После измены. Он тебя любит

68

Остаток времени наедине с Таировым проходит на удивление спокойно. Мы практически всю дорогу молчим. Несколько общих вопросов не в счет. Потом бывший провожает меня до двери квартиры. Перебрасывается несколькими фразами с Ксюшей и уезжает.

Вероятно, проблемы на работе серьезнее, чем он хочет показать. Кажется, Таиров спешит именно по этой причине. Еще недавно он был совершенно расслабленным, а теперь в нем считывается гораздо больше напряжения.

Но как бы там события в его жизни не разворачивались, это все не мое дело. Наверное, мне даже лучше, если он вот так занят будет. Как бы цинично это не звучало.

На следующий день встречаюсь со своим редактором.

— Вера, — начинает она. — У меня появилась отличная идея. Только скажи, ты же еще не подписала договор с Крестовским?

— Подписала.

— Вот же… — выдает и хмурится.

— Но работать с ним не смогу, поэтому в любом случае придется разорвать нашу договоренность.

— Уверена, что получится?

— Должно получиться.

— Он въедливый, — вздыхает редактор. — Пристанет так, что потом от него будет не отделаться. Наверное, захочет, чтобы ты выплатила ему бешеную неустойку или что-то в таком духе.

— Не знаю, как это все будет происходить на практике, — говорю. — Однако работать вместе мы точно не станем.

— А если неустойка будет такой, что придется выплачивать ее до конца дней?

— Значит, буду выплачивать.

Выбора нет. После того, что произошло между нами в гримерке я с Крестовским даже наедине в одной комнате оставаться не хочу. Не говоря уже о том, чтобы вести с ним передачу, постоянно общаться.

— Ну хорошо, — кивает редактор. — Все равно это не прямо чтобы срочно. Еще есть время поразмыслить обо всем. Ты пока занимайся этим вопросом. Как-то все урегулируй, чтобы потом нам ничего не мешало.

— А что нам может помешать? О чем вообще речь?

— Ну у меня тут план появился, — улыбается она, сверкая глазами, а после вдруг мне подмигивает. — Я поразмыслила над всем, сопоставила наши с тобой перспективы и возможности. Когда меня вдруг озарило. А почему бы не сделать твое личное кулинарное шоу?

— Что?

— Ну это твой блог популярен. Сама посуди. Это именно за счет тебя, твоих подписчиков Крестовский хотел дать своему сдувшемуся проекту новую жизнь. Чего только стоит реакция на ваш совместный ролик.

Морщусь.

Тот дурацкий ролик…

— Мы не целовались, — говорю.

— Да какая разница? Вера, тут в другом дело. Ты и одна можешь привлечь достаточно внимания. Так зачем же делиться? Вниманием, славой. Зачем вообще приглашать кого-то, если можно все сделать самим?

— Извини, но это звучит как, — запинаюсь, стараясь подобрать слова. — Ну как слишком смелая фантазия. Кому захочется смотреть мое шоу?

— Ты известный блоггер.

— И что? Я показываю рецепты. Отдельные ролики становятся популярными, но этого мало для…

Нет, Пылаев мне тоже предлагал свое шоу сделать. Однако его слова тогда всерьез не восприняла. И сейчас мое мнение другим не стало.

— Я даже себя не показываю в блоге, — напоминаю. — Никто моего лица не видел.

— И что? Думаешь, это как-то мешает людям? Покажешь, значит. Так еще больше популярности будет. Покажешь лицо, когда запустим шоу.

— У нас нет денег на съемки. Это же очень внушительные бюджеты.

— Ну это да. Над этим я и собиралась поработать. Привлечь каких-нибудь спонсоров. Я тут прикинула, что мы могли бы сделать. Например, брать на рекламу определенные продукты. Или технику конкретных брендов при готовке использовать. Можно же так?

— А в эфир нас кто пустит? В телевизор не так-то просто попасть.

— Постараюсь договориться, — отвечает редактор. — Должны быть варианты. Предложим шоу на канал-конкурент. Ну для тех, кто против центрального канала, где работает Крестовский, кто отжать у них аудиторию хочет. Вот как раз будет идеальный вариант. Согласна?

— Не важно, согласна ли я, — пожимаю плечами. — Что они скажут?

— Вер, ну мне главное, чтобы ты не соскочила. Распишу им программу, сценарий. Обсудим с тобой концепцию и будем предлагать. Скажем так, мне одна птичка на хвосте информацию принесла. Ваш вирусный ролик очень в сети разлетелся. Если до этого кулинарные шоу особого интереса не вызывали, то сейчас несколько каналов уже дали клич собрать больше материала по теме. Тут пока все неофициально, на уровне сплетен. Но мы уже можем приступить к работе. Понимаешь, какие возможности это открывает?

— Хорошо, давай попробуем.

У меня сейчас нет других вариантов.

Пылаев уволит меня из ресторана. Если еще этого не сделал. Крестовский — ну и с ним все понятно.

По сути только блог теперь остается.

— Тогда приступаю, — обещает она. — Слушай, а этот твой мужчина, Кузнецов, он нам никак не поможет?

— Он не мой мужчина, — отвечаю и чувствую, как внутри поднимается невольно напряжение. — Да и как бы он нам помог? Он с телевидением никак не связан.

— Ну я в курсе, он в силовых структурах работает, — замечает редактор. — Но у него серьезные связи. Не последний человек. И судя по тому, как он твоего бывшего сейчас прижал…

— Бывшего, — повторяю на автомате. — Ты про Таирова что ли?

— Да, про него. Информация закрытая. Но хозяин нашего издательства с большими шишками общается. И вот я подслушала один разговор…

Похоже, «птичка» не только новости про шоу на других каналах принесла.

— В общем, сейчас Кузнецов такое развернул против Таирова, что… — она выразительно округляет глаза. — Пылаев же моему боссу звонил. Давил на него, не прямо, конечно, но очень доступно пояснил, что надо бы твою серию кулинарных книг свернуть.

Внутри холодеет.

Ну надо же.

— Еще неделю назад, — добавляет.

Значит, до видео с Крестовским. Получается, со мной он общался приятно, виду не подавал, отпуск дал для встречи с дочкой. А сам тем временем пытался вот такое провернуть.

— Ну и босс считай, повелся, — продолжает редактор. — Уже мне намекнул, что пора бы обрезать тираж. А лучше вовсе ничего нового не выпускать. Только потом он со своим приятелем из высших кругов пообщался. И тот ему прямо выдал, женщину Кузнецова лучше не трогать. У того такие связи. Ого-го! На самого Таирова наехал сейчас, потому что он пытался ребенка у нее через суд забрать.

Наверное, нельзя эту сплетню принимать на все сто. В ней может быть изрядная доля выдумки, домыслов.

Но вот то, что Кузнецов развернул все те проверки против Таирова, похоже, правда. Выглядит именно так.

Просто он не меня защищает.

Или?..

— Вот я и подумала, — продолжает редактор. — Может быть, ты с ним поговоришь? Попросишь? Если он тебе с Таировым помог. Значит, и в остальном мог бы.

— Нет, так не получится.

— Почему, Вер? Ну ты сама…

— Мы расстались.

— Ты шутишь?

— Я серьезно.

— Как можно бросить такого перспективного мужика? Еще и холостого.

— Не сошлись интересы.

— Ох, Вера, — качает головой. — Как посмотрю на тебя, так диву даюсь. Столько мужиков вокруг вьется, а тебе ни один не по вкусу. Другие даже одного найти не могут, а возле тебя пачками собираются. Причем все как на подбор. Крутые, статусные.

Да мне от этих мужиков…

Ничего мне от них не нужно. Только бы в покое оставили.

Каждый продавить хочет. Сил нет.

Ладно, как-то разберусь.

А пока я лишь вижу, что против меня все это внимание оборачивается. После встречи с редактором возвращаюсь домой, забираю почту. И ну правда же — один к одному.

Досудебная претензия от Пылаева за нарушение трудового договора. И примерно такая же претензия от Крестовского. За нарушение контракта.

Еще и Жданов звонит. От него не жду ничего хорошего.

Скорее всего, разговор будет связан с Крестовским. Может быть, именно по поводу нового разбирательства Жданов как раз и звонит.

Однако меня ждет сюрприз.

Адвокат лишь говорит, какие документы необходимо взять на нашу новую встречу. И все это по моему делу с Таировым. О Крестовском ни слова.

— Постойте, — не выдерживаю. — Значит, мы продолжаем?

— Что — продолжаем?

— Сотрудничество, — говорю и невольно прочищаю горло, потому что во рту предательски пересыхает.

— Ну разумеется, — бросает Жданов как будто бы с недоумением. — Завтра в назначенное время жду вас у себя офисе. Документы не забудьте.

— Хорошо, поняла.

— Или вы надумали мириться с бывшим? Я бы вам не советовал.

— Нет, мы точно не помиримся. Исключено.

— Тогда до встречи.

Откладываю телефон.

Еще не подозреваю, что самое интересное произойдет как раз по дороге в офис Жданова.

Вызываю такси. Уже в машине просматриваю документы, хочу убедиться, ничего ли я не забыла. Проверяю, взяла ли все, о чем сказал Жданов.

Успокоившись, перевожу взгляд. Бездумно наблюдаю пролетающие мимо улицы.

Авто притормаживает на светофоре. И тут глаза невольно цепляются за давно знакомую мне машину.

Это же автомобиль Пылаева. Необычный оттенок синего цвета, очень выделяется. И да, пока мое такси продолжает стоять на светофоре, вижу, как Пылаев выходит из машины, здоровается с кем-то, понимая ему руку.

Стоп! Да это ведь Кузнецов. Они направляются в ресторан. Вместе. Такси трогается вперед, а мужчины как раз скрываются из вида.

Вот так встреча.

Эти двое раньше не общались. Пылаев морщился при одном, пусть даже случайном упоминании Кузнецова. А сам Кузнецов моего бывшего босса на дух не переносил.

Но вдруг они вместе. Жмут руки. Обедают.

Да, сейчас как раз время обеда. Это все точно не может быть совпадением. И что может объединять этих двоих?

На ум приходит лишь один ответ — вражда против Таирова.

Видимо, не без причины начались проверки. И теперь Пылаев решил завязать контакт с Кузнецовым. Возможно, на этой почве?

Если моя редактор подслушала разговор и в курсе всего, то Пылаев точно мог выяснить ту же самую информацию.

Он давний враг Таирова.

Мыслей в голове много, но я стараюсь ничего не развивать, не раскручивать. У меня сейчас других забот хватает, чтобы еще об этом всем размышлять.

На встречу со Ждановым приезжаю в растрепанных чувствах.

— Что-то не так, Вера? — вскоре спрашивает он.

— Нет.

— Если вы вдруг поменяли решение и собираетесь идти на попятную, то дайте мне знать.

— Нет, — качаю головой. — Почему вы спрашиваете?

— В прошлый раз видел больше решимости. А сейчас вы будто вовсе о другом думаете. Еще и странные вопросы мне задавали.

Решаю пообщаться начистоту.

— Хорошо, давайте проясним, — говорю. — Вы взялись за мое дело лишь потому что Крестовский ваш друг. Однако сейчас у меня с ним… хм, конфликт интересов. Более того, он прямо дал мне понять, что если бы не его личная просьба, вы бы даже мое дело никогда не рассматривали. А значит, раз мы с ним прекратили сотрудничество, то и вы теперь скорее выступите против меня, чем будете как-то поддерживать.

Жданов хмурится, после растирает переносицу. И на его лице отражается четко читаемая эмоция недовольства.

— Это вам Роман сказал?

— Не буквально, но очень четко дал понять все.

В реальности Крестовский выражался куда хуже, но сейчас не вижу смысла это повторять при общении со Ждановым.

— Вера, я профессионал, — говорит он. — Если бы всякий раз, когда у разных моих клиентов возникает конфликт интересов между собой, я бы менял свое точку зрения, отказывался от взятых на себя обязательств, то однажды у меня бы вообще ни одного клиента не осталось. При таком-то подходе. Вы понимаете, о чем я сейчас?

— Крестовский ваш близкий друг, если я правильно понимаю.

— Да, но вы уже стали моим клиентом. И я не намерен отказываться от вашего дела, просто потому что вы немного повздорили с Романом.

— Это не… немного.

— Без разницы. Я с Романом разберусь. А ваше дело для меня выгодно по многим причинам.

— Я вам даже заплатить не могу.

— Вы мне уже платите, — невозмутимо заключает Жданов. — У меня тут свои критерии. Во-первых, поддержать имидж адвоката, который успешно завершает каждое дело о разводе. Даже — максимально успешно. Для своего клиента. Ну а во-вторых, когда мы с Таировым закончим, вы сможете выплатить хороший процент за мои услуги. Так что — разойдемся мы прекрасно. Каждый из нас получит свое. Вы — опеку над ребенком и капитал. Я — новое подтверждение собственной репутации. Главным образом. И эта репутация заботит меня куда сильнее, чем самая значительная сумма денег. Считайте, что у всех свои приоритеты в жизни.

Теперь мотивация Жданова становится понятнее.

— Единственное, что мне требуется, ваше уверенность. Ваше желание идти до конца. Если вы передумаете идти дальше на пол-дороге, то…

Жданов выразительно смотрит на меня.

— Не передумаю, — говорю твердо. — Мне важно получить опеку над ребенком.

— Значит, продолжаем работу.

Кажется, все складывается удачно.

Жданов не отказывается от моего дела. Кузнецов давит на Таирова, тем самым отвлекая его. Теперь еще и Пылаев, похоже, подключиться, чтобы свести давние счеты со своим конкурентом.

Однако мне все равно не по себе. Тревожно. Очень. И чувства растрепанные. Не могу в себе разобраться.

Да что со мной?

Решаю пока просто не думать. Фокусируюсь на блоге, который теперь остается моей единственной работой.

Через несколько дней мы с Таировым встречаемся. В присутствии наших адвокатов.

Невольно отмечаю, что вид у бывшего… уставший.

Наверное, с первого взгляда так и не скажешь. Или если не знать его хорошо, то и не догадаешься. Держится он уверенно. Выглядит угрожающе. В общем, произнести нужное впечатление всегда умел.

Многие его конкуренты в бизнесе предпочитали с ним просто не связываться. Во всяком случае, в открытую не конкурировать. Понимали, чем это может закончиться.

Таиров никогда не остановится, пока своего не добьется.

Однако таким как сейчас, я не видела его давно. Возможно, только на заре бизнеса. Когда Эмир только поднимался, начинал свой путь к самой вершине.

С тех пор много воды утекло.

А теперь он заходит в один из кабинетов бизнес-центра, где у нас сегодня назначена встреча, и вид у него такой, что невольно вспоминаются слова моего редактора, насчет проверок от Кузнецова.

Похоже, происходит нечто очень серьезное. Во всяком случае, глаза у Таирова покрасневшие. Видимо, ночи проходят без сна.

Неужели Пылаев тоже успел в тот костер, который развел Кузнецов, дрова подбросить?

Вероятно…

— Я занят, — рявкает бывший, отвечая на звонок.

Мигом разговор прерывает. Потом смотрит на экран телефона, будто какое-то сообщение читает. Мрачнеет еще сильнее.

Однако через несколько секунд он отключает мобильный, кладет его в карман и переводит взгляд на меня.

— Приступим, — заявляет он.

Смотрю на Жданова. Отмечаю, что адвокат тоже меня очень внимательно изучает.

Дальше начинается беседа про несостоявшийся раздел имущества. И я как не стараюсь, не могу заставить себя вникнуть в ее суть, ведь ход мыслей вечно ускользает в другую сторону.

Не о том я думаю. Не о том.

И пусть осознаю это, а поменять ничего не могу. Не получается у меня.

— Ваша клиентка сама отказалась от раздела имущества, — заявляет адвокат Таирова. — Сейчас ее претензии выглядят абсолютно беспочвенными. Мой клиент предлагал ей законно причитающуюся долю, однако она сбежала от него на другой конец страны. Более того, скрыла факт рождения ребенка. Тут можно долго спорить и разбираться, но поведение вашей клиентки, как минимум, нельзя назвать… хм, стабильным.

Таиров бросает на адвоката такой взгляд, что тот сразу тушуется.

— Это вызовет много вопросов, если дело дойдет до суда, — заключает наконец. — Не поймите меня превратно, однако для всех будет лучше договориться сейчас. На берегу.

— Нет, никакой проблемы пойти в суд, — парирует Жданов. — Те жалкие подачки, которые предлагал ваш клиент…

— Он предложил половину всего!

— Я же и сказал — жалкие, — заключает невозмутимо. — Вы понимаете, что когда люди в паре, то деньги приходят на семью? Кто знает, был бы у господина Таирова настолько успешный бизнес, если бы Вера в свое время не дала бы ему достойный тыл?

— Вы на пустом месте…

— У нас вполне конкретные претензии.

Жданов, конечно, свое дело знает. Действует он холодно и четко. Если в самом начале встречи адвокат Таирова кажется мне сильным специалистом, то очень быстро впечатление меняется. Он блекнет на фоне того, как держится Жданов, который буквально разносит каждый довод противника в пух и прах.

На какой-то момент даже забываю, где нахожусь. Просто слушаю разговор, и кажется, будто это не моя жизнь, а кино. Фильм, разворачивающийся на экране. Ничего общего с реальностью этот фильм не имеет.

Однако же нет. Это реально. Более чем.

И слушая дальнейшую перепалку, мысль мелькает только одна — как мы до такого дошли? До всех этих выяснений? До судебных тяжб?

Любили друг друга. Сильно любили. Но похоже, все это происходило в другой жизни, а не сейчас.

Когда любят, не предают, не изменяют направо и налево.

Если бы происшедшее было роковой ошибкой, если бы случилось только один раз, но… хотя о чем я думаю? И одного раза достаточно.

Таиров вообще не видел проблемы в своих изменах.

Похоже, не видит он этого и сейчас.

Ладно, хватит. Зачем я об этом думаю?

Нервно мотаю головой, стараясь отогнать непрошенные мысли куда подальше. Переключаю все внимание на обсуждение, которое идет между адвокатами. Жданов объясняет, что именно мне причитается. Адвокат Таирова пробует отразить любые его аргументы.

Когда вдруг сам Таиров заявляет:

— Хватит, — говорит он. — Не вижу смысла это дальше обсуждать.

— Да, — соглашается его адвокат. — Я тоже считаю требования совершенно неприемлемыми. Поэтому…

— Помолчи, — обрывает его Таиров и на Жданова взгляд переводит. — Я не буду ничего делить с единственной женщиной, которую любил и люблю до сих пор. С той, которая родила мне детей. Раз так все складывается, то я согласен на все ее требования, касающиеся имущества и капиталов.

— Что? — хрипит его адвокат. — Господин Таиров, вы же просто…

— Бредом мы заняты, — бросает бывший. — Я и разводиться не собирался. А имущество делить так точно. И раз поднялся этот вопрос, раз она так хочет, то я согласен отдать ей все.

— Но как же…

— А это вам виднее — как, — чеканит Таиров. — Оформите бумаги таким образом, чтобы Вера получила все, что требуется. Не будет никакого суда. Никакого раздела имущества.

Жданов хмурится. Адвокат Таирова бледнеет.

Застываю. С недоумением смотрю на бывшего.

— Я понял, Вер, сейчас я действительно все понял. По-настоящему.

— Что ты понял?

— А ты слышала, — плечами пожимает. — Люблю я тебя. А раз так, то не вижу смысла этой ерундой заниматься. Делить что-то. Общаться через адвокатов. Короче, все. Я тебе отдаю столько, сколько ты хочешь. Все. И этот твой Жданов сейчас очень верно подметил. Без тебя у меня бы ни черта не было. Мне одному это было не так важно. Для тебя лучшего всегда хотел. Для нашей семьи. Для Ксюши. Ну теперь и для малого нашего. Для Кирилла. Все самое лучшее. И что теперь? Без того я дров наломал достаточно, чтобы дальше себя закапывать еще глубже. Ничего я со своей любимой женщиной делить не стану. И со своими детьми тоже. Все — твое. Заканчиваем фарс.

Сказав это, Таиров поднимается, направляется на выход.

Немая сцена.

Даже Жданов не находится с ответом.

А меня будто неведомое чувство заставляет подняться. Словно бы вверх подбрасывает. Резко.

И я поднимаюсь. Иду за Таировым. Чувствую потребность объясниться с ним. Иначе просто не представляю, как быть. Ну как?

— Стой, Эмир! — зову.

Он останавливается. Поворачивается и шагает ко мне. На его лице отражается тень удивления, будто бывший не ждал, что я за ним двинусь.

— Вера, если ты хочешь сейчас со мной поспорить, отказаться от чего-то, то это даже не обсуждается.

Хочу. Но теперь, глядя в его глаза, понимаю, что должна сказать ему нечто совсем иное.

— Нет, — говорю. — Это мы обсудим потом. Мне все твое имущество не нужно. И вся эта история… да я просто опасалась, что ты заберешь Кирюшу и запретишь мне видеть его, как угрожал.

— Забудь, — выдает Таиров. — Я вел себя как дебил. А насчет Кирилла думаю, мы сможем договориться как взрослые люди. Что ты там говорила? Встречи по графику. В общем, обсудим все это. И решим как лучше.

— Я знаю, что у тебя проблемы на работе.

— А это здесь причем? — спрашивает, помрачнев, а после добавляет: — Я уже все считай, уладил. Не переживай. У тебе не будет проблем с имуществом.

— Я знаю, что Кузнецов проверки устроил.

— Это он тебе сказал? — еще сильнее мрачнеет, взгляд беспросветным становится.

— Нет, мы не общаемся, — качаю головой. — Не важно, откуда я это узнала. Но я видела, что Виктор встречался с Пылаевым. Они вместе пошли в ресторан.

— Даже так?

— Да.

Эмир меняется в лице. Больше задумчивости в глазах, но само выражение его лица словно светлеет.

— Ну что же, — замечает, помедлив. — Это многое объясняет. Спасибо, что сказала мне, Вера.

Он смотрит на часы.

— Извини, мне надо по делу ехать.

Так и расходимся.

Вроде бы все немного успокаивается. Напряженный момент позади, однако чувство тревоги продолжает буквально выкручивать меня всю изнутри. Нет покоя ни на секунду. Места себе не нахожу. Сколько не пытаюсь успокоиться, не получается.

И главное — повода нет.

Главная моя проблема решилась. Таиров больше не грозится отобрать сына. Не похоже, будто он лукавил в нашу последнюю встречу.

Тогда почему на душе раздрай?

Ответ приходит одним утром.

Просыпаюсь, будто от толчка под дых. Шумно втягиваю воздух, резко поднимаюсь. Уже потом различаю какой-то звук.

Это что? Ксюша?..

Нахожу дочь в зале. Она рыдает, закрыв лицо руками.

— Ксюш, — обнимаю ее, прижимаю крепче. — Что случилось? Ты чего?

Она захлебывается слезами. Ответа добиваюсь далеко не сразу, а услышав его моментально цепенею.

— Мам, — всхлипывает, а после с надрывом выдает: — Папу убили!