Прекрасная тьма

Глава тринадцатая Пятнадцатое июня. Тоннель Любви

— Если станет еще жарче, люди начнут помирать как мухи. Мухи сами начнут помирать как мухи, — Линк потной рукой вытер мокрый лоб, и брызги его пота полетели на нас, так удачно стоящих рядом с ним.

— Огромное тебе спасибо, — Лив вытерла лицо одной рукой, другой в то же время оттягивая на себе влажную майку. Вид у нее был несчастный. Под тентом Сазерн Красти было не протолкнуться, а на деревянных постаментах уже стояли финалисты. Я пытался хоть что-то разглядеть из-за бесконечных рядов женщин, стоящих перед нами, но это было так же бесполезно, как в очереди в столовой Джексона в день появления выпечки.

— Я еле-еле вижу подиум, — Лив встала на носочки. — Там что-то должно происходить? Мы уже все пропустили?

— Подожди-ка, — Линк попытался протиснуться между двумя необъятными женщинами. — Да, ближе нам не подойти. Я сдаюсь.

— Вон там Амма, — показал я. — Она почти каждый год занимает первые места.

— Амма Тредо, — сказала Лив.

— Верно. Откуда ты знаешь?

— Наверное, профессор Эшкрафт упоминала.

Голос Карлтона Этона вырвался из колонок, когда он сражался с микрофоном. Он всегда объявлял победителей, потому что единственное, что он любил больше, чем вскрытие чужих писем, это слава.

— Потерпите немного, народ, у нас тут возникли технические неполадки… подержи его… кто-нибудь позовите Реда. И как это я починю этот чертов микрофон? Дьявол, тут жарче, чем в пекле, — он вытер лоб носовым платком. Карлтон никогда не замечал, включен микрофон или нет.

Амма гордо стояла справа от него в своем лучшем платье с рисунком в виде крохотных виол, держа в руках свой победоносный пирог из сладкого картофеля. Миссис Сноу и миссис Ашер стояли рядом с ней, держа в руках собственные произведения. Они уже были одеты для конкурса Дочки-Матери, который начинался следом за Конкурсом пирогов. Они были одинаково пугающими в своих представительных, розовом и голубом, вечерних платьях, из-за которых они выглядели, как постаревшие выпускницы из восьмидесятых. Миссис Линкольн, счастливо избежавшая перспективы участия в этом конкурсе, стояла рядом с ними в одном из своих церковных платьев с шахматным пирогом в руках. До сих пор, глядя на миссис Линкольн, невозможно было не вспомнить безумие Лениного дня рождения. Не каждую ночь в году ты видишь, как из тела матери твоего лучшего друга выходит мать твоей девушки. Теперь, когда я видел миссис Линкольн, я вспоминал, как Сарафина выходила из нее словно змея, выползающая из старой шкуры. Я поежился.

Линк ткнул меня локтем.

— Глянь на Саванну. У нее уже корона и все остальное. Она точно знает, как добиться своего.

Саванна, Эмили и Иден уже сидели на первом ряду рядом с остальными претендентками на место Персиковой Принцессы, потея в своих ужасных конкурсных платьях. Саванна была завернута в метры переливающегося Гатлинского персика, на голове у нее идеально сидела корона с фальшивыми бриллиантами, и ее не смущало, что шлейф ее платья все еще цеплялся за ножки ее дешевого металлического складного стула. Наверное, «Маленькой Мисс», нашему местному магазину платьев, пришлось делать спец-заказ аж из Орландо.

Лив подобралась ко мне поближе, во все глаза рассматривая культурный феномен в виде Саванны Сноу:

— Это что, Королева Сазерн Красти? — Лив недоуменно моргала, и я попытался представить, как, наверное, странно все это выглядело для человека со стороны. Я почти улыбнулся:

- Вроде того.

- Я и не думала, что для американцев так важно их умение печь. С антропологической точки зрения.

- Не знаю, как в других местах, но на юге женщины относятся к этому очень серьезно. А это самый главный конкурс пирогов в округе Гатлина.

— Итан, сюда! — тетя Мерси махала мне платком в одной руке, неся в другой свой знаменитый кокосовый пирог. Тельма шагала позади нее, расталкивая людей тетиным креслом-каталкой. Каждый год тетя Мерси принимала участие в конкурсе, каждый год она получала почетный приз за свой кокосовый пирог, рецепт которого она позабыла уже лет двадцать назад, и потому никто из судей не отваживался его попробовать.

За Тельмой рука об руку шагали тети Грейс и Прю и волокли за собой на поводке йоркширского терьера тети Прю, Харлона Джеймса.

— Как странно тут тебя встретить, Итан? Ты пришел посмотреть, как Мерси выиграет свою ленточку?

— Ну конечно, Грейс. Зачем бы еще он пришел под этот навес, набитый старыми дамами?

Я хотел было представить им Лив, но Сестры не дали мне шанса, они продолжали говорить, перебивая друг друга. Мне стоило бы догадаться, что тетя Прю поспешит сделать это за меня:

- Это кто, Итан? Твоя новая подружка?

Тетя Мерси поправила очки:

- А что стряслось с прежней? С девочкой Дюкейн с темными волосами?

Тетя Прю осуждающе уставилась на нее:

— Мерси, нас это не должно касаться. Тебе надо бы спросить его о чем-нибудь другом. Может, она просто взяла и бросила его.

— А с чего бы ей его бросать? Итан, ты же не просил эту девочку раздеваться, верно?

Тетя Прю задохнулась:

— Мерси Линн! Если Господь Бог не убьет нас молнией за такой разговор…

Лив была ошарашена. Она определенно не была готова к необходимости вникать в болтовню трех столетних старушек с провинциальным акцентом и чудовищной грамматикой.

— Никто не просил… никто никого не бросал. У нас с Леной все в порядке, — солгал я. И не важно, что они узнают правду, когда в следующий раз пойдут в церковь и настроят свои слуховые аппарата на максимальную громкость, чтобы услышать все слухи. — Это Лив. Ассистент Мэриан по исследованиям на лето. Мы вместе работаем в библиотеке. Лив, это тетя Грейс, тетя Мерси и тетя Прю, мою двоюродные прабабушки.

— А вот «пра» совершенно лишнее, — приосанилась тетя Прю.

— Точно, ее Лена зовут! Так и вертелось на языке, — тетя Мерси заулыбалась Лив.

Лив улыбнулась в ответ.

— Конечно. Рада была с вами познакомиться.

Карлтон Этон как раз вовремя постучал по микрофону:

— Так, все в порядке, народ, можем начинать.

— Девочки, нам надо пройти вперед. Они вот-вот назовут мое имя, — тетя Мерси уже шагала между рядов с танковым напором. — Кукушка не успеет прокуковать, как мы увидимся, сладкий.

Люди валили внутрь со всех трех входов, и Лэйси Бишам и Элис Уилкс, победительницы в категории Запеканки и Барбекю, заняли свои места на подиуме, держа свои голубые ленточки. Барбекю были значительной категорией, даже более значимой, чем Чили, так что миссис Уилкс невиданно раздувало от гордости. Я посмотрел на Амму, она была так горда, она и взглядом не вела в сторону «этих дамочек». А потом я заметил, как ее глаза темнеют, когда она посмотрела в сторону тента.

Линк снова дернул меня.

— Эй, смотри-ка. В смысле, ты видишь, Взгляд.

Мы проследили за пугающим взглядом Аммы в дальний угол тента. Когда я увидел, на кого она смотрит, я оцепенел.

Лена прислонилась к одному из крепежных столбов, взгляд устремлен на подиум. Я знал, что ей наплевать на конкурс пирогов, если только она не пришла поболеть за Амму, но, судя по взгляду Аммы, она так не думала.

Амма едва заметно покачала головой. Лена отвела взгляд.

Может быть, она искала меня, хотя я наверняка был последним человеком, которого она хотела бы сейчас видеть. Тогда что она тут делает?

Линк вцепился в мою руку:

- Это же… она…

Лена смотрела на столб напротив нее. Ридли опиралась на него в своей розовой миниюбке, разворачивая леденец. Ее глаза были прикованы к подиуму, как будто ей было важно узнать, кто победит. Я был уверен, что дело не в этом, потому что единственное, что ее интересовало, это создание проблем. Раз уж под тентом собралось более двух сотен людей, то это место было идеальным для любой катастрофы.

Голос Карлтона Этона громом гремел над толпой:

— Раз! Раз! Вы меня слышите? Хорошо, хорошо, значит Пироги с начинкой. В этом году они все были превосходны. Я самолично попробовал несколько из них, и если бы я мог, я бы всем присудил первое место. Но я вынужден огласить только одного победителя, так что сейчас узнаем, кто им станет, — Карлтон открыл первый конверт, громко шурша бумагой. — Итак, ребята, третье место занимает… Пирог с ликером Тришы Эшлер!

Миссис Эшлер на секунду нахмурилась, но тут же сверкнула своей заготовленной улыбкой.

Я не сводил глаз с Ридли. Она явно что-то задумала. Ридли ни на йоту не волнуют ни пироги, ни вообще какие бы то ни было события в Гатлине. Ридли повернулась и кивнула кому-то на выходе из тента. Я обернулся.

Мальчик-маг взирал на происходящее с улыбкой. Он стоял возле выхода, наблюдая за финалистами. Ридли опять повернулась к подиуму и медленно, расслабленно начала лизать леденец. Плохой знак.

Лена!

Лена даже не вздрогнула. Ее волосы начали развиваться в неподвижном воздухе в магическом бризе. Я не знал, то ли дело было в жаре, то ли в замкнутом помещении, то ли в гримасе Аммы, но я начал волноваться. Что задумали Ридли с Джоном, и почему Лена применяет магию здесь? Что бы они ни пытались сделать, Лена должно быть старалась им помешать.

И тут до меня дошло. Амма была не единственной, кто использовал Взгляд, как зловещее предсказание, Ридли и Джон тоже смотрели на Амму. Неужто Ридли настолько глупа, что решила потягаться с Аммой? Неужто кто-то еще решился? Ридли держала свой леденец, как демонстрацию своего ответа на вопрос.

— Ой-ей, — заволновался Линк. — Нам надо уматывать отсюда.

— Почему бы тебе не отвести Лив на Колесо обозрения, — я старался встретиться глазами с Линком. — Здесь будет довольно скучно еще какое-то время.

— А сейчас мы переходим к самой захватывающей части вечера, — как назло сказал Карлтон. — И так, вот он момент истины. Кто же из этих дам заберет с собой ленту второго места и пять сотен долларов, стоимость хорошего набора жаропрочной посуды, и кто получит первое место и семьсот пятьдесят долларов, за что надо сказать спасибо Сазерн Красти, — «потому что если это не Сазерн Красти, то это не юг и не хрустящая корочка», но эти слова так и не вылетели изо рта Карлтона Этона, потому что полезло кое-что другое… из пирогов.

Пироги в своих формах начали шевелиться, и людям понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что именно происходит, прежде чем они начали кричать. Из пирогов полезли опарыши, черви, пальмовые жуки и огромные тараканы. Как будто вся эта ненависть, все это вранье и лицемерие всего города — миссис Линкольн и миссис Ашер, директора Джексона, ДАР, ассоциации родителей и учителей, церковных клубов взаимопомощи, всех вместе взятых — было однажды запечено в этих пирогах, а теперь вот ожило и полезло наружу. Насекомые лезли из каждого пирога на подиуме, их было куда больше, чем могла вместить в себя выпечка.

Изо всех пирогов, кроме пирогов Аммы. Она покачала головой, глаза ее превратились в узкие щелки, как будто она принимала вызов. Тысячи измазанных в креме личинок и тараканов падали на пол вокруг ног конкурсантов. Но это пугающее нашествие аккуратной вилкой обходило Амму.

Миссис Сноу среагировала первой, она швырнула подальше свой липкий, покрытый жуками пирог, он крутанулся в воздухе и приземлился в первых рядах. Миссис Линкольн и миссис Ашер поспешили за ней, и опарыши заползали по сатиновым платьям конкурсанток Персиковой Принцессы. Саванна завизжала, это был не поддельный крик, а истинный, душераздирающий вопль ужаса. Куда ни глянь, повсюду были измазанные в пирогах насекомые и люди, старающиеся не расстаться с содержимым желудка при виде этих тварей. Везло не всем. Директор Харпер на выходе уже обнимался с урной, избавляясь на несколько дней вперед от хвороста. Если Ридли хотела создать неприятности, она полностью преуспела.

Лив было дурно. Линк пробивался через толпу, спеша на помощь своей матери. В последнее время он это делал не единожды, и, учитывая насколько трудно было ее спасать, его попытки делали ему честь. Лив схватила меня за руку, когда толпа рванула к выходам.

— Лив, выбирайся отсюда. Иди туда. Все ломятся в боковые выходы, — я показал ей на дальний выход, туда, где все еще стоял улыбающийся Джон Брид и любовался на дело рук своих, не отводя зеленых глаз от подиума. Зеленые у него глаза или нет, он точно не из хороших парней.

Линк на подиуме стряхивал червей и жуков со своей бьющейся в истерике матери. Я проталкивался ближе к первым рядам.

— Кто-нибудь, помогите! — миссис Сноу походила на персонажа фильма ужасов, испуганная и кричащая, а ее платье превратилось в шевелящуюся массу. Как бы я ее не ненавидел, но даже я не желал ей подобного.

Я поймал на себе взгляд Ридли, оживляющей насекомых прикосновениями к леденцу. Я не мог поверить, что у нее хватило сил на все это, но не стоит забывать о мальчике-маге, который ей помогал.

Лена, что происходит?

Амма все еще стояла на подиуме с таким видом, будто самолично могла в любую минуту обрушить тент всем на головы. Черви и жуки копошились, заползая друг на друг, возле ее ног, но ни у одного не хватало смелости дотронуться до Аммы. Даже насекомые понимали, что с ней лучше не связываться. Она смотрела на Лену с прищуренными глазами и поджатыми губами с того самого момента, как первый жук выбрался из пирога миссис Линкольн.

— Ты вынуждаешь меня вмешаться.

Лена стояла с краю тента, ее волосы все еще развевал магический бриз, уголки ее губ приподнялись в намеке на улыбку. Я разгадал, что было на ее лице. Удовлетворение.

Теперь все знают, из чего на самом деле их пироги.

Лена не пыталась им помешать. Она была частью происходящего.

Лена! Остановись!

Но теперь ее уже было не остановить. Это была расплата за Ангелов-хранителей Джексона, за дисциплинарный комитет, за каждую запеканку, оставленную на пороге Равенвуда, за каждый сочувствующий взгляд, за все неискренние соболезнования от жителей Гатлина. Лена выплеснула это все на них, как будто собирала до этого каждую мелочь, чтобы когда-нибудь швырнуть им все это в лицо. Наверно, так она решила попрощаться. Амма говорила с Леной, как будто под тентом больше никого кроме них не было.

— Хватит, дитя. Ты не добьешься от них того, чего хочешь. Сочувствие от жалкого городишки — это жалкое подобие того, что есть сейчас. Это пустышка вместо пирога.

Голос тети Прю разнесся над шумом:

— Боже Милостивый, помогите! У Грейс сердечный приступ!

Тетя Грейс без сознания лежала на земле. Грейсон Питти склонился над ней, в то время как тети Прю и Мерси отпихивали от нее пальмовых жуков.

— Я сказала хватит! — прорычала Амма с подиума, и когда я побежал к тете Грейс, я мог бы поклясться, что тент сейчас рухнет вниз.

Когда я наклонился, чтобы помочь, я увидел, как Амма достала что-то из своего клатча и подняла высоко над головой. Одноглазую Угрозу, нашу старую деревянную ложку с дыркой посередине, во всей красе. Амма с треском обрушила ее на стол перед собой.

— Ой! — на другой стороне тента леденец Ридли выпал у нее из рук в грязь, как будто Амма только что треснула по нему ложкой. В эту же секунду все прекратилось.

Я обернулся, чтобы посмотреть на Лену, но она уже исчезла. Заклятие, или что там это было, было снято. Пальмовые жуки спешили прочь из-под тента, оставляя за собой только личинок и червей. И меня, склонившегося над тетей Грейс, чтобы убедиться, что она дышит.

Лена, что же ты наделала?

***

Линк вышел следом за мной, как обычно недоумевающий.

— Не понимаю. Зачем Лена помогала Ридли и мальчику-магу устроить такую заваруху? Ведь кто-то мог пострадать.

Я вглядывался в аттракционы рядом с нами в поисках Лены или Ридли. Но их я не видел, только волонтеров из молодежной организации, сопровождающих пожилых дам и подающих стаканчики с водой жертвам адского конкурса пирогов.

— Кто-нибудь вроде моей тети Грейс?

Линк вывернул карманы, чтобы убедиться, что в них нет насекомых.

— Я думал она при смерти, повезло, что она просто упала в обморок. Наверно, от жары.

— Да уж. Повезло, — но я везения не чувствовал, я был слишком зол. Я должен был найти Лену, даже если в ее планы это не входило. Ей придется объяснить мне, зачем она издевалась над всеми под тентом, чтобы поквитаться с кем? С парочкой стареющих королев красоты? С мамой Линка, вся вина которой в ее возрасте? Это было куда больше похоже на Ридли, чем на Лену.

Темнело, Линк пытался вглядеться в толпу, минуя мигающие огни и бьющихся в истерике церковных дам.

- Куда делась Лив? Разве она была не с тобой?

— Не знаю. Я сказал ей уходить через задний выход, когда это жуконашествие началось.

Линк вздронул на слове «жук».

— Думаешь, стоит ее поискать?

Возле Комнаты смеха толпился народ, так что я направился туда.

— Уверен, Лив знает, как о себе позаботиться. Мне кажется, кое-что нам нужно сделать без нее.

— Верно.

Мы повернули за угол в нескольких ярдах от входа в Туннель Любви. Ридли, Лена и Джон стояли перед лязгающими пластиковыми машинками, раскрашенными на подобие гондол. Лена стояла между ними, на плечах у нее была кожаная куртка. Только вот у нее не было такой куртки. А у Джона была. Я не раздумывая окликнул ее.

— Лена!

Отстань от меня, Итан.

Нет. О чем ты думала?

Я не думала. Я, наконец-то, что-то сделала.

Да уж. Кое-что идиотское.

Ты теперь на их стороне?

Я стремительно шел вперед. Линк едва поспевал за мной.

- Ты собираешься драться, да? Черт, надеюсь, мальчик-маг не испепелит нас на месте или обратит в статуи, или еще чего, — Линк никогда не боялся драк. Пусть он был худощав, но он был одного со мной роста и в два раза обезбашенней. Но к перспективе драки со сверхъестественным это не относилось. В одной такой нас чуть не поджарили. Я хотел дать ему шанс уйти:

— Я справлюсь. Иди, найди Лив.

— Ни за что, чувак. Я тебя прикрою.

Когда мы подошли к гондолам, Джон оборонительно выступил вперед, как будто именно от нас надо было защищать девушек.

Итан, уходи отсюда.

Я слышал страх в ее голосе, но в этот раз была моя очередь не отвечать.

— Эй, Любовничек, как дела? — улыбнулась Ридли и стала разворачивать голубой леденец.

— Пошла ты, Ридли.

Она заметила Линка позади меня, и ее улыбка изменилась.

— Приветик, Горячий Парень. Не хочешь прокатиться по Тоннелю Любви? — Ридли пыталась придать игривости своему голосу, но вышло наоборот нервозно.

Линк схватил ее за руку и подтащил к себе, как будто он на самом деле был ее парнем.

— Что это ты тут вытворяешь? Ты могла убить кого-нибудь. Столетняя тетя Итана чуть инфаркт не получила.

Ридли вырвала руку.

- Это была всего лишь пара жучков. Не будь таким мелодраматичным. Кажется, раньше ты мне нравился больше, когда был покладистее.

— Кто бы спорил.

Лена обошла Джона.

— Что случилось? Твоя тетя в порядке? — она говорила, как моя прежняя Лена, добрая и чувствительная, но я больше ей не верил. Несколько минут назад она желала уничтожить женщин, которых ненавидела, и всех остальных, кто был с ними рядом, а сейчас она вновь была девушкой, которую я целовал возле кассы, это никак не вязалось вместе.

- Что ты там делала?! Как ты могла помогать им?! — я не понимал насколько я зол, пока не услышал, что ору во все горло. Но Джон услышал.

Он толкнул меня в грудь, и я попятился.

— Итан! — Лена была напугана, это я могу сказать с уверенностью.

Остановись! Ты не знаешь, что делаешь!

Как ты и сказала: по крайней мере, я, наконец-то, что-то делаю.

Делай что-нибудь другое! Уходи отсюда!

— Не смей так с ней разговаривать. Почему бы тебе не уйти, пока ты не пострадал.

Что я пропустил? Мы с Леной расстались меньше часа назад, а теперь этот Джон Брид защищает ее, как будто она уже его девушка?

— Неужели? Это тебе стоит подумать, прежде толкать кого-либо, Мальчик-маг.

— Мальчик-маг? — он подошел ко мне еще ближе, сжимая кулаки. Большие кулаки. — Не называй меня так.

— А как называть? Мешок дерьма? — я нарывался на драку.

Он дернулся, но я успел ударить первым. Я здорово сглупил. Всю свою злость и раздражение, накопившееся внутри, я вложил в удар своим мягким человеческим кулаком в его железную сверхчеловеческую челюсть. Как будто в стену вмазал. Джон моргнул, его глаза из зеленых моментально стали непроницаемо черными. Он не почувствовал ничего.

- Я не Маг.

У меня есть опыт в драках, но ничто не могло меня подготовить к удару Джона Брида. Я вспомнил, как дрались Мэйкон и Хантинг, их невероятную силу и скорость. Джон едва шевельнулся, а я уже упал на землю. Мне казалось, что я теряю сознание.

— Итан! Джон, не надо! — закричала Лена, черная подводка стекала по ее лицу.

Я услышал, как Джон впечатал Линка в землю. К его чести, Линк встал быстрее меня. Только вот и второй раз на земле он тоже оказался быстрее. Я собрал себя с земли. Я не настолько уж пострадал, но прятать синяки от Аммы будет сложно.

— Хватит, Джон, — Ридли пыталась говорить хладнокровно, но голос срывался, и она была напугана, настолько, насколько напугана может быть Ридли. Она схватила Джона за руку. — Пошли. Нам кое-куда надо.

— Не делай мне одолжений, Рид. Я сам справлюсь.

— Вижу уже. Настоящая Золотая Перчатка.

Линк весело подмигнул ей, хотя, может, это он поморщился от боли.

Стоит заметить, что Линк не привык быть в роли побежденного. Он встал на ноги и вытянул кулаки, опять готовый к драке.

— Это кулаки ярости, детка, и они только начали.

Ридли встала между ним и Джоном:

— Нет, они только что закончили.

Линк опустил руки и пнул землю:

— Да, я бы его повалил, если бы он не был… Кто ты такой вообще, чувак?

Я не дал Джону шанса ответить, потому что уже был уверен, что знаю ответ.

— Он вроде как инкуб, — я взглянул на Лену, она все еще плакала, обнимая себя руками, но я не пытался поговорить с ней. Я уже даже не был уверен, что знаю, кто она такая.

— Ты считаешь, что я инкуб? Демон-Солдат? — засмеялся Джон.

Ридли закатила глаза.

— Что за показуха. Никто больше не называет инкубов Демонами-Солдатами.

Джон хрустнул пальцами:

— Я старомоден.

Линк был сбит с толку:

— А я думал, что все вы, вампирские чуваки, должны днем сидеть дома.

— А я думал, что все вы, деревенщины, ездите на колымагах с флагами Конфедерации на капотах, — засмеялся Джон, но это было не смешно. Ридли встала между ними.

— Какая тебе разница, Малыш Динки? На Джона правила не распространяются. Он вроде как… уникален. Мне нравится думать о нем, как о лучшем сочетании двух миров.

Я понятия не имел, о чем говорит Ридли. Но кем бы ни был Джон Брид, она так этого и не сказала.

— Да? А мне нравится думать, что он забирается обратно туда, откуда выполз, и держится подальше от нашего мира, — Линк говорил с напором, но когда Джон взглянул на него, он побледнел.

Ридли повернулась к Джону.

— Пошли.

Они вновь повернулись к Тоннелю Любви, машинкам, как и прежде, предстояло сделать круг под старой деревянной аркой, раскрашенной под что-то, походящее на мост в Венеции. Лена колебалась.

— Лена, не ходи с ними.

Она замерла на секунду, как будто подумывала кинуться в мои объятия. Но что-то ее останавливало. Джон шепнул ей на ухо, и она залезла в пластиковую гондолу. Я смотрел на единственную девушку, которую когда-либо любил. Черные волосы и золотые глаза, вместо зеленых.

Я больше не мог притворяться, что золотой цвет ничего не значит, только не после сегодняшнего.

Я смотрел, как исчезает машинка, оставляя нас с Линком позади. Такими же побитыми и покрытыми синяками, как в тот день, когда мы подрались с Эмори и его братом на игровой площадке в пятом классе.

— Пошли. Давай убираться отсюда, — Линк уже двинулся прочь. Было совсем темно, и огни Колеса обозрения мерцали, когда оно поворачивалось. — С чего ты взял, что он инкуб? — Линка успокаивал тот факт, что ему надрал задницу демон, а не какой-то там обычный парень.

— У него глаза были черными, и мне показалось, что меня ударили бревном.

— Да, но он ходит днем, и глаза у него зеленые, как раньше…, - он замолк, но я знал, что он хотел сказать.

— Были у Лены? Я знаю. Сам не понимаю, — я не понимал ничего из произошедшего сегодня. Я не мог забыть, как на меня смотрела Лена. На долю секунду я поверил, что она с ними не пойдет. Я думал о Лене, но Линк все еще говорил о Джоне.

— И что это за бред про лучшее из двух миров? Каких миров? Жуткий и жутчайший?

— Я не знаю. Я был уверен, что он инкуб.

Линк покрутил плечом, оценивая повреждения.

— Кем бы он ни был, у чувака серьезные суперсилы. Интересно, что он еще умеет.

Мы повернули за угол рядом с выходом из Тоннеля Любви. Я остановился. Лучшее из двух миров. А что если Джон мог куда больше, чем высасывать людей досуха и избивать нас до синевы? У него были зеленые глаза. Что если он какой-нибудь Маг, у которого есть дар, похожий на Силу убеждения Ридли? Я не думал, что Ридли могла влиять на Лену самостоятельно, но что если ей помогали?

Это бы могло объяснить странное поведение Лены — почему она выглядела так, будто хотела пойти со мной, пока Джон не зашептал ей на ухо. Сколько времени он уже нашептывает ей?

Линк пихнул меня рукой.

— Знаешь, что странно?

— Что?

— Они не вышли наружу.

— В смысле?

Он показал на выход из Тоннеля Любви:

— Они не вышли из аттракциона.

Линк был прав. Они никак не могли доехать быстрее, чем мы повернули за угол. Мы смотрели, как выезжали пустые гондолы.

— Где же они?

Линк покачал головой. Он был слишком вымотан сейчас, чтобы соображать.

— Не знаю. Может они там устроили оргию на троих, — мы оба вздрогнули. — Давай проверим. Все равно нет никого, — Линк уже направился к выходу.

Он был прав. Машинки выходили пустыми. Линк перепрыгнул ограду вокруг аттракциона и нырнул в тоннель. По обеим сторонам от рельс были узкие проходы, но довольно сложно было идти там без риска быть сбитым машинкой. Одна из машинок задела голень Линка.

— Здесь никого нет. Куда они могли деться?

— Они не могли исчезнуть, — я вспомнил, как испарился Джон Брид на похоронах Мэйкона, может быть, он и мог исчезнуть, но Ридли и Лена не умели Путешествовать. Линк ощупывал стену:

— Думаешь, здесь есть какая-нибудь секретная Магическая дверь или что-то вроде?

Единственные магические двери, про которые я знал, вели в Тоннели, подземный лабиринт коридоров, мирно спящих под Гатлином и миром смертных. Мир под миром, так отличающийся от нашего, что и время, и пространство там ведут себя иначе. Но, насколько мне было известно, все входы в Тоннели находились внутри зданий — Равенвуда, LunaeLibri, склеп в Гринбрайере. Несколько листов фанеры вряд ли можно считать зданием, а под Тоннелем Любви нет ничего, кроме земли.

— Дверь, ведущая куда? Эта штука стоит посреди ярмарки. Ее здесь установили всего несколько дней назад.

Линк протискивался на выход из тоннеля.

— Куда еще они могли подеваться?

Если Джон и Ридли воздействовали на Лену, я обязан был это выяснить. Это не объяснит, почему последние месяцы у нее золотые глаза, но, возможно, объяснит, что ее связывает с Джоном.

— Мне надо попасть внутрь

Линк уже вытащил ключи из заднего кармана:

— И как это я догадался, что ты это скажешь?

Он шел за мной к Колотушке, гравий зашуршал под его кроссовками, когда он подбежал ко мне. Он распахнул ржавую дверь и сел за руль.

— Куда едем? Или лучше мне…, - он все еще что-то говорил, когда я услышал отголоски слов, застрявших у меня в сердце.

Прощай, Итан.

И они исчезли, голос и девушка. Как мыльный пузырь, как сахарная вата, как самый крохотный луч надежды.