Развод. Бумерангом по самые я...

Глава 23

Я шагаю по своему фудмоллу, и каждый квадратный метр здесь - мой.

Мой.

Мой!

Ароматы обволакивают меня, как старые друзья: дымящееся лепешки из тандыра, пряный запах американского бургера с расплавленным сыром, терпкий имбирь и кокосовое молоко из азиатского сектора. Здесь каждая точка - не просто еда, а целая страна, упакованная в ароматы, звуки, цвета. И всё это - моя работа.

От ларька с вьетнамским фо до уютной французской пекарни с круассанами - я помню каждую деталь, каждый контракт, каждую проблему, которую пришлось решать. Я выстроила это. Из нескольких захудалых ларьков с корейским фастфудом - в целый гастрономический мир.

Я молодец.

И пусть никто не говорит этого вслух - я знаю.

Краем глаза замечаю, как Яшин озирается, оценивая пространство. Мне плевать, нравится ли ему. Абсолютно плевать.

Но все же… разве не естественно - хотеть, чтобы он увидел? Чтобы понял, чего я добилась без него?

Он ловит мой взгляд и, не меняя выражения лица, бросает:

- Впечатляет.

Одно слово. И от него по спине пробегает тепло.

Черт.

Я тут же гашу эту глупость, поднимая броню выше.

- Ерунда, - отвечаю ледяным тоном, будто речь не о моем детище, а о случайной рекламной листовке.

Яшин усмехается. Он знает. Всегда знал, когда я вру.

Но я не дам ему удовольствия это показать.

- Если тебе так нравится, можешь купить франшизу, - добавляю с убийственной вежливостью. - Условия обсуждаются.

Я разворачиваюсь и иду в сторону. Мы могли бы спорить до хрипоты - это у нас всегда получалось лучше всего. Громкие ссоры, еще более громкие примирения... Два кита, на которых строился наш брак. И если о втором можно забыть, то первое... я бы ни за что не отказалась от тренировки в злословии. На языке вертится очередная колкость, как вдруг нас прерывает радостный вопль:

- Омка!

Тимофей несется ко мне, широко улыбаясь, его фартук испачкан в чем-то темно-красном - то ли соус, то ли вино.

- Опять грязь развел? - хмурюсь я, поправляя складки на его одежде. - Если хочешь управлять рестораном, начинай выглядеть как шеф, а не как поломойка.

Он добродушно отмахивается:

- Да ладно, Омачка, клиенты же не на фартук смотрят, а на улыбку!

Потом его взгляд скользит в сторону Яшина, тот стоит в сторонке с видом человека, наблюдающего за особенно забавным спектаклем.

- Карина, а кто это? - Тимофей нарочито громко шепчет. - Не Влад-Геморрой-Нам-На-Голову-Яшин, твой бывший муж?

Я едва не подавилась собственным дыханием.

Я не показывала его фотографий. Не произносила его имени вслух. Моим детям неоткуда и не зачем было знать, кто такой Яшин. Но они знают. Казанский вывалил эту информацию на близняшек, а те уже успели пожаловаться Тимофею.

- Как они? - вырывается у меня, прежде чем я успеваю себя остановить.

Сразу же кусаю язык за проявленную слабость.

Тимофей пожимает плечами:

- Им нужно чуть больше времени. Ну, ты знаешь... Если бы я увидел батю в слезах, как они, может, и сам бы раскис. - Он хитро прищуривается. - Может, и тебе стоит пустить слезу? Для убедительности. Разжалобишь их - переманишь на нашу сторону.

Меня передергивает. Манипулировать детьми? Это грязно. Но прежде чем я успеваю ответить, раздаётся голос Яшина:

- Карина никогда не будет так делать.

Влад смотрит на меня, и в его взгляде - что-то, от чего по спине пробегают мурашки.

Ну да, наверное, он один из тех, кто знает меня настоящую. Не маску, которую вынуждена носить на лице каждая из нас, а меня – Карину Ким. Женщину с принципами и моралью.

Я не стану манипулировать детьми. Не позволю обижать слабых. И не прощу тех, кто предал меня хоть раз.

Бросаю короткий взгляд на Влада — он тут же поднимает ладонь в жесте "прости, не вмешиваюсь больше". Киваю в ответ. "Спасибо, но справимся сами"..

Он ухмыляется, подносит два пальца к губам, затем стучит ими по часам и растопыривает ладонь: "нужно покурить, вернусь через пять минут".

За всей этой пантомимой наблюдает Тимофей. Глаза прыгают от меня на Яшина, пока улыбка не расползается на его скуластом лице.

- А круто вы сработались! Общаетесь без слов - это ж талант!

- Талант, талант, - отмахиваюсь и тут же переключаюсь на деловой тон. - Тим, садись, нужно кое-что обсудить.

Провожаю взглядом удаляющегося Яшина и веду пасынка к столику возле шумной компании подростков. Здесь нас точно не услышат.

- Тим, отец, скорее всего, будет делить ресторан.

Он не удивлён. Его голубые, почти прозрачные глаза весело сверкают, будто я сообщила что-то забавное.

- Ты не расстроен?

- А что это изменит? - Он пожимает плечами. - Я ж не батя, чтобы решать свои проблемы слезами. Тебе-то обидно - это ты всё здесь строила. А я так, подай-принеси, пошел на фиг-не мешай. Ну, поделит - и что? Работу себе не найду, что ли?

- Этот ресторан должен был стать твоей работой.

- Омка, - закатывает глаза Тимофей, - я никогда не рассчитывал на наследство. Мне просто нравится эта движуха! Даже если отец всё заберёт, он не отнимет главного - моего достоинства. А деньги… - Он разводит руками. - Куплю ларек, найму бабулек пельмени лепить под турецкие сериалы. Хэнд мейд, органик фуд. Модно же! Поднимусь так, что ты ещё гордиться будешь!

Он замолкает, и в его голосе впервые звучит что-то кроме шуток:

- Меня только одно бесит. Что он получит то, чего не заслужил.

Задумчиво смотрю на итальянский островок. Там бородатый парень (итальянской внешности и кавказского происхождения) ловко подбрасывает лепёшку теста. Движения точные, почти гипнотические.

Разве это не искусство?

Если я не могу отвести взгляд от того, как тонкое тесто кружится в воздухе… Если сердце замирает, когда оно мягко опускается на ладонь… Если через пять минут я умру от гастрономического оргазма, съев самый вкусный в мире кусок пиццы - неужели это не искусство?

Конечно, оно! Но разглядеть его могут не все.

И в этом моё преимущество - видеть то, что упускают другие.

Да, никто не поймёт моего решения.

Как не поняли Кутузова, когда он оставил Москву, чтобы спасти Россию. Как не поняли Джобса, когда его вышвырнули из собственной компании, а он лишь усмехнулся и пообещал вернуться. И вернулся же! Без фанфар и громких заявлений - просто взял и сделал.

- Женщина, вы сейчас похожи на акулу! - Тим заливается смехом, его глаза блестят от восторга. - Омка, когда ты так улыбаешься, мне становится страшно. Пакость, небось, какую задумала?

- Задумала. Но мне нужно твоё согласие, потому что этот молл - твой старт.

Так оно и есть. Когда я решила расширяться, денег хватало на всех - на меня, на Казанского, на детей, даже на внуков, которых пока нет. Но я думала о Тимофее. О сыне, родном мне не по крови, а по духу. Он тогда страдал от очередного кризиса. Не то развалилась его рок группа, не то погорел на крипте. Я видела, что мальчик идет не в том направлении и вызвала его на разговор.

- Я строю новый бизнес, и мне нужен там свой человек. Если продержишься три года, пройдёшь путь с самого низа - молл будет твоим.

И он включился. Ни жалоб, ни спешки, ни попыток выкрутиться. Он работал. И хотя сейчас мы только вышли в ноль, мы уже отбили все затраты! А что будет через год? А через два?

А теперь что? Разрушить все это? По принципу «да не доставайся же ты никому». Или… сдать свою личную Москву, чтобы потом с триумфом вернуться обратно?

Я ещё колеблюсь, когда Тим вдруг начинает крестить воздух вокруг меня.

- Благословляю! Делай что хочешь! Любую хрень! - Затем он перегибается через стол и шепчет: - Кстати, раз уж речь зашла о хренях… Яшин этот… интересный тип! Сорвался из Екатеринбурга, чтобы тебя спасти...

- Тим, не начинай! - Я зажмуриваюсь. Мне сейчас точно не до романтических намёков.

- А что не начинать? Я уже начал!

- У него есть сын, Тим.

Он трагически округляет глаза:

- О нет! Неужели Яшин… не девственник?

- Не неси ерунды. Сын значит семья.

- У тебя тоже есть семья. Может, он разводится? Может, жена ему рога наставила? Ты об этом думала?

- Нет!

- А ты пробовала загуглить, сколько лет сыну?

- Пробовала! - почти кричу я, но тут же понижаю голос, заметив любопытные взгляды за соседними столиками. – Конечно, пробовала, я же не дура. Но знаешь, что выяснилось? Не все люди любят светиться в интернете. И судя по тому, как мало там информации о Яшине, он заплатил хорошие деньги, чтобы оставаться в тени.

- Понял. Не дурак. Был бы дурак - не понял бы. - Тим встаёт, вытирает руки о фартук. - Ладно, Омка, сиди тут, а я на перекур.

Он отходит на пару шагов, и тут я вспоминаю:

- Ты же не куришь!

- Зато мастерски выведываю информацию! - Он оборачивается, и на его лице расцветает довольная ухмылка. - Господи, как волнительно! Вторую мать третий раз замуж выдам!

Я не спорю с этим оболтусом. Чем бы дитя не тешилось... Отмахиваюсь и иду в бухгалтерию, чтобы переговорить со старой гвардией – моими девочками, которые работают со мной с начала организации школы.

Вначале я переговорила с Инессой Марковной. Старой черепахой, мимо которой ни один нолик в счете не проскочит. Бумаги по аудиту лежали аккуратными стопками у нее на столе - все цифры сходились, все документы в идеальном порядке. Как и ожидалось. Мои курочки работали безупречно, по зернышку-по зернышку и все в наш курятник!

Кухня встретила меня кристальной чистотой - нержавеющие поверхности блестели, повара в белоснежных колпаках сосредоточенно нарезали овощи. Даже в индийской лавке, где антисанитария рассматривается как часть колорита все было идеально. В Книге жалоб и предложений не нашла ни единой жалобы. Одни восторги и благодарности.

Вернувшись в зал, я остановилась посреди этого царства вкусов и ароматов, которое строила своими руками. Гордость смешивалась с горечью - сколько сил, сколько души вложено в каждый квадратный метр...

-Омка!!! - внезапный крик Тимофея вырывает меня из грустных раздумий. Смотрю на пасынка, тот бежит, приплясывая, как Граф при виде вкусняшки.

- Поговорил с Яшиным. Вот такой мужик! - он показывает жест одобрения. - Если что, я твой выбор поддерживаю и готов лично играть Мендельсона на пианинке, пока вас будут расписывать.

- И это всё? - сухо спрашиваю я.

- Ну как же! У Влада есть сын, Павел. Хороший парень, на Яшина похож, я даже фото видел!

- И это всё? - повторяю я с ударением на каждом слове.

Тимофей вдруг бледнеет, смущенно отводит глаза:

- Млять! Совсем вылетело! Я же про жену не спросил!

- Ма-ла-дец! - я кладу ладонь ему на плечи, убирая оттуда несуществующие пылинки. Чтобы сделать это, приходится встать на носочки – настолько вырос мой мальчик.

- Омка, не сердись! Хочешь, расскажу, на кого Паша учится? Толковый парень, мы бы с ним...

- Не нужно, милый, - мягко прерываю эту пламенную речь и поворачиваю к выходу.

Там меня уже ждет Яшин. Руки в карманах, взгляд невозмутимый. Король мира, не иначе. Конечно, я не удивлена - развести моего бывшего на откровенность сложнее, чем выиграть в "стаканчик" у вокзальных мошенников.

Значит, придётся по-старому. Спросить прямо.

Я делаю глубокий вдох и шагаю навстречу своему прошлому.