Под слезами Бостона. Часть 1

Глава 29. Исповедь у Дьявола

Не знала, что в темноте возможно что-то отыскать. Особенно слова. Но как только Эзра погасил свет и лег со мной рядом, история о наивной девочке и не самом доблестном рыцаре полилась из меня рекой. Как потекли и слезы. Их не было видно, но я знала, что Эзра слышит, что я плачу. Меня выдавала эта предательская дрожь в голосе и окрасившая его хрипотца.

Но спасибо Эзре, что не подал вида. Спасибо, что не перебил, не попросил успокоиться и не начал утешать. Он лишь крепче сжимал мою кисть и перебирал холодные пальцы в своей горячей руке.

Когда-нибудь я перестану плакать. Но в эту минуту мне кажется, что сегодня, здесь, на полу и возле его груди, в которой слишком рьяно бьется сердце, я могу быть самой собой. Могу дать слабину и размякнуть. На самое маленькое мгновение, которое никогда себе раньше не позволяла ни с кем другим.

Все нормальные люди в новогоднюю ночь веселятся, поют песни и поджигают фейерверки, а ненормальная Серена Аленкастри плачет и исповедуется татуированному Дьяволу. Лучшего сценария невозможно было придумать для таких психопатов, как мы.

– Серена, – Эзра поворачивается набок, и я не вижу, но чувствую, как он смотрит на меня сверху вниз, потому что я забилась где-то у него под мышкой.

– Не смотри на меня.

– Я все равно ничего не вижу.

– Не ври. Дьявол видит даже в темноте, – шутить идиотские шутки, когда ресницы еще не высохли от слез, вполне в стиле такой шизанутой, как я. О боги, кажется, мы действительно с ним похожи.

– А ты даже в темноте остаешься занозой в заднице, – он резко сползает ниже и оказывается напротив моего лица. – Иди ко мне.

Не спрашивает, а притягивает меня к твердой груди и обнимает за плечи. Я утыкаюсь носом в его шею и глубоко вдыхаю, прикрывая мокрые глаза.

«Именно здесь я смогу успокоиться», – шепчет сердце, и мне уже больше не хочется защищать себя дурацкими шутками. Кажется, я готова к его вопросам.

– Почему твоя мать ничего не сделала? Как она могла допустить? Как можно было закрывать на такое глаза? – Эзра не выпускает меня из объятий, и я отчетливо слышу, как барабанит в груди его сердце.

– Глаза можно закрывать на все что угодно, лишь бы твой любимый сын не оказался настоящим садистом.

– Но он и есть блядский садист! – не выдерживает Эзра и подрывается с пола, принимая сидячее положение. Он и так слишком долго безмолвно терпел мою исповедь. – Его еще тогда надо было закрыть в психушке!

– Но ей было удобнее считать меня психически неуравновешенной, чем признать то, что ее сын – изверг.

– А остальным? Ты же ходила в школу. Там тоже все думали, что ты психопатка, которая режет себя?! Неужели никто не видел?! – рычит Эзра, но тут же замолкает, втягивая в себя воздух. – Черт… Прости. Серена, прости… – обхватывает мои плечи и, как тряпичную куклу, притягивает к себе на колени. – Прости, – целует меня в соленые губы. – Прости… Я не знаю, как ты держишь это все в себе. Не знаю, откуда в таком хрупком тельце столько сил, – Эзра дышит слишком часто, его руки дрожат, но удерживают меня крепче оков. – Я хочу разломить его череп надвое голыми руками. Прямо сейчас. За то, что он сделал с тобой. За то, что посмел прикоснуться. За то, что остался безнаказанным.

Его губы еще раз касаются моих, и я впечатываюсь ладонями в его напряженные плечи. Бешеное горячее дыхание жжет мое лицо, но я не отстраняюсь.

– Я просто не понимаю, как… – прерывисто шепчет он.

– Она говорила, что я не могу принять смерть отца. Даже спустя семь лет. Говорила, что водит меня к психологу, но мне становится только хуже.

– И в это верили?

– Еще как верили. Даже социальные службы. Линда Аленкастри всегда умела изображать горе и складно лгать. Это я точно унаследовала от нее.

– Нет. Мне ведь ты сейчас не лжешь, – его нос касается моей скулы и выводит дорожку вдоль щеки.

– Не лгу… – позвоночник усыпается дрожью, а пальцы крепче впиваются ему в шею.

– Спасибо, – едва дотрагивается до моих губ, и я рефлекторно приоткрываю рот.

– За что?

– За то, что я единственная живая душа, которой ты рассказала.

– А у тебя разве есть душа?

– Боюсь, ты единственная, кто теперь об этом знает.

Эзра прикусывает мою нижнюю губу, облизывает ее и проталкивается языком в рот. Я жадно отвечаю на поцелуй, все еще поражаясь реакции своего тела на этого мужчину. Он сводит меня с ума. Он путает мои эмоции. Он пробуждает мое безумие. С ним я бешусь, плачу и кричу от удовольствия. И все это разделено всего парой минут. С ним я дикая. С ним я искренняя. С ним я даже почти не стыжусь себя. С ним не страшно, и я готова идти до конца.

Сердце продано Дьяволу, но, кажется, теперь в моих руках его душа.

– Ты невероятно сильная, Серена, – он сжимает в ладонях мои ребра и одним рывком усаживает меня на свои бедра. Мне приходится раздвинуть ноги, чтобы оседлать Эзру. – Оставайся такой же сильной всегда, поняла? – он обхватывает руками мои щеки и притягивает вплотную к своему лицу. – Но, если тебе захочется побыть слабой… Будь, – наши взгляды прожигают темноту и отыскивают друг друга. – Будь слабой. Но только тут, со мной, в моем доме, в моей постели.

– Эзра… – меня захлестывает лихорадка.

– Ты всегда можешь прийти ко мне, слышишь? Я хочу быть для тебя таким человеком. Запомни это.

– Даже после всего, что ты сегодня узнал? – губы трясутся, а тело и вовсе не слушается моих команд, и я чувствую, как по щекам начинают катиться слезы. – После всего, что… Увидел? – кажется, быть отвергнутой им сейчас можно приравнивать к выстрелу в грудь.

«Только не стреляй. Умоляю».

– Глупая, – подо мной напрягается каждая его мышца, и Эзра сковывает слабую меня в объятиях. – Особенно после того, что я увидел. Не веришь? – я продолжаю вглядываться в его лицо. – Что я должен сделать, чтобы переубедить тебя?

– Уже ничего не нужно делать, – притрагиваюсь к колючей щетине, и внутри приятно подрагивает каждый нерв. – Кажется, ненормальная Серена начала верить каждому твоему слову еще в Норт-Энд.

– А нормальная до сих пор сомневается? Я хочу убедить и ее.

Сильные руки хватают меня под ягодицы и резко тянут на себя. Мои коленки разъезжаются в стороны, и промежность вплотную прижимается к его паху. Ткань трусиков слишком тонкая и позволяет ощутить его твердость. Бедра непроизвольно покачиваются вдоль выпуклости на его джинсах, и я выдыхаю Эзре в губы. Черт… Мне хочется почувствовать его полностью. Хочется соприкоснуться с горячей кожей и ощутить его эрекцию без лишних преград.

«Не было нормальной Серены, Эзра. Ведь ты полностью свел меня с ума».

Я надавливаю на пах Эзры всем весом и выгибаюсь под его руками, скользящими вдоль моей спины под футболкой.

– Кажется, это я должен был тебя убеждать, – он припадает к моей шее и покрывает ее жадными поцелуями.

Его ладони требовательно перемещаются от талии к ребрам, и тело начинает гореть. Эзра, не спрашивая, стаскивает с меня свою футболку и резко притягивает к своей груди, овладевая моими губами. Мои соски трутся об напряженные грудные мышцы, и у меня не получается сдержать стон. Он тает на языке Эзры и тушуется в его рыке.

– Убеди меня… – шепчу в его губы, хотя сама уже давно сдалась, продолжая тереться об его член сквозь джинсы.

Он толкается в меня пахом и впивается пальцами в ягодицу, будто насаживая меня на себя. Вторая рука накрывает мою грудь, и я прерывисто всхлипываю, когда сосок оказывается в тисках его пальцев. Он прокручивает его между костяшек, заставляя меня прогнуться в спине, и прикусывает плоть зубами.

– О Господи… – запрокидываю голову и выдыхаю в потолок.

– Ты такая чувствительная, Серена… – его язык облизывает по кругу сосок. – Наверняка ты уже вся мокрая там.

Эзра прикусывает мою грудь и рука, которая только что сжимала мой зад, проскальзывает глубже. Пальцы касаются клитора через материал трусиков, и пульсация между ног усиливается. Я нуждаюсь в большем.

Его большой палец выписывает круговые движения по клитору, пока я не начинаю извиваться на его бедрах, как умалишенная. Уверена, его возбуждает моя реакция.

– Эзра… – подаюсь вперед, чтобы почувствовать более плотный контакт.

– Я достаточно убедителен? – массирует клитор, но не избавляется от лишней ткани. – Или нет? – обхватывает губами мой сосок и втягивает его в рот.

– Черт… – стону я. – Недостаточно.

Эзра моментально пробирается под трусики и вводит один палец в меня.

– Господи… – всхлипываю и упираюсь локтями в его плечи.

Спина вытягивается по струнке, как и шея. Бедра на секунду приподнимаются, а затем снова опускаются на его палец.

– А теперь? – он погружается в меня глубже, продолжая надавливать большим пальцем на взбухший клитор. – Убедителен?

– Нет… Еще нет.

В меня проникает второй палец, и движения Эзры учащаются.

– А так? – задает ритм моим бедрам второй рукой и впивается губами мне в шею. – Все еще недостаточно? Хочешь еще?

– Хочу еще.

Тянусь дрожащими руками к его ширинке и, наконец, высвобождаю твердый член. Он такой горячий в моей ладони, что я невольно прохожусь по всей длине.

– О ч-черт… Аленкастри… Ты хочешь, чтобы я кончил раньше времени? – он резко прекращает ласки внутри меня и хватает за ягодицы, притягивая ближе.

Я чувствую жар от его эрекции между ног и толкаюсь ему навстречу, чтобы приглушить пульсацию клитора.

– Блять, Серена… – рычит Эзра и поднимает меня на ноги. – Хочу тебя полностью обнаженной.

Не замечаю, как мои трусики слетают с ног, и Эзра хватает меня за руку, притягивая к себе задом.

– Ты сводишь меня с ума, – хриплый шепот опаляет ухо, а большая ладонь припечатывается к шее. Рука властно скользит к подбородку и вонзается в него пальцами. – Рядом с тобой я теряю контроль.

Господи. Рядом со мной? С этой Сереной Эзра теряет контроль? И это я, кто доводит его до исступления? Я? О боги… Это какое-то новогоднее чудо или Вселенная принялась исполнять мое тайное желание – быть любимой им?

– Все еще не веришь? – вторая его рука сжимает грудь и спускается ниже вдоль талии к бедру.

Мне в спину упирается твердый член, и я приподнимаюсь на носочки, чтобы он проскользнул вдоль промежности. Эзра хрипло стонет мне в ухо и прикусывает мочку, параллельно направляя головку мне между ног. Я пошатываюсь, и Эзра толкает меня к ближайшей стене. Я успеваю упереться в нее руками прежде, чем его властный толчок заполняет меня наполовину.

– Эзра! – вскрикиваю, впиваясь ногтями в шершавую кладку.

– Да, стони мое имя. Громче, Серена, еще громче. Не сдерживайся. Дай себе волю.

Его разгоряченный торс вдавливает меня в стену. С каждым толчком он проникает все глубже. Его руки ненасытно блуждают по моему телу, а мне хочется, чтоб у него было столько рук, чтоб он мог оказаться везде одновременно. Чтобы накрыл все мое тело. Каждый воспаленный дюйм кожи.

Эзра врезается в меня чаще, и все второстепенные мысли снова выветриваются из головы, как было тогда на обеденном столе. С ним я забываюсь. С ним – не чувствую ничего кроме наслаждения. Оно охватывает меня, и я даже забываю, как дышать. Я чувствую только его. Демона в человеческом обличии, который заполучил не только мое тело, но и душу. Он рушит все мои устои. И мне это нравится. Он ломает мои принципы. И я просто без ума. Он перекрывает мои комплексы. Он растушевывает их и превращает в пыль. Как у него это получается? Я не знаю, но готова кричать от удовольствия.

Я прикрываю глаза и растворяюсь в его ласках. Ноги подкашиваются, но Эзра крепко удерживает меня в своих руках, совершая финальные толчки. Я чувствую, как член пульсирует во мне, и впиваюсь ногтями в упругие бедра Эзры. Он предельно ускоряется и погружается в меня до основания.

– Серена… – низкий стон опаляет скулу, и на мою поясницу брызгают теплые капли. – Мать твою… – Эзра роняет голову мне на плечо и, задыхаясь, целует его. – Трахать тебя до рассвета – это была не шутка. Не уверен, что смогу оставить тебя в покое этой ночью. И если ты опять не веришь моим словам, то я с удовольствием постараюсь тебя переубедить.

– Мне нравятся твои способы переубеждения, – выворачиваюсь так, чтобы поцеловать его в губы.

– И это я еще не использовал запрещенных приемов.

– Запрещенных? Расскажешь?

– О нет, лучше когда-нибудь обязательно покажу. Я практик, как ты успела заметить.

– Да, – улыбаюсь я. – И из-за твоих «практик» мне снова нужно в…

– Душ, – заканчивает Эзра. – Маршрут ты уже знаешь. Или хочешь, чтобы я проводил? Тогда не обещаю, что мы быстро оттуда выберемся.

Он специально прижимается пахом к моей заднице и кусает меня за плечо.

Игривый Эзра… Нужно запомнить это явление. И надеюсь, теперь оно будет регулярным.

Я улыбаюсь, подхватывая с пола футболку, и прикрываю тканью свое обнаженное тело, а потом замираю, обернувшись к Эзре. Вглядываюсь в его темный силуэт и понимаю, что этот мужчина делает со мной невероятные вещи, которые еще вчера я считала невозможными. Он вселяет в меня надежду. Он наделяет меня верой и силой и указывает правильный путь, а если я оступлюсь – он обязательно удержит и спасет от падения. Я знаю. Я верю в это.

– Моя жизнь, – мысли в голове обретают звук и заставляют Эзру повернуться на мой голос. – Всегда казалась мне затяжным прыжком в бездну. Знаешь, как эффект летящего с горы человека. Падаешь, летишь вниз, сердце колотится, но назад дороги нет. Ты можешь лишь падать и просматривать кадры всей своей никчемной жизни. А когда не находишь там ничего значимого – обретаешь смирение. Со мной всегда так. Я всегда падаю и жду какого-то конца.

– Серена… – тихо выдыхает он, но боится пошевелиться.

– Но сейчас, – подступаю к нему ближе и нерешительно касаюсь пальцами колючей щеки. – Сейчас я знаю, что в конце меня кто-то обязательно словит. И это будешь ты…

Эзра накрывает своей широкой ладонью мою руку и притягивает меня к себе за талию.

– Никогда не слышал более прекрасного признания в любви, – чувствую, как его щеки трогает легкая улыбка.

«О Господи, неужели это выглядело именно так? Неужели я и вправду это сказала?».

– Это не признание тебе в любви, Эзра, – реабилитируюсь и цокаю языком.

– Разве? – слабо усмехается он, и я пытаюсь вывернуться из его хватки, но он не позволяет. – Ладно, не злись. Я еще немного подожду.

– Дурак.

Шлепаю Эзру свободной рукой по плечу, и он выпускает меня из объятий.

– Пойдем, отведу тебя в душ, – легко подталкивает меня под зад.

– Я помню дорогу и могу справиться сама, – фыркаю я и отмахиваюсь от его руки.

– О нет, – волочется следом. – А вдруг ты оступишься? Или поскользнешься? Подвернешь лодыжку? Или просто не устоишь на ногах? А если ты снова вздумаешь падать?

– Не утрируй, – захожу в ванную комнату и поворачиваюсь к нему лицом. – Ваша миссия выполнена, мистер… Как там тебя?

– Нот, – улыбается Эзра.

– Мистер Нот, можете проваливать, – хочу закрыть дверь, но Эзра успевает обвить меня руками и резко прижать к себе.

– Я всегда поймаю тебя, Серена, – касается моих губ своими губами, и сердце тут же замирает. – Будь уверена. Даже если просто поскользнешься на мокрой плитке. Я буду рядом.

«Я верю тебе».

Такое чувство, что Эзра специально дожидается меня из душа в гостиной, чтобы я не прошмыгнула мимо ко входной двери. Неужели он все еще думает, что я могу сбежать? После всего, что между нами было? После всего, что я сказала? Вот у кого проблемы с доверием похлеще, чем у меня.

Он сидит на диване в одних боксерах и потягивает остатки розового шампанского. Мощные татуированные плечи и руки раскинуты по кожаной спинке, черные узоры на груди плавно вздымаются и так же равномерно опускаются, повторяя ритм его дыхания. Эзра спокоен. Но рельефные мышцы пресса все равно отлично проглядываются даже в расслабленной позе. Он так красив и безмятежен, что я не могу сдержать улыбки. Эзра делает глоток и запрокидывает голову, облизывая губы. Зрелище отменное и совершенно нехарактерное ему. Я усмехаюсь, и, кажется, вслух, потому что он тут же оборачивается.

– Я тут гуглил и не нашел информации о том, что панды – самые водолюбивые существа.

– Значит, у тебя плохие источники, раз ты не можешь найти такую простую информацию, – Эзра смешно фыркает, а я подхожу ближе и усаживаюсь на подлокотник дивана. – Надеюсь, ты не против, что я надела этот халат… – отвожу взгляд. Почему-то мне стыдно его об этом спрашивать. Сначала его футболка. Теперь этот халат… Как будто я его девушка, а он мой бойфренд, и мы вместе – счастливая типичная пара из любимых фильмов Юджина. Но это не так.

Эзра откладывает телефон в сторону и оглядывает меня с ног до головы.

– Тебе идет. Но лучше бы вышла обнаженной.

Закатываю глаза и цокаю языком. Он неисправим. И мы явно никогда не будем типичной парой.

– Вау… – только сейчас отрываю взгляд от лица Эзры и устремляю к панорамному окну. – Какой вид… Кажется, я могу прощупать облака всего Бостона.

– Никогда не встречал здесь рассвет, – Эзра обнимает меня за талию и стаскивает с подлокотника к себе на колени.

– Как ты мог? Посмотри, как красиво…

– Обычное серое небо, Серена. В этом нет ничего красивого.

– Ты просто не хочешь замечать, как оно просыпается.

– Ага, оно проснется и снова пойдет дождь.

– Я люблю дождь. Хотя сейчас особенно хочется снега.

Эзра смотрит на меня так внимательно, будто пытается прочитать мои мысли, и мне приходится оторвать взгляд от светлеющего горизонта и верхушек тусклых домов.

– Значит, дождь и снег? – склоняет голову набок и прищуривается. – А что насчет солнца?

– Я люблю любую погоду. Природа прекрасна в любом ее обличии. И даже в серых облаках Бостона.

– В таком случае, не думаю, что ты сильно соскучишься по ним за два дня в Калифорнии.

– В какой еще Калифорнии? – упираюсь руками ему в плечи и отстраняюсь. Вглядываюсь в его лицо, но не нахожу там иронии.

– Та, что на западе, Серена. На границе с Мексикой.

– Я знаю, где находится Калифорния! – толкаю Эзру в грудь, а он лишь усмехается. – О чем ты говоришь?

– Пакуй чемодан шортиками и платьями покороче – завтра вылетаем в Сан-Диего. Я уже купил тебе билет.