Прекрасная тьма

Глава тридцать восьмая Двадцатое июня. Семнадцать лун

Первыми среагировали Кровавые инкубы, они исчезали с тех мест, где стояли, и появлялись поближе друг к другу, формируя полноценную стаю. Я обратил внимание на Шрама — инкуба с похорон Мэйкона. Он стоял одним из первых, оценивающе оглядывая нас. Хантинга видно не было, что было вполне предсказуемо — для обычной бойни он был не нужен. Но возглавлял стаю Ларкин — его заместитель, с черной змеей, обвивавшейся вокруг его руки.

Они окружили нас за секунды, деваться было некуда, стая была перед нами, а позади лишь холодные стены пещеры. Амма загородила меня от инкубов, как будто намеревалась драться с ними голыми руками. У нее не было и шанса.

- Амма! — закричал я, но было поздно.

Ларкин очутился в миллиметрах от ее лица, занеся над ней нож, который меньше всего походил на иллюзию.

— Ты слишком большая заноза в заднице для старой дамы, ты знаешь? Вечно суешь нос, куда не надо со сбродом своих покойников. Пора тебе к ним присоединиться.

Амма даже не дернулась:

— Ларкин Равенвуд, ты сто тысяч раз пожалеешь об этом, когда соберешься переходить из этого мира в тот.

— Обещаешь?

Я заметил, как напряглись мышцы на плече Ларкина, когда он чуть отвел руку для удара.

До того, как он ударил, Твила выбросила руку вперед, швырнув ему в лицо какие-то белые частички, Ларкин заорал и, отшвырнув нож, принялся остервенело тереть глаза.

— Итан, берегись!

Я услышал голос Линка, но все происходило словно при замедленной съемке, я видел, как ко мне приближается стая и в то же время слышал какой-то звук. Это было гудение, нараставшее медленно, как гребень у волны. На нас накатила волна зеленого света, это был тот же чистый зеленый свет, который излучал Светоч, вися в воздухе, как раз перед тем, как мы освободили Мэйкона.

Должно быть это был Мэйкон.

Гудение стало громче, и вспышка света отбросила Кровавых инкубов назад. Я огляделся, чтобы проверить, что все остальные в порядке.

Линк стоял согнувшись, уперев руки в колени, как будто вот-вот собирался расстаться с содержимым желудка.

— Это было близко.

Ридли чересчур усердно похлопала его по спине и повернулась к Твиле:

- Что ты бросила в Ларкина? Что-то вроде Магического порошка?

Твила улыбнулась, потирая бобы на одном из своих тридцати или сорока ожерелий.

— Не нужен мне никакой Магической порошок, шери.

— Тогда что это было?

— Sel manje, — произнесла она со своим насыщенным креольским акцентом, Ридли не поняла.

— Соль, — перевела улыбаясь Амма.

Амма похлопала меня по руке:

— Я же говорила, что соль помогает избавиться от злых духов. И от злых мальчишек тоже.

— Надо идти, времени мало, — Бабуля поспешила к ступеням, неся в руке свою трость. — Итан, идем.

Я пошел следом за Бабулей наверх к алтарю, меня окутало плотным дымом от огня, он был удушающим и ядовитым одновременно.

Мы поднялись наверх. Бабуля тут же наставила свою трость на Сарафину, и трость разом охватило золотое свечение. Я немного расслабился. Бабуля была импатом, своих сил у нее не было, но она могла забрать и использовать силу других. И сила, которую она забрала сейчас, принадлежала самой опасной женщине здесь — ее дочери, Сарафине.

Той самой, что транслировала силу Темного Огня Семнадцатой Луне.

— Итан, вытащи Лену! — крикнула Бабуля. Она была в своей рода физической сцепке с Сарафиной. Я только этого и ждал. Я тянул за веревки и развязывал узлы, которыми были вместе связаны Лена с ее матерью. Лена, лежа на каменной плите, едва ли была в сознании. Я дотронулся до нее, она была совершенно ледяной, и я сразу же почувствовал удушающую хватку Темного Огня, от которого начало цепенеть мое тело.

— Лена, очнись. Это я, — я тряс ее, но ее голова безвольно моталась из стороны в сторону на холодном камне. Я приподнял ее и обнял, надеясь хоть немного согреть своим теплом.

Она открыла глаза и попыталась что-то сказать, я обнял ладонями ее лицо.

— Итан, — ее веки были тяжелыми, и глаза вновь закрылись, — …уходи отсюда.

— Нет, — я поцеловал ее держа в объятиях. Что бы там ни было, это все стоило вот этого одного момента. Она опять была у меня в руках.

Я никуда не уйду без тебя.

Линк закричал. Один из инкубов смог прорваться через могущественную стену зеленого света, удерживавшую всех остальных у берега. Джон Брид был уже за спиной Линка, схватив его рукой за горло и обнажив клыки. У Джона было все то же слепое выражение лица, словно он все еще был на автопилоте. Может, это на него так ядовитый дым костра действовал? Ридли повернулась, бросилась Джону на спину и опрокинула его. Вероятно, она захватила его врасплох, потому как у нее уже не было больше сил, чтобы справиться с ним в одиночку. Они, сцепившись, покатились втроем по земле, каждый пытался взять верх.

Я видел только это, но этого было достаточно, чтобы понять, что у нас опять серьезные проблемы — я не знал, как долго может продержаться сверхъестественное силовое поле, особенно если его действительно генерировал Мэйкон.

Лене пора было с этим кончать.

Я посмотрел на нее, ее глаза были открыты, но она смотрела мимо меня.

Лена. Ты не можешь сдаться сейчас. Не тогда, когда…

Не говори этого.

Это твоя Луна Призвания.

Нет. Это ее Луна Призвания.

Неважно. Это твоя Семнадцатая Луна, Ли.

Она взглянула на меня пустыми глазами.

Сарафина позвала ее. Я этого не просила.

Ты должна выбрать, иначе все, кто нам дорог, погибнут сегодня.

Она отвела взгляд.

А что если я не готова?

Ты не можешь бегать от этого, Лена. Больше не можешь.

Ты не понимаешь. Это не выбор, это проклятие. Если я стану Светлой, Ридли и половина моей семьи погибнет. Если я стану Темной, Бабуля, тетя Дель и мои сестры — все погибнут. Разве это выбор?

Я сжал ее покрепче, мечтая, чтобы был способ передать ей мою силу и облегчить ее боль.

— Этот выбор можешь сделать только ты, — я поднял Лену на ноги. — Посмотри, что происходит. Люди, которых ты любишь, бьются сейчас за свои жизни. Ты можешь все это остановить. Только ты.

— Не знаю, могу ли я.

- Почему нет?! — закричал я.

— Потому что я не знаю, что я такое.

Я взглянул ей в глаза, они опять были разных цветов — один был совершенно зеленым, другой совершенно золотым.

— Посмотри на меня Итан. Я Светлая или Темная?

Я посмотрел на нее, и я знал, кто она такая — она девушка, которую я любил, которую я всегда буду любить.

Инстинктивно я сжал золотую книжицу в моем кармане, она была теплой, как будто в ней до сих пор жила частичка моей мамы. Я вложил книжку в Ленину ладонь и почувствовал, как по ее телу распространяется тепло. Я заставил ее почувствовать это — любовь, заключенную любовь, любовь, которая не умирает не смотря ни на что.

- Я знаю, кто ты, Лена. Я знаю твое сердце. Ты можешь мне поверить. Ты можешь поверить самой себе.

Лена держала в руке маленькую книжку, но этого было недостаточно.

— А что если ты ошибаешься, Итан? Откуда ты можешь знать?

— Я знаю, потому что я знаю тебя.

Я отпустил ее руку, мне и подумать было страшно, что что-то может случиться с ней, но я не мог остановить неизбежное.

— Лена, ты должна это сделать. Другого пути нет, я бы очень хотел, чтобы он был, но есть только один путь.

Мы посмотрели вниз, оглядывая пещеру, Ридли посмотрела вверх, и мне показалось, что она нас видит. Лена повернулась ко мне:

- Я не могу позволить Ридли умереть. Я клянусь, она хотела измениться. Я уже так много потеряла. Я уже потеряла дядю Мэйкона.

— Из-за меня.

Они прижалась ко мне, рыдая.

Я хотел сказать ей, что он жив, но я помнил, что сказал мне Мэйкон. Он все еще в стадии Перехода, еще есть вероятность, что в нем осталась Тьма. Если Лена узнает, что он жив, и что ее выбор может вновь его забрать у нее, она ни за что не выберет Свет. Второй раз его убить она не сможет.

Луна была прямо над Лениной головой, скоро придет пора Призвания. Осталось принять только одно решение, и я боялся, что она решать не собирается.

Задыхающаяся Ридли внезапно объявилась на лестнице, она порывисто обняла Лену, оттаскивая ее от меня. Она прижалась щекой к щеке Лены, они все-таки были сестрами, так или иначе. И всегда будут.

— Лена, послушай меня. Ты должна выбрать.

Лена с болью отвела взгляд. Ридли обхватила ее лицо ладонями и заставила посмотреть себе в глаза. Лена тут же заметила перемену:

— Что с твоими глазами?

— Неважно. Слушай меня. Я хоть раз сделала что-то великодушное? Я хоть раз разрешила тебе сидеть на переднем сиденье? Я хоть раз, за все шестнадцать лет, оставила для тебя последний кусочек торта? Дала тебе хоть раз поносить мои туфли?

- Я всегда их терпеть не могла, — слезинка скатилась по Лениной щеке.

— Врешь, ты их обожала, — улыбнулась Ридли и вытерла слезу Лены своей исцарапанной и окровавленной рукой.

— Что бы ты ни говорила, я этого не сделаю.

Они смотрели друг другу в глаза.

— Во мне нет ни грамма альтруизма, и я теперь говорю, что ты должна это сделать.

— Нет.

— Поверь мне. Так будет лучше. Если во мне все еще есть Тьма, ты сделаешь мне одолжение. Я больше не хочу быть Темной, но я еще не слетела с катушек, чтобы захотеть быть Смертной. Я — Сирена.

В Лениных глазах мелькнула догадка:

— Но если ты Смертная, ты не…

Ридли покачала головой:

— Неизвестно. Если в твоей крови все еще есть Тьма, то кто знает… — она замолчала.

Я вспомнил, что сказал Мэйкон: «Тьма не оставляет нас так быстро, как нам бы того хотелось».

Ридли крепко обняла Лену.

— Ну, подумай, что я буду делать еще целых семьдесят или восемьдесят лет? Ты можешь себе представить, что я буду болтаться в этой Гат-дости, упражняться в сексе с Линком на заднем сиденье его Колотушки и осваивать духовку? — она отвела взгляд, ее голос дрожал. — В этом чертовом городишке даже нормальной китайской еды нигде не достать.

Лена крепко держала Ридли за руку, Ридли сжала ее руку, а потом медленно, палец за пальцем, отпустила ее и переложила в мою ладонь.

— Позаботься о ней, Соломинка.

Ридли исчезла на ступенях еще до того, как я успел ей сказать хоть слово.

Я боюсь, Итан.

Я здесь, Ли. Я никуда не уйду. Ты сможешь пройти через это.

Итан…

Ты сможешь, Ли. Выбери Призвание. Никто не должен показывать тебе путь, ты сама его знаешь.

И в этот момент к моему голосу присоединился еще один, из бесконечной дали и в то же время такой близкий, голос моей мамы.

Вместе, в этот один единственный миг, что у нас был, мы с мамой сказали Лене не то, что она должна сделать это, а то, что она может это сделать.

Выбери Призвание, сказал я.

Выбери Призвание, сказала моя мама.

Я — это я, сказала Лена. Я сама.

Ослепляющий поток света полился на нас с луны, словно огромный бур, он обрушился на нас, сотрясая камни в стенах. Я не видел ничего, кроме лунного света. Я чувствовал, как меня волнами накрывают Ленины боль и страх. Каждая утрата, каждая ошибка сплетались в ее душе в ее собственную татуировку, сделанную из гнева и отрицания, боли разбитого сердца и слез.

Лунный свет, чистый и ослепительный, наполнил пещеру. На минуту я ничего не видел и не слышал вокруг. Потом я смог опять взглянуть на Лену, по ее щекам катились слезы, глаза блестели, они вновь обрели свой первоначальный цвет — один был зеленым, другой — золотым.

Она запрокинула голову к луне. Тело изогнулось, и ноги зависли над плитой. Под нами затихла битва. Никто не двигался, никто не произносил ни слова. Казалось, что каждый Маг и каждый демон знал, что происходит, что их судьбы висят сейчас на волоске. Над ней свет луны начал пульсировать, наращивая мощь, пока вся пещера не превратилась в огромный световой шар. Луна продолжала увеличиваться, а потом, как в том сне, она разделилась на две части прямо над Лениной головой. Лунный свет позади Лены превращался в огромные, переливающиеся крылья. Одно было зеленым, другое было золотым.

По пещере пронесся треск, и Лена закричала.

Свет исчез, Темный Огонь исчез. Больше не было ни алтаря, ни костра, мы стояли с ней на земле. Воздух был неподвижен. Я даже подумал, что все закончилось, но я ошибся.

В небе сверкнула молния, она ударила вниз одновременно в несколько разных точек. Ларкин. Его лицо исказилось мукой, тело сжалось и начало чернеть. Казалось, он будто выгорает изнутри. Черные трещины покрывали все его тело, пока оно не рассыпалось в пыль, разлетевшуюся по пещере.

Молния ударила и в прямо противоположном направлении, попав в Твилу.

Ее глаза закатились. Тело рухнуло наземь так внезапно, словно ее душа просто вышла из него и отступила в сторону. Но оно не обратилось в прах. Безжизненное тело лежало на земле, а над ним стояла мерцающая Твила, она начала таять, пока не стала совсем прозрачной. Потом мерцание прекратилось, ее силуэт стал более четким, и она вновь стала выглядеть почти так же, как при жизни. Если у нее в этой жизни и были дела, видимо, они были завершены. Когда ей вдруг понадобится вновь оказаться здесь, это будет только потому, что она сама так захотела. Твила не была привязана к этому миру. Она была свободна. И у нее был такой умиротворенный вид, словно она уже знала что-то, что мы еще не знали.

Поднявшись почти к самой расщелине в потолке пещеры, она остановилась. Я немного растерялся, когда она вдруг обернулась.

Прощай, шери.

Я подумал, что мне ее слова лишь послышались, но тут она подняла руку и помахала мне, я махал ей в ответ, пока она не исчезла в лунном свете.

Вдруг в открывшемся мне на секунду магическом небе я увидел появившуюся звезду — Южную звезду, вернувшуюся на свое место на небе. Лена сделала свой выбор. Она выбрала Призвание.

И хотя я до сих пор не знал точно, что это значит, она была со мной. Я ее не потерял.

Выбрала Призвание.

Моя мама нами бы гордилась.