Развод. Будьте моим бывшим, доктор

Глава 8

Не успеваю я всё-таки шагнуть вперёд, как раздаётся отчётливый звук вибрации мобильного. Тут же тихое ругательство, и Игнатьев отвечает на звонок.

— Я ведь просил тебя не звонить!

Ноги у меня просто прирастают к полу, я вся превращаюсь в одно большое ухо. С кем он разговаривает?

— Мы всё выяснили, — голос у него спокойный, но с нотками недовольства. — Нет. Нет. Давай решать рабочие моменты на работе, а не вечером моего выходного дня!

Снова пауза.

— Это совершенно не твоё дело, Инна! — но раздражение в его голосе быстро сменяется на успокаивающий тон. — Перестань, пожалуйста.

Я отмираю и тихонько пячусь назад. В солнечном сплетении появляется какое-то противное ощущение. Почему-то в моём воображении эта Инна выглядит точь-в-точь как та улыбавшаяся хирургу девица. Может даже, это она и есть… Только вот почему это меня так напрягает?

Возвращаюсь в комнату, где спала. Включаю свет, задумчиво рассматриваю постель. Всё очень аккуратно заправлено, за исключением одеяла, которое я перекрутила во сне. Поправляю и его тоже. Интересно, а кто поддерживает здесь порядок? У Даниила есть домработница?

Замечаю на кресле рядом с кроватью стопку одежды. Это же моя! Вот только… я всё это забыла в ванной! Значит, Игнатьев принёс… Гена, давай я понесу чемоданы, а ты понесёшь меня… м-да. Лезет же всякая дичь в голову! Слава всем богам, хоть белье я не бросила как попало, а свернула и аккуратно запихнула между футболкой и брюками. Надеюсь, он ничего не рассматривал.

Господи, Агния, ну уж совсем его в извращенца не надо превращать! Вот ему заняться больше нечем!

Удручённо перебираю шмотки — надеть это я просто физически не смогу, всё грязное и пропахшее моей не самой ароматной работой — и вздрагиваю от стука.

— Агния, к тебе можно? — раздаётся голос за дверью.

— Заходи, — отвечаю, помедлив.

— Я увидел свет в комнате, — Игнатьев полностью спокоен, слегка улыбается. — Как ты? Выспалась?

— Да, спасибо, — киваю, отводя взгляд.

— Голодная? Пойдём, поешь что-нибудь, — он усмехается. — Предыдущую тарелку я у тебя прямо из-под носа выдернул, а то бы ты туда свалилась.

— Я же говорила, что хочу не есть, а спать, — пожимаю плечами. — Да и сейчас не особенно голодная.

Между нами повисает пауза.

— Агния, в чём дело? — Даниил останавливается прямо напротив меня, суёт руки в карманы.

— Ни в чём.

Я и сама не понимаю, что со мной происходит. Сажусь в кресло, натягиваю футболку на колени. Какая-то неловкость, недосказанность и ещё куча таких же «не»…

Игнатьев вдруг делает шаг вперёд и присаживается напротив меня на корточки.

— Слушай, ягнёночек, — сжимает мои колени руками, я вздрагиваю от этого движения, но он никак не давит и не пытается идти выше, просто держит, — я понимаю, тебе тяжело и сложно. Сталкиваться с предательством вообще всегда хреново, а когда предаёт человек, которого любишь — втройне хреново. Ты сейчас справляешься изо всех сил, и справишься, конечно. Ты сильная, всегда была сильной, я же столько лет тебя знаю, — улыбается мне тепло, без своей привычной насмешки, и губы у меня сами собой складываются в ответную улыбку. — Но знаешь, что ещё? Иногда и слабой побыть можно. Это нормально и не стыдно. И помощь принимать — не стыдно. Особенно от… — запинается, но продолжает: — …старого друга.

— А ты, значит… старый друг? — неловкость уходит куда-то, мне становится легко.

— Если сейчас снова напомнишь про таблеточки, я обижусь, — он закатывает глаза, и я невольно смеюсь.

Мужчина сжимает мои колени напоследок и встаёт.

— Пойдём, ягнёночек, поужинаем.

И протягивает мне руку, глядя прямо в глаза.

Помедлив, вкладываю свои пальцы в его. Даниил помогает мне подняться. На минуту накатывает странное ощущение, словно я… решилась на что-то, переступила какой-то рубеж, но тут мужчина отпускает мою руку и оно быстро исчезает.

— Тебе идёт эта футболка, — кинув на меня уже весёлый взгляд, сообщает Игнатьев.

Фыркаю в ответ, но тут же вздыхаю.

— Ну и из-за чего такое вселенское страдание? Идём на кухню, — хирург открывает мне дверь комнаты, выпуская, сам идёт следом. — Одна из трёх вечных проблем?

— Каких проблем? — не сразу соображаю, затормозив.

— Ну как же, — мужчина хмыкает, огибая меня, — основная. «Мне опять нечего надеть».

— Тебе смешно, а у меня ведь даже белья запасного нет, — мстительно сообщаю ему. — Оставил меня в буквальном смысле без трусов!

Игнатьев от неожиданности не вписывается в поворот и врезается плечом в дверной косяк.

— Что такое? — говорю сладким голосом. — Проблемы с вестибуляркой?

— Нет, — хирург даже не шутит в ответ, а просто ускоряется и влетает на кухню.

Когда я туда вхожу, он уже что-то вытаскивает из холодильника.

— Предлагаю решить проблему твоих… хм, твоей одежды и съездить к твоей подруге за вещами, — мужчина ставит передо мной овощной салат. — Мясо будешь?

— Буду, — киваю ему и оглядываюсь на сумерки за окном. — А не поздно? В смысле, ехать?

— Тебе лучше знать, — хмыкает он. — Не спит твоя подружка в это время?

— А-а, нет, не спит, — открываю плёнку, которой прикрыта миска с салатом. — Но не поеду же я в одной футболке.

— Конечно, не поедешь, — фыркает Игнатьев. — Я тебя не повезу! В одной машине с женщиной без трусов — какое испытание для моего целомудрия! Я на такие искушения не подписывался!

— Да дались тебе мои трусы, — не удержавшись, утаскиваю из миски несколько кусочков огурца.

— Ну куда ты лезешь руками? Вилку возьми, ягнёночек! — качает он головой, протягивая мне прибор.

— Не будь занудой, Игнатьев, — цепляю ещё и помидор. — Твои предложения?

— Да дам я тебе одежду, — хирург пожимает плечами. — Диора и Прады не обещаю, а вот хирургический костюм найдётся. Доехать — сойдёт.

— Диор и Прада мне и самой нафиг не сдались, — пожимаю плечами, продолжая есть салат.

Мужчина ставит передо мной тарелку с разогретым мясом и садится напротив.

— Спасибо, — отрезаю первый кусочек, кладу в рот и закатываю глаза от удовольствия. — М-м-м, Игнатьев, вот честное слово, я готова терпеть тебя и твои шуточки вечность, если ты будешь меня так кормить!

— Учту, — хмыкает он.

— А ты почему не ешь? — поднимаю на него глаза.

— Я… ем, — он опускает взгляд в тарелку.

— И поэтому суёшь в рот пустую вилку? — хмыкаю, но тут же отвлекаюсь. — Я хотела спросить у тебя насчёт госпиталя. Мне наверняка нужно время, чтобы оформиться…

— Да, — Даниил кивает, хмурится немного, сосредотачиваясь. — Да, тут так… Завтра у меня рабочий день, ты поедешь со мной, и мы начнём процесс оформления. Медосмотр, даже если он у тебя свежий, скорее всего придётся пройти заново — у нас. Ну и проверка службой безопасности время займёт.

Мрачнею, потому что на память сразу приходят сплетни, которые обо мне распускают бывший муженёк с его отцом. Там бы и свекровь наверняка постаралась, но она с медициной не связана. Впрочем, этих двоих гадов вполне достаточно.

— Ягнёночек, не парься, — Игнатьев явно замечает мой настрой. — Я уже пообещал тебе, что всё будет нормально.

— Ты не обещал, — криво улыбаюсь, глядя на него. — Ты только сказал, что предлагаешь мне помощь, а ещё заявил, что от меня тебе одни проблемы.

— Хорошо, — хирург закатывает глаза и встаёт из-за стола, а затем… опускается передо мной на одно колено и прижимает к груди сжатый кулак. — Агния, торжественно клянусь тебе, что всё у тебя будет хорошо!

— Прекрати валять дурака! — я краснею от этой картины.

— Убери со своего лица это противозачаточное выражение, ягнёночек, — он легко поднимается с колен и убирает со стола наши пустые тарелки. — Жизнь на самом деле куда проще, чем нам кажется, так не надо её усложнять. Ну что, поехали к твоей подруге?

Вздыхаю и киваю. Игнатьев действительно приносит мне хирургический костюм тёмно-бордового цвета и даже почти моего размера. Я переодеваюсь в ванной и критически оглядываю себя в зеркале. Штаны ничего, а вот рубашка заметно обтягивает грудь. Ну да ладно, выбора всё равно нет.

Выхожу к хирургу, и тот протягивает мне свою куртку.

— Накинь.

— Да не надо, — отмахиваюсь от него. — На машине же, не замёрзну.

Мужчина хмыкает и открывает дверь. Вот только вечерний воздух оказывается значительно прохладнее, чем я думала, и меня пробирает мурашками.

— Точно не надо? — еле сдерживая улыбку, Даниил в упор смотрит на мою грудь, и лицо у меня в очередной раз начинает гореть — сквозь ткань отчётливо проступают соски.

Выдёргиваю у него из рук куртку и быстро накидываю на себя.

— А нет чтобы сразу послушаться, — слышу ехидный голос. — Ты помнишь, на каких условиях мы с тобой заключили договор?

Прикусываю губу, чтобы не выпалить что-нибудь, за что мне наверняка придётся расплачиваться.

— Ты должна во всём меня слушаться, — с удовольствием повторяет Игнатьев. — Я прямо вижу, какие нас ждут весёлые времена, ягнёночек!

Да уж, веселье нам предстоит то ещё. Но я молчу, не спеша с ним соглашаться. По крайней мере вслух. Впрочем, видимо, на лице у меня достаточно красноречивое выражение, где и в каких позах я видала безоговорочное послушание, потому что хирург качает головой и открывает мне дверь машины.

— Садись, не мёрзни, — кивает внутрь.

Опять же молча занимаю своё место, пристёгиваюсь. Но Игнатьева моё молчание не смущает. Интересно, а есть вообще хоть что-то, способное его смутить?

Мужчина не даёт мне задуматься.

— Ты подруге не будешь звонить? Или мы к ней без предупреждения заявимся?

Покорно достаю телефон под его взглядом.

— Ганька, привет! — подруга отвечает после первого же звонка. — Ну ты как? Не съел тебя страшный хирург?

— Даже не покусал, — хмыкаю, косясь на Игнатьева, который закатывает глаза, явно понимая, что речь о нём. — Саш, я за вещами приеду через… э-э-э…

— Примерно через полчаса, — подсказывает мне мужчина.

— Через полчасика, — повторяю за ним.

— Жду! — в голосе Сашки жгучее любопытство, но подруга сдерживается, понимая, что на вопросы я сейчас отвечать не буду.

Дорога действительно занимает чуть меньше получаса. Вот только автобусных остановок рядом с коттеджным посёлком, где находится дом Игнатьева, я не заметила. А ведь мне как-то нужно будет ездить.

— Поблизости от твоего дома есть какой-нибудь общественный транспорт? — спрашиваю у него, когда мы уже подъезжаем, и поясняю: — Хочу сразу понять, как буду добираться до работы, да и не только. Не буду же я у тебя безвылазно сидеть.

Хирург хмурится.

— Давай чуть позже обсудим этот вопрос, — тормозит возле нужного подъезда.

— Хорошо, — пожимаю плечами и выхожу.

Игнатьев выходит следом. Меня так и подмывает сказать ему, что его помощь в сборе белья мне не нужна, но знаю — Сашка меня убьёт с особой жестокостью. Ей же наверняка хочется на него посмотреть.

Мы поднимаемся на нужный этаж, и я звоню в дверь. Подруга открывает чуть не секунду спустя — у глазка она, что ли караулила?! И замирает, глядя на Даниила едва ли не с открытым ртом.

— Саш, привет, — делаю шаг вперёд.

— Ага, привет!

Да блин! Ну почему она на него пялится с таким восхищением?! Её Влад тоже высокий, здоровенный и симпатичный мужик!

— Александра, — слышу сбоку глубокий низкий голос, — я рад с вами познакомиться.

Сашка протягивает хирургу руку, и тот склоняется над ней в поцелуе! У меня аж дыхание перехватывает от возмущения! А подруга краснеет, как маков цвет, и лепечет:

— И мне… Ой, а может быть, чаю?

— Благодарю вас, — тоном матёрого соблазнителя продолжает Игнатьев, — но я лучше подожду Агнию снаружи, чтобы вам не мешать.

Поворачивается ко мне и подмигивает! Подмигивает, зараза такая!

— Агния, буду ждать тебя возле машины, — кивает и моментально смывается.

А я запихиваю подругу в квартиру и встаю перед ней, уперев руки в бока.

— Это чего сейчас вообще такое было?!

— Ух! — выдаёт Сашка. — Ну блин, Ганька! Блинский блин! Вот ты мужика себе отхватила! Я аж чуть было про Владика не забыла!

Застонав, сдерживаю желание постучаться головой о косяк.

— Да ладно, чего ты, — подруга прыскает. — Ну шикарный же! Забрал тебя к себе! Помощь по всем фронтам предлагает! На машине возит, ждёт безропотно! А я говорила! Говорила тебе! Он в тебя влюблён! Чур, первую дочку в мою честь назовёте!

Открываю рот и вспоминаю весь свой богатый, накопленный за годы учёбы и работы запас матерных ругательств.

— Похоже, и ты к нему не так уж равнодушна, — хохочет Сашка и отпрыгивает от меня в сторону комнаты. — Только не бей!

— Уф-ф, и ты, Брут! — выдаю ей и тащусь собирать вещи.

— Ладно, ладно, ты только не сердись на меня, — тараторит подруга, помогая мне складывать одежду в чемодан. — Не буду больше тебя подкалывать. Но как вы вообще? Знаю, он тебя бесит, а тут ты с ним, считай, в постоянной связке будешь. Не свихнёшься?

— Да у меня выбора особо нет, Саш, — оглядываюсь вокруг себя, проверяя, всё ли забрала. — Зря я что ли столько работала — у меня ведь исследовательских данных уже накоплено на полноценную кандидатскую. Я защититься хочу! А с ним у меня это получится.

— Да я понимаю, — сочувственно кивает мне подруга. — Ладно, Гань. Ты только звони, не пропадай! И забегай — подстанция-то всё равно здесь поблизости, ближе ко мне, чем к нему. Совсем хреново если станет — расскажи, придумаем что-нибудь!

Киваю, не собираясь говорить ей, что придумать тут вряд ли что-то получится.

— Ладно, пойду я, — оглядываю весь свой немногочисленный скарб.

Тут же тренькает мобильный, у которого я забыла отключить звук. Проверяю сообщение — от хирурга.

«Не вздумай тащить чемодан сама. Закончишь — позвони, заберу».

— Боже, какой мужчина, — вздыхает подруга, заглянув мне в телефон через плечо.

Только вздыхаю на это. И набираю Даниила.

Спустя пять минут мы устраиваемся в машине. До сих пор не могу справиться с раздражением от того, как Игнатьев действует на практически всех без исключения представительниц противоположного пола. Вот и Сашку очаровал почти без усилий! Даже при том, что она-то заведомо на моей стороне!

Хирург не мешает мне пыхтеть от злости, задумавшись о чём-то своём. До его дома мы доезжаем в полном молчании. Он так же не даёт мне взять вещи самостоятельно, сам заносит всё в мою комнату.

— Агния, завтра нам нужно будет выехать в восемь тридцать, — уточняет, уже уходя.

— Хорошо, — киваю ему.

— Спокойной ночи, — слышится из коридора.

— Да уж спокойной, — бурчу себе под нос.

Подышав с паузами, чтобы успокоиться, быстро раскладываю одежду — благо её у меня немного — и заваливаюсь в постель. Мне даже не мешает, что до этого я спала практически целый день — из-за хронического недосыпа я вырубаюсь моментально в любое время, когда есть свободные полчаса.

А с утра, продрав глаза и умывшись, выползаю на кухню и замираю от открывшейся мне картины.