Плохие намерения

Глава 17

Дэйр

Я знаю, что кто-то есть в моем доме, в ту же минуту, как открываю дверь, хотя никого не вижу. Я захожу на кухню, замечаю открытый шкаф, затем мокрые следы, ведущие к задней двери. Я открываю раздвижную стеклянную дверь и вижу Джесс без рубашки, который нянчится с почти пустой бутылкой «Джека» в моей горячей ванне.

Это будет долгая ночь.

Он неподвижно смотрит вперед. Я отправляю сообщение Ло, сообщая ей, что нашел его, прежде чем положить телефон в карман. Я готовлюсь к тому, что Джесс наверняка будет злым и пьяным. Я знаю, потому что смотреть на Джесс — все равно что смотреть на себя десять лет назад.

— Мы поднимаемся, — говорю я, наклоняясь и подхватывая его подмышки. Парень крепок и пьян, что равносильно мертвому весу. Наконец я вытаскиваю его из воды, только чтобы понять, что он голый по пояс.

— Ах, какого хрена, чувак, — говорю я, отводя глаза.

Я веду его вниз по ступенькам, соблюдая приличную дистанцию. Он роняет бутылку «Джека», стекло разбивается у наших ног. Я пытаюсь увести Джесса подальше от стекла, но он бесчувственно переступает через него. Безразличный. Оказавшись внутри, он усаживает свою голую задницу на мой диван, и я бегу наверх, чтобы принести ему полотенце и какую-нибудь чистую одежду.

— Надень это. — Я бросаю одежду рядом с ним. Он не двигается, склонив голову, обхватив ее руками.

— Да ладно тебе, чувак. Одевайся.

Наконец он прислушивается, двигаясь медленно. Отвернувшись от него, я звоню Ло.

— С ним все в порядке? — это первые слова, слетающие с ее губ. Я почесываю затылок, увеличивая расстояние между нами.

— С ним все в порядке. Пьян, но в порядке.

— Слава Богу, — говорит Ло, облегченно выдыхая.

— Однако есть одна проблема.

— Что? — спрашивает Ло, как будто боится ответа.

— Джесс здесь... но машины нет.

— Конечно, это не так. Это было бы слишком просто.

— Ты хочешь, чтобы я привез его к тебе?

— Я сейчас приду к тебе. Генри меня подвезет. Я не думаю, что Джесс сейчас должен находиться рядом с кем-либо из наших родителей. И я свободно употребляю слово родители, — добавляет она, вероятно, для удобства Генри.

— Ладно. Утром мы поищем машину. — Сейчас, должно быть, около двух часов ночи.

Мы вешаем трубки, и когда я оборачиваюсь, Джесс, к счастью, одет. Я протягиваю ему кофе, который купил по дороге, и сажусь рядом с ним, не зная, что сказать. Я думаю о том, чтобы я чувствовал, если бы ситуация была обратной. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь говорил мне хоть слово, особенно в его состоянии. Итак, я вообще ничего не говорю, довольствуясь тем, что сижу в тишине, если только он не нарушит ее первым.

Этим мы занимаемся, наверное, минут десять, пока он пьет свой кофе, прежде чем он смотрит на меня налитыми кровью и остекленевшими глазами.

— Не причиняй ей вреда.

— Не планирую.

— Все ее подводят. Даже я.

— Я не такой, как все, — говорю я прямо.

— Хорошо.

Еще одна пауза.

— В чем твоя проблема?

— О чем ты?

— Твоя драма. Ты знаешь мою. Какова твоя история?

— Меня оставили на парковке, когда я был ребенком. Переходил из приемной семьи в приемную, пока не вырос. — Я многое опускаю, но суть верна.

— Жизнь — отстой, — бормочет Джесс, проводя рукой по лицу.

— Иногда, — соглашаюсь я.

Джесс раздраженно смотрит на меня.

— Спасибо за мудрый совет.

— Ты бы последовал моему совету, если бы я предложил его тебе? — спрашиваю я, приподнимая бровь.

— Вероятно, нет.

— Именно так я и думал.

— Но если бы я... — уклоняется он от ответа, — что бы ты сказал?

— Наверное, я бы посоветовал тебе потратить день или неделю на то, чтобы разозлиться, но после этого? Не трать так много времени на беспокойство о людях, которые причинили тебе зло. У тебя есть Ло, которая заботится о тебе, но кто заботится о ней?

Я слышу, как снаружи хлопает дверца машины примерно за две с половиной секунды до того, как распахивается моя входная дверь. Ло колеблется в дверях, осматривая открывшуюся перед ней сцену. Джесси, пьяный и мокрый, полоски крови от разбитой бутылки украшают пол от задней двери до его ног.

Джесси встает, неуклюже подходит к тому месту, где стоит она, прежде чем обнять ее. Его плечи начинают трястись, и лицо Ло морщится, когда она обнимает его, успокаивая мягкими словами утешения. Я слышу, как Джесс бормочет что-то о том, что ему жаль, и она шикает на него. Он отстраняется и вытирает глаза предплечьем.

— Я, э-э... — начинает Джесси, прочищая горло. — Я думаю, мне просто нужно лечь спать.

— Поспи немного, — кивает Ло. — Мы поговорим завтра.

Джесси неторопливо поднимается по лестнице, а я подхожу к Ло. Я обхватываю ее лицо правой рукой, и она держится за мое запястье, наклоняясь навстречу моему прикосновению. Она выглядит усталой, но красивой.

— Он пришел к тебе, — шепчет она. Она хватает меня за затылок, приподнимаясь на цыпочки, и прижимается своими губами к моим. Я прижимаю ее к себе, обнимая рукой за талию, и провожу языком по ее губам. Этот поцелуй какой-то особенный. Как будто мы наконец-то избавляемся от всего этого дерьма и позволяем себе просто быть. Ло отстраняется и шепчет мне в губы «спасибо».

— Он доверяет тебе. Он пришел сюда. Это кое-что значит.

Я не заслуживаю того, как она смотрит на меня прямо сейчас — как будто я Мать Тереза, а не монстр.

— Ты в порядке, Салли? — Она слегка грустно улыбается, когда я называю ее своим прозвищем, но, тем не менее, улыбается. — Он не единственный, кто узнал, что его отец на самом деле не его отец.

— Я слишком устала, чтобы расстраиваться. Утром я разберусь, как я себя чувствую. — Ло обвивает руками мою шею, положив подбородок мне на грудь. Она никогда не перестает поражать меня тем, как приспосабливается к жизненным перипетиям. — Отведи меня в постель, — говорит она, прежде чем надуть нижнюю губу.

Не говоря ни слова, я несу ее вверх по лестнице, ее теплое тело обвивается вокруг меня. Я не останавливаюсь, пока мы не оказываемся в изножье моей кровати. Поставив ее на ноги, я снимаю с нее куртку, а затем рубашку и лифчик, обнажая ее бледно-розовые соски. Я запечатлеваю поцелуй на одной из них, прежде чем стянуть с нее брюки, и она держится за мои плечи, поднимая сначала одну ногу, затем другую.

Ло падает на мою кровать, ложится на спину, зажав кончик большого пальца в зубах, и наблюдает, как я завожу руку за шею, чтобы стянуть футболку через голову. Я смотрю на нее, думая о том, как чертовски идеально она выглядит в моей постели. Ее фарфоровая кожа на моих черных простынях, мои чернила на ее бедре, фирменный растрепанный хвост, разметавшийся по моей подушке, лицо без макияжа. Она самая красивая.

Я сбрасываю штаны, опускаю колено на матрас и взбираюсь по телу Ло, устраиваясь между ее ног. Я приподнимаю ее левое бедро и медленно погружаюсь в ее тепло. Она задыхается от этого ощущения, ее спина выгибается над кроватью. Черт, я люблю эту девушку.

Любовь.

Эти слова повторяются в моей голове снова и снова, пока я пытаюсь погрузиться в нее так глубоко, чтобы она чувствовала меня вечно.

— Я не хотел влюбляться в тебя, — признаю я. — Но я это сделал. Я люблю тебя, — говорю я, чувствуя, как она сжимается вокруг меня, а ее ноги начинают дрожать. Ее красноречивый признак того, что она уже близка к краю.

— Стефан, — выдыхает она, и еще один кусочек льда отваливается от моего сердца, когда я слышу, как она произносит мое настоящее имя.

— Скажи это еще раз, — почти умоляю я, входя в нее. Черные ногти впиваются мне в грудь. Я приветствую эту легкую боль.

— Стефан, — повторяет она. Я переворачиваюсь на бок, увлекая ее за собой. Нога Ло перекидывается через мое бедро, и я сжимаю ее идеальную попку, медленно проникая в самые теплые и влажные небеса и выходя из них.

— Еще раз, — приказываю я, обхватывая одной рукой ее поясницу, а другой придерживая ее голову.

— Я люблю тебя, Стефан. Я люблю тебя, я люблю тебя... — она замолкает, сжимаясь вокруг меня, когда кончает. Еще один кусочек льда тает, и я больше не заморожен, а становлюсь жидким внутри, когда проливаюсь в нее.

Я переворачиваюсь на спину и притягиваю ее к себе. Ее ноги сгибаются, бедра обхватывают меня, торс прижимается к моему, когда я лениво толкаюсь в нее, пока мы оба опускаемся. Она просовывает голову между моей шеей и плечами, нежно целуя и посасывая мою ключицу. Я провожу ладонями по всему ее телу — по рукам, спине, бедрам — прежде чем, наконец, остановиться на ее заднице.

Дыхание Ло начинает выравниваться, ее теплое дыхание ритмично овевает мою шею. Она засыпает, пока я все еще внутри нее, и в этот момент я решаю, что, хотя я и не заслуживаю ее, я чертовски эгоистичен, чтобы не воспользоваться единственным, что дает мне покой. Единственное, что позволяет мне чувствовать тепло, когда мне всю жизнь было холодно. Добавьте это в мой список грехов, прямо рядом с убийцей.