После развода. Зима в сердце

Глава 1

Ровно год спустя

— Не плачь, зайка, — моя трёхмесячная доченька хнычет, в её глазках блестят первые слёзы. Красные щёчки кусает нарастающий мороз. Чувствую укол совести, потому что она не должна вот так мерзнуть посреди пустой дороги, в богом забытой деревне, пока я толкаю коляску в темноте. Но ничего лучше я для неё сделать не смогла. — Недолго осталось, мы совсем скоро придём домой. А там я растоплю нам печку, и мы быстро согреемся, — ласково обещаю ей я. — Вот увидишь.

Толкая коляску по сугробам, я сама уже не чувствую ни пальцев рук, ни тем более ног. Октябрь за один день из осеннего месяца превратился в зимний, и я оказалась совершенно к этому не готова.

Коляска то и дело застревает в снегу. Что неудивительно, ведь она старенькая, да и явно не предназначена для такой погоды.

Денег на новую у меня не было. Эту отдали родственники, за что я им благодарна, но она совершенно непригодна для снега. Тем более такого — крупного и мокрого, который то и дело прилипает к колёсам.

Я останавливаюсь под уличным фонарём и присаживаюсь, чтобы отодрать от них толстый слой грязного снега и кусочков льда.

И тут…

Раздаётся оглушающий рёв тормозов, а в глаза бьётся ослепительный свет фар. Я вскрикиваю и хочу встать, чтобы спастись из-под колёс несущейся на нас со Снежаной машины.

Но падаю! Снег забился в подошвы кроссовок, сделав их скользкими.

Зимних сапог у меня нет — те, что были, я потеряла при переезде. Да и я думала, успею сбегать в магазин в кроссовках, пока снег только припорошил дорожки.

Падаю прямо на четвереньки, колени сразу же промокают и напитываются грязной кашей.

Правой рукой тянусь к ручке коляски, дёргаю её на себя, чтобы хоть что-то сделать. Хоть как-то избежать столкновения.

Обнимаю коляску, а потом зажмуриваю глаза. Если будет удар, то пусть попадёт в меня первой.

Бампер блестящего в темноте внедорожника останавливается в сантиметрах от меня и со злым рыком сдаёт назад, разбрасывая вокруг себя ещё больше грязного снега.

Я задыхаюсь.

Снежана разрывается плачем от испуга, что неудивительно, ведь её мама кричала. Я пытаюсь встать, чтобы её успокоить, но тело не слушается, словно чужое. Ноги дрожат и не хотят выпрямляться.

Хлопает дверца автомобиля.

Ну вот, судя по тому, что я боюсь даже представить, сколько стоит такой зверь, хозяин явно на понтах и сейчас начнёт меня, как там говорят, грузить?

— Сколько надо мозгов, чтобы в такую погоду, в белой куртке и с белой коляской, переходить дорогу в неположенном месте?!

Сначала я не понимаю, почему во мне взметается ненормальная по своей силе тревога, но потом мне всё становится ясно.

Вспышками в памяти появляется мужское лицо, которое я так старалась из неё вычеркнуть. Суровое, с резкими чертами, но всё равно по-мужски красивое. Очень красивое…

Я до сих пор помню, как оно ощущается под подушечками пальцев и как колется его щетина при поцелуях. Я помню всё, и эта память отзывается в теле такой агонией, что мне хочется всё бросить и убежать.

И я бы убежала, если бы не дочь.

— Нет, нет, нет… — шепчу себе под нос, ощущая, как в ушах стучит паника.

Меня как будто ударили хлыстом. Хотя этот голос и есть тот самый хлыст, оставивший на мне уже не один десяток ран, которые до сих пор не зажили.

Я подрываюсь на ноги, мокрыми руками натягиваю на нос капюшон и что есть сил толкаю коляску вперёд.

Прям силой толкаю, потому что грёбаные колёса заело, и они вообще не крутятся.

— Девушка, вы продукты потеряли! — голос бывшего мужа ложится мне на плечи тяжёлым пологом. — Детскую смесь и мазь какую-то…

Я замираю, испытывая сильнейший укол стыда. Горло сжимает противная лапа отчаяния, а саму меня прошибает горячий пот. Сердце стучит в нездоровом, рваном ритме.

Он — последний человек, который должен был увидеть меня такой: уязвимой, униженной, испачкавшейся… Да и что скрывать, запомнил он меня другой. Из нашего брака я постаралась выйти с гордо поднятой головой.

На килограммов десять стройнее, без рыхлой кожи на животе и попе, когда у меня была толстая грива здоровых волос, а не жидкие остатки, как сейчас, после родов.

Каждая женщина мечтает подняться после развода и утереть нос бывшему мужу. Я тоже думала, что у меня непременно получится.

Но жизнь внесла свои коррективы, и как итог? товары для дочери я покупала не то, что на последние деньги, а на последние копейки. Считала мелочь и выдохнула с облегчением, когда хватило.

В этот момент мне хочется рухнуть на землю — до того сильное у меня отчаяние.

Видимо, я всё выронила из расположенной под коляской корзины, пока пыталась поскорее убежать от призрака своего прошлого.

— Девушка! — чем ближе его голос, тем хуже мне становится. — Девушка, держите! Вас может подвезти? Погода дрянь, обещают сильный снегопад, и вон ребёнок у вас разрывается…

У вас…

У тебя, Золотов! Это у тебя дочь родная разрывается. Потому что ей холодно, и она хочет есть. Но откуда тебе всё это знать? Ведь никого не интересуют дети от нелюбимых жён.

Снежана вовсе не тайный ребёнок — Павел про неё прекрасно знает.

Всё намного хуже… она просто ему не нужна.