась над клеткой. Совсем маленький дракончик, размером не больше воробья, густого малахитового цвета с вкраплением золотисто-алых чешуек, казался каким-то украшением, выполненным из драгоценных камней. Но вот он шевельнулся и поднял голову. Посмотрел на меня яркими, словно осколки жёлтых топазов, глазами — и лёг снова, совершенно не встревожившись от вида моего лица так близко.

— Это цветочный дракон. Блюмиг, — тихо пояснил Вигхарт. Я осторожно коснулась прутьев клетки кончиками пальцев и вздрогнула, отдёрнув их, когда маленький ящер тихо фыркнул, явно недовольный вторжением. — Мне показалось, после сегодняшней прогулки вы будете немного скучать по эфри фон Штейн, когда она уедет. А он на неё очень похож. Не находите?

— Он ядовитый?

Я выпрямилась, не зная ещё, благодарить ли его светлость за такой своеобразный подарок. Это, между прочим, можно счесть за подстрекательство. Когда-то явно мне захочется кого-нибудь отравить. Разные люди в жизни могут встретиться, знаете ли.

— Нет, — рассмеялся вдруг драконище. — Он только прикидывается ядовитым. Видите, какая яркая окраска. А на самом деле он только испускает скверный запах, когда хочет отогнать от понравившегося цветка насекомых или других драконов.

Я дослушала его и вдруг прыснула, прикрыв рот ладонью. Да он и правда как будто Эбреверту описал!

— Вы серьёзно, ваша светлость?

Вигхарт вдруг улыбнулся во все зубы. Клянусь всем светом, что исходит от Вайсы, он никогда так не улыбался. Порой казалось, что у него не работает половина мышц лица. А тут… Работают, да ещё как!

— А вы, значит, цветок… — состроила я нарочито серьёзный вид.

— Ну, — вздохнул герцог, пожимая плечами, — после того, как сбрил бороду, я, конечно, стал выглядеть гораздо свежее. Вашими усилиями. Но до цветка всё же не дотягиваю. Но, может, блюмиг будет отгонять нежелательных лиц от вас?

Он точно с ума меня сведёт своими витиеватыми комплиментами. Не комплименты, а миражи: то ли есть, то ли нет.

— Подарить девушке дурно пахнущего дракона… Только вы на это способны.

— Нет, что вы… — поспешил успокоить меня герцог. — Он не пахнет дурно всегда. Наоборот — сейчас, когда спокоен, от него исходит очень приятный аромат.

— Предлагаете понюхать?

— Если желаете. — Вигхарт поднёс клетку ближе к моему лицу, но я вскинула руку, отказываясь от такого необычного опыта. — Если же серьёзно, Лора, — его голос вдруг стал ровнее и строже, — блюмиги очень тонко реагируют на приближение Смрада. А значит, и сумеречников. Их энергиии противоположны. Потому, если вы вдруг увидите, что дракон беспокоится или плохо себя чувствует, значит, рядом опасность.

— А я всё ждала, когда же вы скажете нечто подобное, — протянула я, усмехаясь. — Дело не могло быть просто в зелёном дракончике. И в цветах.

Вигхарт осторожно поставил блюмига на стол и накрыл платком.

— Всё было бы гораздо проще, если бы… — он замолчал, дёрнув желваками. — Я не могу вами рисковать. И в то же время вы — ключ, для которого где-то есть замок, требующий, чтобы его открыли. И это игнорировать я тоже не могу.

Герцог вновь посмотрел на меня и вдруг придвинулся ближе, легонько прижимая меня к столу. Ещё миг, когда наши взгляды вплавлялись друг в друга, и герцог плавно обхватил мою шею ладонью под затылком. Зарылся пальцами в волосы.

— Кажется, я уже не должна вам первую ночь? — Я тряхнула головой, крепче сжимая край столешницы, за которую держалась. — И могу попросить вас уйти?

— Можете попросить. — Вигхарт ещё немного наклонился ко мне, опуская взгляд на губы. — Тогда я прошу вас подумать. Вы хотите вернуться в дом вашего мужа, чтобы через день, два, три всё же оказаться в его постели? Носить его ребёнка. Оставаться в зависимости от него. — Он почти коснулся их, но словно бы вспомнил, что ещё что-то хотел мне сказать. — Подумайте, правда ли я вам настолько постыл? И безразличен.

Ого, вот это перечень вопросов! Всю ночь можно размышлять. Но, к сожалению, сейчас все мысли в голове расплывались, как и комната за спиной Вигхарта. И как я ни пыталась сосредоточить взгляд на чём-то, кроме его слегка напряжённой шеи, — не могла.

— А для вас самого это имеет какое-то значение? Вам, кажется, не нужны мои чувства. Вам важны только ваши выгоды и желания.

Я чуть отклонилась, на мгновение зажмурившись. Нет, всё же небрежно-расслабленный вид его драконейшества, невозможно белоснежный лён рубашки на его слегка загорелой коже оказывали на меня странное воздействие. Сердце, совсем обезумев, гоняло горячие волны по всему телу. В кончиках пальцев словно бы покалывало, щёки пылали — наверное, герцог это видел.

— Вы не правы. Иначе сейчас вы уже были бы в этой постели. — Он помолчал, неспешно поглаживая мою шею. — Знаете, почему? Потому что я этого хочу. Очень хочу, Лора. И только желание того, чтобы вы осознали, честно признались хотя бы самой себе, что вас тянет ко мне так же, как и меня к вам, ещё удерживает меня от того, чтобы оттащить вас туда немедленно.

— Я не знаю, что должна чувствовать. Не знаю точно. Раньше ни к кому из мужчин я не испытывала ничего подобного тому, о чём вы говорите.

“Подобного тому, что чувствую сейчас”, — эти слова так и остались непроизнесёнными. Незачем ему знать. Я опустила ладонь на локоть Вигхарта, собираясь убрать его руку.

— Мне не важно, что вы чувствовали или нет раньше. — Дракон качнулся вперёд и всё же мягко поцеловал меня. Коротко, едва коснувшись. — Мне важно, чтобы всё, что происходит, было вам приятно. Чтобы вы получали то же удовольствие, что получаю я, когда касаюсь вас. Или просто вижу вас пред собой. И я готов… — он чуть рвано вздохнул. — Готов добиться этого.

Я помотала головой, совершенно потерявшись в собственных мыслях. Они, удивительно противоречивые, сменяли одна другую — от желания разразиться вполне понятным гневом до желания, чтобы его ядовитое, опасное драконейшество немедленно поцеловал меня снова.

— Как же вы намерены этого добиваться? — едва не просипела я, чувствуя до дрожи в коленях, как Виргхарт дыханием согревает моё ухо, перемещается на скулу.

— Я уже начал. — Он наверняка улыбнулся. — И то, что вы до сих пор ничем не попытались меня огреть, говорит, что я на правильном пути. — Он вновь посмотрел мне в глаза: и правда ведь улыбается. — Давайте договоримся: как только вам станет неприятно, страшно, больно, вы меня остановите.

— Ваша светлость, это всё… — По горлу пронёсся вздох, когда его почуявшее волю драконейшество медленно потянул завязку моего ворота. — Странно.

Очень странно, ведь именно от этого я бежала с того мига, как приехала в Кифенвальд? Вигхарт, ничего не отвечая на высказанные сомнения, распустил ворот моей сорочки. Просунул руку под ткань и мягким движением оголил одно плечо. Я поёжилась, дёрнулась было прикрыться, но дракон посмотрел на меня исподлобья.

— Вам неприятно?

— Нет, — не стала я лгать. — Но…

Он молча склонился и короткими прикосновениями губ очертил изгиб до шеи — лишь в конце слегка прикусил. А затем спустил ткань со второго плеча — и та, податливо соскользнув, задержалась на груди. Вигхарт более жадными, ощутимыми поцелуями прошёлся по ключицам, стаскивая с меня сорочку дальше, явным усилием заставляя себя не торопиться.

— Снимите рубашку, — внезапно потребовала я, ещё удерживая одежду от полного падения.

Дракон, как будто чуть захмелевший, посмотрел на меня с недоумением. Похоже, ответного выпада он не ожидал.

— Вы явно намереваетесь меня раздеть, а сами остаётесь в одежде, — пояснила я. — Это нечестно.

Вигхарт усмехнулся и без возражений отпустил меня.

— Снимите сами.

Я уже и рот приоткрыла, чтобы возразить, но поняла вдруг, что не хочу. Вернее, хочу, но не возражать, а и правда — снять эту его возмутительно белую рубашку. Прямо сейчас. Потому я парой рывков выдернула её край из-за пояса штанов и потащила вверх. Вигхарту только руки осталось поднять.

— Теперь мы на равных? — Он отбросил от лица растрепавшиеся волосы.

Расправил плечи, заставив меня подумать, что на самом-то деле нечестно быть вот таким — словно бы выточенным из не известного ни одному алхимику камня, гладкого, упругого, но нерушимого.

— Вполне. — Я неспешно спустилась взглядом по его телу, сминая отвоёванную часть герцогской одежды в кулаках — лишь бы чем-то занять руки, удержать себя от того, чтобы коснуться его. Ну и потянуть время, чего уж скрывать.

Вигхарт отобрал у меня рубашку и швырнул куда-то мне за спину. В тот же миг, словно торопясь вырваться вперёд в этом своеобразном соперничестве, распахнул мой и без того едва держащийся на опасной грани ворот и накрыл ладонью грудь — я только тихо ахнула.

Герцог поймал мой вздох губами, прижался тесно, уверенно — и не отвечать ему уже было глупо. Напротив, во мне вдруг проснулся азарт — победить, перехватить хоть долю инициативы. Я пыталась выдворить его язык из своего рта, сминала и чуть прикусывала его губы, не зная толком, как это надо делать: часто целоваться мне раньше не приходилось. Я впивалась в тёплые плечи герцога ногтями, чувствуя, как сорочка неумолимо сползает вниз по телу — и единственное, что сейчас соприкасается с ним, — это кожа дракона, гладкая и горячая.

Я стряхнула рукава с кистей рук — и ладони герцога прошлись вверх от моей поясницы до лопаток. Он прижал меня к себе крепче, не переставая целовать, словно бы забирая моё дыхание и наполняя меня своим — огненным, распирающим грудь, охватывающим жаром даже сердце.

— Лора, — выдохнул он с тихим рыком. — С вами, как всегда, всё не по плану.

Он подсадил меня на стол. Спиной я задела вазу на нём, и та, качнувшись, кубарем полетела вниз. Грохнула, расплескала воду по полу, наверное, раскидала цветы. А ещё напугала спящего блюмига, потому что он тут же закопошился в своей клетке. Под напором его нетерпеливого драконейшества я отклонилась назад, упёрлась ладонью в прохладную столешницу.

И первый раз, не сдержавшись, застонала, когда Вигхарт принялся ласкать мою грудь ртом. Неспешно, тягуче, ничего, кажется, не оставляя без внимания. Ладонями он провёл вверх по бёдрам, надавливая на них пальцами через тончайшую ткань. Короткий рывок на себя — и вклинился между моих распахнувшихся колен. Подхватил одной рукой и, развернув, понёс к кровати.

— Вы не спросили меня, — выдохнула я ему на ухо.

— О чём? — Он коротко прикусил кожу на моей шее.

— Может, мне неприятно, страшно, больно…

— Больно я могу вам устроить, если хорошенько шлёпну сейчас по заду, — тихо жадно пыхтя, проворчал драконище. — А в остальном, если с вами сейчас происходит что-то из названного, значит, я совсем не знаю женщин.

Он опустил меня на постель и, едва я раскинулась на ней, одним рывком окончательно стащил чудом задержавшуюся на моей талии сорочку.

— Ваша светлость! — запоздало опомнилась я.

Вайса, и что же я наделала? Поддалась своим желаниям — тут же подсказал ехидный внутренний голос. Тем, что изо дня в день, камень за камнем уничтожили все выстроенные ещё на пути сюда принципы. Меня словно безумие какое-то охватило, жажда снова и снова ощущать полноту и власть жара, что исходил от Вигхарта и мягко, будоражаще обжигал меня.

— Да, я помню, мы должны быть на равных, — коварно усмехнулся ящер прямо мне в губы.

Он что, уже снимает штаны? Я определённо слышала шорох ткани сквозь собственное громкое дыхание и дыхание Вигхарта, который, кажется, не целовался целую вечность — и сейчас со мной пытался восполнить этот пробел. Он мягко, но уверенно развёл мои бёдра в стороны, прижал к постели своим разгорячённым, напряжённым телом. Если мне и стало не по себе от столь откровенного ощущения его обнажённой мужской силы, то лишь на миг. Потому что меня уже подхватило этим потоком, закрутило — и немедленный отклик моей женской сущности герцог наверняка чувствовал столь же ясно.

Под моими ладонями перекатывались его мышцы, кожа чуть скользила от лёгкой испарины — я словно и правда была объята огромным замееподобным ящером, который перетекал вокруг меня упругими кольцами — головокружительно, захватывающе. Он был везде, его губы, руки, дыхание. Я уже понимала, что готова, что разбуженное во мне Вигхартом желание никак не спрятать обратно, не свернуть его, не заставить эту волну отхлынуть. Выдохнула с коротким стоном, ощутив, как осторожно и в то же время уверенно он берёт то, что я сама уже пожелала ему отдать.

— Вигхарт, — вздохнула, откидываясь головой на постель, когда первое тянущее напряжение внизу живота, вспыхнув, отступило.

Он приподнялся на вытянутой руке, глядя в моё лицо, — и я поняла в очередной раз, как же он красив, какие твёрдые, но в то же время притягательные у него черты. Герцог медленно погладил меня по щеке, провёл подушечкой большого пальца по приоткрытым припухшим губам.

— Ты принимаешь меня, Лора? — проговорил он хрипло, выдыхая редко и отрывисто. — Просто отдай себя мне. Всю. Я хочу ощущать тебя всю.

Я не понимала, кажется, о чём он говорит, будто слышала заговор на каком-то древнем языке. Но невообразимым образом чувствовала. Стараясь отринуть последний страх перед тем, что будет, провела вверх по его плечам ладонями, и вниз — по груди. Вигхарт поймал мою ладонь и прижался к ней сухими губами, а затем опустил обратно.

— Я принимаю, — окончательно сдалась я. Вайса, как это правильно! Как неотвратимо… — Принимаю и отдаю.

Мне было сейчас волнительно и странно хорошо — необыкновенно. Вигхарт не переставая ласкал меня, касался, присваивая каждую частичку моего тела. И вглядывался в моё лицо, хоть ему, кажется, уже сложно было сосредоточиться на нём. Он то и дело прикрывал веки, втягивал воздух сквозь зубы — и тогда пальцами впивался мне в бёдра, направляя к себе чуть резче.

Не знаю, в какой миг всё размылось окончательно, перестало существовать — только наше слияние, дыхание, соприкосновение кожи. Меня словно бы обожгло изнутри его силой — а может, я только себе это придумала. Сквозь накрывшую меня жаркую пелену, сквозь пронзившие мышцы искры непередаваемого удовольствия я почувствовала, что и герцог догнал меня на пике.

Остановившись, он чуть перевёл дух, а затем сел и поднял меня, совершенно ослабленную, чуть дрожащую, к себе. Я обвила его шею руками, повисла на нём, дыша во влажное плечо. Разве вообще кому-то может быть настолько хорошо, как мне сейчас? Нет, казалось, что никто больше и никогда не сможет испытать что-то хоть отдалённо похожее на это.

— Я не знаю, что сказать, — прошептала я.

— Один раз можно и промолчать, — поддразнил меня драконище.

Погладил по спине, коснулся губами скулы, щеки, уголка рта. Я сама потянулась за поцелуем — он с готовностью подался навстречу. Мы целовались, как сумасшедшие, почти до потери памяти и чувства времени. Может, уже скоро начнёт светать? А затем только, очнувшись, опустились обратно на постель. И тогда лишь я увидела небольшое алое пятно на простыне.

И меня словно вспышкой пронзило. Что теперь будет? Как я могла настолько потерять голову?!

Вигхарт подтянул меня к себе, обхватил руками, окутал собой. Долго он просто обнимал меня, прижимая к себе, — и никому, кажется, не хотелось ничего говорить. Но в то же время казалось, что в комнате нарастает едва ощутимое напряжение. Лишающая разума страсть схлынула — и вместо неё остался лёд осознаний: ведь ещё недавно я не хотела того, что случилось. Противилась этому и посмеивалась над девушками, которые мечтали оказаться на моём месте. Том самом, где я сейчас лежу — рядом с его драконейшеством, обнажённым, горячим, расслабленным.

Он всё-таки получил свою первую ночь, а что же теперь будет со мной? Размышления становились всё мрачнее — и я наконец подскочила с кровати, выскользнув из объятий дракона.

— Что случилось? — Он попытался меня удержать. — Лора?

— Мне нужно… умыться, — торопливо отговорилась я.

Спряталась за ширмой, где стоял умывальник, и склонилась над ним, уперевшись ладонями в латунный край. Взгляд соскользнул в сторону, к небольшому столику у зеркала, на котором в холщовом мешочке так и лежали флаконы со снадобьями из Кифенвальдской аптеки. Лекарь сказал, что особое зелье нужно выпить не позже, чем через сутки после близости, чтобы не допустить зачатия. Время сейчас для меня пошло.

— Лора, всё в порядке? — окликнул меня Вигхарт.

Я вздрогнула и торопливо принялась приводить себя в порядок, нарочно громко плеща водой. Но его чешуйчатая и такая соблазнительная светлость всё же показался передо мной — в простыне, обёрнутой вокруг бёдер, слегка встрёпанный и озадаченный моим резким поведением.

— Ты жалеешь? — спросил серьёзно, словно готов был получить любой ответ.

— Я не знаю. Просто, если подумать… Лучше не думать.

Я провела влажной прохладной ладонью по лицу, шее, груди — до живота, понимая, что во всём теле мои ощущения изменились. То, что случилось, — оно сделало меня другой. Так резко и так очевидно. Как Вигхарту это удалось? Исподволь истончить мою волю. Может, тот блюмиг испускает дурманный аромат? Какие-нибудь флюиды, усиливающие желание?

— Позволь в некоторых моментах подумать за тебя. — Его светлость приблизился. — Теперь…

— Ты нарочно это подстроил? — отчего-то начала я злиться. — Нарочно. Вайса, я должна была догадаться… И этот дракон… Когда ночные визиты были к добру? Особенно визиты герцога Виесского.

Я отвернулась и отыскала взглядом висящий поблизости халат. Спешно схватила его и натянула на голое тело, уже ощущая, как его охватывает озноб. Меня вдруг крупно затрясло — даже зубы застучали. Перед глазами всё поплыло, закачалось. И я схватилась за край ненадёжной ширмы, чтобы не упасть. Она пошатнулась, скрипнув, а по моему горлу словно пронёсся вихрь раскалённого песка.

— Лора! — Вигхарт поспешил ко мне и мгновенно сгрёб в маленький, содрогающийся в его больших объятиях комок. — Так не должно быть… Лора! Ты меня слышишь?

Он осторожно опустил меня обратно на постель.

— Что ты сделал со мной? — просипела я, переворачиваясь на спину. — Что ты сделал… Драконище.

Мысли окончательно спутались. Я выгнулась, сминая в кулаке простыню, не в силах сопротивляться пронесшемуся по мышцам спазму. Внизу живота, где-то в глубине лона всё горело, и жар этот толчками растекался по телу. Губы иссохли мгновенно, и даже поднесённая герцогом вода не помогла унять уничтожающую меня жажду.

— Я позову лекаря. — Лицо Вигхарта, кажется, просто перекосило от ужаса. — Я быстро. Очень быстро!

— Нет! Не уходи! — Я повернулась вслед за ним. — Виг…харт. Не уходи.

Если бы лекари могли помочь отравленным ядом линдвормов девушкам, те не стали бы искать столь хитрый способ продолжить свой род. А значит, надежды у меня всё равно не было. И я не хотела оставаться одна. Без него.

— Я не уйду, — торопливо зашептал дракон, касаясь моего холодного влажного лба губами. — Не уйду, моя маленькая рыжая девочка.

Он только протянул руку и несколько раз дёрнул толстый шнурок колокольчика, чтобы вызвать служанку. Заспанная Вига явилась почти мгновенно. И, получив приказ позвать лекаря, вновь умчалась с круглыми от испуга глазами.

— Свадебный обряд… — склонился надо мной фон Вальд, отгребая от лица растрёпанные пряди. — Он был завершён?

Что за странные вопросы сейчас, когда я едва соображаю, утопая в поглощающем меня огне? Но чешуйчатый ничего не делает просто так. Значит, надо собраться… Едва подумав, я слабо помотала головой.

— Наверное, нет… Он не поцеловал меня. Оттмар. Я не знаю, важно ли это… Условности. Это ведь только… условности.

— Всё важно, Лора, — едва не взревел Вигхарт. Махнул рукой в сторону — и с тяжёлой тумбы слетел односвечный канделябр. Стало чуть темнее. — Каждая проклятая мелочь важна! У вас, людей. У ваших богов. Вы так любите обряды, ритуалы…

Он выпрямился, отошёл от постели, ещё одно, казалось бы, небрежное движение напряжённой рукой — и солидное кресло закувыркалось по полу, пока не ударилось о стену и замерло ножками кверху. По обнажённой спине Вигхарта пронеслась тёмная волна проступившей через кожу драконьей чешуи. Он взлохматил волосы и повернулся ко мне вновь. Едва управляя телом, внутри которого, кажется, теперь бунтовала вторая ипостась, всё же присел рядом со мной и сгрёб мою руку в свою — раскалённую, как кусок вулканического камня.

Я смотрела в его посеревшее лицо, чувствовала, как он тяжело дышит. Его кожа блестела, глаза, наполненные непостижимой болью, стали почти совсем драконьими. Мне только и оставалось это — смотреть на него, потому что каждое движение отдавалось дрожью по всему телу. И вдруг, в какой-то неуловимый миг, мне как будто стало чуть легче. Может быть, так умирают? Даже сердце замерло в ожидании, что вот сейчас всё оборвётся.

Тело становилось всё более лёгким и слабым, будто я вдруг стала младенцем, способным лишь лежать и смотреть по сторонам. Меня всё ощутимее потряхивало, по влажной коже гуляла прохлада, просачивалась сквозь намокшую от пота ткань тонкого халата.

— Где проклятый лекарь?! — От рыка Вигхарта, кажется, что-то звякнуло. — Лора, как ты?

— Холодно…

Я поёжилась, не в силах и пальцем шевельнуть. Герцог вдруг стащил с бёдер тонкое покрывало, вновь оставаясь обнажённым. Любопытный способ мне помочь! Но мне сейчас сойдёт любой. Лишь бы стало хоть немного легче!

— Всё хорошо, — забормотал ящер, сдирая с меня липкий халат. — Сейчас придёт Алькер. Он что-нибудь придумает.

Через мгновение он отшвырнул бесполезную не греющую тряпку в сторону и сразу накрыл меня до груди одеялом. Его ладонь легла мне на плечо, спустилась к локтю и вернулась.

— Я больше не буду оглядываться, Лора, — твёрдо проговорил дракон. — Ты больше не будешь принадлежать никому, кроме меня.

— Что ты собираешься делать? — Я окинула его мутноватым взглядом.

— Я ставлю свою метку. Такую драконы ставят своим жёнам. И мне плевать, что об этом подумает твой муж. Кажется, он даже на взгляд вашей богини тебе не слишком-то муж. Теперь, кроме меня, никакой другой мужчина не сможет коснуться тебя без вреда для себя. Обо всём, что с тобой происходит, я буду узнавать первым. И всегда буду рядом, даже если буду далеко.

— Разве это имеет смысл? — Я покачала головой, чувствуя, как внутри неё словно бы что-то плещется. — Я ведь ум…

Но Вигхарт закрыл мне рот поцелуем — жестоким, отчаянным, с привкусом крови.

— Для меня — имеет, — выдохнул он, прервав его.

И сжал мои плечи сильнее. Показалось, что жар вернулся и даже усилился. Вигхарт ещё что-то говорил, точно заклинание. Его твёрдые пальцы касались то моего лба, то груди, слова звоном разбивались в моей голове, тут же теряя суть. Я слушала их, всё ярче с каждым мигом ощущая, как огненная частица дракона завоёвывает моё тело изнутри. И как мощная волна метки вихрями складывается в знак принадлежности.

— Он назвал меня Ингелора, — зачем-то призналась я. — Ингелора.

Как я могла не сказать раньше?

— Поговорим об этом потом, — настоял Вигхарт, сильнее вдавливая меня в постель.

А разве будет это “потом”?

Меня ужасно тянуло в сон.

— Ты не уйдёшь?

— Конечно, нет, Лора.

Он забрался в постель ко мне, обнял, зарылся лицом в мои встрёпанные волосы. Внутренний огонь сосредоточился в низу живота горячим клубком. Мышцы задеревенели от спазмов, слившихся в один сплошной. Но я наконец ощутила тепло Вигхарта, его большого тела, и озноб действительно чуть ослаб. Невероятное расслабление буквально размазало меня по постели, и, сильнее прижавшись спиной к герцогу, я провалилась в темноту.