Развод. Будьте моим бывшим, доктор

Глава 7

Деваться всё равно некуда. Запрашиваю у сонного диспетчера направление, и мы грузимся в машину. Дочь пациента ещё продолжает что-то там бурчать, но я не реагирую.

— Ждите, пока я спущусь! — выдаёт наконец. — Отвезёте меня вместе с отцом!

— Скорая — не такси, — отвечаю спокойно. — Мы бригада реанимации. Мы везём пациента. Вы можете приехать в больницу позже, в установленные часы приёма.

С каждым моим словом её лицо искривляется всё сильнее.

— Это форменное безобразие! — шипит девица. — Я напишу на вас официальную жалобу!

— Пишите, — снова пожимаю плечами. — Не забудьте отправить копии в Минздрав и президенту.

— Хамка! — визжит она, но я уже сажусь в машину.

За несколько недель работы на скорой я просто перестала реагировать на такие угрозы. Люди чаще всего не в курсе, что мы действуем строго по инструкции. И бригаду взгреют на плановом совещании как раз за постороннего в машине. А жалобы от таких вот родственников пациентов, да и от самих пациентов, все официальные инстанции получают пачками.

В госпиталь мы приезжаем уже после восьми утра, когда у меня, по идее, заканчивается смена. Транспортируем пациента в приёмный покой, я отдаю дежурному сопроводиловку и, пока он подписывает мне бумаги, устало слежу, как мужчине помогают перелечь с нашей каталки на больничную.

Параллельно ловлю себя на том, что прислушиваюсь, силясь услышать знакомый низкий голос. Мысленно ругнувшись, уже разворачиваюсь к выходу, когда… голос до меня действительно доносится. И не успеваю я сообразить, что за странные нотки в нём, как из-за поворота выходит Игнатьев. А рядом с ним, чуть не заглядывая ему в рот, идёт женщина в медицинской форме и накинутом сверху белом халате.

Молодая. Красивая. Я замечаю со вкусом уложенные светлые волосы, тщательный, хоть и почти незаметный макияж на лице. Улыбается хирургу так, что зубы мудрости рассмотреть можно. И… он улыбается ей. Правда, сдержанно. Говорит что-то, отдаёт бумаги, которые нёс, прикасается к плечу. Та кивает и, бросив на него многозначительный взгляд, скрывается за одной из дверей.

Как-то тут же вспоминается, что на мне сине-серая униформа врача скорой помощи, что за последние сутки я пропахла потом и кровью, не сказать бы хуже — предыдущего пациента стошнило в машине, а ещё одной формы на смену уже не было. Волосы у меня растрёпаны, косметики ноль целых ноль десятых, да ещё и наверняка круги под глазами от недосыпа.

— О, ягнёночек! Уже по мне соскучилась? — слышу насмешливое и поднимаю на Игнатьева усталый взгляд.

Могла бы и успеть уйти. Нечего было стоять тут и пялиться. Можно подумать, ты не знала, как на него смотрят женщины. Ты это ещё в университете видела сотню раз. А он прекрасно этим пользовался.

— Агния, ты что? — Даниил смотрит на меня серьёзнее, потому что я молчу, разглядывая его. — Что-то случилось?

— Нет, — качаю головой. — Я пойду.

— Подожди, — хирург бросает взгляд на часы. — У тебя ведь уже час как смена закончилась!

— Переработка, — пожимаю плечами. — Мне надо ехать, сдать бумаги.

Отворачиваюсь от недовольного чем-то мужчины и выхожу из приёмного. Вдыхаю холодный утренний воздух.

— Ты что, в реанимационной бригаде сегодня?

Он всё-таки вышел следом за мной и увидел машину.

— Да.

— Агния, постой!

Уже открыв дверь, оборачиваюсь к хирургу.

— Игнатьев, я дико устала. Что тебе нужно?

— Ты помнишь о нашем договоре? — спрашивает он.

— На память не жалуюсь, — киваю.

— Я говорил, что заберу тебя после смены!

Краем глаза замечаю, как переглядываются второй фельдшер и шофёр, и сжимаю челюсти, чуть не застонав. Просто прекрасно! Теперь вся подстанция будет в курсе!

— Насколько я понимаю, ты занят, — говорю сквозь зубы и немного невнятно. — Нет никакой необходимости. Свяжемся позже.

Не даю ему возможности сказать что-то ещё — залезаю внутрь и захлопываю дверь.

Спустя ещё час, отдав зевающему старшему врачу все документы, смотрю на себя в небольшое заляпанное зеркало в туалете. Ну… в общем-то всё именно так, как я и предполагала. Глаза ввалились, лицо бледное, на голове воронье гнездо. Тьфу ты, ну из-за чего я так расстраиваюсь?!

Плюнув на всё, выползаю на улицу. Дойти до Сашкиной квартиры, помыться — и спать! Желательно, часов двенадцать!

Да кто бы мне дал! Первое, на что я натыкаюсь взглядом — здоровенная машина на обочине, возле которой, прислонившись к капоту, стоит Игнатьев.

— Ты неотвратим, как расстройство желудка после селёдки с молоком! — вырывается у меня стон.

— Какие у тебя шикарные образные сравнения, ягнёночек, — язвительно восхищается Даниил. — Это ж надо ещё придумать такое!

— Всё для тебя, — вздыхаю устало. — Ну и что ты здесь забыл?

— Я же обещал, что встречу тебя после смены, — пожимает плечами хирург. — А свои обещания надо держать. Ну что, поехали?

— Куда?

— Можем сначала заехать к твоей подруге за твоими вещами, но судя по растерянному выражению на твоей мордашке, ты ничего не удосужилась собрать, — хмыкает Игнатьев. — Хочешь, чтобы я помог тебе закинуть трусы и лифчики в чемодан? Мне не сложно!

— Не сомневаюсь, — ворчу себе под нос.

— Или можем поехать сразу ко мне, я пожертвую тебе свою футболку, ты выспишься, а потом я, так уж и быть, поработаю у тебя личным водителем и съезжу с тобой, куда нужно. Ну, что выберешь?

— Ты так долго объяснял второе, что я уже забыла первое, — с трудом сдерживаю зевок.

— Так, ладно. Лезь в машину, или я тебя туда запихну, — командует хирург.

Слушаюсь, потому что больше всего на свете хочу куда-нибудь уже сесть, а желательно — лечь. Даниил заводит машину и выруливает на дорогу. Откидываю голову на подголовник и смотрю на него, пытаясь понять… хоть что-нибудь. Как-то не вяжется у меня тот Игнатьев, который доставал меня все университетские годы и интернатуру, — и этот, какой-то даже чересчур заботливый. Хотя шуточки остались на том же уровне.

— Слушай, а сколько мы с тобой не виделись до этой нашей встречи? — спрашиваю его неожиданно даже для себя.

Ещё более неожиданным становится его моментальный ответ:

— Три с половиной года, — мужчина сосредоточен на дороге, но тут смотрит на меня искоса. — А что?

— Ты странный, Игнатьев, ты в курсе? — качаю головой. — Я так и не понимаю, зачем я тебе. Это что, какой-то спорт? Тебе заняться больше нечем, точнее, некем? Например, той своей коллегой, которую я сегодня с тобой видела. Красотка, и в рот тебе смотрит! Лови момент!

Его лицо приобретает изумлённо-недоверчивое выражение.

— Ягнёночек, — хирург расплывается в широкой неудержимой улыбке, — да ты меня ревнуешь?!

— Не выдумывай! — огрызаюсь, чувствуя, как начинают теплеть щёки.

— Ты и вправду меня ревнуешь, — Игнатьев качает головой, кидает на меня хитрый взгляд. — Я прям как подарок на рождество получил!

— Прекрати! — выпаливаю резко. — Я тебя так же ревную, как ты меня хочешь в постель затащить!

И захлопываю рот, сообразив, что ляпнула, а потом и вовсе роняю полыхающее лицо в ладони.

— Второй раз, — слышу весёлый голос. — Слушай, ягнёночек, ты бы не торопилась так, а? Я сегодня к сексу не готовился!

— А тебе к нему что, готовиться надо? — я не знаю, на кого больше злюсь — на него или на себя. — А-а, ну да, ты уже товарищ в возрасте, таблеточку там выпить, наверное… ой!

Хирург тормозит так резко, что меня бросает вперёд.

— Приехали! — выдаёт довольно.

Отстёгивает ремень безопасности и вдруг перегибается через меня, дотягиваясь до двери.

— Что ты делаешь? — мне трудно говорить, то ли потому что он прижал меня грудью к сиденью, то ли ещё по какой-то причине.

— Ягнёночек, ещё одно обвинение — и ты убедишься, что таблеточки мне не нужны, — воздух рядом с моим ухом дрожит от вибрирующего шёпота, и я сжимаюсь, стараясь не дышать слишком явно и слишком громко, потому что… потому что от него, чёрт побери, так вкусно пахнет! За смену я чего только не нанюхалась, а тут… какой-то ненавязчивый, очень мужской парфюм, смешанный с запахом разгорячённого тела.

— У меня просто заедает замок с этой стороны, — он щёлкает дверью, открывает её, и в салон врывается прохладный воздух. — Выходи, Агния.

Отстраняется и выходит из машины сам, а я выдыхаю, чувствуя какое-то странное разочарование. Так, похоже, у меня биполярное расстройство. Или обсессивно-компульсивное. «Или просто у тебя слишком давно не было мужика, Агния», — говорю сама себе.

Выползаю на воздух и растерянно замираю, глядя на… Это что, дом?! Целый домище для одного человека?

— Идём, ягнёночек, чего застыла, — Игнатьев открывает ворота. — На следующей неделе мне поставят автоматику, ворота будут управляться с пульта и можно будет заезжать сразу внутрь. А пока всё ручками.

— Но… это же дом! — выдаю растерянно.

— Да ладно, и как ты догадалась, — хмыкает хирург. — Пойдём, я тебе всё покажу. С чего хочешь начать, со спальни или с ванной?

— А почему не с гостиной или кухни? — спрашиваю подозрительно.

— Потому что я прекрасно вижу, что единственное, чего ты сейчас хочешь — это сходить в душ и упасть в постель, — хмыкает Игнатьев. — Хотя поесть тебе тоже не мешало бы, тебя скоро ветром сносить будет. Ну, давай, заходи.

Мы проходим через входную дверь и попадаем в просторный, но довольно пустой холл.

— Ты недавно сюда переехал? — оборачиваюсь к хирургу.

— Ну-у, не то чтобы прям совсем недавно, — тот чешет в затылке, — просто у меня не было времени заниматься обустройством.

— Это заметно, — хмыкаю, увидев в углу простую вешалку типа «две палки и перекладина» с парой курток.

— Не язви, ягнёночек, — Даниил тянет меня вперёд. — Будешь хорошо себя вести — разрешу устроить всё по твоему вкусу.

— Тебе тут потом жить, не мне, — пожимаю плечами.

— Так, значит, смотри, — не обращая внимания на мои слова, мужчина проходит вперёд, к лестнице, — удобная комната с отдельной ванной есть на втором этаже. На первом тоже есть, но там выход в ванную через общий коридор.

— А твоя спальня где? — прищуриваюсь, глядя на него.

— На втором, — пожимает плечами хирург.

— Тогда я, пожалуй, останусь на первом, — прислоняюсь к стене, устав стоять.

— Как хочешь. Идём, покажу тебе, — Игнатьев машет мне рукой, предлагая следовать за ним, и открывает одну из дверей. — Ну как?

— Сойдёт, — с трудом сдерживаю зевок, прикрывая рот рукой, даже толком не глядя, что там за комната. — Главное, чтобы кровать была. А ванная где?

— Здесь, — хирург открывает ещё одну дверь.

Класс! Огромная душевая, я успеваю заметить здоровенную «лейку» на потолке, то есть можно включать тропический ливень или как там называют этот режим…

— Агния, ты ещё со мной?

— А? — поворачиваюсь к мужчине.

— Ясно, — он хмыкает, разворачивается и быстро уходит куда-то.

Возвращается через пару минут, пока я мою руки, наслаждаясь душистым запахом явно дорогого мыла — после антисептиков и дешёвых мыльных растворов на станции это просто рай.

— Держи, — Игнатьев протягивает мне толстенное сложенное полотенце и ещё какую-то чёрную ткань. Развернув, опознаю в ней здоровенную мужскую футболку, на которой нарисована… овца в веночке из цветов — держащая кружку пива!

— Я тебя убью! — поднимаю голову, но он уже успевает сбежать.

— Как закончишь, приходи на кухню, ягнёночек! — слышу из-за закрывающейся двери довольный голос. — Обещаю, баранины в меню не будет!

— Я его точно убью, — говорю жалобно уже самой себе. — Потом. Как-нибудь. Сначала душ.

Из душа я выползаю только спустя час, оттеревшись до скрипа, промыв волосы и избавившись наконец от въедливого запаха хлоргексидина. Футболку всё-таки приходится напялить — больше всё равно надеть нечего. Хорошо хоть, она мне почти до колен. Где там моя комната, где моя кроватка?..

— Агния, я же сказал — на кухню! — из-за угла выворачивает хирург в джинсах и футболке.

— Я спать хочу, — отмахиваюсь от него.

— Тебе надо хоть немного поесть, а потом уже спать! Идём! Не заставляй меня тащить тебя силой, — прищуривается этот гад.

На кухне передо мной ставят тарелку с чем-то там… Но глаза у меня закрываются, я так устала, что даже не понимаю, что именно ем. Только осознаю, что в конце концов от падения носом в еду меня удерживают крепкие руки.

— Ну что ты будешь делать, а? — тихий голос. — Давай-ка, милая, иди сюда.

Появляется ощущение, что меня подхватывают на руки, но дальше я ничего не помню.

Просыпаюсь я медленно. С удовольствием, ещё не открыв глаза, потягиваюсь в кровати, и только потом вспоминаю, где я. Резко сажусь, затем встаю и подхожу к окну. В комнате полумрак, но это из-за плотных тёмных штор. Отдёргиваю их и вижу, что на улице сумерки. Значит, я проспала целый день.

Прислушиваюсь, но услышать ничего не получается. Видимо, хорошая здесь звукоизоляция. Ну и ладно. Пожав плечами, решаю пойти умыться.

А вот когда уже выхожу из ванной, до меня доносятся звуки с кухни. Тихонько иду вперёд и замираю у последнего поворота. Чёрт знает почему, но мне страшно сделать последний шаг.