Мне давно не было так адски больно.
Как у него это получается? Раз за разом всаживать мне в спину нож и прокручивать его теми самыми руками, которыми он сейчас меня обнимает?
Я думала, что прошло достаточно времени и он больше никогда не сможет добраться до моего сердца. Наши дороги не должны были пересечься никогда. Он отказался от ребенка, и мы развелись.
Тогда что происходит сейчас?!
— В смысле ты не можешь поступить со мной как урод дважды? — я насмешливо качаю головой, сталкиваясь с его взглядом. — А как ты ведешь себя сейчас? Вваливаясь ко мне в дом без приглашения? Надевая на себя костюм благородного папаши ровно на пять минут, зная, что я не могу тебя прогнать, и что я не буду скандалить перед младенцем? Это нормальное поведение, по-твоему?
— Ничего себе, Танюха, — судя по кислому выражению лица Золотова сексуальные мысли как рукой сняло. — как ты быстро меня папашей на пять минут окрестила.
Интересно, что из всей моей пламенной речи он выступил именно эти слова.
— Какой есть таким и окрестила. Вообще, ты, конечно, папаша отсутствующий, — продолжаю бить словами, — но за то, что ты дочь один раз укачал, так и быть, будешь пятиминутным.
С этими словами я отталкиваю его от и делала несколько шагов в противоположную сторону, ближе к дому. Демонстративно, чтобы понял, какая между нами с ним разница размером с пропасть.
В какой-то момент, мне кажется, что бывший муж зол настолько, что вокруг него закручивается настоящая снежная буря, которая ни перед чем не остановится.
Он стоит словно изваяние.
На долю секунды я совершенно случайно абстрагируюсь от прошлого и смотрю на него со стороны. В коротких и упругих в черных волосах застряло столько снега, что они выглядят покрытыми инеем, черты его лица окаменели и не двигаются.
Проскакивает мысль, а как ему не холодно на морозе в одной рубашке?
Я вижу дикое — как через тонкую ткань проступает пар.
— Ты понимаешь, что это только начало? — нечитаемым тоном произносит он. — Теперь Снежана мне нужна, — подчеркивает последнее слово он. — Нравится тебе это или нет.
— Нужна? — я снова высмеиваю его слова. — так это блажь. Пройдет еще, — машу рукой в небрежном жесте.
— Не пройдет, — слишком уверенно произносит он, и мне становится страшно.
Вдруг это не блеф и что-то в его голове щелкнуло? Где гарантия, что он не ворвется в мою жизнь, прикрываясь желанием стать отцом Снежане?
Он не первый и не последний, кто решил использовать ребенка как инструмент давления на мать. Хотя… Я охотнее поверю, что в нем проснулся отцовский инстинкт, в чем интерес к моей персоне.
— Детей нельзя сначала бросать, Паша, а потом по настроению играть в родителя. Твоим решением был аборт…
Ветер подхватывает мои слова и, кажется, разносит по всему двору. Это первый раз, когда я открыто высказываю бывшему мужу свою обиду на те его слова.
Кто-то скажет, что нужно быть мудрее и Уметь отпускать обиды.
Но это не мой случай.
— Остановись, — мрачно предостерегает меня он как будто не хочет, чтоб я напоминала ему о том дне, который разделил мою жизнь на "до и после".
— Не остановлюсь, — внутри меня все дрожит, ведь печь про мою любимую крошку, но я продолжаю. — Моим решением было беременность сохранить. Так что если у кого-то из нас и есть ребенок, так это у меня! А ты… ты бездетный.
— Таня, что ты несешь? — укоризненно бросает он.
— ты выбрал не иметь этого ребенка, Паша. Разве я что-то не то говорю? Или, может, я лгу? Судя по всему, ты даже не знал о ее существовании до сегодняшнего дня…
— Зато теперь знаю, Таня, — нажимает Паша, и мне не нравится его тон. — Можем эту тему закрыть раз и навсегда. Отныне нравится тебе или нет, я буду присутствовать в вашей судьбе.
Пусть лучше бы ему было на нас плевать, клянусь.
— Все сказал? — дрожу от холода и ощущения, что бывший муж точно нас с дочкой не оставит. Зуб на зуб не попадает.
— Нет, не все, — мотнув головой, он делает шаг мне навстречу. — Я хочу…
— Поезжай, — небрежным жестом указываю на его машину, разворачиваюсь и ухожу в дом.
Судя по хрусту снега, я единственная куда-то иду. Золотов, если ему нравится, может хоть до утра так стоять! Сразу же запираю дверь на замок, несколько раз перепроверив, проверяю как там лапа у Бони, и иду спать.
Не позволю ему взбороздить мне всю душу.
Не позволю!