После измены. Он тебя любит

44

Это все какая-то безумная авантюра.

Не верю, что приезжаю сюда. Не верю, что принимаю участие в этом.

Столько людей вокруг. Все куда-то торопятся, несутся. Мне казалось, у нас на кухне бывает оживленно. Особенно, если в ресторане банкет. Если отмечают юбилей или проводят корпоратив. Но нет. Теперь понимаю — у нас тихо, очень спокойно. А вот здесь, на съемочной площадке, настоящий водоворот. Из людей, из техники.

Столько камер. Софитов. Отдельный павильон. Несколько локаций для съемок. Нет, я видела съемки раньше. Хм… по телевизору. В кино. А вот так, в реальности, конечно, никогда.

Сначала просто застываю. Смотрю перед собой.

И возникает малодушное желание сбежать из этого дурдома.

Кажется, даже делаю шаг назад.

— Вера, ну наконец-то! — раздается над ухом голос Крестовского.

Теперь сбежать не получится. Понимаю это, когда мужчина обходит меня, останавливается напротив, окидывает тяжелым взглядом.

Невольно смотрю на часы.

Он так обратился ко мне, будто я опоздала.

— Почему так долго? — спрашивает Крестовский.

— Я за полчаса приехала, — говорю. — Раньше, чем вы говорили.

— Да? Ну ладно, — качнув головой, он поворачивается и кричит: — Эй, живее сюда!

Жестом подзывает кого-то.

Подходит женщина.

— Приведите ее в порядок, — распоряжается Крестовский и проходит дальше на площадку.

А я непроизвольно поворачиваюсь и смотрю в зеркало.

Что не так? Вроде бы нормально…

— Лена, сделай что-нибудь с ее лицом, — заявляет женщина, подзывая еще одну. — А ты займись волосами.

Последние слова уже относятся к парню с малиновым «ёжиком» на голове.

— Что вы собираетесь делать? — спрашиваю.

Сзади подкатывает кресло, в которое меня мигом усаживают.

Парень распускает мои волосы, собранные в тугой пучок. Девушка берется за кисти, начиная припудривать мое лицо.

— Почти ничего, — замечает женщина, прищуриваясь, внимательно изучая мое лицо, точно сканирует каждую черту. — Лен, цвета добавь, чтобы нормально смотрелась в кадре. Глаза ярче. И обязательно красную помаду.

— Извините, а вы уверены, что…

— Нормально будет. Не волнуйся, — заверяет женщина. — Надо, конечно, еще посмотреть. Но так — вроде фотогеничная.

Да? Именно поэтому мне сейчас наносят убийственный макияж?

Не спорю.

Им виднее.

Но чувствую себя не в своей тарелке. Особенно когда вижу результат. Пусть и мельком. Времени изучать себя нет. Однако… мне хватает того, что я сама себя не узнаю.

В зеркале отражается незнакомка. Чужая. Совсем на меня не похожая. Да у меня разрез глаз как будто другой. И губы…

Такой вызывающий красный.

Невольно подношу ладонь ко рту. Стереть бы все.

— Супер, — уверенно заключает женщина, хватая меня за руку, уже тянет куда вперед.

Туда, где больше всего камер, софитов. И где уже маячит крупная фигура Крестовского.

— Эта помада, — говорю. — Слишком ярко.

— Для съемок самое то! Поверь. Если женщина работает ртом, ей только красная помада нужна.

— Согласен, — заявляет Крестовский.

А после оборачивается, смотрит на меня.

Как будто застывает.

— Видите, — говорю, нервно дергая плечами. — Мне эта помада совсем не идет. Вам тоже не нравится. Давайте, я просто…

— Мне нравится, — обрывает он. — Очень даже.

А потом поднимает руку, ведет пальцами по моим волосам.

— Не волнуйтесь, Вера, выглядите хорошо, — замечает он. — Только здесь поправить надо.

Что-то щелкает.

Раздаются возгласы со всех сторон.

— Начинаем, — говорит Крестовский, берет меня под локоть и ведет в самый центр, к декорациям, к уже накрытому столу.

Камеры направлены на нас. Свет вспыхивает ярче. И меня бросает в пот от напряжения.

Накатывает ступор.

Я шевельнуться не могу. Так и замираю на месте. Как же тут готовить, когда рукой двинуть не получается? Да просто моргнуть и то нереально!