Приговоренный жених

Глава 18 Переговоры, ужин и… За что мне это⁉

Встретили нас, мягко говоря, неоднозначно. Плохо встретили. Только мы успели спуститься в узкую долину между двумя горными хребтами, как услышали тревожный сигнал огромного рога, висевшего на цепях на верхней площадке одной из башен замка. И тут же в нашу сторону повернулись немаленькие такие стрелометы, а рядом с двумя бомбардами начали суетиться их расчеты, засыпая в дула порох и закатывая туда ядра. А потом с обеих сторон долины с гор начали спускаться гномы. Кто-то в доспехах, кто-то в рабочей, покрытой каменной пылью одежде. Первые с алебардами, вторые — с увесистыми молотами. В общем, — тревожная группа и народное ополчение во всей красе.

Правда, увидев, что нас мало и никакой агрессивности мы не проявляем, гостеприимные хозяева подуспокоились и просто встали толпой, перекрывая нам путь в свое поселение. Стояли молча, мрачно изучая нас своими небольшими глазками, сверкавшими над бородами. Растительность на лицах у них была зачетная. Покрывала их широкие физиономии полностью так, что я задумался о том, как же они друг друга узнают при встрече? Или по бородам? Наверное. Благо — эти аксессуары у них были разные. То есть у всех большие, но у кого-то с рыжиной, у кого-то с проседью и так далее. Вот тот вон центральную часть в косичку заплел, а его сосед наоборот — по бокам штук пять — шесть навязал таких украшений.

Мы, по знаку Родрика, тоже остановились, чтобы не нервировать этих ребят. Ждали где-то минут двадцать, как я прикинул. Наконец, толпа перед нами расступилась, и по образовавшемуся проходу к нам направился местный главгном. У этого борода была абсолютно седая и не столь обильная, как у остальных, — были видны весьма упитанные розовые щеки, между которыми свисал вниз приличных размеров сизый нос, выдававший в его обладателе любителя выпить. Староста, а это, несомненно, был он, постоял метрах в пяти перед нами, раскачиваясь на пятках, а потом повернулся к своим подчиненным и крикнул:

— Наши это! Чего столпились тут! Середина дня только! Работать надо!

И гномы послушно, только некоторые бурчали что-то недовольно себе в бороды, начали расходиться.

Потом выяснилось, что причиной такого нелюбезного приема стало то, что явились мы со стороны Турвальда, то есть априори могли быть только врагами. А разрешила ситуацию расцветка моей куртки — на ней присутствовали цвета Юма — фиолетовый и темно-зеленый.

— Простые работники, — пояснил нам главгном, небрежно мотнув головой в сторону удалявшейся группы самообороны. — Не разобрались. А я сразу приметил, что на вашей милости цвета нашего герцога. А на турвальдцах могли быть только эти их красно-белые, будь они неладны, — и тут он заметил, что на стоявшей за моей спиной Изабелле на костюме для верховой езды как раз такие полоски и нашиты — красные и белые, и озадаченно замолк.

— Она со мной, — поспешил я успокоить его. — Герцог Ричард, — добавил я. — Со свитой, — я обвел рукой моих сопровождающих. — В гости к моим верным подданным.

— Ага, — совсем смешался главгном. — Очень рады вас видеть, ваша светлость. Но это… Как же вы из плена турвальдцев сбежали? И сейчас у нас блюститель Юма граф Сиверс, и он…

— Граф Сиверс — бунтовщик и изменник! — вступил в беседу дядюшка Родрик. — Он обманом узурпировал трон моего владетельного племянника, и за это его ждет суровая кара.

— Ага, — гном опять этим всеобъемлющим словом подтвердил, что понял моего дядю. — И к нам вы стало быть…

— За поддержкой верных подданных законного герцога Ричарда, — отрезал Родрик и… ошибся.

Слово «поддержка» не стоило произносить. Потому что, как мне показалось, в глазках гнома промелькнула радостная хитринка, говорившая о том, что он понял, что сейчас нужен нам больше, чем мы ему и что мы сейчас скорее просители, чем хозяева.

— Староста Грумс. Прошу следовать за мной, ваша светлость, — приосанившись и гордо выпятив грудь, произнес староста и направился по мощеной камнем дороге к замку.

К сожалению, я оказался прав. Но не во всем. Я предполагал, что нам сразу предстоит непростой разговор с этим Грумсом, но тот оказался куда умнее и сначала пригласил нас в обеденный зал, где был тут же накрыт стол для меня, Родрика и Изабеллы, которую староста посчитал достойной составить нам компанию. О том, кто она, он еще не знал. Похоже, что принял ее за кого-то типа секретарши по особым поручениям. Я ее так и не представил, и она продолжала проходить под грифом «она со мной». Остальных посчитали неуместным кормить вместе с нами — им предложили еду в другом помещении. Надеюсь, что не на кухне.

И весь обед этот хитрован обращался только ко мне. Преувеличено, я бы сказал, почтительно расспрашивая о том, что произошло в Турвальде. Хочет понять, насколько верны слухи о моем скудоумии, догадался я. Ведь моего предшественника никто в герцогстве по сути не то что не знал, но и видел считанное количество раз — только во время каких-нибудь особо больших официальных мероприятий, куда королевской семье просто нельзя было не взять его с собой. А вот слухи о том, что старший сын, а теперь герцог (то есть я) малость не в себе, ходили упорные. Да еще и граф Сиверс, уверен, постарался их распространить. Поэтому я, не выражая никакого раздражения любопытством гнома, отвечал на все его вопросы. Без подробностей, но демонстрируя свою полную умственную полноценность. И, как мне показалось, это старшину порадовало.

Причина этой его радости открылась сразу после обеда, когда мы вчетвером переместились в рабочий кабинет старосты, и начали, как это называется, субстантивные переговоры. Вот тут мне и стало понятно, почему моя доказанная за обедом дееспособность так вдохновила гнома. Он понял, что у меня есть все шансы занять трон. В будущем. А у него, здесь и сейчас, есть прекрасная возможность отжать себе (и другим гномам) максимальное количество разных плюшек. Граф Сиверс, как я понял, популизмом не увлекся и никаких поблажек трудовому элементу не пообещал. А вот с меня сейчас можно было получить по полной.

От нашей делегации выступал дядюшка Родрик, как наиболее разбирающийся в местных реалиях. Я в них совсем не смыслил и мысленно порадовался, что проверку моей профпригодности гном провел за обедом. Если бы он сейчас начал втягивать меня в обсуждение, я бы выглядел бледно. Что касается Изабеллы, то о том, что ее успели хорошо подготовить к управлению Юмом, я не знал. Вообще, ее присутствие при важном разговоре вызвало у Грумса некоторое удивление, которое он, впрочем, постарался скрыть, и возражать не стал.

От принимающей стороны был только староста. И, несмотря на сизый нос, переговорщиком он оказался ушлым и упрямым. Такому никакие помощники не нужны.

Чего же хотели получить высокие договаривающиеся стороны? Дядя требовал, правда, без лишнего нажима, но все-таки именно требовал на основании принесенной еще моему предку Огюсту магической присяги на священном гномьем камне:

— Обеспечить безопасность законного герцога Ричарда в данный момент;

— Предоставить герцогу Ричарду надежную охрану и проводить до владений графа такого-то или такого-то или баронов таких-то;

Видимо, дядюшка рассчитывал, что эти вассалы встанут на мою сторону в споре с Сиверсом, но имена я их не запоминал.

— Оповестить все поселения гномов, а также графов и баронов по списку о триумфальном возвращении законного герцога Ричарда в родной Юм, а также о том, что вышеозначенный герцог обрел большую магическую силу;

При этой новости гном слегка вздрогнул. Видимо, не забыты здесь еще методы убеждения Огюста. Кстати, тут и я принял посильное участие в переговорах — осклабился и кивнул гному, подтверждая слова дяди.

— Предоставить в распоряжение герцога Ричарда отряд в количестве тысячи гномов, соответствующе экипированных, а также десять бомбард с обслуживающим персоналом.

Заикнулся дядюшка было и о деньгах, но Грумс так сморщился при его первых же словах на эту тему, что родственник предпочел закруглиться и не обострять.

Главгном, в свою очередь, считал абсолютно приемлемыми пункты об обеспечении моей безопасности здесь и сейчас, о сопровождении меня туда, куда хотел Родрик, и об извещении других поселений гномов и моих потенциальных союзников из вассалов о моем возвращении.

Отряд в тысячу гномов Грумс назвал чем-то из области ненаучной фантастики. Хорошо, если сотни три соберут. И только из числа добровольцев.

Мол, они и границу протяженную с Турвальдом стерегут, и ваще… Про «ваще» не знаю, а границу они ни хрена не охраняют. В их горы с территории Турвальда только горный козел может проникнуть. Проходил это не далее, как сегодня утром. И никаких гномьих погранцов там не было — мы беспрепятственно дошли до самого их поселения.

На добровольцев дядюшка категорически не согласился. Наверное, знает, что не найдется ни одного. А по количеству в результате договорились на пятьсот.

Такая же засада была и с бомбардами. Грумс с пеной у рта (вернее — с пеной у бороды) доказывал Родрику, поочередно загибая пальцы для наглядности, что тридцать бомбард были поставлены в армию Юма в счет уплаты налогов и сейчас перекрывают единственный пригодный для конницы проход на земли герцогства. Еще три были в свое время подарены моему отцу для охраны замка и в качестве аргумента при переговорах с кем бы то ни было. Стояли у ворот и внушали уважение. И еще по одной — две были в каждом поселении гномов, но они были необходимы для защиты этих самых поселений. Дядюшка спорил, что защита поселениям, расположенным в глубине территории Юма, не нужна. И, по крайней мере, оттуда временно бомбарды можно и нужно передать законному герцогу. В результате сошлись на пяти.

А вот потом гном выкатил свои пожелания, и мой родственничек сначала покраснел, затем побелел и завершил все нежно-зеленым оттенком на лице. От возмущения. И даже я, не особо понимавший, о чем идет речь, на этот раз сразу въехал. Этот Грумс просто совсем обнаглел. Потому что хотел он следующего:

— Сокращения налогов (для гномов, естественно) — вдвое;

— Введение еще одного гнома в совет по торговле и ремеслу при герцоге, чтобы теперь там было пять гномов и пять представителей от людей, то есть равное количество. Плюс лишение меня (герцога) права решающего голоса при возникновении в совете споров;

— Предоставление гномам разрешения самостоятельно реализовывать свои товары, а не только через назначенных для этого герцогом купцов;

— Обеспечение снижения цен на продукты для поселений гномов особым указом герцога на треть (то есть доплачивать за них придется из моей казны, потому как никто из купцов в здравом рассудке ничего гномам дешевле, чем другим, продавать, конечно, не будет);

— И, наконец, отмена введенного еще Огюстом права первой брачной ночи.

При озвучивании последнего пункта, надо сказать, даже всезнайка Родрик слегка подобалдел. Если это право и существовало, то о нем все давно уже забыли, и не позарился бы ни один из моих предков на гномок. Видел я их, когда они на стол накрывали. Может быть, Огюст был извращенцем в добавок к темной магии?

В общем, только этот параграф и оказался приемлемым без споров. Остальные вызывали резкие возражения дядюшки, который чуть слюной не брызгал от возмущения. Но нашла коса на камень. Дядюшка бесновался. Гном сохранял олимпийское спокойствие, всем своим видом демонстрируя, что не собирается двигаться ни на миллиметр. Переговорный тупик, однако.

И тут в дело вступило мое тайное оружие — моя рыбка-птичка-зайчик Изабелла. Она медленно поднялась со своего места и произнесла длиннющий монолог, который поверг Родрика и меня в изумление, а Грумса в неизбывную печаль о несбывшихся надеждах.

— Я, — начала она. — Принцесса Турвальда и невеста его светлости герцога Ричарда — Изабелла. Между своим отцом, королем Турвальда, императором и моим будущим мужем я выбрала своего будущего мужа, которому принесла клятву верности (это она так ту спорную церемонию, которую ее папаша провел, интерпретировала, догадался я). И теперь интересы герцога Ричарда и Юма стали и моими кровными интересами, и я все сделаю для их процветания. Но ваша позиция, метр Грумс, сейчас ставит блестящие перспективы моей новой родины под угрозу, и вот какие простые и понятные истины я хочу до вас донести.

А затем мы втроем выслушали лекцию по средневековой политэкономии и геополитике. Сводилось все к тому, что если принять требования гнома, то сначала казна герцога опустеет, потом из-за ослабевшей верховной власти Юм придет в упадок, а в результате управление пока еще независимым герцогством неминуемо попадет в руки к Турвальду и империи. И тогда… Тогда и начнется самое страшное. Тогда будут претворены в жизнь те планы, которые уже разработаны. И их деталями Изабелла откровенно поделилась.

— Вся торговля Юма переходит к имперским купцам;

— Цены на продовольствие повышаются для гномов вдвое;

— Маги Юма перейдут под власть совета архимагов при императоре, а те в пять раз увеличат стоимость зарядки огненных артефактов, без которых все кузницы гномов просто встанут (с деревьями в горах не густо, а каменный уголь в этом мире или не нашли, или его нет, или еще не сообразили, как его можно использовать);

— Все, произведенное гномами, получит статус имперского заказа и должно будет продаваться по фиксированным ценам (чисто символическим) тем самым назначенным императором купцам;

— Любое самоуправление (тут гном особенно напрягся) будет упразднено, и над гномами будет поставлен специальный представитель от императора.

В итоге гномы будут нищими, бесправными и работать им придется за одну похлебку, да и ту жидкую.

Еще вопросы, любезный Грумс, будут, почему вам следует ради своего же выживания всеми силами поддержать герцога Ричарда, который такого беспредела не допустит?

Нет, вы, конечно, можете не вмешиваться в спор законного герцога с узурпатором Сиверсом, но это означает только то, что, почувствовав свою силу, предатель граф пойдет на развязывание гражданской войны, которая принесет разорение и даст внешним врагам возможность вторгнуться в Юм. И в любом случае Сиверс проиграет. Или потерпит поражение от законного герцога, или, будучи ослабленным после борьбы со мной, от армии Турвальда и империи.

И единственный выход из ситуации — это во исполнение древней клятвы без каких-либо условий оказать помощь мне. Тогда, увидев, что его позиция заведомо проигрышная, граф Сиверс мирно уступит мне мой законный трон, и в Юме навечно наступит тишь, гладь, да благодать. И, конечно, я потом в благодарность и от всей широты моей герцогской души доказавших мне верность подданных вознагражу.

Занавес. Все расходятся. Нет, Грумс сразу на все не согласился, взял время на подумать, но было видно, что он спекся и особо торговаться теперь не будет.

Вечером в самом большом помещении поселения, и это оказалась не обеденная зала замка, а специально построенный для таких случаев дом типа каменный сарай состоялся торжественный ужин в честь прибытия славного герцога Юма Ричарда.

И я в очередной раз убедился, что никогда не надо судить по людям (и гномам, а особенно гномкам) по первому впечатлению, и узнал, что некоторые особенности гномов писателями в моем мире были угаданы очень верно.

Начну со второго утверждения. То, как гномы пьют, достойно поэмы и жесточайшего осуждения со стороны всех поборников здорового образа жизни. Едва мы разместились за длиннющим столом (меня и мою самопровозглашенную невесту усадили на почетные места в торце), как сын старосты, которого незатейливо звали Грум, поднес мне кубок «настоящей гномьем настойки». Увидев это, Родрик, который сидел по левую руку от Изабеллы и до меня дотянуться не мог, стал делать мне отчаянные знаки, чтобы я только пригубил этот напиток. Но я решил погусарить и, выдохнув, как это полагалось в моем прежнем мире, одним махом опрокинул кубок в себя. Самогон паршивый пили когда-нибудь? А самогон на карбиде? Нет. Я один раз пил на сборах. Самбисты у какой-то местной нарушительницы закона прикупили и меня угостили. Никому не посоветую.

Поднесенный мне напиток был не лучше. Гномы застыли в ожидании, что я сейчас завалюсь под или на стол, а Грумс (это который староста, а не его сын — тот Грум) испуганно привстал со своего места. Быть обвиненным в изощренном убийстве герцога в первый же день его визита, ему явно не хотелось. Но не угадали. Конечно, это тело к таким испытанием привычным быть не могло, но, видимо, в нем и от меня что-то уже было, так что ни падать, ни натужно кашлять я не собирался. И заслужил этим сразу уважение и признание собравшихся. Настоящий герцог, однако! Эка пьет! Впрочем, могли и на мои магические способности, о которых уже знали, списать.

И пошло, поехало. Тосты, еще тосты, опять тосты. Через один — за меня. И я как-то не сразу обратил внимание, что особенно часто подливают вино, а оно здесь тоже было, и весьма неплохое, Изабелле. А когда заметил, было уже поздно. Моя благоверная, видимо, отмечая свой первый и успешный опыт настоящей государственной деятельности, не только позволила себе принять лишку, но этот «лишк» уже привел ее почти в бессознательное состояние. Она еще хихикала и даже пыталась что-то сказать, но было очевидно, что для спасения ее авторитета, девушку нужно уносить.

Несли, вернее вели под руки, Изабеллу со всей почтительностью ко мне, ее жениху, два гнома, а третий (правильнее будет третья — внучка Грумса и дочь Грума — Гру, девушка ростом метр сорок пять — метр пятьдесят, толстенькая, как бочонок, и с покрытой рыжей шерсткой, как у хомяка, мордочкой) с горящим факелом показывал дорогу к замку и нашим гостевым покоям. Тут Изабеллу определили в спальню, которая оказалась отдельной. Сама невестой назвалась. Не положено пока со мной постель делить. И ею занялись еще две «красотки»-гномки, заверившие меня, что с Изабеллой все будет в порядке.

А потом наступил черед первого моего утверждения, что не стоит судить о людях и гномках в особенности по первому впечатлению. И еще понял, что мой предок Огюст не был никаким извращенцем. Он просто знал то, что гномами тщательно скрывалось от других. И забыл, им на радость, сообщить это своим потомкам. Если бы не эта его оплошность, не затерялся бы в веках его указ о праве герцога на первую брачную ночь с любой выходящей замуж представительницей этой расы.

Пока я копошился с завязками куртки, Гру, которая и не подумала покидать мою спальню, чего я не заметил, так как никак не ожидал, сняла свою маскировку.