Почувствуй

Глава 15.

Ива

— Хорошо, спасибо. До встречи, — завершаю вызов и кладу смартфон рядом со своей тарелкой.

Сегодня тот редкий случай, когда мы со Смолиным можем вместе позавтракать и никуда не торопиться. Правда, приходиться время от времени отвлекаться на рабочие звонки. Полностью от них абстрагироваться можно разве что где-нибудь в космосе. И то не факт. Но мы, кажется, справляемся.

— Кто звонил? — спрашивает Макс, аккуратно разрезая свой омлет со шпинатом.

— Это по поводу будущего бутика. Дела идут полным ходом.

Не могу сдержать довольную улыбку. Я действительно очень рада, что в работе у меня порядок.

— Бутика?

— Да. Спортивной одежды IllusioN.

Я об этом Максу говорила. Точно помню. Когда мы были в поездке и после потрясающего секса просто валялись в кровати и разговаривали обо всем на свете.

Или правильней сказать обо всем, но не о наших отношениях.

— Не уверен, что это хорошая идея.

Я себя чувствую так, будто со всей скорости влетаю в бетонную стену. Невольно напрягаюсь. Улыбка на губах моментально выцветает.

У меня же всё просчитано. С чего вдруг такая реакция?

— Почему? Лично я не вижу никаких проблем. Развиваемся потихоньку.

— Одно дело — рекламные ролики. Другое — бутик.

— Мы обсуждали оба эти варианта. Условия нас устраивают. В чем проблема?

— Я навел кое-какие справки о Рунаеве, — Макс откладывает столовые приборы и поднимает взгляд на меня.

Я его выдерживаю, но по позвонку всё равно ползет маленькая тонкая змейка неприятных мурашек.

— Вообще-то, я думал, это сделаешь ты. Прежде чем начинать с ним сотрудничество.

— У его компании прекрасная репутация.

Вспоминаю нашу первую встречу с Рунаевым в моем кабинете. Он приехал подготовленный, а я… Нет. Было стыдно. Но это мой первый опыт. Я его уже прожила. В будущем такое упущение себе не позволю.

— Пока что, — поправляет меня Макс. — Малыш, у Рунаева уже был бизнес. Хотел запустить сеть магазинов спортивного питания. Облажался. Влез в кредиты. Пришлось всё сворачивать, потому что не выгорело.

Аккуратно выдыхаю. На секунду я подумала, что услышу сейчас нечто такое, что мне категорически не понравится.

— И в чем проблема? Вторая его попытка оказалась удачной и успешной, — тянусь за стаканом с водой и смачиваю губы.

Макс внимательно смотрит на меня. Наблюдает. Я по-прежнему спокойно справляюсь с таким повышенным вниманием со стороны своего мужа. Но змейка уже превращается в огромную анаконду и медленно начинает меня оплетать, сдавливать.

Я уже убедила себя в том, что наш недо-поцелуй с Рунаевым — ошибка. Незначительный эпизод, который просто следует забыть. Но меня почему-то до сих пор бросает в холодный пот от одной только мысли, что Макс может узнать об этой ситуации. Вряд ли он к ней отнесется как к чему-то пустяковому.

— С таким кадром лучше дел не вести. Реклама — ок. Дальше — нет.

Мои брови от удивления медленно, но уверенно ползут вверх.

За окном красивое солнечное утро. Я чувствую себя бодрой и полной сил. Макс лично приготовил для нас вкусный завтрак. Я и в самом деле осторожно, но всё-таки начинаю верить, что мы сможем сберечь наш брак.

Но моя вера тут же покрывается пока еще тонкой, едва заметной паутинкой трещин.

— Да с каким «таким кадром»?

Во рту исчезает мягкий привкус слабосолёного лосося и возникает странная горечь.

— С ненадежным, — веско отвечает Макс. — Он проебался на начальном уровне. Не перепродал свой маленький бизнес, который прокачал до максимального уровня, а именно проебался. Теперь взял планку выше, а значит и проеб будет больше. Не умеешь в бассейне плавать, незачем лезть в открытый океан.

— У него отлично идут дела. И я не понимаю, почему тебе не всё равно, что там у него происходит с бизнесом.

— Потому что фигурирует твое имя, малыш. Я не хочу, чтобы оно фигурировало в момент очередного проеба этого позёра.

— Мое имя? Может, ты не хочешь, чтобы это бросило тень на твое имя?

Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга. Напряжение за столом начинает увеличиваться. Скоро начнет еще и трещать.

— Я неисправимая, — иронично улыбаюсь. — Подумала, что ты обо мне беспокоишься, представляешь? А ты, как всегда, в своем репертуаре.

Отодвигаю стул. Его ножки противно скрепят по полу. Встаю.

— Малыш, — Макс ловко ловит меня за запястье и не дает уйти из столовой. — Давай только без спектаклей. Я забочусь о тебе. Ты неопытная. Это нормально. Я тебя направляю. Тебе не нужно это партнерство. Хочешь, бутик? Будет. Я всё организую.

— Мне он не нужен для галочки, — пытаюсь высвободиться, но делаю только себе больней. Кожа под жестким захватом начинает жечь. — Я хочу развиваться.

— Развитие с таким бизнес-партнером тебе не светит, малыш.

Я предпринимаю еще одну попытку и на этот раз высвобождаюсь. Кожа на запястье горит и краснеет.

— Почему? Потому что у него не с первой попытки удалось стать успешным? Прости, Макс, но не всем так везет, как тебе, — слегка прищуриваюсь. — Ты родился в обеспеченной семье. Приумножил то, что создал твой отец. Только почему-то женился на такой голодранке, как я. Может, наше… хм… сотрудничество тоже тебе на пользу не пойдет?

Я брызжу ядом и прекрасно это понимаю. Останавливаться мне не хочется.

— Малыш, причем здесь наши отношения?

— А почему нет? По сути, логика одна и та же.

— Рунаев — неудачник и дилетант. А ты его пытаешься защитить?

— Я не защищаю, а просто говорю о том, что думаю. Знаешь, меня уже начинает подташнивать от того, какой ты всезнающий и опытный. Ты не знаешь людей, не хочешь даже узнать их, но уже судишь. Между прочим, Рунаев был на бизнес-форуме. Ты же утверждал, что такие люди как он на подобных мероприятиях не появляются.

Замолкаю. Пытаюсь выдохнуть, но получается с трудом.

В глазах Макса мелькает что-то опасное. Я чувствую, что спалилась. Но в чем? Приезд Рунаева не был тайной.

— Я от своих слов не отказываюсь, — слишком спокойным тоном произносит Макс.

Это немного даже пугает, потому что в глазах его я не вижу штиля.

— Значит, признаешься, что ошибся? — я чувствую, что смогу сейчас продавить до конца.

Мне эта победа не нужна, но и идти на попятную уже поздно.

— Нет. Это также подтверждает и другие мои слова, малыш. Он хочет тебя поиметь, поэтому и приехал. Вполне логично. Бизнесмен из него хуевый. Приходиться изворачиваться, искать другие пути продвижения.

Я поджимаю губы. Шумно выдыхаю через нос и ухожу.

Снова убегаешь? — слышу в своей голове голос Рунаева, пока босыми пятками шлепаю по полу.

Да! Убегаю! Потому что я ненавижу все эти скандалы! Ненавижу размазывать сопли и слезы!

Но я в общем-то и не плачу.

Просто злюсь. Мне обидно. А еще гадко.

Поднимаюсь в спальню. Несколько минут хожу из одного угла в другой. Пытаюсь успокоиться, только вот сердце всё еще бешено грохочет, перекачивая мою злость.

Останавливаюсь у туалетного столика. Взгляд падает на шкатулку, в которой хранятся украшения. На самом дне лежит футляр с заколкой.

Я клятвенно пообещала себе вернуть подарок, но… Прошло уже больше недели. И я… забыла? Или намеренно решила забыть?

Не знаю. Просто спрятала чертову заколку среди других драгоценностей. Будь это какой-нибудь пошлый комплект сережек, купленный наобум, точно вернула. А тут заколка. Она мне нравится. Соответствует моему вкусу. И записка, в которой нет ничего особенного, но… Что-то в груди задевает.

— Ну и зачем ты уходишь? — на пороге спальни возникает Смолин.

— Потому что с тобой тяжело, — отвечаю уже с менее ярким отпечатком эмоций в голосе.

— Мы можем ссориться из-за чего угодно. Но уж точно не из-за этого ушлого позёра.

— Думаешь, дело только в нем?

— А в ком же еще? Я понять не могу, почему ты меня считаешь своим врагом? Разве я намеренно хуже тебе сделать хочу? — Макс отталкивается от дверного косяка и медленно подходит ближе. — Этот Рунаев хочет залезть тебе в трусы. Поверь мне, я знаю такой тип людей. Могу даже поспорить, что он в ближайшее время захочет всучить тебе какой-нибудь подарок, чтобы задобрить и продвинуть работу с бутиком.

Непроизвольно скашиваю взгляд в сторону своей шкатулки и тут же быстро возвращаю его Максу.

Поздно.

Он ловит этот мой взгляд. Прищуривается еще заметней, чем в столовой и меняет траекторию своего передвижения. Идет уже не ко мне, а к туалетному столику.

— Или уже всучил, — звучит не как вопрос, а как утверждение.

Я поджимаю губы.

Макс открывает мою шкатулку. Кажется, он знает наизусть каждый комплект, который подарил мне. Шарит рукой. Открывает нижнее отделение. Там — заколка.

Берет футляр. Взвешивает в своей ладони. Затем открывает. Смотрит.

Я не дышу.

Если взглянет на внутреннюю сторону крышки, увидит записку. Я не боюсь этого. Я боюсь того, что Макс решит, будто я ему изменила. Но это не правда.

— Что и требовалось доказать, — Макс тянет один уголок рта вверх. Полуулыбка кажется жесткой и холодной.

— Это ничего не значит.

— Да ну? — Смолин небрежно отбрасывает футляр на столик. Заколка едва удерживается на подушечке, чтобы не слететь. — Зачем тогда взяла это? — он поворачивается ко мне и скрещивает руки на груди.

— Я не знаю.

Мой ответ звучит глупо, но он честный. Я действительно не знаю. Веского четкого ответа у меня нет даже для самой себя.

— Я тебе мало украшений дарю? — летит новый вопрос.

Понятно. Ответы Максу сейчас не нужны.

— Зачем ты даешь ему повод?

— Какой я даю повод? — хмурюсь.

— Он теперь пойдет дальше, малыш.

— Да никто никуда не пойдет. Это бессмысленный разговор, — закатываю глаза. — Я просто хочу развивать свою карьеру. И только. А ты вцепился в Рунаева мертвой хваткой. И меня считаешь какой-то пустоголовой дурой, которая готова раздвигать ноги за подарки.

— Я тебя такой не считаю, Ива!

— Мне так не кажется. Была бы я на самом деле обычной корыстной сукой, которой меня за глаза называют твои друзья, с членов других мужиков не слезала бы!

Губы Макса белеют. Настолько сильно он их сжимает.

— Чего ты от меня хочешь?! — распаляюсь только сильней.

Уже не получается остановиться. Нелюбовь к скандалам пересиливает желание сцедить весь свой яд.

— Чтобы я швырнула Рунаеву в лицо этот подарок? Разорвала все рабочие контакты?!

— Да, было бы неплохо.

— А ты? Что сделаешь ты, Смолин, чтобы пойти мне навстречу? Твои друзья-партнеры неприкосновенны. Я же своим единственным должна пожертвовать в угоду твоим прихотям.

— Это разные вещи, Ива.

— Безусловно, — фыркаю. — У Макса Смолина всё всегда не как у других людей. Только полный эксклюзив.

— Тебя уже заносит на поворотах, — недовольно констатирует.

— Ты же у нас у руля. Скажи, а я могу тебе диктовать условия? Например, никаких встреч с бывшей, м? Она же точно хочет залезть тебе обратно в штаны. Или это снова разные вещи? Ты уж огласи мне весь список, а то я уже путаться начала.

— Зачем ты меня сейчас выводишь?

— Встречный вопрос, Смолин, — я тоже скрещиваю руки на груди.

— Ты сама себя накрутила и не хочешь слышать, что я тебе говорю.

— Аналогично. Мы играем в одни ворота. В твои. Ты диктуешь, я должна исполнять и ничего не просить взамен. Ты даже элементарно не хочешь решить проблему со своими дружками. Вернее, с их женушками, которые сплетничают обо мне и даже шанса не дали влиться в твое окружение. Все считают меня блядью, которая разбила такую красивую семейную пару. А ты отмалчиваешься. Скажешь нет? Не хочешь портить свою репутацию? Проще оставаться в шкуре теленка, которого увели, чем взять на себя ответственность?

Я говорю, говорю, говорю. В груди так больно жжет и дребезжит сердце, что кажется, я вот-вот задохнусь из-за недостатка кислорода.

— Мне похуй, что их жены мелят своим погаными языками!

— А мне нет! Меня это задевает! Мне от этого плохо, Смолин! Я изгой в твоей жизни! Но тебя это не ебет. Главное, чтобы Рунаев свалил с горизонта. Это у тебя просто проблема номер один.

— Да, проблема! Потому что я пытаюсь тебя защитить! — срывается Макс.

— Защитить от Рунаева, но не от своих друзей? Странно звучит, согласись.

— Потому что дальше гребанных сплетен ничего не уйдет. Бегать и затыкать всем рты я тоже не собираюсь. А как далеко может зайти Рунаев — я не знаю. И меня это беспокоит! Но не насрать ли, правда?!

Макс разворачивается, выходит из спальни и хлопает дверями так, что стены в доме вздрагивают.

Я шумно дышу. Медлю всего лишь несколько секунд, затем срываюсь к столику, хватают чёртову заколку и мчусь в гардеробную, чтобы быстро переодеться.

К чёрту заколку! Рунаева! Работу! И всё на свете!