Под слезами Бостона. Часть 1

Глава 25. В темноте

– Представляю, что бы было, если бы она застала нас в более пикантной позе, – смеется Рэйчел. – Такая маленькая девочка. Такая ранимая. Наверное, даже не знает, что такое «быть хорошенько оттраханной», – хихикает она, и я толкаю ее подальше от себя.

– Пошла вон.

– Что? – разевает рот, как рыба, и хлопает длиннющими ресницами.

– Застегивай пальто и выметайся.

– Но… Ты сам меня сюда позвал… – запахивает пальто и поджимает его руками под грудью.

– Поговорить, а не трахать тебя, – запускаю руку в волосы.

«Мать твою, я зря затеял эту игру. Серена сейчас сходит с ума».

– Да когда мы разговаривали, Эзра, – лицо Рэйчел снова расплывается в улыбке, и она подступает ближе, кладя руку мне на грудь. – Я ведь сразу поняла, что ты имеешь в виду, – ее палец скользит ниже, и я хватаю Рэйчел за запястье.

– Ни хрена ты не поняла! – тащу ее к двери. Меня уже заколебал весь этот спектакль. – Уматывай.

– Эзра, – лепечет она в проеме, сжимая воротник пальто. – Я больше тебе не нравлюсь?

– Нет. У тебя нет ни капли самоуважения, Рэйчел. И мне очень жаль.

Захлопываю дверь и не представляю, как все объяснить Панде.

Хотя с чего я должен вообще что-то объяснять. Это она сбежала от меня. Она не захотела остаться со мной, когда я впервые вообще захотел остаться с кем-то.

Поэтому не бросаюсь за ней следом. Не мчусь ее успокаивать. Не стремлюсь поменять ее мнение. Я никогда ни за кем не бегал. И она не исключение. Я и так позволил ей влезть слишком глубоко. Туда, где не бывала ни одна девушка. Туда, где раньше было место только для Джейд.

Дожидаюсь закрытия бара и только тогда покидаю свой кабинет. За стойкой в одиночестве стоит Стенли и пригребает грязные стаканы.

– Как смена? – интересуюсь я, натягивая на лицо фирменную улыбку, как будто внутри Эзры Нот все давно сдохло, и ему абсолютно плевать, что здесь не мелькает хрупкое тело Серены.

– Если ты о бабках, то все прекрасно. Если о моем моральном состоянии – самая отвратительная смена из всех в этом году.

– Да брось. До конца года еще есть время. Возможно, в твоем «топе» появится новый победитель.

– Спасибо, – она метает в меня недовольный взгляд и продолжает свою работу.

– Да ладно, брось. Давай выпьем, – усаживаюсь напротив и ставлю на стойку продолговатую коробку в подарочной упаковке с зеленым блестящим бантом.

– Что это еще за хрень в елочки?

– Твой рождественский подарок. Бери или я передумаю.

– Подарок от кого? – недоумевает Стен и проводит пальцем по контуру коробки.

– От самого прекрасного и сексуального мужчины, с которым ты, к твоему сожалению, до сих пор не переспала.

Она цокает языком и закатывает глаза, но принимается распаковывать подарочную упаковку.

– Тебя подменили что ли? – улыбается Стенли, срывая с подарка бумагу. – Не верю, что ты решил сделать мне подарок на Рождество, этакий ты засранец, – она замирает, когда понимает, что находится под упаковкой, но теперь начинаю улыбаться я. – Фаллоимитатор, Эзра?! Ты серьезно?! Ты гребаный придурок!

Она отталкивает коробку в сторону и хватается за полотенце.

– Идиот! – хлещет меня по шее.

– Я думал, ты соскучилась по мужским гениталиям! – прикрываюсь и сгибаюсь пополам от смеха. – Там как раз XXL25, чтоб ты насытилась, так сказать, «основательно».

– Дебил! – еще раз ударяет по мне полотенцем. – Кретин.

– Мне что, забрать Юджи обратно? – едва получается успокоиться и перестать смеяться.

– Кого?! – вскрикивает Стенли.

– Юджи. Я решил так его назвать. Но если тебе не нравится, можешь поменять ему имя. В зависимости от того, что тебе будет удобнее кричать, когда он будет доставлять тебе удовольствие.

– Кусок придурка! – ругается Стен и бросает коробку с «Юджи» под барную стойку под мой не унимающийся смех.

– Надеюсь, тебе очень понравится. Потом расскажешь.

– Ты самый отвратительный друг.

– А ты самая классная подруга, Стен.

Она прищуривается и кладет полотенце на стойку, объявляя перемирие.

– И у меня будет просьба, – толкаю еще одну небольшую прямоугольную коробочку к ее рукам.

– Если там очередное…

– Такого размера? Да кому оно надо.

– Господи, – закатывает глаза и принимает подарок.

– Это для Серены. Передай ей. И не говори, что он от меня.

– Почему? – хмыкает она и склоняет голову на бок, оценивая мою реакцию.

– Потому что эта неадекватная Панда ни за что не примет подарок от меня.

– А что там?

– Неважно.

– Тогда и мне неважно, почему она его не примет от тебя, – кладет коробочку на стол и посылает ее обратно мне.

– Ладно, – Стен накрывает подарок рукой и возвращает к себе. – Там айфон. Она выбросила свой телефон. Тем более он был разбит. А нам ведь с тобой надо, чтоб она всегда была на связи.

– Ага, – кивает Стен и строит самую осуждающую гримасу. – Значит, Серене айфон, а мне гигантский дилдо26.

– Я разбираюсь в девушках, скажи? – получаю еще один шлепок полотенцем от Стен.

– Не знаю, что там между вами происходит, но она еще здесь. И вам точно нужно поговорить.

К горлу подкатывает ком, и я прокашливаюсь.

– Плесни мне ви́ски.

– Эзра, я серьезно. Я ведь все вижу. Вижу, как бесится она, и как не находишь себе места ты.

– Принимаю участие в психологическом анализе только после третьей стопки.

Стенли берет бутылку и наливает нам обоим по порции. Первую опрокидываю залпом, как и она. Вторая льется следом.

– Где она? – спрашиваю, когда третий стакан почти пуст.

– Ушла зачем-то на склад, хотя я ее не посылала. И до сих пор там. Что ты сделал?

– Точнее – что сделала она, – Стенли непонимающе смотрит на меня. – Она кинула меня, Стен. Девушка, которую я впервые за все это время захотел для чего-то большего, кинула меня. Ушла, когда я хотел, чтобы она осталась. Я на мгновение подумал, что она особенная, понимаешь? – в голову ударяет алкоголь и развязывает язык. – Я разглядел в ней что-то… Необычное. Тот огонь, который никогда не видел в других. Я думал, что у нее получилось разжечь и меня. Думал, что она тоже что-то чувствует… А она…

– Она чувствует, Эзра. Еще как чувствует. И ты дурак, если этого не видишь.

– Да ладно? – поднимаю на нее глаза и допиваю свой стакан. – Зачем тогда сбегать? Вы – женщины – ненормальные.

– Думаю, тебе нужно спросить у нее. Серена не простая девушка. Но то, что у нее к тебе есть чувства, – это очевидно.

– Ты серьезно? – усмехаюсь я.

– Да. И поэтому я ухожу, – Стенли осушает свой рокс. – Только не забудь закрыть бар.

– Я не пойду к ней.

– Еще как пойдешь. Если она для тебя хоть что-то да значит. Твоя Рэйчел испортила все, что только можно было испортить. Говорила же тебе раньше – избавься от нее.

– Уже избавился.

– Но Серена об этом не знает, – Стен набрасывает зимнюю куртку и кивает мне. – Я же знаю, что ты не мудак, – вытаскивает из-под стойки мой подарок и прячет его под куртку. – Хоть и подарил мне это.

– Тогда оставь.

– Ну уж нет.

– Тогда расскажешь, как он в действии.

– Ну уж нет! – смеется она. – А это, – толкает коробку с подарком Серены вдоль барной стойки. – Отдай ей все-таки сам.

Стенли уходит, и из звуков в баре остается слабый звон колокольчика и совсем тихий лаундж. Я прокручиваю пустой рокс в пальцах, отодвигаю его в сторону, и беру в руки подарок для Серены.

Как я отдам его ей?

«Я держал в руках грудь Рэйчел, а теперь держу твой новенький айфон. Возьми и прости меня»?

– Господи, я идиот…

Встаю из-за стойки и гашу оставшийся в баре свет. Он начал слишком давить. Теперь помещение освещается лишь слабыми уличными огнями, проступающими вглубь сквозь витрины.

Ночной зимний Бостон прекрасен. Даже сейчас, когда снова льет дождь. Кого-то город пугает, заставляет бежать, кутаясь плотнее в своих пальто, но только не меня. В ночи этого города я нахожу успокоение. Ночью я становлюсь его частью и чувствую себя более живым, чем днем. А шум дождя обычно приносит умиротворение и сердцу. Обычно. Но только не сегодня. Утолить горечь в груди не смог даже ви́ски.

– Стен, я привела склад в порядок. Ты будешь довольна, – голос Серены наполняет темное помещение, и я застываю у стены. – Черт, почему так темно?! Стенли! Ты решила сэкономить на электричестве? Беспросветно как в заднице у циклопа!

Я давлю смешок и прикусываю губы. Мои глаза уже привыкли к темноте, и поэтому я вижу, как Серена прощупывает дверной проем, а потом ее руки ложатся на стену, возле которой стою я.

– Блин, Стенли, ну, где же ты? – ее пальцы скользят дальше и натыкаются на мое плечо прежде, чем я перехватываю ее запястье.

Резко тяну Серену на себя. Она вскрикивает и без раздумий бьет меня вторым кулаком в грудь. Наверное, целилась в лицо, но до сих пор не смогла разглядеть оппонента.

– Мне нравится эта боевая Панда, – не отстраняюсь ни на дюйм, лишь крепче прижимая ее к себе.

– Эзра?! – тяжело выдыхает она.

– А разве ты можешь меня с кем-то спутать? – чувствую ее обжигающее дыхание чуть ниже шеи.

– Маньяк, – изо всех сил она толкает меня в грудь, чем припечатывает спиной к стене, и вырывается из моей хватки.

– И тебе это нравится.

– Нисколько. Где Стенли?

– Ушла домой.

– Тогда и я ухожу.

– Подожди, – догоняю ее у барной стойки и хватаю под локоть. – У меня есть кое-что для тебя, – Серена на мгновение застывает в недоумении, а я дотягиваюсь до подарочной коробки и вручаю ей. – Открой. Тебе понравится. Он не битый. Не из мусорки. И по нему точно можно звонить.

– Засунь эту хрень себе в задницу и проверни три раза! – она стряхивает с себя мою руку.

– Приятно, что тебя посещают фантазии касательно моей задницы. Твоя, между прочим, тоже не дает мне покоя.

– Да что ты? – фыркает она. – По-моему, любая задница в радиусе двух футов не дает тебе покоя. Особенно если на ней кружевное белье!

Серена разворачивается и снова пытается уйти. И, мать твою, как же меня это задолбало!

– Да остановись ты хотя бы на минуту, ненормальная! – в который раз хватаю ее за плечо и возвращаю к себе.

– Для чего? – выкрикивает мне в лицо. – На мне нет красного прозрачного лифчика, чтобы привлечь твое внимание. Ты ведь на это ведешься, да? Как бык на красную тряпку? Только инстинкты, как у животного, да, Эзра? Только это тебе и нужно. Красивое тело в оболочке! Идеальная грудь и безупречная кожа! Это! – она снова ударяет меня в грудь и выпутывается из моих рук. – Это! Тебе нужна эта гребаная картинка! И ты думал, что я такая же! Только поэтому трахнул меня! – всхлипывает она. Свет от уличных фонарей слабо бликует на ее лице, и я вижу, что она плачет.

Я не ожидал такого поворота. Не ожидал, что Серена будет говорить прямо. Скорее промолчит и убежит домой, но никак не выпалит мне все в глаза.

– И что тебе от меня надо теперь? Ты ведь сделал свое дело.

– Какое, блять, «свое дело»?! – уже вспыхиваю я. Эта сумасшедшая совсем тронулась умом. Прижимаю ее к барной стойке и блокирую руками с обеих сторон.

– То самое, что сделал и с Рэйчел! Тебе же плевать, кого трахать! Лишь бы было красивое тело! Поэтому ты отвернулся от меня? Поэтому пошел к ней? Ты все увидел?! – кричит сквозь слезы она, а я совершенно не понимаю, о чем речь.

– Что ты несешь?!

– Хорошо разглядел? Прощупал? Достаточно было? Или еще показать, чтоб наверняка отвернуло от меня, и ты перестал меня трогать?!

– Ты, правда, больная?! – склоняюсь к ее лицу и обхватываю его ладонью. – Ты вообще меня слышишь? Я ни хрена не понимаю! Ни единого твоего слова!

Она сжимает зубы до скрипа, отталкивает меня и срывает с себя кофту.

– Смотри, – задыхается от всхлипов, но расстегивает джинсы. – Смотри и запоминай, – рьяно стаскивает их с ног. – Смотри, а потом беги обратно к Рэйчел, чтоб перекрыть уродливую картинку чем-то прекрасным.

В блеклых огнях ночного Бостона вижу, как часто вздымается ее грудь и дергается живот, на котором, ближе к приспущенной линии трусов, рассекают нежную кожу грубые шрамы. Они уходят и ниже, к ногам, вдоль внутренних сторон, и кроют тело почти до середины бедер. Их так много. На коже буквально нет живого места. И как я мог этого не заметить. Как мог не почувствовать. Как я мог…

Вот почему она не позволяла спускаться ниже. Вот почему постоянно целовала меня, удерживая мои губы от запретных ласк. Вот почему они запретны.

Господи… И она думает, что из-за этих шрамов я ушел с Берч?

– Серена… – хочу подойти ближе и обнять ее, но ноги не слушаются, и я застываю на месте в оцепенении.

– Мне не нужна твоя гребаная жалость! – она натягивает обратно джинсы. – Мне не нужно это все! И ты не нужен! Я знаю, какая я! Знаю, что такой ущербной, как я, не место с таким, как ты! – она резко просовывает голову в свитер и, путаясь в рукавах, бежит к стойке за шубой, но я перехватываю ее на полпути.

– Это он сделал?

– Иди к черту, Эзра, – она заливается слезами и пытается протиснуться мимо меня, но я хватаю ее за плечи.

– Я ничего не знал. Я не видел, Серена. Ты из-за этого сбежала? Подумала, что меня это оттолкнет?

– Я знаю, что ты больше никогда не захочешь меня. Кому нужна такая дефектная? Кому нужна та, которую можно трахать только в темноте?! – взвывает навзрыд и отмахивается от моих рук. – Пусти меня. Отпусти! – бьет кулаками мне в грудь. – Отпусти меня, Эзра!

– Но я не хочу, Серена. Посмотри на меня.

– Нет!

– Серена, прошу.

– Оставь меня в покое!

Она опять толкает меня и прошмыгивает мимо, только в этот раз я не задерживаю ее. Потому что ей нужно время, чтобы успокоиться. Без меня. Ей нужно время, чтобы услышать мои слова. И еще больше – чтобы поверить, что мне действительно плевать на ее увечья. Я готов поцеловать каждый ее шрам. И я сделаю это, как только она остынет. Как только позволит прикоснуться к себе снова.

А еще я точно прибью этого ублюдка. Уверен, это все сделал именно он. Гребаный Бриан Аленкастри, который никогда не дослужится до шерифа округа, потому что сдохнет раньше от моих рук (да, я не выдержал и начал под него рыть).

Но сейчас мне нужно успокоиться и все переосмыслить.

И ей нужно успокоиться и все переосмыслить.

Я должен перетерпеть и дождаться ее. Должен дать ей время. Должен позволить решать самой – достоин ли такой дурак, как я, ее откровений.

Этот день был чертовски долгим и чертовски сложным для нас обоих. Мы оба взвинчены и потрясены. И, вдобавок ко всему, мне придется очень постараться, чтобы не сорваться прямо сейчас в Лоренс. Чтобы не закопать там живьем ее конченного брата. Мысль о том, что меня от возмездия разделяет всего тридцать миль, проедает мозг словно червь. Но я всегда умел выжидать лучшего момента. И этот раз не исключение.

Бриан Аленкастри отхватит сполна. Клянусь. Не будь я Эзрой Нотом.