Прекрасная тьма

Глава сороковая Двадцать второе июня. Путь домой

Я не мог больше спать. Прошлой ночью я повалился на знакомый сосновый пол Лениной комнаты. Мы оба отключились прямо в одежде. Было странно двадцать четыре часа спустя оказаться в своей собственной комнате, снова в постели, после сна между древесных корней на грязной лесной подстилке. Я слишком многое повидал. Я встал и, несмотря на зной, закрыл окно. Снаружи слишком многого стоило бояться, слишком со многим надо было сражаться.

Удивительно, что в Гатлине вообще кто-то спал.

У Люсиль такой проблемы не было. Она смяла кучу грязной одежды в углу, взбив себе постель на ночь. Эта кошка могла спать где угодно.

Но не я. Я опять перевернулся, я с трудом привыкал к вновь обретенному комфорту.

Я тоже.

Я улыбнулся. Скрипнули половицы, и дверь моей комнаты распахнулась. В дверном проёме стояла Лена в моей полинялой футболке с Серебряным Сёрфером. Я смог разглядеть под ней краешек пижамных шортиков. Её волосы были влажными, и она снова распустила их, как мне нравилось больше всего.

— Это сон, да?

Лена закрыла за собой дверь с едва заметным огоньком в своих разноцветных глазах.

— А ты думаешь, это сон твоего типа или моего? — она откинула одеяло и забралась ко мне. Она пахла лимонами, розмарином и мылом. Для нас обоих это был долгий путь. Лена уткнулась мне в шею и прижалась ко мне. Я чувствовал, что под моим одеялом вместе с нами были и ее вопросы, и ее слезы.

Что такое, Ли?

Она еще теснее прижалась ко мне.

Думаешь, ты когда-нибудь сможешь простить меня? Знаю, ничто уже не будет прежним…

Я крепче обнял Лену, вспомнив все те моменты, когда думал, что потерял её навсегда. Эти воспоминания вились вокруг, грозя раздавить меня своей тяжестью. Нет ни единого шанса, что я смогу жить без неё. Простить её не было проблемой.

Все будет по-другому. Лучше.

Но я не Светлая, Итан. Я нечто иное. Я… сложная.

Я вытащил из-под одеяла ее руку и поцеловал. Я поцеловал её ладонь там, где так и не исчез витиеватый чёрный узор. Казалось, что он был нарисован маркером «шарпи», но я знал, что он уже никогда не сойдет.

— Я знаю, кто ты, и я люблю тебя. Этого ничто не изменит.

— Если бы можно было все вернуть. Если бы…

Я прижался лбом к её лбу:

— Перестань. Ты — это ты. Ты выбрала быть самой собой.

— Это страшно. Всю свою жизнь я росла и с Тьмой, и со Светом. Странно, что я не принадлежу ни к одной стороне, — Лена откинулась на спину. — Что, если я ничто?

— Что, если это неверный вопрос?

Она улыбнулась:

— Да ну? А какой же верный?

— Ты — это ты. Кто это? Кем она хочет быть? И как я могу заставить её поцеловать меня?

Лена приподнялась на локтях и склонилась к моему лицу, щекоча меня волосами. Её губы коснулись моих, и оно вернулось — электричество; разряд, который пробегал между нами. Я скучал по нему, даже когда он обжигал мне губы.

Но не хватало кое-чего ещё.

Я перегнулся через Лену и, открыв ящик прикроватной тумбочки, пошарил внутри.

— Думаю, это принадлежит тебе, — я уронил цепочку в ее руку, воспоминания рассыпались между пальцами: серебряная пуговица, которую она прицепила на скрепку, красная нитка, маленький маркер «шарпи», который я дал ей на водонапорной башне.

Потрясённая, Лена смотрела на свою ладонь.

— Я добавил кое-что, — я распутал талисманы, чтобы она увидела серебряного воробушка с похорон Мэйкона. Теперь у него было совсем другое значение. — Амма говорит, воробьи могут путешествовать на большое расстояние и всегда находят путь домой. Как нашла его ты.

— Только потому, что ты пришёл за мной.

— У меня был помощник. Вот почему я дарю тебе еще и это.

Я показал бирку с ошейника Люсиль — ту, что носил в кармане, пока мы искали Лену, и когда я видел ее глазами Люсиль. Люсиль спокойно посмотрела на меня, позевывая в углу комнаты. — Это передатчик, который позволяет Смертным устанавливать мысленную связь с магическими животными. Мэйкон объяснил мне это сегодня утром.

— Он все это время был у тебя?

— Ага. Тётя Прю дала его мне. Связь работает, пока бирка у тебя.

— Погоди. Как у твоей тёти оказалась магическая кошка?

— Аурелия подарила Люсиль моей тёте, чтобы та могла найти выход из Туннелей.

Лена начала распутывать ожерелье, развязывая узелки, образовавшиеся с тех пор, как она её потеряла.

— Не могу поверить, что ты нашёл его. Когда я сняла его, я не думала, что увижу его снова.

Она не потеряла его. Она его сняла. Я не поддался стремлению спросить Лену почему.

— Разумеется, нашёл. На нем собрано всё, что я когда-либо тебе дарил.

Лена сжала ожерелье в руке и отвернулась:

— Не всё.

Я знал, о чём она подумала — о кольце моей мамы. Кольцо она тоже сняла, но я его тогда не нашел.

Нашёл лишь этим утром, когда обнаружил лежащим на своём столе, словно оно всегда там и было. Я снова потянулся к ящику и вложил в раскрытую Ленину ладонь кольцо. Когда холодный металл коснулся ее руки, она взглянула на меня.

Ты нашёл его?

Нет. Должно быть, моя мама нашла. Оно лежало на столе, когда я проснулся.

Она не ненавидит меня?

Это был вопрос, который могла задать только девушка-маг. Простил ли её призрак моей умершей матери? Я знал ответ. Я обнаружил кольцо вложенным в книгу, которую одолжила мне Лена, «Книгу вопросов» Пабло Неруды, цепочка, служившая закладкой, лежала под строчкой: «Правда ли, что в янтаре содержатся слёзы сирен?»

Моя мама была большой поклонницей Эмили Дикинсон, а Лена любила Неруду. Это напоминало веточку розмарина, которую я нашёл в любимой маминой поваренной книге прошлым Рождеством — что-то от мамы и что-то от Лены, одновременно, как будто так оно и должно было быть всегда.

Я ответил Лене, застёгнув ожерелье на ее шее, где ему и было самое место. Лена коснулась его и посмотрела в мои карие глаза своим разноцветными. Я знал, что она по-прежнему та девушка, которую я люблю, и не имеет значения, какого цвета её глаза. Нет одного цвета, который мог бы описать Лену Дюкейн. Она была красным свитером и синим небом, серым ветром и серебряным воробушком, чёрным локоном, выбившимся из-за её уха.

Теперь, когда мы вновь были вместе, я, наконец-то, почувствовал себя дома.

Лена прильнула ко мне, поначалу осторожно касаясь губ. Затем поцеловала меня сильнее, отчего по моей спине побежали горячие мурашки. Я чувствовал, как она возвращается ко мне, как наши тела вспоминают, каково находиться в объятиях друг друга, сплетаясь в единое целое.

— Окей, это точно мой сон, — улыбнулся я, проводя пальцами по невероятной копне её чёрных волос.

Я бы не была в этом так уверена.

Я вдыхал ее аромат, а она гладила меня по груди. Мои губы странствовали по её плечу, и я потащил ее на себя, пока не почувствовал как в меня уперлись ее бедренные кости. Прошло столько времени, и я так скучал по ней — по её вкусу, её запаху. Я взял лицо Лены в ладони, целуя её еще сильнее, и моё сердце неистово забилось. Пришлось остановиться и отдышаться.

Она откинулась на мою подушку и внимательно смотрела на меня, стараясь не дотрагиваться до меня.

Полегчало? Ты… Я причиняю тебе боль?

Нет. Лучше.

Я перевел взгляд на стену и отсчитывал секунды про себя, усмиряя пульс.

Врешь.

Я обнял Лену, но она упорно не желала на меня смотреть.

Мы никогда не сможем быть вместе по-настоящему, Итан.

Сейчас мы вместе.

Я погладил ее по руке, наблюдая за мурашками, бежавшими по ее коже от моего прикосновения.

Тебе шестнадцать, а через две недели мне исполнится семнадцать. У нас есть время.

На самом деле, в Магических годах, мне уже семнадцать. Сосчитай луны. Сейчас я старше тебя.

Лена едва заметно улыбнулась, и я сжал её в объятиях.

Семнадцать. Ну и что. Может, к восемнадцатилетию мы разберёмся с этим, Ли. Ли?

Я сел в постели и посмотрел на нее.

Ты ведь знаешь, да?

Что?

Своё настоящее имя. Теперь, когда ты Призвана, ты его знаешь, да?

С полуулыбкой Лена склонила голову на бок. Я обнял ее, нависнув над ней.

В чём дело? Думаешь, мне не следует его знать?

Разве ты ещё не понял, Итан? Моё имя — Лена. Я носила это имя, когда мы встретились. Это единственное имя, которое у меня когда-либо будет.

Она это знала, но не сказала мне, и я понял, почему. Лена вновь выбрала Призвание сама. Она решила, каким будет ее имя, связав нас вместе всем тем, что было между нами. Мне стало легче, потому что она всегда будет для меня Леной.

Девушкой, которую я встретил в своих снах.

Я натянул одеяло нам на головы. Хотя ни один из моих снов не заходил так далеко, за считанные минуты мы оба крепко заснули.