Развод. Будьте моим бывшим, доктор

Глава 5

Я соглашаюсь не столько даже потому, что мне интересно его предложение, сколько просто потому, что вдруг понимаю — я очень устала. Адреналин после встречи с бывшим схлынул, и больше всего мне сейчас хочется хоть немного отдохнуть. Не думать о том, что придётся идти в суд, не переживать, какие ещё сплетни обо мне придумают мой муженёк и его семейка, не пытаться понять, что за игру они затеяли. Потому что его мотивов и настойчивости я по-прежнему не понимаю.

— О чём задумалась? Надеюсь, обо мне? — Игнатьев усаживается напротив меня в небольшом, но очень симпатичном ресторанчике.

— Размечтался, — отмахиваюсь от него, пока официант предлагает нам меню и расставляет на столе стаканы с водой.

— Ещё одна иллюзия разбилась вдребезги, — вздыхает этот паяц. — Ну что ж, придётся мне топить горе в… что тут есть?

— Ты что, пить собираешься? — смотрю на него скептически, он же за рулём.

— Обязательно! Утоплюсь в литре домашнего лимонада, — серьёзно сообщает Игнатьев. — Тебе какой больше нравится — апельсиновый с розмарином или клубничный с базиликом?

— Для твоего утопления? А аллергии у тебя ни на что, случаем, нет? — спрашиваю с надеждой.

— Нет, ягнёночек, — хмыкает мужчина. — Не повезло тебе. Рассчитывала в момент приступа делать мне искусственное дыхание рот в рот?

— Перетопчешься, — ворчу, откладывая от себя красочное меню.

— Выбрала? — он тоже отодвигает глянцевые листы и откидывается назад. — Дай угадаю!

— Ну попробуй, — скептически пожимаю плечами.

— Хм-м… Салат с креветками и стейк с молодым картофелем? — прищуривается Игнатьев.

— Нет! — за вредностью тона прячу растерянность — как он умудрился всё угадать?! — Я буду цезарь с курицей, дорадо на гриле и запечённые овощи!

— Не валяй дурака, Агния, — Игнатьев насмешливо качает головой. — Ты терпеть не можешь овощи и рыбу. А курицу можно и дома поесть.

— Да с чего ты… — я замолкаю, потому что к нам подходит официант.

Игнатьев, бросая на меня многозначительные взгляды, заказывает именно то, что сказал в самом начале. Можно было бы встать в позу и потребовать сменить заказ. Но, во-первых, я голодная. А во-вторых, это действительно глупо. Давиться чёртовой рыбой назло наглому хирургу? Перебьётся!

Поэтому я с удовольствием съедаю салат с креветками и прекрасно приготовленное мясо. И только затем смотрю на мужчину. Тот понимает без слов.

— Итак, у меня для тебя есть предложение!

— Рационализаторское? — не могу не поддеть.

— А ты хочешь руки и сердца? — тут же реагирует Игнатьев.

— Нет! — открещиваюсь моментально.

— Опять оскорблён в лучших чувствах, — хирург изображает из себя что-то среднее между Пьеро и полудохлым Ромео, драматически прижимает ладонь ко лбу. — А ведь мне на секунду показалось, что мои чувства… ах, что ты их заметила и ответила взаимностью…

— Хватит паясничать, — обрываю валяющего дурака мужчину.

— Ты первая начала, — объявляет этот… — сбила меня с мысли!

— Ладно, извини, я слушаю, — иду на попятный, потому что хочу уже выслушать его и уехать домой — снять наконец чёртов костюм и каблуки, завернуться в плед, включить какое-нибудь максимально дурацкое кино и пить чай с шоколадкой.

— Ты извинилась? — Игнатьев хлопает себя по карманам.

— Что ты делаешь? — смотрю на него недоумённо.

— Ищу блокнот, внести туда этот невероятный факт, буду отмечать эту дату каждый год.

— Игнатьев, всё, хорош, я оценила твоё искромётное чувство юмора, — морщусь.

— Ладно, — Даниил смотрит на меня насмешливо. — Значит, так. Я в курсе твоих затруднений. И предлагаю помощь.

— Какую помощь и какие затруднения? — хмурюсь, глядя на него.

— Твоя диссертация, — он поднимает брови. — Тебе ведь немного оставалось до защиты.

— И?.. — мне вдруг становится горячо в груди.

— Я могу стать твоим научным руководителем, — выдаёт он, заставляя меня закашляться.

— Игнатьев, ты серьёзно? — отдышавшись, делаю глоток воды. — Кто-то из нас в этом случае до защиты не доживёт! Мы же поубиваем друг друга!

В ответ я удостаиваюсь только язвительного взгляда. И задумываюсь. На самом деле… Это ведь выход. Реальный выход. А защита под его крылом даст мне всё — статус, квалификацию, возвращение репутации… У меня на секунду начинает кружиться голова. Вот только…

— А что взамен? — смотрю на хирурга, прищурившись.

— Взамен?

— Ты же не просто так предлагаешь мне это, — начинаю медленно. — Лично тебе от моей защиты никакого прока, одни проблемы. Значит, тебе что-то нужно…

— О, да, — мужчина расплывается в улыбке, от которой у меня почему-то бегут мурашки по спине. — Вот тут-то мы и переходим к самому интересному.

— Чего ты хочешь? — выпаливаю, не выдержав паузы.

Он откидывается в кресле.

— Тебя.

В первую секунду мне кажется, что я ослышалась. Ошалело смотрю на мужчину, он не отводит от меня взгляда — вроде бы такого же привычно насмешливого, как обычно, но… что-то в глубине его глаз настораживает.

— Снова твои дурацкие шуточки? — спрашиваю неуверенно. — Игнатьев, ты же меня терпеть не можешь!

— А я извращенец, — невозмутимо заявляет хирург.

— В этом я как раз не сомневаюсь, — качаю головой. — Но давай как-то посерьёзнее. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что хочешь меня?

— То есть идея, что я могу испытывать к тебе тягу сексуального характера, кажется тебе нереальной? — усмехается он.

— Как раз нет, — прищуриваюсь. — Стоит только вспомнить тот спор, который ты заключил со своими друзьями на последнем курсе… о том, как быстро со мной переспишь. Ах да, и проиграл, вот ведь незадача!

— Я извинился за тот случай, — напоминает мне мужчина.

— А я послала тебя с твоими извинениями в пешее эротическое путешествие, — складываю руки на груди. — У тебя что, незакрытый гештальт?

— Что-то ты сейчас сказала на новомодном психологическом, я не понял, — морщится Игнатьев.

— Зато я поняла, — порывшись в кошельке, бросаю на стол тысячу и несколько купюр помельче и встаю из-за стола. — Поняла, что ты как был сволочью, так ей и остался.

— Не торопись, Агния, — Даниил смотрит на меня спокойно. — Сядь и дослушай.

— Пошёл ты, — разворачиваюсь к выходу, но меня останавливает одна-единственная фраза.

— Они планируют лишить тебя права заниматься медицинской деятельностью.

Колени у меня подгибаются, и я опускаюсь обратно на диванчик. Зажмуриваюсь, чувствуя, как колотится сердце. Не открывая глаз, спрашиваю глухо:

— Они — это?..

— Твой бывший муж и бывший свёкр, — слышу в ответ то, что уже и так поняла.

Больно, как же мне больно… За что они так со мной?! Просто за то, что отказалась терпеть изменяющего мужа? Это же какой-то абсурд, полнейший идиотизм…

— Иди сюда, ягнёночек, и не плачь, — раздаётся вдруг совсем близко мягкий голос, и я понимаю, что действительно плачу — да какое там плачу, просто реву, с трудом сдерживая всхлипы.

Меня подхватывают на руки, устраивают на коленях, и я утыкаюсь лицом в мужскую грудь, не в силах успокоиться.

— Вот поэтому я и не хотел тебе говорить, — еле разбираю сквозь слёзы. — Ты же меня возненавидишь ещё больше за то, что увидел тебя в таком состоянии, — и совсем тихое: — Хотя куда уж больше-то…

Хирург вздыхает, устраивает меня поудобнее и прижимает к себе крепче.

— Ну, ягнёночек, давай, приходи в себя, — слышу я спустя пару минут, когда слёзы действительно начинают заканчиваться. — Назови меня сволочью, пошли куда-нибудь подальше, чтоб я понимал, что ты в порядке.

— Сил нет, — выдыхаю, всё ещё всхлипывая. — Но ты, безусловно, сволочь.

— Во-от, уже лучше. Узнаю Добрую Агнию, — грудные мышцы резко приподнимаются под моей щекой — он усмехается, но без издёвки. — Кстати, очень удобно с тобой разговаривать, когда ты сидишь вот так вот. Мы с тобой всю диссертацию будем так обсуждать. Прижму тебя покрепче — и никуда не сбежишь, будешь слушать все моим замечания. А что лица не видно — так это даже к лучшему. Я, знаешь ли, привык к обожанию в глазах противоположного пола, а ты мне всю самооценку рушишь напрочь своими гримасами и презрением.

— Твою самооценку даже направленный ядерный взрыв не порушит, — ворчу, шмыгая носом.

Удивительно, но эти его привычные дурацкие шутки помогают успокоиться быстрее, чем сочувствие или обещания, что всё будет хорошо. А ещё… сама не понимаю, как так вышло, но в его объятиях очень уютно. И вылезать совсем не хочется.

— Я в восторге от возможности пообсуждать себя и свою самооценку, уверен, ты подаришь мне огромное количество открытий в этой области, но давай мы попозже вернёмся к этой волнующей теме, ладно? — Игнатьев вздыхает. — Для начала — не стоит думать, что я планировал брать с тебя плату за научное руководство в постели. То есть я бы, конечно, не отказался… ох!

Это я слегка бью его кулаком в область селезёнки.

— Всё-всё, понял, не дурак, — Даниил сильнее прижимает мои руки, не давая больше замахнуться, и продолжает: — Так вот, в профессора и студентку мы с тобой играть не будем, разве что сама захочешь. Нашей основной ролевой игрой будут хирург и ассистентка. Знаешь, в операционной, в стерильных пижамах и масках… М-м-м, вот где настоящий секс! Особенно при условии, что у ассистентки руки не растут из задницы!

— Ты точно извращенец, — невольно начинаю смеяться.

— Хирург-извращенец и ассистентка с руками из плеч, — хмыкает Игнатьев. — Звучит почти как название порнофильма.

Фыркаю ему в рубашку.

— Но у меня будет ещё одно условие, — мышцы под моими руками напрягаются. — До защиты ты переедешь ко мне.

— Ты опять? — спрашиваю устало.

— Не опять, а снова, — хирург хмыкает. — Знаешь, как ты сама абсолютно верно заметила, мне от этого всего одни проблемы. Должен же я получить хоть какой-то профит! Так вот, этим профитом станешь ты в моей квартире. Хочу по утрам наслаждаться твоим дефиле в растянутой футболке на моей кухне.

— Наслаждаться ты сможешь разве что моей помятой и недовольной физиономией, — отвечаю сердито. — Придерживаюсь девиза: утро доброе — я нет.

— Как мы оба только что выяснили, я извращенец, — напоминает мне Даниил. — Ты же не знаешь, что именно меня вдохновляет. Вполне возможно, это будет как раз твоя помятая мордашка.

— Зачем я тебе, Игнатьев? — поднимаю на него глаза.

Я зарёванная, наверняка жутко страшная и вообще… Но он никак не меняется в лице.

— Это просто бережное отношение к человеческому ресурсу, — пожимает плечами хирург. — Я таким образом бронирую себе местечко в раю.

— Потому что я превращу твою жизнь в ад? — хмыкаю иронично.

— Вот видишь, ты и сама всё поняла, — он ослабляет объятия и убирает руки с моей спины. — Предлагаю тебе сходить умыться. Потому что сейчас ты не ягнёночек, а пандочка, — слегка мне улыбается. — Возвращайся, и мы обсудим все детали.

Сочтя за благо не спорить, я киваю, медленно сползаю с его колен и иду в туалет. С содроганием рассматриваю лицо в зеркале. Да уж… Видок у меня — краше в гроб кладут. Умываюсь, остервенело растирая лицо и смывая остатки макияжа. Ну, с припухшими глазами ничего не сделать, а в остальном нормально.

Подойдя к столу, обнаруживаю тарелку с десертом — огромным куском шоколадного торта. И стоит он напротив Игнатьева.

— Не думала, что ты такой сладкоежка, — собираюсь сесть на своё место, но мужчина успевает перехватить меня за талию и дёргает обратно к себе.

— Мне понравилось держать тебя на коленях, ягнёночек, — сообщает насмешливо.

— Мало ли что тебе понравилось! — возмущаюсь, чуть кривя душой.

В жизни не признаюсь, что мне сидеть на его коленях тоже понравилось.

— И ты испортила мою рубашку, — Игнатьев показывает на пятна на груди от моей потёкшей косметики. — Так что будь добра, не спорь. Считай это компенсацией.

Ссаживает меня чуть рядом и сбоку, так, что ноги всё равно остаются закинутыми на его бёдра. Подпихивает мне под спину одну из подушечек, разложенных на всех диванах в этом ресторане. Я от растерянности подчиняюсь.

— Поешь торт, я тебе заказал.

В противоречие со своими словами берёт одну из вилок, цепляет кусок и отправляет себе в рот.

— А вкусно, знаешь! — кивает довольно, тянется за вторым. — Давай ешь, не щёлкай клювом, а то не достанется.

Снимает тарелку со стола и держит передо мной. Отламываю кусочек и блаженно вздыхаю. Обожаю шоколад.

— Сначала креветки и мясо, теперь торт… — облизываю вилку, кидаю задумчивый взгляд на мужчину. — Как ты догадался?

— У меня просто хорошая память, — Даниил пожимает плечами.

— Но мы же…

— Ещё в университете, — он проверяет телефон, откидывается чуть назад, глядя на меня.

— Господи, это была студенческая столовка, откуда там было взяться креветкам и стейку, — скептически качаю головой.

— Так, ягнёночек, предпочтения в меню потом обсудим, — Игнатьев хмурится. — Ты давай ешь, синтезируй серотонин, а то я сейчас не слишком приятные вещи тебе буду говорить.

— Можно подумать, раньше ты мне сплошь комплименты делал, — вздыхаю и отламываю ещё один кусочек.

— Для начала, твой бывший — полный и беспросветный мудак, — начинает мужчина, чуть не заставив меня подавиться. — И, честно сказать, у меня в голове не укладывается, как ты могла выйти за него замуж. Не отвечай, — не даёт мне ничего сказать. — Это риторический вопрос. Но что бы ни повлияло на твоё решение, поступила ты не слишком-то умно, за что теперь и расплачиваешься.

— Очень вдохновляюще, — ворчу, возя вилкой по тарелке.

— Позволь напомнить тебе, что я хирург, — назидательно говорит Даниил. — И ты, кстати, тоже. А хирурги делают что? Правильно, разъединяют, перемещают и соединяют ткани. В твоём случае требуется радикальная операция — удаление патологического очага нахрен.

— Его тоже было бы неплохо удалить, — говорю кровожадно, втыкая вилку в последний кусок.

Игнатьев смеётся.

— По пенэктомии* я не специалист, — качает головой, забирая у меня пустую тарелку. Протягивает чашку с чаем, от которого приятно пахнет чабрецом и мятой. Я, устав удивляться очередному попаданию в мои вкусы, делаю первый глоток и удобно опираюсь на подушку. Вдруг приходит мысль, что со стороны мы наверняка выглядим самой настоящей парочкой.

— Так вот, раз ты накосячила, а разгрести проблемы не можешь…

— Прошу прощения, я накосячила?! — возмущаюсь, чуть не облившись горячим напитком. — Это своего мужа я обнаружила со спущенными штанами возле какой-то девицы!

— Если бы ты ещё до свадьбы поняла, что он придурок, то такой ситуации и не возникло бы, — пожимает плечами Игнатьев.

— Ну да, а если б я не родилась, то вообще ничего плохого бы и не случилось, так?! — злобно пыхчу.

Нет, это ж надо! Ага, парочка, как же! Да я скорее придушу этого наглого, высокомерного…

— Хорошо, не накосячила, я перегнул, — идёт на попятный хирург. — Но согласись, справиться с проблемой ты не можешь, так?

Закусываю щёку изнутри, чтобы не ляпнуть что-нибудь. Он прав. Не могу.

— Зато я могу. И готов тебе помочь. К какому выводу это нас приводит?

Хмуро смотрю на мужчину. Его вывод мне очень… просто очень не понравится, я уверена.

— А вывод простой: ты должна во всём слушаться меня.

__

* пенэктомия — ампутация полового члена