Почувствуй

Глава 28.

Ива

— Это тебе, — заявляет Макс и ставит на обеденный стол огромную картонную коробку.

Что внутри — мне не интересно. От слова «совсем».

Играть в счастливую семейную пару — сложно. Мне уж точно. Как Максу, понятия не имею. Но он кажется вполне довольным.

Продолжаю жевать свой салат, но ощущение вкуса напрочь отпадает. Создается впечатление, что я ем бумагу.

— Даже не посмотришь, что внутри? — Макс усаживается рядом со мной и тянется к моей вилке.

— Ты руки не помыл, — ворчу и наколов сыр с помидором, отправляю их Смолину прямо в рот.

— Тебе понравится. Обещаю. Открывай скорей.

Понравится мне может только одно — бумаги о разводе. Конечно, я проглатываю этот ответ, чтобы не обострять ситуацию. С терпением у меня всё в порядке. Уж как-нибудь продержусь, а потом на месяц улечу с Наилем куда-нибудь на необитаемый остров. Будем нежиться под солнцем, есть фрукты, купаться в океане и заниматься любовью.

Эта мысль бодрит меня, согревает изнутри и придает сил.

Откладываю вилку и встаю из-за стола.

Смотрю на коробку. У меня действительно нет никаких предположений, что внутри. Аккуратно раскрываю ее. Достою несколько слоев бумаги, затем вынимаю и сам подарок.

Это ваза.

Та самая ваза, которую разбил шпиц Жени.

Не верю своим глазам.

Ваза вполне реальная, ровно, как и ее тяжесть. Осторожно верчу в руках, рассматриваю. Она, чёрт побери, настоящая сестра-близнец своей предшественницы.

— Я же говорил, что тебе понравится, — Макс улыбается и начинает есть из моей тарелки.

— Но… как? — от удивления у меня не получается сформулировать нормальный четкий вопрос.

— Пришлось серьезно напрячься. Я помню, как сильно ты расстроилась, когда она разбилась. Нашел мастера, который делал для тебя вазу. Долго вел с ним переговоры. Ты же знаешь, итальянский — не мой конёк. Обо всём через Алину договаривались. У мастера остался эскиз. Дело шло медленно. Я думал, год придется ждать или даже больше. Но мне повезло. Всё для тебя, малыш.

Я поджимаю губы. Продолжаю рассматривать подарок. Во сколько он обошелся Максу даже представить страшно. Стоило ли оно этого?

Как и в случае с моей мнимой беременностью, Макс слишком поздно пытается исправить свои ошибки.

Мне действительно было обидно за вазу. Но суть ведь заключалась не в том, что она разбилась. А в том, как на это отреагировал Макс. Если бы можно было отмотать время назад, стереть память и всё переиграть. Возможно, при таком раскладе сейчас мы находились совершенно в другой точке наших отношений. Но сетовать теперь бессмысленно.

— Спасибо, — скупо благодарю и ставлю вазу на стол.

Склоняю голову чуть набок, будто пытаюсь посмотреть на подарок под другим углом. Суть всё равно остается той же. Слишком поздно.

— У меня еще есть дела, — сообщает Макс и встает из-за стола. — Но к шести я буду свободен.

В шесть состоится фотовыставка Миры. Она ожидаемо волнуется. Я поддерживаю ее как могу. Это несложно, потому что знаю подруга — умница. Мира профессионал своего дела. Более того, она талантлива. Выставка пройдет по высшему разряду. Я в этом ни секунды не сомневаюсь.

Меня и Макса подруга пригласила одними из первых. Что уж тут сказать. Это честь. Приятно.

— Хорошо.

Смолин подходит ко мне, встает позади и обвивает руки вокруг моей талии. Я замираю. Напрягаюсь каждой клеточкой своего тела. Дышу через раз.

— Надень сегодня что-нибудь охуенное, — шепчет мне в ухо и трется колючим подбородком об щеку. — Хочу, чтобы все видели, какая у меня жена и давились завистью от осознания, что не могут ее получить.

Сглатываю.

Макс крепче обнимает меня. Чувствую ягодицами его твердый член.

Позавчера и вчера мне удалось улизнуть от… супружеского долга. Вот уж не думала, что когда-нибудь придется прибегнуть к пошлой отговорке про головную боль. Понимаю, что в третий раз она уже вряд ли сработает.

Мне плохо и страшно становится от одной только мысли о близости с Максом. Снова коленно-локтевая поза будет. Снова его пальцы сожмут мою кожу до синих отметин на следующее утро. Снова придется имитировать оргазмы, потому что я перестала их получать с собственным мужем. Снова буду торчать часами в душе, чтобы смыть с себя его запах.

Господи, во что мы превратили нашу жизнь?

— Я люблю тебя, малыш, — совсем тихо произносит Макс и медленно разворачивает меня к себе лицом.

Он не так часто об этом говорит. Смотрю на него. Не могу того же сказать в ответ. Макс будто понимает это и принимает. Опускает ладони по обе стороны от моих бедер. Я вжимаюсь поясницей в ребро обеденного стола.

— Я так сильно тебя люблю, что иногда это чувство напоминает мне помешательство. Помнишь, как нам было хорошо раньше? Ты меня как-то затянула на колесо обозрения, и мы там застряли. Прямо на самой вершине.

Мои губы невольно вздрагивают от улыбки.

Да, был у нас такой момент. Макс меня куда только не возил и какие только подарки не дарил. Мне хотелось что-нибудь приятное сделать в ответ. Решила устроить нам свидание на колесе обозрения. Тривиально и слишком сопливо-романтично, но… Я и сама была сопливо-романтичной в тот период.

Купила нам билеты и мороженое. Всё на свои деньги. Для меня это было принципиально, иначе что это за сюрприз получится, если сделаю его за счет Макса? Тогда я плохо понимала, что Смолин не из тех мужчин, кому близка романтика. Он делал ее для меня. Удивлял. Влюблял. Но сам в ней не нуждался.

Колесо заклинило, когда мы только добрались до вершины. С той точки открывался потрясный вид на город. Правда, я так испугалась, что мне было не до любования красотами. Думала, что наша кабинка сорвется и мы разобьемся.

Макс отвлек меня от паники. Начал о чем-то спрашивать. Я уже не помню, о чем именно. Потом мы попробовали мороженое друг друга. Я постепенно начала успокаиваться. Смотрела на Смолина во все глаза. Он красивый мужчина, эффектный, взрослый. Я не могла поверить, что он мой, а я его. Наши отношения казались мне сказкой. Только вот со счастливым концом она подкачала.

— Думала, мы там останемся ночевать.

— Ты испугалась.

— Ты успокоил, а потом кому-то позвонил и уже через полчаса мы благополучно сошли с колеса.

— Я всегда готов разрулить любую ситуацию, малыш. Будь то заклинившее колесо или что-то посерьезней. Ты доверилась мне, несмотря на страх, ведь так?

Киваю.

— И сейчас просто верь мне, малыш. Верь и у нас всё будет на сотку.

Макс отвлекается на звонок. Я увеличиваю между нами расстояние, беру тарелку и иду ее мыть.

Сердце быстро-быстро бьется. Это всё из-за воспоминаний, в которые нас окунул Смолин.

Я верила. Действительно верила ему. Но больше не могу. Не получается. Да и нет больше той девочки-Ивы, которая с благоговением впитывала каждое слово и жест Макса. Вряд ли она хоть когда-нибудь вернется.

Макс уезжает. Я выдыхаю с облегчением. Снова гипнотизирую задумчивым взглядом вазу. Она ни в чем виновата, поэтому прятать ее или выбрасывать не планирую. Отношу и ставлю ровно туда же, где стояла ее предшественница.

Отхожу назад, смотрю. Всё выглядит идеально. Но не как раньше.

Вздыхаю и ухожу к себе в комнату.

Вечер близится. Успеваю созвониться с Мирой. Она вся как на иголках. Убеждаю ее, что это вполне нормальная реакция. Вспоминаю, как сама не могла найти себе места, когда только поступило предложение о сотрудничестве с компанией Наиля.

В душе становится больно-приятно от мыслей о нем. Я стойко держусь. Не пишу ему. Стараюсь не думать, не вспоминать. Но с каждым разом мне это удается всё с б о льшим и б о льшим трудом. Ловлю себя на том, что хочу к нему. Просто сорваться, бросить всё и приехать к Наилю. Где бы он в этот момент ни был. Даже если не в стране, я готова полететь куда угодно.

Иногда, в моменте, когда совсем тяжко становится я ползаю по официальной странице его бренда. Там: модели, модели, модели, коллаборации, всякая полезная информация. И за редким исключением в сторис могу увидеть самого Наиля.

Его приглашают на различные мероприятия. Он фотографируется с коллегами и друзьями. Открыто улыбается. Камеры его любят. Он очень фотогеничен. Снимается в видео с различных бизнес-форумов и собственного производства. Улыбаюсь, когда вижу фотографии, где Наиль пытается обнять всех девочек-швей, которые работают в его компании. Понимаю, что такие фото в первую очередь работают на имидж, но мне кажется, что Наилю и самому приятно.

Вот и сейчас не удерживаюсь, щелкаю сторис. Его нет, только вижу руки. Узнаю их из тысячи других мужских рук. Не из-за колец, а из-за узора вен, который, кажется, успела досконально выучить.

Сегодня Наиль на складе. Его команда вот-вот должна пустить в продажу спортпит.

Провожу ногтем большого пальца по контуру ладони Наиля, которая лежит на железном поручне. Сто процентов официальную страницу ведут менеджеры и вряд ли Наиль узнает, что я смотрю его сторис. Но всё же удерживаюсь и никаких реакций не ставлю.

Блокирую смарт. Выдыхаю. Возвращаюсь мыслями в спальню.

Выставка. Мне нужно собраться на выставку. Фокусирую всё свое внимание на этом процессе, чтобы хоть немного вернуть себе внутреннее равновесие.

Шелковое платье цвета шампань. Массивные золотые сережки. Волосы оставляю распущенными, лишь придаю им немного объема. Пропускаю пряди между пальцами. Невольно вспоминаю, как Наиль к ним прикасается. По телу проносится приятная дрожь. Я всегда волосы чуть подрезала, а теперь хочу начать отращивать.

Когда остается только нанести помаду возвращается Макс. Он всё еще висит на телефоне. Каждое движение четкое и без лишней суеты. Отвлекается от работы только на время душа, затем снова на телефоне. Слышу женский голос на том конце линии.

Макс беседует со своей помощницей Алиной и параллельно вдевает в манжеты запонки. Хвалит ее и отпускает пару невинных, но смешных шуточек.

Я вздергиваю одну бровь, смотрю на мужа в отражении зеркала. Он любезен. Улыбка с губ не сходит. Меня это не должно задевать, но задевает тот факт, что Макс дарит улыбки и мягкий тон всем вокруг, только не мне. Так было и до появления Наиля.

Абстрагируюсь.

Заканчиваю с помадой. Бросаю финальный взгляд на свое отражение.

Макс посматривает на меня и через несколько минут наконец-то заканчивает с разговором.

— Этого достаточно, чтобы все удавились от зависти? — иронично усмехаюсь и поворачиваюсь к нему лицом.

Смолин скользит по моей фигуре оценивающим взглядом. Неторопливо, будто наслаждается каждым миллиметром.

— Волосы так и оставишь?

— Да.

Макс одобрительно кивает. Его взгляд темнеет. Улыбка становится самодовольной.

Время уже поджимает, поэтому мы торопимся. Беру меховое болеро на случай, если в помещении будет прохладно.

Макс подает мне руку, помогает сесть в его внедорожник.

— Сегодня без водителя? — уточняю.

— Хочется больше пространства для нас двоих.

Ерзаю на своем сиденье и принуждаю уголки своих губ приподняться в улыбке.

Тишина в салоне напрягает. Мне кажется, что в ней Макс может услышать каждую мою мысль.

Стараюсь следить за своим дыханием.

Раз. Два. Три. Четыре.

Вдох.

Раз. Два. Три. Четыре.

Задержать.

Раз. Два. Три. Четыре.

Выдох.

И так еще несколько раз.

Как ни странно, мне это помогает. Расслабляюсь настолько, насколько это вообще возможно в нынешней ситуации.

На красном сигнале светофора взгляд Макса каждый раз ныряет в мое декольте. Оно не слишком откровенное, но хорошо очерчивает грудь. В прошлый раз, когда я была без бра Смолину это не понравилось. Теперь же… он кайфует. С чего вдруг? Раньше ему не нравилось, что посторонние мужчины буду пялиться на мою грудь. Теперь… Будто заводится от этого.

Когда мы приезжаем парковщик отгоняет нашу машину. Мне холодно, я кутаюсь в свое болеро. Из обуви на мне только открытые босоножки. Хочется поскорей зайти внутрь. К тому же еще надо найти Миру и вручить цветы. Ей будет приятно.

Макс тормозит меня у крыльца здания и притягивает к себе. Я теряюсь. Не понимаю, зачем он это делает. Он держит в одной руке пышный букет розовых роз, второй зарывается в мои волосы на затылке.

— Что ты…

Не успеваю закончить. Макс впивается в мои губы жестким поцелуем. Не ждет ответа. Давит. Разжимает мои губы, проскальзывает языком внутрь. Смолин не из тех, кто привык вот так демонстрировать свои чувства на публике.

Не дышу. Не сопротивляюсь, только сильней впиваюсь пальцами в края болеро.

Макс шумно дышит. Мы сталкиваемся зубами. Это слишком откровенно. Стараюсь мягко отстраниться. От помады наверняка ничего не осталось.

— Ты слишком сегодня красивая. Не удержался. Прости. — улыбается Макс.

Замечаю на его губах остатки моей помады. Аккуратно стираю их большим пальцем.

— Ива! — слышу восторженный возглас Миры.

Оборачиваюсь. Подруга быстро сбегает вниз по ступенькам. Я улыбаюсь, и моя улыбка тут же тухнет, когда мой взгляд падает на знакомую фигуру, стоящую на крыльце, но чуть в тени. Ловлю только блеклое свечение кончика тлеющей сигареты.

Внутри всё словно срывается и летит вниз.

Наиль.

Мира меня обнимает. Я, конечно же, в ответ, но всё внимание не здесь, а в том темном уголке.

— Вы без пробок добрались?

— Да. Нам повезло, — рассеянно отвечаю и буквально вынуждаю себя отодрать взгляд от крыльца.

Макс вручает Мире букет. Она благодарит, вдыхает их аромат.

Через пару секунд к нам выходит и сам Раевский. Он тормозит, протягивает руку Наилю.

Только не сюда.

Они вдвоем спускаются.

Мое сердце превращается в отбойный молоток.

Все мы здороваемся. Я смотрю куда угодно, только не на Наиля. Он здесь не случайно. Таких случайностей не бывает.

— Это ваша первая выставка? — вежливо спрашивает Мира у него.

— Да. Раньше не подворачивался случай посетить. Спасибо за приглашение, — на губах веселая улыбка, в глазах… Не знаю. Но делаю ставку, что там тьма и лед.

— Это не меня благодарить надо. А Максима.

— Мы же тут все друг друга знаем, верно? — беззаботно спрашивает Макс и обнимает меня за талию. — Почему бы не познакомиться поближе в неформальной обстановке? Вы же любите неформальность, Наиль? Ничего не путаю?

— Да, всё верно, — улыбка Наиля становится только шире. Он прямо отвечает на взгляд Макса и задерживает его дольше, чем нужно. — Спасибо.

— Всегда рад помочь. Правда, малыш? — Макс поворачивается ко мне и мажет губами по виску.

Он делает это нарочно, будто знает. Обо мне и Наиле. Чёрт. Ставки повышаются.