Приговоренный жених

Глава 17 Поход и неожиданная новость

Выйти рано утром, конечно, не получилось. Разведчики были готовы, но вот с остальными вышла заминка.

Сначала солдаты барона выразили желание принести герцогу Юма личную присягу. Оказывается есть здесь такая форма. То есть их барон мне присягу уже давал, но нарушил ее. А вот его солдаты, набранные из младших сыновей мелких землевладельцев его баронства — крестьян или хуторян, мне ни в чем не клялись и, вроде бы, ничего не были лично должны. Теперь же, в связи с безвременной кончиной своего сюзерена, они остались, если так можно сказать, бесхозными и могли выбирать — ждать нового барона и присягать ему или принести клятву мне напрямую. Выбор для них был более чем очевиден — лучше быть вассалом самого герцога. И почетнее, и перспективнее. И это не считая того, что мои разведчики вполне могли их и прикопать где-нибудь на задворках хутора, чтобы не оставлять потенциальных врагов у себя за спиной.

Всего этого я, когда двадцать солдат бухнулись передо мной на колени и начали, колотя себя кулаками в грудь, дружно, как на параде, выкрикивать слова присяги, не знал и тут же их клятву принял.

— Теперь они стали твоими гвардейцами, — тихо проговорил стоявший рядом со мной Родрик. — Только гвардия приносит личную присягу герцогу. Наверное, ты, Ричард, поторопился. Но теперь уже ничего не поделаешь.

— И что это означает? — уточнил я сложившуюся диспозицию.

— Теперь им платить нужно будет, — пояснил мне понятную для каждого средневекового обитателя истину дядюшка. — Вассалы служат бесплатно за предоставленную им землю, баронство, графство. Безземельные гвардейцы — за жалованье. Эти все безземельные, — он кивнул на поднимавшихся с радостными лицами с колен солдат. — Дарту они служили как представители своих семей, бесплатно. А от тебя будут вправе ждать вознаграждения.

Я махнул рукой. Ну и пусть. Денег у меня сейчас все равно нет. Или есть? Надо в карете поискать. Не мог же Конрад Третий отгрузить свою дочь в дальнюю дорогу, не снабдив ее необходимыми финансами? Когда Мелли закупалась в деревеньке продуктами, то дублон на это ей выдал Родрик. Но это не значит, что где-то в нашем средстве передвижения не заныкан кошель с золотишком.

Решил не тратить время на поиски, а просто спросил Изабеллу, где в карете могут лежать деньги. Ей устройство этого ящика на колесах известнее, чем мне. Угадал. Оказалось, что не один, а сразу три, и не кошеля, а вполне себе увесистых мешочка находились в ящике за спинкой дивана. Что ж! Теперь у атамана в моем лице и казна есть.

Следующая задержка была по причине Мелли. Идти нам предстояло пешком. Сначала по лесу, потом лезть в горы. Женские платья для этого мало подходили, и, если у Изабеллы был с собой костюм для верховой езды (Сразу скажу, что едва ее в нем увидел, как чуть не отложил отправление нашего отряда на пару часиков, столь привлекательно она выглядела в кожаных штанах в обтяжку и короткой кожаной куртке, тоже весьма явственно подчеркивавшей ее достоинства. Сдержался.), то служанке ничего подобного не полагалось. Пришлось Рагнхильде подбирать ей что-то из своих запасов. Мелли ее вещи оказались велики, но мы тут в походе, а не на королевской охоте.

В результате тронулись только в полдень. И к вечеру я возблагодарил судьбу за то, что мы задержались. Потому что ходоком я по сравнению с разведчиками, солдатами и дядей оказался аховым. Еще бы час в пути, и протянул бы ноги. Хорошо, что Изабелла и Мелли оказались еще меньше подготовленными к подобным прогулкам, так что чуть более раннюю остановку на ночлег сделали из-за них, а не из-за меня. Был бы удар по реноме непобедимого герцога. А так — обошлось.

Хорошо, однако, быть герцогом! Если по дороге на хутор мне приходилось спать в первую ночь на земле, а во вторую — на не слишком мягких ветках, то теперь мои подданные озаботились комфортом своего властителя. Для меня был оборудован вполне вместительный шалаш, в котором я обнаружил мягкую постель из каких-то шкур, подушку и одеяло. Ужин тоже был выше всяких похвал. Главразведчица оказалась отличной поварихой и на костре умудрилась сварганить и кашу, и какую-то вкуснейшую птичку в глине запечь. Последняя предназначалась исключительно для меня. Остальные довольствовались обжаренным на шпагах мясом кабанчика, который крайне неудачно для себя решил поспорить с разведчиками, кто кому должен на тропинке дорогу уступить. Птичка, кости которой я удовольствием обглодал, тоже пала их жертвой. В общем, с таким сопровождением голод мне не грозит.

Вполне естественно все восприняли и то, что в свой шалаш я увлек Изабеллу. Приютил бы и Мелли, места хватило бы, но это было невозможно. Не может служанка спать вместе с герцогом. Ну, кроме одного случая. Но тогда Изабелла была бы лишней. Тут пока к таким развлечениям моего прошлого мира как групповой секс (здесь и слова «секс» еще нет) относятся с предубеждением. Кстати, тоже никогда его не понимал. Все-таки любовь, и в том числе и даже особенно, чувственно-телесная — дело сугубо интимное.

Так мы и шли семь дней. На третий — мне стало легче не спотыкаться к вечеру от усталости. Изабелла и Мелли тоже, кажется, втянулись. Правда, без девушек (и без меня, если быть честным) солдаты преодолели бы это расстояние дней за пять, а разведчики — и вовсе за четыре. Это мне Родрик сказал, когда я выразил удивление, что лес все никак не кончается. Но время это не было потерянным.

Во-первых, меня поразила Изабелла. Она уже на второй день начала вести себя так, будто не была ни пленницей, ни моей почти женой, а просто спутницей и хорошей подругой, которая по собственному желанию сопровождает герцога в его прогулке по лесу. Ну, еще и по ночам его одиночество скрашивает и замерзнуть не дает. И умудрилась как-то так это продемонстрировать, что именно в этом качестве ее и начали все воспринимать. Но и это еще не все. Она в одночасье перестала быть не то что гордой принцессой, но даже высокородной аристократкой — шутила с Рагнхильдой, от чего та сначала не знала, как себя вести, а потом начала вполне остроумно отвечать (никогда бы не подумал, что эта мрачноватая воительница, легко перерезающая горло врагу, может что-то забавное сказать), перекидывалась какими-то ничего не значащими фразами с Родриком и даже Гуннаром. А солдата, теперь уже гвардейца, который помог ей перейти через ручей, даже поблагодарила! Сам слышал. И уж совсем она меня добила, когда на пятую ночь, приведя мне очередные доказательства своей любви, прижалась щекой к моему плечу и проговорила:

— Знаешь, Ричард, я никогда еще не чувствовала себя такой свободной! Это так прекрасно! — и продолжила. — Не знаю, как сложится дальше. Может быть, тебе все-таки придется меня использовать как заложницу и вернуть отцу, но можешь быть уверен, что за эти несколько дней я тебе всегда буду благодарна и буду вспоминать их как лучшие в моей жизни.

Я погладил ее по спине и тому, что расположено чуть ниже, но не нашел, что ответить. Конечно, никуда отправлять ее я не хотел и не собирался. Но понимал, что обстоятельства иногда бывают сильнее нас, так что давать какие-либо обещания сейчас не стоило. Просто сделаю все возможное, чтобы Изабелла осталась со мной.

Как ни странно, но этот разговор получил продолжение на следующий день. И был он не с девушкой, а с дядюшкой.

— Если ты все-таки на ней женишься, — проговорил Родрик задумчиво, когда мы с ним вышагивали в нескольких метрах позади Изабеллы и Гуннара, с которым она весело о чем-то болтала. — То она может оказаться не худшим вариантом. Только не назначай ее старшей женой. Это место лучше оставить для кого-то, кто сможет обеспечить Юму большие выгоды.

Тут я натурально обалдел. Какой еще старшей женой? Здесь что? Многоженство практикуется? Так я точно знаю, что нет. Тут церковь очень мне напоминает нашу католическую, насколько я о ней читал и слышал, и тот же архиепископ Гилберт за такое проклянет, если он даже обычные телесные наслаждения осуждает. Наверное, в этот момент я был настолько похож на себя, каким выглядел в первый день моего попаданства, то есть полным дураком, что дядюшка хлопнул себя рукой по лбу.

— Постоянно забываю, что ты в наших законах ничего не понимаешь, — сказал он. — Воспринимаю тебя уже как настоящего Ричарда, а ты же не он. Хорошо. Слушай. Да, церковь разрешает только одну жену. Но. Вот уже триста лет, как для магов принят другой закон. Маги должны, заметь, не могут, а должны иметь не менее четырех жен. Если к тридцати годам маг это условие не выполняет, то совет архимагов при императоре назначает ему жену по своему выбору. Исключение только для самых слабосильных. Этим иногда по их прошению разрешают ограничиться двумя. Им содержать больше бывает неподъемно.

— Не понял? — я покрутил головой. — Зачем?

— Что зачем? — немного раздраженный моим тугодумием переспросил дядюшка, но потом опять вспомнил, что я в этом мире без году неделю, и пояснил. — Магически одаренные дети чаще всего рождаются у магов. Империи маги нужны и для войн, и для службы в гражданских учреждениях. Одна только работа по увеличению урожайности, если ее не проводить, может привести к повальному голоду. А в ней задействованы и водные маги, и земляные, и воздушные. А дороги? А строительство? А лекари?

— Ферма по выращиванию магов, — промолвил я ошарашено. — Селекция. Водных скрещивать с земляными или воздушниками.

— Точно! — не понял моего сарказма Родрик. — Отличная мысль, Ричард. Если муж водник, а жена, например, воздушник, то получиться может очень интересно. Жаль, что магов женщин гораздо меньше и направленность у них чаще всего бывает лекарская. Но можно поискать и обязать…

— Стоп, стоп, стоп, я пошутил, дядюшка! Не надо никого обязывать, — поторопился я прервать его, испугавшись за судьбу магов Юма, если мой родственничек начнет претворять в жизнь идеи Мичурина, и на его вопросительный взгляд объяснил так, как ему было бы понятнее. — Начнем обязывать, все разбегутся от нас в империю.

— Да, — согласился огорченно Родрик. — Тут исподволь надо.

— Вот-вот, — обрадовался я, что смог, не прибегая к герцогской власти, исправить то, что едва не натворил своей шуткой. — А теперь продолжи про многоженство магов.

— Так я и говорю, — вернулся он к теме, которая меня сейчас больше всего интересовала. — Ты, как маг, должен соблюдать закон. У нас он такой же, как и в империи. Только следит за его исполнением не совет архимагов, а один придворный архимаг. Совета у нас нет. Но старшей может быть только одна жена. И не обязательно та, на которой ты женился первой. Поэтому и говорю, что если уж так понравилась тебе Изабелла, то женись. Тем более, что и от нее польза может быть. Права на трон Турвальда будут. Получить его, правда, не сможешь в любом случае. Империя не допустит. А в поле наши горцы и гномы имперской коннице не соперники, но использовать это в переговорах можно будет.

Ну, это мы еще посмотрим, как мне империя не даст присоединить Турвальд к Юму, подумал я. Отучусь в академии Кортии, что-нибудь с помощью гномов напрогрессорствую, так еще и империю к своему герцогству присоединю. Но мысль Родрика мне в целом понравилась. Не в той части, где про многоженство, тут я как-то пока не уверен, нравится мне такая перспектива или нет, а в той, где он оценил Изабеллу по достоинству. Мне вот она за последние дни нравится все больше и больше.

А следующей ночью мой гарем, как я после разговора с дядюшкой стал мысленно называть Изабеллу и Мелли, с которой, впрочем, за все эти дни у меня ничего не было, сократился до одной Изабеллы.

И случилось это настолько по-житейски просто, что даже рассказывать скучно. Променяла служанка герцога на разведчика. Дело же было так. Вылез я ночью из своего шалаша, простите за подробность, по малой нужде и решил отойти чуть подальше в сторонку, чтобы своим аристократическим журчанием не будить и не смущать спавших вокруг костра подданных. И вдруг слышу — где-то правее очень характерные такие звуки раздаются. Подошел поближе. Ночь довольно светлая. Звезды, луна местная, которая, к слову, раза в полтора больше той, что в моем прежнем мире. В общем, достаточно хорошо все видно, чтобы узнать в скачущей, как на мустанге, на лежащем на спине мужике мою ненаглядную Мелли. И еще ведь пользуется всеми теми приемами, которым я ее обучал. Изменница и предательница. Увидела меня, побледнела. Я палец к губам приложил. Мол, не беспокойся, продолжай. Кивнула благодарно и продолжила свой призовой заезд.

Мда… С другой стороны, почему бы и нет? А то мне уже давно как-то неудобно было. И перед Мелли, хотя здесь аристократ не может стыдиться чего-то перед простолюдинкой. И перед Изабеллой, хотя она мне сейчас юридически никто. Но вот мне неуютно от сложившейся ситуации было.

И на следующий день я узнал, что неудобно тут было только мне. Мелли точно нет. Выискала момент чертовка, когда я один остался, подошла этакой провинившейся девочкой. Глаза в пол, в смысле в траву, ручки на животике сложены, но видно, что хитрит.

— Ваша светлость, — говорит едва слышно, подчеркивая таким образом свое раскаяние. — Я сама не знаю, как это получилось…

— Да, ничего страшного, — махнул рукой. — Тебе нужно свою жизнь устраивать.

Последнее добавил на тот случай, если она какие-то матримониальные надежды на меня возлагает. Очень вряд ли, конечно. Тут такая глупость, как мечтать выйти замуж на олигарха, тьфу — за герцога, никакой приезжей из Конотопа в голову не придет. Но женщины они такие. С воображением. Мелли оказалась, к счастью, лишена этого недостатка. Расцвела от моих слов вся.

— Да, ваша светлость, — тут же подтвердила она. — А Гуннар, он так влюблен в меня. Наверное, и выйти замуж за него предложит. Вы попросите госпожу герцогиню (титул Изабеллы она произнесла неуверенно — кто его поймет, герцогиня ее хозяйка или заложница), чтобы она мне разрешила?

Да, тут разрешение на брак, если ты служанка или слуга, надо у хозяина получить. Вроде бы не крепостные тут эти люди, но недалеко от них ушли. Зависимы полностью. Выгонит — податься некуда. В услужение обычно идут младшие дети, которым ни земли, ни доли в какой-нибудь мастерской не досталось.

Эй! Так Гуннар же дворянин. Пусть и почти нищий, и безземельный, но дворянин. Как это он сможет на Мелли жениться? Я такие тонкости уже понимаю. Впрочем, если Мелли ему хотя бы половину из того, чему я ее успел обучить, продемонстрирует, то Гуннар вполне может настолько голову потерять, что и не посмотрит на ее происхождение.

Спросил служанку об этом нюансе. А то, может быть, она и не знает, что нацелилась на благородного. Нет, знает. И даже уже хитрый план придумала, как не только эту сложность обойти, но и как прибыток получить.

— Так вы, ваша светлость, можете и меня в дворянки возвести, — и смотрит, как лиса, которую застигли на пороге курятника — мол я тут просто так, мимо проходила. — А еще ведь сейчас баронство Дарта выморочным стало. У него ни детей, ни близких родственников не осталось (И откуда только вызнала это все? Вот ушлая девица!). Вы бы могли его Гуннару передать. А мы самыми верными вашими слугами будем.

Ишь ты… Она уже в баронессы метит! Шустра. С другой стороны, правильно. Куй железо, пока горячо. Забудет о ней герцог через месячишко, и все. Никакого дворянства, замужества и баронства. Но и соглашаться на такие несоразмерные просьбы никак нельзя.

— Положим, ты своими услугами мне (подчеркнул это «мне») дворянство уже заработала, — говорю я служанке с легкой усмешкой. — И хотя ночной твой поступок мог все это и перечеркнуть (здесь я счел нужным нахмуриться), я и Изабеллу уговорю дать тебе разрешение выйти замуж за Гуннара, если он, конечно, сделает тебе предложение, и в дворянки тебя произведу. А вот что касается баронства, то его Гуннару предстоит еще заслужить.

Хоть и без баронства, все равно ушла довольная.

А потом мы достигли гор. Что я могу сказать? Никогда не был скалолазом. А надо бы. Я, как-никак, герцог именно горного герцогства. Подъем по тропам, которые разведчики называли, помню козьими, прошел легко. Почему? Потому что ни я, ни Изабелла с Мелли, ни даже Родрик по ним не карабкались. И не смогли бы. Нас туда подняли, как особо ценный груз. Обвязали веревками и подняли. Первыми и не без труда на гряду взобрались разведчики, сбросили веревки, по которым поднялась еще половина солдат, потом подняли нас. Завершилось восхождение втягиванием наверх оставшихся гвардейцев.

До поселения гномов добрались к вечеру. Никаких тебе подземных чертогов с тайными воротами, которые открываются только в полнолуние или при произнесении заклинания. Мне это обычный горный аул напомнило больше всего. Плюс мощный такой замок из ровно отесанных огромных камней местного старшины. У гномов, как таковой, аристократии нет. Выбирают самого мудрого, который и правит поселением в звании старшины, пока не умрет или не поглупеет.

Принимавший нас гном поглупеть явно не успел еще. И делать это в ближайшее время не собирался. Если бы не Изабелла, ушли бы мы с Родриком от гномов не солоно хлебавши. Спасла все переговоры рыбка моя.