Почувствуй

Глава 37.

Ива

Когда я захожу в квартиру, замечаю по обуви, что Наиль тоже уже дома.

Разуваюсь, ставлю сумку на тумбочку и прохожу вперед. Нахожу Наиля на кухне. Он, прижав плечом телефон к уху, распаковывает доставку из ресторана и обсуждает с кем-то работу. Скольжу быстрым взглядом по родным чертам лица. Наиль уставший. Это очень заметно, но при мне по-прежнему старается держаться бодро и непринужденно. По-своему заботится. А я стараюсь по-своему заботиться о нем.

Он заканчивает телефонный разговор, замечает меня и расплывается в довольной улыбке.

— Давай я тебе помогу, — подхожу к нему, целую в эту самую улыбку и иду мыть руки.

Пока мы заняты делом, говорим обо всём и в то же время ни о чем серьезном. Наиль преувеличено веселый. Расспрашивает о том, как я провела день и не хочу ли в пятницу сходить в театр.

Мы ведем себя как самая обычная пара, у которой есть свои трудности, но они легко решаемые. А на самом деле это совсем не так. Трудности у нас огромные. Верю, что решаемые, но вряд ли это будет так уж легко.

Когда садимся ужинать я чувствую, что больше не могу играть в фальшивую беззаботность. К тому же у меня есть новости, которыми я обязана поделиться.

— Как продвигаются дела на производстве? — аккуратно спрашиваю и слежу за реакцией Наиля.

Понимаю, он старается меня оберегать от того, что сейчас происходит, но… Я далеко не хрупкая принцесса, которая при наличии первой же трудности либо убежит, либо где-нибудь спрячется, испугавшись ее. Более того, я не вижу ничего плохого или зазорного в том, чтобы в тяжелый для мужчины момент стать его поддержкой. В конце концов, зачем тогда вообще заводить отношения?

— Нормально, — скупо отвечает Наиль и я замечаю, как крепко он сжимает свою вилку.

Ни черта же не нормально, Рунаев. Но я, кажется, слишком тобой дорожу и волнуюсь за тебя, чтобы злиться.

— Не думай об этом. Мои проблемы. Как-нибудь выкручусь. Не первый мой головняк.

— Этот головняк у тебя из-за меня, — напоминаю.

— И? — Наиль бросает в мою сторону хмурый взгляд. — Я знал, чем рискую, поэтому меня сложно удивить или напугать.

— Он не хочет тебя удивлять или пугать. Пойми же ты это наконец.

— А чего он хочет?

— Твоей ликвидации, — немного помолчав, отвечаю.

Наиля мои слова ничуть не пугают. Он улыбается и отложив вилку, берет меня за руку.

— Ничего у него не получится, Солнце. Быстрей сам надорвется.

Бесстрашие и уверенность Наиля вызывают во мне еще больше тревоги. У меня внутри всё леденеет только от одной мысли, что с ним может что-то случится.

Есть больше не хочется. Я крепче сжимаю руку Наиля и стараюсь выровнять сбившееся дыхание. Гоню прочь страх и делюсь своими новостями. Надеюсь, что они порадуют Наиля, но этого не происходит.

— Что-то не так? — уточняю, когда не получаю от него ожидаемую реакцию.

— Ты не должна была этого делать.

— Но почему? Это же Раевский. Вы знакомы. Он хороший человек.

— Это мои проблемы, Солнце. Только мои. Я — мужчина. И мне их решать. Ты не должна сюда вмешиваться и уж тем более не должна ездить и просить для меня помощи.

Я ожидала любого ответа от Наиля, но уж точно не такого.

— А что я, по-твоему, должна делать?

— Что угодно, но не напрягать себя моими проблемами.

— Тогда в чем смысл отношений, если каждый выплывает из своего дерьма сам?

Мнимая атмосфера беззаботности быстро начинает трещать по швам. Напряжение последних дней всё же дает о себе знать. Можно сколько угодно улыбаться и делать вид, что всё под контролем, но себя не обманешь. Где-то точно сорвет чеку.

— Смысл в том, что мужчина в отношениях должен уметь брать на себя ответственность, — взгляд Наиля становится колючим и холодным. Мне он совсем не нравится. Я привыкла к тому, что Наиль всегда смотрит на меня иначе.

— Разве я тебя хоть раз упрекнула в том, что ты ее не берешь?

— Нет, ты просто не спросив меня, поехала у всех подряд просить за меня.

Мы не кричим друг на друга. С Максом у меня случались ссоры и похуже, но почему-то именно эта ранит больше всего. Чтобы решиться попросить помощи у Раевского мне пришлось сначала договориться с самой собой. Я не привыкла к такому. Не потому, что гордая. Просто не люблю быть должной, не люблю нагружать людей своими проблемами.

— Я это сделала ради тебя, — холодно бросаю и встаю из-за стола.

Рядом с Наилем я и впрямь стала слишком… уязвимой и чувствительной. Обида жжется изнутри и давит комком слез на глотку.

Ухожу в ванную. Долго умываюсь. Затем просто смотрю на то, как из крана течет вода.

Понимаю, что всё это временно. Мы не можем с Наилем только классно трахаться и находиться в постоянной эйфории. Реальность не будет стоять в сторонке и терпеливо ждать, когда мы наиграемся. Но от этого легче совсем не становится.

Я стараюсь успокоиться. Втягиваю носом воздух и медленно выдыхаю через рот. Нельзя давать волю эмоциям. Сейчас всё так хрупко между нами. Нужно это оберегать, а не ломать.

Слышу тихий стук в дверь ванной. Выключаю воду. Снова слышу стук. Значит, не показалось.

Выпрямляюсь и провожу влажными ладонями по волосам.

— Сейчас освобожу.

Дверь открывается и в ванную заходит Наиль. Его взгляд больше не отдает холодом. Складка между бровями исчезла.

Оборачиваюсь и упираюсь ладонями в края раковины позади себя.

— Прости. Я сейчас не в себе и могу сорваться ни за что.

Поджимаю губы. Чёртов комок снова возвращается. Но теперь не от обиды, а… От удивления. Приятного. Я-то думала, что мы теперь еще неделю разговаривать не будем, потому что с Максом чаще всего случалось именно так.

— И ты меня, — шепчу севшим голосом, отталкиваюсь от раковины и подхожу к Наилю, чтобы обнять.

Он тут же обнимает меня в ответ. Крепко-крепко. Даже дышать становится чуточку трудно. Утыкаюсь носом в изгиб горячей шеи и судорожно выдыхаю.

— Я очень хочу тебе помочь. Вижу и знаю, что тебе сейчас тяжело. И чувствую себя из-за этого просто ужасно.

Наиль ничего не говорит, он только гладит меня по волосам. Так нежно и так аккуратно, что любая броня треснет. Даже моя.

Всхлипываю.

— Эй, Солнце. Эй, эй. Ну ты чего? — встревоженно шепчет Наиль и берет мое лицо в свои руки.

Я из последних сил стараюсь не разреветься, как маленькая беспомощная девочка, но красивое лицо Наиля уже плывет акварелью, как и всё пространство ванной.

— Всё хорошо. Солнце мое, — Наиль начинает целовать мои заплаканные глаза и раскрасневшиеся щеки.

— Ты из-за меня в это влип. Я не могу не винить себя.

— Прекрати, — строго приговаривает он между поцелуями. — Ты ни в чем не виновата. И даже если я всё проебу, винить тебя не стану.

— Это ты сейчас так говоришь, а потом… потом возненавидишь. Эмоции поутихнут, страсть пройдет, и ты вдруг осознаешь, что променял свой успех на обычную женщину. Вряд ли я этого стою.

— Ты стоишь всего, что у меня есть, Ива. Всего, — Наиль смотрит на меня своими блестящими горящими глазами, а затем снова начинает целовать. Хаотично, жарко, с чувством.

Я хватаюсь за его плечи, льну. Плачу и улыбаюсь. Вдыхаю поглубже аромат его кожи и одеколона. Отмечаю плотность его рубашки, которую сейчас судорожно сжимаю пальцами. Скольжу ладонью выше, к волосам. Они у него густые-густые.

— Не плачь, пожалуйста. Мне самому хуево становится от того, что ты плачешь из-за меня.

— Не буду. Честное слово, не буду.

Окончательно я прихожу в себя, когда мы перемещаемся в спальню. Наиль заваривает для меня свой фирменный чай и сам укутывает в плед, будто я маленькая.

Даю волю своей фантазии и представляю, каким заботливым и трепетным он может быть с нашими будущими детьми. Видимо, роль строгого родителя ляжет на мои плечи. Но я не против и даже готова поделиться всем тем теплом, что сейчас достается мне одной.

— Ян поможет, но говорит, что конфликт нужно решать напрямую с Максом. А учитывая, что он не хочет давать мне развод… встреться с ним мне всё равно придется.

— Нет. Ты с ним видеться точно не будешь.

— У тебя есть какие-то другие идеи?

Взгляд Наиля становится задумчивым. Он уводит его в сторону и в этот миг мне кажется, что я сейчас остаюсь в спальне одна.

— У меня больше нет влиятельных знакомых, — продолжаю. — Ян поможет устранить только часть проблем, но никто нам не гарантирует, что завтра их не станет вдвое больше.

— Такие знакомые есть у меня, — Наиль смаргивает и снова мыслями возвращается в нашу спальню. — Я попытаюсь договориться. Тебе не о чем волноваться.

— Ты так говоришь, что я начинаю еще больше волноваться.

Наиль улыбается. Снова беззаботно и по-мальчишески открыто.

— Просто признайся, что боишься потерять такого неотразимого красавчика, как я, — подмигивает.

— И какой же ты всё-таки нарцисс, — смеюсь.

— И этот нарцисс весь твой.

Свои слова Наиль доказывает и на деле. Несколько раз за ночь. Выпивает остатки моих сил. Дарит сильные оргазмы, от которых моментами темнеет в глазах и поджимаются пальцы на ногах.

Я проваливаюсь в сон. Кажется, что на целые сутки, а на самом деле всего на час. Не знаю, что именно заставляет меня проснуться. Наверное, жажда. На прикроватной тумбочке стоит кружка с моим уже давно остывшим чаем. Я делаю несколько жадных глотков.

Наиля в кровати нет.

Жмурюсь, когда полутьму спальни разрезает яркий свет смартфона. Замечаю, что это смартфон Наиля. Он лежит прямо на самом краю рядом с подушкой. В последнее время Наиль буквально ложится спать с ним и просыпается. Старается держать руку на пульсе.

Я тихонько выдыхаю, перекатываюсь на вторую половину кровати и беру смартфон, чтобы переложить на тумбочку. Взгляд случайно цепляется за начало сообщения:

«Не могу дождаться дня нашей свадьбы…».

Что там дальше написано мне не видно. Нужна разблокировка экрана.

Сон как рукой снимает. Часто моргаю. Шарю взглядом по экрану. Это не реклама и не спам. Это сообщение. Обычное сообщение в мессенджере.

Сердце ускоряет ритм.

Смартфон в руке вибрирует. Я вздрагиваю и замечаю, что пришло еще одно сообщение. От какой-то Марьям.

«Обещаю, ты не пожалеешь, что взял меня в жены…».

Там написано что-то еще, но мне снова не видно.

Грудную клетку словно пробивает насквозь.

Слышу тихие шаги в коридоре. Оставляю смартфон у подушки и быстро возвращаюсь на свою половину кровати. Замираю.

Наиль заходит в комнату почти бесшумно. Подходит к кровати. Не ложится. Никаких звуков я не слышу. Приоткрываю один глаз, в спальне снова светит экран смартфона.

Он читает.

Неконтролируемая дикая боль продолжает паразитировать в моей грудной клетке. Кажется, если прижму к ней ладонь, почувствую обжигающий жар.

Наиль тихо выдыхает. Судя по едва различимым глухим звукам, он печатает ответ, а затем ложится. Поворачивается ко мне и зарывается носом в мои волосы.

Я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни даже элементарно пошевелиться. Вдруг вся немею.

Свадьба? Мой Наиль надумал жениться? Это такое мое персональное проклятие? Быть любовницей.