Приговоренный жених

Глава 21 Хвостик, успех и дуэль

Проснулся я, наполненный до краев ощущением счастья. Я был жив, я был магом, пусть и темным, но я обязательно научусь и разрешенной магии, я был герцогом, а у меня на плече лежала очаровательная головка Изабеллы, моей невесты и будущей жены. Что еще нужно?

Аккуратно повернулся к девушке и увидел, что она не спит и сквозь не до конца зажмуренные глазки следит за мной.

— Милый, ты уже проснулся? — проворковала она тем сладким голосом, который всегда побуждает нас, мужчин, к очередным свершениям. — Уже рассвет, и я мечтаю почувствовать «это» в утреннем варианте.

С этими словами она повернулась ко мне спиной и прогнулась в пояснице, толкая меня своей попкой в бедро. И кто будет от такого приглашения отказываться? Только не я.

— А откуда ты знаешь, как я «это» буду делать? — нежно прошептал ей на ушко, имея в виду позу, которую она успела принять, и начиная процесс.

— Ричард, дорогой, — прерывистым голосом ответила Изабелла. — Но я же вместе с Мельбой была там, когда Гру рассказывала другим гномкам о твоих уроках. Это было условием, при котором я не возражала против ее ночных визитов к тебе.

— Это было так нежно, так восхитительно, — проговорила она, нежно водя мне пальчиком по груди, когда мы закончили и я завалился на спину. — У меня едва хвостик не вырос. Правда-правда. Еще бы чуть-чуть и, наверное, он показался бы из под одеяла. Как ты думаешь, какой он у меня был бы? Как у кошечки или как у лисички?

— Какой еще хвостик? — переспросил я, ловя ее руку и прижимая ладонь к своей щеке. Когда девушка хочет «после» поговорить, никогда не нужно этого избегать. Представительницам прекрасного пола всегда требуется внимание, а в такие моменты особенно. Тут нужно излить на них всю нежность, на какую вы только способны.

— Ну, как какой? — переспросила Изабелла, поднимаясь на локте и глядя мне в лицо. — Как у оборотней, конечно.

Видимо, на моей физиономии отразилось недоумение, потому что она продолжила.

— Ой, Ричард, ты такой могущественный, умный, — он прижала пальчик к моим губам, увидев, что я хочу возразить. — Не спорь. Я знаю, что ты очень умный, и всегда им был, но почему-то вынужден был это скрывать. Сначала я подумала, что ты хотел захватить трон отца, но теперь вижу, что причина в чем-то другом. Может быть, когда-нибудь ты мне расскажешь, зачем ты так поступал. Так вот. Ты такой умный, но иногда ты меня удивляешь. Ты не знаешь вещей, которые знают все. Ты не знаешь про хвосты у самок оборотней. А ведь это даже в поговорку вошло. «Мне было так хорошо, что едва не вырос хвостик». Правда, мне кажется, что женщины всегда врут, когда так говорят. Как им может быть хорошо, если с ними был не ты?

— Так что там с хвостами у оборотней? — спросил я, уже заинтересовавшись этой темой. Что поделать? Попал в зверинец, будь добр изучить повадки его обитателей. Нравятся они тебе или нет.

— Не хвосты, а хвостики, — нежно поправила меня Изабелла. — Ты же знаешь, что оборотни вступают в связь в облике людей? Так вот, когда самка получает то, что ей нужно, и испытывает то наслаждение, что я сейчас испытала, у нее отрастает хвостик. То есть она не полностью перекидывается в звериный облик, а только хвостик у нее появляется. Маленький. Не такой, как тогда, когда она становится волчицей или там пантерой.

Все это Изабелла рассказывала мне, вновь поглаживая пальчиком по груди и в промежутках между фразами касаясь губами. Я, естественно, не выдержал — привлек девушку к себе, и мы вновь предались тому, от чего может вырасти хвостик. Уверен, что если он появится у моей невесты, то будет самым красивым в мире.

А интересно, какого это было бы сейчас почувствовать, как Изабелла водит мне мягкой кисточкой своего хвостика по лицу, подумал я, когда мы, наконец, снова спокойно улеглись рядом.

— А ты знаешь? — вернулась девушка к прерванной любовными играми теме. — У нас во дворце как-то раз из-за этих хвостов такой смешной случай был. — она вновь устроилась на одном локте. — Хочешь расскажу?

— Конечно, дорогая, мне очень интересно, — ответил я, лукавя.

Видел я, что они при дворе короля Конрада считают смешным. До сих пор помню, как меня за обедом карлик за ногу укусил и какой восторг эта реприза вызывала у всех присутствовавших.

— Так вот, — начала она. — Как-то зимой прево северной области сообщил, что один из его крестьян рассказывает презабавнейшую историю и просит на ее основании на будущий год снизить налоги для всей деревни. Снизить подать прево, конечно, отказался, а мужика приказал выпороть. Но история настолько необычна и забавна, что, если мой отец пожелает, он отправит этого мужика во дворец, чтобы тот сам ее рассказал и повеселил всех за обедом.

Ну да, ну да. Здесь же полагается принимать пищу под шутки карликов и заунывные завывания менестрелей.

В чем же заключалась эта «смешная» история? У нас это считалось бы преступлением. Причем таким, за которое в тюрьме с осужденным делали такое, что пересказывать не буду. В общем, пошли четыре мужика в лес, чтобы срубить себе пару — тройку деревьев. А там встретили красивую девушку. Про деревья тут же забыли. Схватили девицу и… Сами понимаете. И вдруг, когда очередь дошла до последнего — того самого мужика и он трудился в поте лица, у девушки начал отрастать хвост. И никакой не «хвостик». Черный. Длинный. С той самой кисточкой, которую я представлял несколько минут назад. А потом пострадавшая обратилась в пантеру и вмиг разодрала в клочья троих из этой удалой четверки. А последнего. Последнего пощадила. Только лизнула в лицо и скрылась в лесу. Двойное преступление на лицо. Сначала изнасилование, а потом убийство. Как по мне, так поделом этим лесорубам досталось.

Впрочем, выяснилось, что ситуация вовсе не была такой однозначной, как мне показалось.

— А налоги тут при чем? — спросил я, когда Изабелла сделала паузу, чтобы отпить вина из бокала, который стоял на столике. С моей стороны. Так что ей пришлось грациозно перегнуться через меня, и я не упустил возможности поцеловать ее в грудку.

— Как при чем? — благодарно улыбаясь, ответила девушка. — Так мужиков в деревне на трех работников меньше стало. Вот они и хотели, чтобы им сумму уменьшили. Но только штраф получили.

— А это за что? — изумился я.

— За связь с самкой оборотня, — недоуменно пояснила Изабелла. — Это же строго запрещено. Или в Юме не так?

А я откуда знаю, как в Юме? Я и про оборотней узнал только недавно, а про особенности их хвостов так и вообще — только что. Поэтому промолчал.

— Ты же знаешь, что при спаривании человека с самкой оборотня рождается новый оборотень, — не спрашивая, а утверждая общеизвестную истину, продолжила девушка. — Вот поэтому и нельзя. Женщинам, правда, с их самцами тоже запрещено. Но ни одна девушка по своей воле на это не пойдет. Он же потом загрызть может. Но если такое случится, то родится человек.

Ясно. Наследственность передается по женской лини, подумал я. Какой-нибудь хитрый набор хромосом, в этих, как их там, ДНК.

— Так зачем же тот мужик признался, если за это наказывают? — спросил я.

— Деревенщина, что с них взять? — пожала плечами девушка.

Но и это еще было не все. Оказывается, как со смехом объяснила мне Изабелла, это не мужики поймали ту девушку, а она их в лесу нашла. Видимо, у нее наступил самый благоприятный период для зачатия, а ни одного самца рядом не было. А тут четыре здоровенных мужика. Вот она им специально и попалась. Должна была, как это обычно происходит, и четвертого порвать в клочья, но, наверное, он ей или приглянулся, или сумел довести до состояния, когда отрастает хвост. Вот и пощадила.

— Это так смешно было, когда он рассказывал, — прикрывая рот ладошкой, закончила Изабелла. — А карлики еще и представляли всю эту сцену. Все так смеялись. Мой братец даже подавился. Я уже понадеялась, что сейчас сдохнет, но нет — откачали мерзавца.

И тут Изабелла увидела, что я лежу с мрачным выражением на лице и осеклась. А что меня развеселить должно было? Местные нравы? Жуть. Действительно, что может лучше способствовать аппетиту и быть смешнее, чем сцена изнасилования и последующего жестокого убийства трех человек разыгранная карликами? Да ничего! А мне ведь теперь тут жить.

— Прости, Ричард. — тут же посерьезнела моя невеста. — Я забыла, что ты не любишь карликов. Я еще на том пиру на это обратила внимание. Ты тогда морщился постоянно. Давай, если в твоем замке они есть, их всех утопим? А потом, когда ты получишь корону короля Турвальда, то и там тоже?

Аааа! Я чуть не расплакался от такого предложения. Разочарованно и зло. И это спокойно говорит мне моя любимая девушка, с которой я всей душой хочу прожить вместе жизнь и иметь общих детей? Чему она их научит⁈

— Прости, прости, — начала целовать мою руку Изабелла, которой я нечаянно под влиянием эмоций слишком, видимо, сильно сжал ее плечо. — Я опять что-то не то сказала. Я тебя не понимаю иногда. Но ты же темный маг. Наверное, так и должно быть? И когда я тебя не понимаю, то начинаю бояться.

Глаза у нее снова были на мокром месте, как и в тот вечер, когда она просила меня ее не убивать. Да что такое? Я расслабил руку и нежно погладил Изабеллу по волосам.

— Не бойся, — произнес я успокаивающе. — Все будет хорошо. Я тебя никогда не обижу. Клянусь!

— Правда? — в ее глазах читалось страстное желание мне верить. — Знаешь? Когда я вчера увидела, как ты превратил барона Де’Тру в кадавра, это было так впечатляюще и так… страшно. Я тобой очень гордилась. А потом я подумала, а вдруг ты и меня когда-нибудь вот так же… И я тебя очень прошу, если вдруг ты решишь… То лучше убей меня. Я не хочу стать такой, каким он был вчера.

Чтобы она снова не заплакала, я был вынужден прибегнуть к самому действенному способу. Закрыл ей рот поцелуем и нежно повалил на спину. И это помогло.

Но, вообще, о том, что сказала Изабелла, стоит подумать. То есть не о том, естественно, чтобы сделать из нее ходячего мертвеца. Такое мне даже в голову придти не могло. Да и из любого другого делать не собираюсь. Но вот то, что даже такой близкий мне человек, как Изабелла, не перестает меня опасаться, это серьезная проблема. И это, повторюсь, она. А что же тогда чувствуют другие? Мне что так и придется теперь всегда пугалом для всех быть? Надо будет в следующий раз этот вопрос Огюсту задать. Как он справлялся? Хотя подозреваю, что моего предка как раз такое отношение к нему могло только радовать.

С другой стороны, что я себя накручиваю? Проведу масштабную ПиАр кампанию, поработаю над своим имиджем, создам положительный образ. Да в моем прежнем мире из таких утырков президентов не последних стран делали, что неужели я, обладая уникальными для местных знаниями, не смогу изменить общественное мнение об одном, отдельно взятом, темном маге? Да, легко!

Следующие семь дней прошли хорошо и спокойно. Родрик с Гуннаром ездили по поселениям гномов и выбивали из бородатых бомбарды и воинов, Рагнхильда с разведчиками временно переквалифицировались в пограничников и были на границе с Турвальдом, гвардейцы охраняли поселение и меня, а мы с Изабеллой много гуляли по долине, вкусно ели, занимались любовью. Сходили к горячим источникам, где не преминули предаться нашему любимому занятию. Ей понравилось. В горячей воде это, вообще, хорошо идет. Под душем, правда, даже лучше, но его тут нет. Девушка много рассказывала мне о своем детстве. Я специально к этой теме каждый раз подводил, так как ее истории давали мне много информации о том, как устроен этот мир.

К слову, детство у нее было такое, какому особо не позавидуешь. Отсутствие внимания со стороны отца, который видел в ней только возможность выгодно с кем-нибудь породниться и даже одно время рассматривал в качестве потенциального кандидата сына императора. Но обломался. Не вышел мордой. То есть император предпочел для своего отпрыска дочь другого зависимого от него королька. Этому Изабелла была очень рада, так как, во-первых, тот юноша был известен беспричинными вспышками ярости, а во-вторых, — тогда бы она не встретила меня. Последнее слышать было приятно. В остальном — учеба, учеба и еще раз учеба. А потом к этому еще добавились насмешки, что она «засиделась в девках». Да, тут благородных девушек стараются пристроить уже в шестнадцать лет. Как и граф Сиверс, кстати, планировал. И, конечно, преследования со стороны младшего сводного уродца-братца. Этот инвалид-извращенец как-то сумел совместить по отношению к ней два чувства — вожделение и ненависть.

Один раз Изабелла по, ставшей уже почти традицией, привычке спасла меня от позора. Его светлости герцогу следовало верхом объехать строй гномов-добровольцев и толкнуть зажигательную речь о том, как к звездам полетят космические корабли, стоит нам только выкинуть из моего замка графа Сиверса. Почему на коне? Ну, полагается так. Должен же я возвышаться над обычной массой? И не табуретку ведь мне для этого ставить. Признаюсь, что с лошадьми у меня сложные отношения. Один раз я решил попробовать свои силы в современном пятиборье. Стрельба, плавание и бег были признаны вполне на уровне. Фехтование, естественно, даже не вызывало сомнений. А вот когда я добрался до конкура, то… до него я не добрался. Только до манежа, где были лошади. И той, которую мне предложили, я сразу настолько не понравился, что получил перелом ноги и потом пропустил почти полгода тренировок. Так вот. Когда я приблизился к гнедому коню, то сразу понял, что и в этом мире почему-то не вызываю симпатии у этих красивых животных. Но садиться в седло было надо.

Спасла, повторюсь, Изабелла, которая с апломбом заявила, что герцогу подобает появиться перед своими подданными не просто верхом, а чтобы его коня под уздцы вела принесшая ему присягу принцесса Турвальда. Мол, это произведет еще большее впечатление. И она оказалась права. Во-первых, ее конь слушался беспрекословно, так что мне оставалось только самому с него не упасть. Во-вторых, она умудрилась принять такой вид, будто я уже захватил Турвальд, и она представляет на проходящей церемонии побежденных и чуть ли не мой трофей. Этакий триумф римского цезаря, когда после победоносного похода он возвращается в вечный город, а знатные пленные, опустив головы, следуют за его колесницей.

— Ричард, — шепнула мне потом Изабелла. — Тебе обязательно потом нужно будет научиться ездить верхом. Как так получилось, что ты этого не умеешь? Только сделать это нужно будет в тайне ото всех.

Вечер седьмого дня выдался особенно для меня приятным. А что? Разве не приятно узнать, что твои труды не пропали даром и начинают давать тот результат, ради которого усилия и предпринимались?

После ужина староста Грумс с заговорщицким видом предложил мне подняться на верхнюю площадку башни. Мне стало любопытно, что он хочет мне показать, и я последовал за ним.

— Вот! — торжествующе указал он рукой на расстилавшееся ниже поселение. — Вы видите⁈

— Что вижу? — переспросил я, не понимая, что он имеет в виду.

Ну, поселение. В большей половине домов горит еще свет. Так это и понятно — сейчас как раз то время, когда каждый уважающий себя гном скрупулезно подсчитывает, сколько и чего он приобрел за день.

— Свет в доброй трети домов не горит! — торжествующе заявил Грумс. — И вы не знаете, а я знаю, что это дома семейных гномов. А что это значит? Это значит, что ваша помощь дала результат! И что через девять месяцев наше население увеличится. И это еще не все, — продолжил он. — Сегодня утром ко мне приходили руководители работ и жаловались, что участились случаи опозданий гномов к началу смены! А трое и вовсе не явились! Ваша светлость, вы представляете, как это прекрасно?

— Да. Это, действительно, хорошо, — подтвердил я, радуясь, что Грумс, чтобы продемонстрировать успех своего плана, только на крышу меня завел, а не предложил послушать возле окон, что происходит в домах, где свет потушен.

— Правда, и задач теперь передо мной как старостой встает больше, — задумчиво промолвил гном, переходя на деловой лад. — Нужно продумать, какие продукты теперь закупать. Что будет полезно для рожениц? Какие вещи необходимо будет приобрести для малюток. И все на мне, все на мне, — и он притворно вздохнул.

А вот следующий день не задался с самого утра. То есть, нет. Самое утро было отличное. Изабелла опять же… С завтрака. Здесь какая-то странная традиция, как я посмотрю, всякую пакость учинять именно тогда, когда у меня первый прием пищи полным ходом идет. Как там говорится — завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу. А мне съесть самому враги мешают. Приходили бы вечером, я бы, может быть, им ужин и отдал. Вру. Не отдал бы. Мне перед ночью сил надо набираться. Но все равно завтрак важнее, а тут такое…

Этим «таким» был омерзительный звук рога, который раздался не со стороны границы, а с противоположной. Поэтому никто на гостей внимания и не обратил. Типа, оттуда могут только свои появиться. Я бы подобных своих…

Принцесса Элениэль со свитой и в сопровождении петуха в цветах герцогства Юм. Когда он начал кукарекать, я сразу понял, что это мой герцогский герольд. Уволю. Без выходного пособия. Когда верну себе трон. А пока он герольд врио властителя Юма — графа Сиверса и мне не подчиняется.

— Называющий себя герцогом Ричардом, — вещала эта личность, напрягая до предела голосовые связки. — Принцесса светлых эльфов Элениэль, бросившая тебе вызов на смертельный поединок во дворце достойнейшего короля Турвальда Конрада Третьего, требует от тебя удовлетворения. Она будет тебя ждать завтра на восходе солнца в лиге отсюда на северо-восток.

Тут он снова извлек из своего рога омерзительный звук, и вся кавалькада, развернувшись и продемонстрировав нам аккуратные хвосты своих коней, торжественно удалилась.

Достали! Ладно еще турвальдцы. Тех хоть как-то понять можно — старые враги, а я еще и их принцессу, считай, умыкнул. Ладно даже эта невменяемая Элениэль. Ну, хочется девушке вместо того, чтобы тихо — мирно выйти замуж и детишек в детский садик водить, играть в бретера — так пусть. В конце концов, я ей не отец, чтобы уму — разуму учить. Но граф Сиверс каков! Он же специально, узнав, что я нахожусь в поселении гномов, сюда эту чокнутую прислал. Надеется, что таким образом избавится от меня чужими руками. Ага. Сейчас. Только носки поглажу.

И не нравится мне уже эта эльфийка нисколько. Это я тогда еще плохо себя после вселения в это тело чувствовал. А теперь я здоров. Так что завтра я эту козу так отделаю, что забудет, как ко мне приставать с разными глупостями. Дуэль до смерти ей подавай!